Тот грозно поворачивается и зыркает в мою сторону.
- Девочка, что-то непонятно? Пошла вон!
Демонстративно распахиваю дверь, открываю ее полностью.
Тот зло фыркает, медленно встает, пинает ногой пакет. Пузатые оранжевые мячики катятся по линолеуму.
Дверь гневно бьется о стену. Я тут же подбегаю к койке:
- Ты как?
- Вот урод! - цедит Андрей сквозь стиснутые зубы.
Его руки напряжены до предела, я делаю инъекцию, тот шикает.
Я не собираюсь спрашивать, что хотел этот незнакомец. Это, в конце концов, совершенно не мое дело.
- Хочешь, я побуду с тобой? - тихо произношу я.
- Да, спасибо, - роняет Кисляк.
А что еще он мог сказать? Ведь в палату может проникнуть любой посторонний!
Я честно сижу с Андреем до самого вечера, потом рассказываю все его отцу. По выражению лица Кисляка-старшего я внезапно ощутимо понимаю, что мужчина в бешенстве.
А на следующее утро парня в больнице не оказывается. Он переведен на домашнее лечение.
Комментарий к 6.
Когда две недели готовишься к сложному экзамену, сдаешь его, трясешься сутки на поезде, садишься писать фанфик, а потом резко поднимается температура. Да-да, в этом вся я.
С Наступающим Вас! Желаю каждому найти своего “медведя”!
https://vk.com/fanfics_mms
========== 7. ==========
Дни текут, как обычно. Я учусь, моя практика в больнице подошла к концу, но я сумела уговорить заведующую взять меня на постоянную работу. Хотя на самом деле, уговаривать даже не пришлось, она восприняла это как само собой разумеющееся.
В один из совершенно непримечательно начавшихся дней я поднималась по ступенькам подъезда, когда услышала пронзительный плач собственного сына. Материнский инстинкт - странная вещь, боль своего ребенка мама услышит за тысячу километров.
Паника накрывает с головой.
Что случилось с Никитой? Почему мама его не успокаивает?
Я в ужасе взлетаю по ступенькам, руки трясутся, ключ никак не может попасть в замочную скважину, лишь царапает кожу возле замка. Когда наконец непослушный механизм поддается, я распахиваю дверь, швыряю сумку на тумбочку возле двери и сразу же падаю на колени возле сына.
- Никита! Что случилось? Где болит?
Ребенок всхлипывает и утирает мокрое лицо ладошками. От собственных слез у него уже даже началась икота.
- Бабушка, - наконец произносит ребенок.
Только тут я понимаю, что эти слезы - признак не боли, а страха. В первую секунду я испытываю облегчение, а потом липкий ужас сковывает горло.
Мама никогда бы не допустила таких долгих слез Никитки. С ней, определенно, произошло, что-то серьезное.
Я осторожно провожу рукой по мягкой макушке сына. Его ресницы мокрые, но он определенно уже успокаивается.
- Все будет хорошо, слышишь? Я сейчас посмотрю, что с бабушкой, хорошо? - аккуратно опускаю Никиту в мягкое кресло, оглядывая квартиру.
- Бабушка упала! - поясняет сын, указывая ладошкой в сторону кухни.
Я залетаю туда и испуганно останавливаюсь на пороге, вцепившись руками в дверной косяк. Сердце колотится.
Мама лежит на полу, совершенно неподвижная, и ее лицо белее снега. Я тут же падаю на колени, проверяя пульс. Когда же понимаю, что в этом плане все хорошо, замечаю изогнутую под странным углом ногу женщины и перевернутую табуретку.
Картина ясна.
Подхожу к подоконнику, снимаю с него металлическую коробку. В моей аптечке, как в аптечке любого будущего врача, есть все необходимое для оказания первой помощи как родителям, так и маленькому ребенку.
- Никит, принеси телефон, пожалуйста! - звонко кричу я, разрывая упаковку шприца и взбивая ампулу.
Топот ножек, и сын появляется на пороге, сжимая в руках мой телефон. Его взгляд, наполненный слезами, прикован к бабушке.
- Бабушка спит? - тихо спрашивает ребенок.
- Конечно. Сейчас я кое-куда позвоню, и ей помогут, - быстро произношу я.
Ввожу в вену мамы лекарство, и только тогда набираю номер, который знаю наизусть.
Дима - врач кареты “Скорой помощи” и мой добрый друг. Мы часто проводим время вместе: болтаем в больнице, когда нет аврала, он подвозит меня домой после работы, пару раз даже забирал из института, а еще пили чай на этой самой кухне.
- Алле, Дим, привет! - выпаливаю я.
Наверное, в моем голосе вибрирует паника, потому что тот быстро произносит:
- Так. Успокойся, глубоко вдохни, и только тогда рассказывай.
- У моей мамы был инфаркт, она упала и сломала ногу. Приедете?
- Ты первую помощь оказала?
- Конечно, ты что, меня не знаешь?! - я даже обижаюсь немного.
- Скоро будем, - бросает Дима.
Приезжает машина, действительно, скоро. Двое санитаров поднимают маму на носилки и грузят внутрь.
- Я с вами, - это не вопрос. Возражений я не принимаю и уже хватаю свою сумку.
Дима вопросительно поворачивает голову в сторону моего сына.
- Вот уж не думаю, что в машине помешает маленький ребенок! - парирую я. - Я позвоню папе, и он его заберет.
- Поехали уже. В конце концов, вы ближайшие родственники! - вздыхает друг.
- Вот именно! - подхватываю я.
Папа не отвечает. Это довольно часто, потому что он постоянно на работе, на всяких там совещаниях. Ладно, перезвонит еще. Кладу телефон в карман, чтобы услышать - айфоны славятся своим беззвучным звонком.
- Перелом, - врач немногословен. - Придется проходить в гипсе как минимум два месяца. За ней есть, кому присмотреть?
Я сжимаю ладонь мамы, которая совсем недавно пришла в себя:
- Да, я лично этим займусь. А с сердцем что?
Доктор задумчиво кусает губу:
- Инфаркт - это не шутка. Сами понимаете, придется провести в больнице на наблюдении минимум недельку, процедуры сделать, капельницы.
- Да зачем? - возмущается мама, умоляюще глядя на меня. - Это все можно сделать дома, зачем торчать в этих четырех стенах?
- Ну уж нет! - я демонстративно скрещиваю руки на груди. - Как миленькая, будешь лежать в больнице и выполнять все предписания врача! Сердце - это не игрушки! Ясно тебе?
- Ладно, - мама вздыхает и делает вид, что смотрит с обидой, однако я читаю в ее взгляде гордость. - Взрослая уже стала, мамой командуешь…
- Как тебя вообще угораздило? - возмущаюсь я.
- Полезла на шкаф за сладостями для Никиты, голова закружилась, сердце прихватило, я подскользнулась и упала. И самое обидное - головой так приложилась, что она до сих пор болит.
Укоризненно смотрю на сына:
- Видишь, до чего доводит твоя любовь к сладкому?
Никита смущенно опускает голову и пытается спрятаться за диван.
- Ладно, мам, я еще приду, привезу тебе лекарств, фруктов, - бормочу я и ретируюсь.
Телефон вибрирует в кармане, и я хватаю трубку.
“Папа”.
- Алло, пап, извини, что тебя отвлекаю, просто мама…
- Здравствуйте, это номер вашего отца? - на том конце провода мужской и совершенно незнакомый мне голос.
Только не это!
- Да, что-то случилось?
- Я не хотел приносить вам дурную весть, но ваш папа попал в аварию.
- Он жив? - испуганно выпаливаю я, зажимая рот рукой и испуганно проверяя, чтобы мама не услышала меня.
- Конечно, не волнуйтесь. У него сломана рука и туловище исцарапано, его везем в больницу.
- А можно в пятую? - выпаливаю я. - Я там работаю…
- Да, конечно. Сейчас будем.
Еще полвечера я провожу в ожидании второй машины. Маме нельзя волноваться, значит, она определенно не должна узнать, что папа попал в аварию. Иначе такого известия ее сердце может просто не выдержать. Мы с главным врачом принимаем решение поселить их в разных корпусах, чтобы эти двое не могли столкнуться даже теоретически.
Палата для папы к его приезду уже готова. И когда я убеждаюсь в его целости и сохранности, тут же налетаю на отца:
- Опять нервничал за рулем? Скорость превышал?
Мой папа - очень эмоциональный, и за рулем ведет себя просто ужасно. Ненавидит, когда впереди едет кто-то медленный, нервничает в пробках. А так как он - настоящий бизнесмен, то постоянно орет в трубку. Я миллион раз говорила ему, что нельзя так нервничать за рулем.
- Я же предупреждала! - продолжаю я.
Папа машет на меня рукой. Я достаточно хорошо его знаю, чтобы понять этот жест: он понимает свою вину, но никогда в этом не признается.
- Ладно. Я зайду к тебе еще, пап, - вздыхаю я.
Без этих двух квартира будет совершенно пустой. Да и Никиту не с кем будет оставить…
Я беру на руки еще не проснувшегося сына: со всеми этими событиями Никита даже не поспал днем - сажу его в коляску и выезжаю за ворота больницы.
Путь лежит к метро. Я качу коляску перед собой, любуюсь сладко сопящим сыном, оглядываю окрестности.
Сквозь ветки кустарника я вижу белый автомобиль, остановившийся возле подъезда. Эта картина никогда не привлекла бы моего внимания, если бы не его неожиданная пассажирка.
С пассажирского сиденья выходит Яна Кисляк с букетом цветов в руке и ослепительно улыбающаяся. Девушка машет рукой водителю, а тот опускает стекло машины.
Светловолосый мужчина с голубыми глазами в фирменной рубашке. И совершенно не похожий на Андрея Кисляка.
Яна машет рукой, мужчина следит за исчезающей в подъезде девушкой, и только потом медленно отъезжает.
А я чувствую, как сердце сжимается от боли измены.
Яна не справилась. Она изменяет Андрею, а бедный Кисляк даже не догадывается об этом!
Комментарий к 7.
Я ЗАКРЫЛА СЕССИЮ!!!
https://vk.com/fanfics_mms
========== 8. ==========
Я была права. В квартире без родителей абсолютно пусто. На кухне не кипит чайник, мама не гремит посудой, папа не сидит, как обычно, с газетой в руках за кухонным столом.
Поразительно, насколько человек все-таки быстро привыкает! Еще совсем недавно я жила в такой же обстановке, но сейчас сердце сжимается от тоски. Хотя, в принципе, понятно, почему - раньше мои родители не были в больнице.
- Мам, мы пойдем в больницу? - этот вопрос Никита задает ежедневно. И мой ответ тоже ежедневный: конечно.
Что ужасно изменилось - с моим ребенком некому сидеть. Притащить его в больницу, сами понимаете, не вариант. Во всяком случае, первые пять дней отсутствия на учебе я так и думала.
“- Алин, ты заболела? На пары когда?”, - когда эта смс прилетела от нашей старосты, я поняла, что надо что-то делать. Вы не поверите, что.
При нашей больнице существует нечто вроде детдома. Там живут дети, отказавшиеся от родителей. Обычно все клиенты больницы неизменно поставляют им одежду, игрушки или просто деньги. А я решила дать им еще одного ребенка на день.
Директор вопросительно смотрит на меня.
“Ты сумасшедшая”, - говорит каждая черточка на ее лице.
Я развожу руками, чувствуя, как в горле встает ком:
- У меня нет выхода. Мои родители оба в больнице, а мне нужно учиться. Да я здесь работаю!
- А почему не детский сад? - наконец оживает та.
Хороший вопрос. Мы собирались устроить Никитку в детсад, но в соседнем с нами просто ужасные условия, и папа обещал заняться этим вопросом, но…
- Это ненадолго, - бормочу я, оглядываясь на сына.
Директор задумчиво вздыхает:
- Вы ставите нас в трудные условия. У этих детей нет родителей, а за Никитой каждый вечер будет приходить мама. Что вы предлагаете им говорить?
- Это ненадолго, - повторяю я.
Женщина качает головой:
- Надеюсь, это, действительно не затянется. Вам повезло, за вас очень просила Жанна Викторовна.
Так и проходят мои дни: учеба, потом я галопом несусь в больницу, притаскиваю маме продукты и вещи, сбивчиво рассказываю ей про новости, несусь к отцу, забираю Никиту.
- Дочь моя, - мама делает драматичную паузу. - Почему твой папа ни разу не заехал?
Он много работает? Вообще не аргумент.
Хорошо, что я была готова.
- Он в командировке, - выпаливаю я. - Отъехал внезапно, в тот день. А я ему не смогла сказать, прости.
Она почему-то верит, а я облегченно выдыхаю.
Но есть и еще кое-что, что я делаю каждый день.
Вечером, забрав Никитку, когда мы едем к метро, я неизменно останавливаюсь возле подъезда Кисляков.
Яну все так же привозят на автомобиле, а пару раз я даже заставала поцелуй, и в зарослях давилась слезами. Слезами Андрея.
Так дико.
А один раз, после того, как госпожа бывшая Самойлова упорхнула в подъезд, а я еще не успела уйти, практически сразу она вышла во двор, поддерживая под руку Кисляка. Тот, вытянув руки перед собой, щупал воздух, однако я увидела слабую тень улыбки на его лице.
Нет, я не спорю, Андрей по-прежнему ходил на процедуры в больницу, но я уже была в другом отделении, поэтому даже ни разу не сталкивалась с ним.
Но этим вечером что-то пошло не по плану.
Яна сидела на скамейке - наверное, я опоздала, и не застала ее кавалера - и почему-то в этот раз заметила меня.
- Алина! - девушка вскакивает со скамейки и с радостной улыбкой бросается ко мне. - Слушай, какая судьба, что я тебя встретила!
Ага. Судьба почему-то постоянно сталкивает меня с Кисляком.
- Привет, - шепчу я. Не могу не думать, что было бы, если бы Яна знала, чей сын сейчас сидит в коляске рядом с ней.
- Алин, - она опускает глаза и рассматривает свои ногти. - Знаешь, я сейчас работаю, и не могу постоянно быть рядом с Андреем, а ты ведь знаешь, как ему это необходимо…
Работает она. Классная работа - разъезжать на кожаном сиденье шикарного автомобиля!
- Ты не могла бы побыть рядом с ним? Я заплачу, конечно!
НЕТ.
- Нет! - это слово слетает с языка. - Ян, извини. У меня сейчас родители в больнице, оба, я разрываюсь между ними, универом и работой. Прости, правда.
Вид у нее расстроенный.
Она смотрит так, словно я ее предала.
И это она еще всей правды не знает.
- Знаешь, - ну почему мне всегда так жалко людей? Почему я не могу сказать: “нет”? Почему меня так неудержимо тянет к Кисляку? - Давай я буду приходить по вечерам, как сейчас, иногда, “освобождать” тебя? Плюс ты всегда можешь мне позвонить, договориться?
Ты тряпка, Савинова! Тебе своих проблем мало?
- Идет, - радостно кивает Яна и бросается мне на шею. - Спасибо тебе!
Не за что.
- Алин, можешь попросить папу, чтобы он мне позвонил? - жалобно просит мама.
Я виновато улыбаюсь. Вот дура, могла бы сама догадаться!
- Конечно, мам. Прямо сейчас? - с готовностью вытягиваю трубку.
Та поспешно мотает головой:
- Только не говори, что я в больнице, а то он тут же примчится сюда.
Мам, прости, он знает.
- Хорошо, - бормочу я.
- Пап, позвони ей, только не проболтайся, - я не могу не напомнить своему болтуну-папе про необходимость конспирации.
- Ненавижу врать твоей матери, - вздыхает тот.
- Ложь во благо, - парирую я.
Загружаю холодильник продуктами, убеждаюсь, что мужчина взял в руки трубку, и тихонько выскальзываю из палаты.
Директор детдома боялась за психику детей, но по-моему, они даже ничего не понимают. Во всяком случае, когда я прихожу за сыном, в коридор вылетает крохотная девочка с двумя темными косичками и прозрачными зелеными глазами. Склонив голову, она несколько долгих минут смотрит на меня.
Надежда. Вот что я ясно читаю в чистых глазах малышки. И боль с силой бьет меня в грудь.