Они опять лежали мертвые у дома. Штук двадцать. Джаред так и ответил Дженсену, когда тот вскользь поинтересовался, как прошел без него вечер. И утро.
— Как и в прошлый раз, Дженсен. Точнее — в третий. Валялись кучкой недалеко от крыльца, много. Не так чтобы я считал… Лапками кверху. Я задолбался их в мусорный мешок заметать.
Холодное ноябрьское солнце наконец-то соизволило показаться из-за серых облаков. Джаред зябко передернул плечами. Они с Дженсеном подпирали бок импалы, пока Рон колдовал с прожекторами, выставляя свет. Железное крыло машины ощутимо морозило задницу.
— Снял? — Дженсен подышал на покрасневшие пальцы и с силой потер ладони друг о друга. Тоже мерз. — Ты в прошлый раз грозился, что сфоткаешь.
— Снял, — Джаред полез в карман за телефоном. — А что, без доказательств ты мне не веришь?
Дженсен, глядя в сторону, пожал плечами.
— Когда я ночую у тебя, никакие дохлые птицы на пороге не валяются.
— Поверь, я заметил, — пробормотал Джаред, откидывая крышку раскладушки и нажимая на кнопки. — Вот смотри. Качество, правда, так себе, а камеру не захватил, забыл. Возвращаться не хотелось — Клифф ждал.
Дженсен принял телефон из рук Джареда и, поднеся экран ближе к глазам, стал гонять несколько фотографий туда-сюда.
— Там крупным планом есть, — процедил Джаред сквозь зубы.
Дженсен покосился на него.
— Что у них с клювами? Странные какие-то.
Джаред закатил глаза. Даже щелкая мертвых птиц, он старался особо не всматриваться, еще их клювы не хватало разглядывать.
Дженсен неожиданно захлопнул крышку телефона и радостно объявил:
— Это гаички.
— Что? — офигел Джаред. — Какие гайки? Мы про птиц вроде говорим.
Дженсен посмотрел на него как на идиота.
— Гаичка, — интонацией выделил «и». — Род семейства синицевых. Твои трупешники — это или черношапочные гаички, или гаички Гамбала. Скорее, второе.
— Ты разбираешься в этом? — Джареда до глубины души поразило, что Дженсен мог интересоваться орнитологией.
— Увлекался в средней школе, один семестр даже ходил на факультатив. А что?
Джаред замотал головой.
— Ты никогда не упоминал об этом. Скажи еще, что с биноклем лазил по кустам.
— Ну и скажу.
— Ну ты и задрот.
Джаред постарался собрать в голове рассыпающуюся картину мира.
Помолчав, Дженсен выдал:
— Гаички очень похожи на синиц, только у них пузико не желтое.
— Пузико?! — в шоке переспросил Джаред.
Дженсен умел удивить.
— Ну не пузико, а грудка, — невинно заявил Дженсен и, глядя на растерянное лицо Джареда, расхохотался. Аж пополам согнулся.
— Эй, парни, — крикнул режиссер, — готовьтесь! Через минуту начинаем.
Джаред поглядел на ржущего друга и неуверенно улыбнулся. В последнее время он перестал понимать — шутит Дженсен или говорит всерьез.
Джаред не зря любил этот бар — тихая, ненавязчивая мелодия лилась из музыкального центра, стилизованного под старинный автомат, лампы в оранжевых плафонах отбрасывали по углам мягкие тени. Народу собиралось немного, даже по вечерам. Хотя с тех пор, как часть съемочной группы стала зависать здесь по несколько раз на неделе, это место приобрело большую популярность. Но все равно для Джареда оставалось домашним и уютным.
Сегодня ребята завалились в бар сразу после съемок, чтобы в который раз за два дня перетереть новость про забастовку сценаристов и погадать о дальнейшей судьбе шоу. Джаред пришел позже — пришлось смотаться домой и выпустить собак. Лучше пусть они полчаса поскачут по лужайке на заднем дворе сейчас, пока светло, чем среди ночи, когда не сильно трезвый хозяин соизволит вернуться.
Коллеги разместились как обычно — у окна. Зайдя, Джаред махнул им и направился к стойке, чтобы взять пива. Он открыл было рот, чтобы попросить Марси налить своего любимого нефильтрованного, когда нос уловил знакомый запах — за ближайшим столом сидела развеселая компания, и патлатый парень в индейском пончо, почти не таясь, курил марихуану.
Ноги будто приросли к полу, краска бросилась в лицо, сердце пропустило удар. Прошла минута, другая, а Джаред так и стоял дурак дураком, не в силах сдвинуться с места. Развеселая компания начала подозрительно коситься, а Дженсен, до этого смеявшийся над чьей-то шуткой, глянув на Джареда, резко посерьезнел и стал подниматься.
Джаред вдруг испугался, что Дженсен все поймет. В этот раз точно. Протестующе выставил руку — сиди, мол, Дженсен, все в порядке — и сбежал в туалет.
Вентиль холодной воды скрипел при открытии. Этот звук, всегда раздражавший Джареда, заставлявший морщиться, сейчас прозвучал самой прекрасной музыкой. Джаред поплескал водой в лицо, но щеки все равно горели предательским жаром. Выпрямившись, он провел мокрыми руками по волосам, заправляя пряди за уши и убирая челку со лба. Не думать. Не вспоминать.
С самого первого дня, как Джаред наткнулся на этот бар, зеркало в туалете было разбитым. Остался довольно большой осколок, и, если сделать пару шагов назад, можно даже увидеть свое лицо целиком, с двумя глазами. Зеркало давно требовало замены — как и весь сортир ремонта, — и Джаред не понимал, почему владелец игнорирует это. Хотя, наверное, непросто провернуть это дело — зеркало встроили в нишу, плотно обложенную мелкой зеленой плиткой, которой выложили все стены. Глупость какая! Зачем так усложнять? В общественных местах надо делать как можно проще — повесить зеркало на гвоздь и покупать другое, если разобьется. Джаред устроил бы все именно так, но его никто не спросил.
Он водил подушечками пальцев по краю разбитого стекла, плитке, опять по стеклу. Полностью отдаваясь этим ощущениям — прохладе гладкой поверхности, сухости и шершавости межплиточных швов. Сосредоточенно размышляя о технических деталях ремонта в общественных туалетах баров города Ванкувера. Это очень важная информация, и она позволяла не думать. Не вспоминать, как под осторожными касаниями раскрывались полные манящие губы. Как глядели шалые зеленые глаза за секунду до того, как Дженсен первый потянулся за поцелуем. Не вспоминать! Дженсен же не помнит.
Сзади хлопнула дверь, Джаред дернулся от неожиданности и порезал палец об острый край зеркала. В туалет зашел приметный чувак из развеселой компании. Мазнул любопытным взглядом по Джареду и направился к писсуарам. Джаред, матерясь про себя, сунул палец в рот и выскочил в зал.
Он понимал, что ведет себя жалко, что во всем виноват сам, но ничего не мог с собой поделать — с некоторых пор от запаха травы у него вставал на раз.
Через пару часов Джаред понял, что напился, хотя не собирался — съемки начинались с семи утра, и он мечтал хоть раз нормально выспаться. К тому же обещал Дженсену оставаться более-менее трезвым.
Но когда Джаред уселся за стол, а Марси принес всем еще пива, Дженсен, озабоченно хмурясь, поднес руку с порезанным пальцем ко рту и подул. И Джаред как-то подзабыл про все обещания.
К тому же вечер явно сулил веселье — Рон притащил живность. Ругаясь через слово, он рассказал, что сестра уехала в отпуск и за час до отлета вручила своего любимца, ручного крыса, слезно моля подержать у себя всего лишь недельку. Рону некуда было деваться, хотя грызунов он недолюбливал. Но отказать обожаемой сестре не сумел.
На его плече с уверенным видом, будто провел там всю жизнь, устроился черно-белый крыс. Рон подозрительно на него косился и брезгливо дергал щекой, когда ее касались роскошные жесткие усы.
Компания угорала над именем.
— Почему Лестрейд?! — не успокаивалась Марибель, чернявая испаночка, помощница техника. Миниатюрная и изящная, она курила как паровоз.
— Потому что не Шерлок, естественно, — с серьезным видом ответил Дженсен.
— Потому что он умный, — предположил Джаред, ставя пустую кружку на столешницу. Уже третью. Первые две ушли незаметно. — Крыс умный, поэтому Лестрейд. Сыщик, — пояснил в ответ на непонимающие взгляды.
Марибель прыснула и закашлялась сигаретным дымом.
— Это Шерлок умный сыщик, а Лестрейд тупой.
Джаред поразился тому, как этот всем известный факт вылетел у него из головы. Дженсен саркастически хмыкнул.
— Сеструха сказала, что имя должно начинаться на «л». Такое условие поставили заводчики, — выдал Рон, до этого мрачно молчавший.
Лестрейд, который крыс, а не тупой сыщик, уютно свернулся в капюшоне его толстовки и, утомленный вниманием и шумом, мирно задрых.
— Она что, перепутала пасюков и породистых псов? — влез Саймон. — Можно подумать, у крыс есть родословная.
Джареду он не нравился — худой, дерганный до нервозности, но помощником оператора Саймон слыл толковым.
— Он не пасюк, он декоративный стандартный, — разозлился Рон. — И давай поосторожней тут, сеструху мне не трогай.
— Я читала, у декоративных крыс много видов. Или пород, — поспешила влезть Марибель, чтобы разрядить обстановку. — Есть бесхвостые, сатиновые. Есть лысые сфинксы, как кошки. И даже хаски. Как собаки.
Джаред, с трудом фокусируясь, смотрел на пальцы Дженсена, который машинально перебирал орешки в миске. И Джареду было плевать на всех в мире крыс, даже если они как собаки. Или как кошки.
Вскоре Марибель, затушив очередную сигарету, что-то зашептала Саймону на ухо, и они, наскоро попрощавшись, ушли. Джаред вяло подумал, что если бы он был девушкой, а Саймон — последним мужиком на Земле, то он-девушка не дотронулся до такого даже палкой. Ни при каких условиях.
Дженсен закончил мучить орешки и, переключившись на пустую кружку, крутил ее в руках. Поймав взгляд Джареда, он лукаво улыбнулся.
— На «л» много хороших имен. Лазарь, например.
Джаред, покачнувшись, сел ровнее и подхватил игру. Он всегда подхватывал за Дженсеном. А тот за ним. Джаред временами думал, что они идеально друг другу подходят.
— Лаокоон. Лаэрт. Леонид. Царь Спарты, — пояснил он неизвестно кому.
Рон закрыл лицо руками.
— Линкольн, — Дженсен хлопнул ладонью по столу.
— Брюс Ли, — не остался в долгу Джаред.
— Леджер. Хит.
— Лори. Хью.
— Кто больше? — обреченно пробормотал Рон, положив руки на стол и утыкаясь в них лбом. — Заткнитесь, парни. И без вас тошно.
Но Джареда несло.
— Лао Дзы, Леонардо да Винчи, Ланселот, Люциус Малфой.
Дженсен, кусавший губы, чтобы не сорваться, все-таки засмеялся. Громко, от души, закидывая голову назад. Джаред обожал, когда он так делал. Мог смотреть вечно.
— Ганнибал Лектер, — сказал Дженсен, тяжело дыша и успокаиваясь.
Они еще какое-то время перебрасывались именами, большинство из которых не всегда приходились на нужную букву.
Рон так и лежал мордой в стол. Устал — подвел итог Дженсен. А вот Лестрейд, похоже, выспался и выглянул из капюшона. Повел головой в стороны и, блестя черными глазами-пуговками, сбежал по рукаву на стол.
Джаред крыс не любил, но рука сама собой потянулась, и он тихонько ткнул пальцем в мягкий бок Лестрейда. Тот, щекоча усами, обнюхал ладонь Джареда.
— Ты думаешь, это простой крыс, а на самом деле это Локи, принявший образ мелкого грызуна. Он так от Одина скрывается, — убийственно серьезным тоном заявил Дженсен.
— Скандинавский бог? — притихший Джаред провел пальцами по шерстяной спинке замершего Лестрейда. — Да ну. Пусть лучше он будет заколдованным принцем, и нам надо придумать, как снять злые чары.
— Нам? — фыркнул Дженсен. — Это ты у нас принцесса, вот и расколдовывай. О, я знаю, как это сделать. — Дженсен придвинулся к Джареду и жарко прошептал ему на ухо: — Почеши ему пузико.
От гогота Джареда Лестрейд подпрыгнул на столе, а Рон проснулся. В секунду оценил обстановку, сгреб крыса в карман и, буркнув что-то ругательное на прощание, покинул бар.
— Пу-у-узико, — Джаред, тихо подвывая от смеха, сползал со стула.
Дженсен с довольной улыбкой смотрел на него, а потом легко пнул ботинком под столом.
— Ноги-то подбери. Развалился, лосяра. Погнали уже домой.
Джаред постарался сесть прямо и стер мокрые дорожки от слез на висках.
— Ты прав, — еле выговорил он заплетающимся языком, — погнали.
Вечер и правда удался, потому что пока Дженсен тащил Джареда к такси, тот бессовестно вис на друге, делая вид, что пьян гораздо сильнее, чем на самом деле. А усевшись в машину, тут же привалился вплотную и уложил голову Дженсену на плечо, ткнувшись носом в изгиб его шеи.
Таксист, чернокожий пожилой мужчина, оглянулся и с подозрением оглядел Джареда.
— Не переживай, чувак, — успокоил его Дженсен, — обещаем не блевать.
Джаред и не собирался. Ему было очень хорошо. Он, конечно, напился, кто бы спорил. Но сейчас голову больше вело от запаха Дженсена. Его кожа пахла гелем для душа и немного потом, а волосы дымом. Дженсену очень шел запах дыма. Жаль, что он не курит. Джаред бы многое отдал, чтобы посмотреть, как губы Дженсена обхватывают сигарету.
«Я пропал, — думал Джаред, из последних сил удерживаясь, чтобы не поцеловать Дженсена. — Увяз, как муха в сиропе».
Дженсен просунул руку Джареду за спину и сжал ладонью его плечо, не давая заваливаться на поворотах.
«Жаль, что он ничего не помнит», — за минуту до того, как провалиться в сон, Джаред все-таки решился и ткнулся губами в шею Дженсена.
«Жаль, что я не помню, как Дженсен меня тащил в кровать. Надеюсь, я к нему не приставал». Это первое, что пришло Джареду в голову, когда он, не разлепляя глаз, шлепал рукой по прикроватной тумбочке в попытке нашарить телефон и отключить мерзкий будильник.
Утро было правильное, Джаред любил такое начало дня, когда все идет привычным чередом — за окном проклевывался поздний сумрачный рассвет, Дженсен бледный, со слегка опухшим лицом нашелся, как обычно, на кухне. Как обычно, жался ближе к кофемашине, словно боялся отойти от нее на шаг, и крепко сжимал в руках свою любимую чашку — темно-желтую, тяжелую, с удобной ручкой. Джаред купил чашку специально для него и никогда ей не пользовался.
Дженсен, как обычно, что-то невнятно пробурчал на хриплое со сна приветствие Джареда — предпочитал не открывать рот, пока не проснется окончательно.
А главное, Джаред проверил, никаких мертвых птиц на крыльце.
Судя по довольной физиономии Дженсена — он был в курсе приезда Данниль. Но Джареду, зараза, ни слова не сказал. Джаред ощутил холодный укол ревности. Хотя не имел никакого права. Данниль весь день терлась на съемочной площадке, а как только сцены с участием Дженсена отсняли, он, приобняв Данниль за талию, свалил. Даже не помахал Джареду на прощание. Уж не говоря о том, чтобы подождать, пока тот закончит.
Джаред не хотел смотреть, но все равно видел, как рука Дженсена, по-хозяйски нырнув под короткую девчачью куртку, сжала тяжелую грудь. Данниль весело скалила зубы. Джареду захотелось кому-нибудь вломить. Он с силой прикусил губу и велел себе успокоиться.
Две ночи Дженсен предсказуемо ночевал не у него. В первый вечер Джаред постарался прийти домой как можно позже, а во второй больше часа трепался по телефону с Сандрой, уговаривал приехать на ближайшие выходные и привезти собак, а то соскучился. И по Сандре тоже. Он так бесился, что совершенно забыл, что по утрам на крыльце его может ожидать дохлятина. Вспоминая те дни, Джаред не сомневался, что даже если бы птичьи трупики и валялись под ногами, он был настолько зол, что вполне мог не заметить и перешагнуть через них.
Джаред притормозил у прилавка с раздачей, размышляя, что доложить на тарелку к жареной курице — вареный кукурузный початок или тушеную фасоль, когда над ухом раздалось вкрадчивое:
— Картошечки возьми, да побольше. Ты же ее любишь.
Джаред даже не обернулся. Он все еще злился на Дженсена. Подумал, не пойти ли с тарелкой в трейлер — до конца перерыва оставалось еще полчаса, на улице было холодно, еда быстро остывала. Но решил остаться. Молча направился к единственному столику, за которым уже устроился Рон.
Тот, ссадив крыса на поднос с едой, скармливал ему капусту и морковь, выуженную из салата. Лестрейд с удовольствием ел, потешно держа кусочки овощей в передних лапках. Джаред плюхнулся на пластиковый табурет, крыс замер и подобрался, но морковку из лап не выпустил. Раздался скрежет подтаскиваемого стула, и Дженсен, довольный и лучащийся улыбкой, устроился рядом.