Она ведь когда-то была графиней, но отказалась от титула после того, как решила организовать в Лианоре бордель. Большинство столичных аристократок презирали за это Розу Тарс. Особенно те, с кем она училась в этой самой Лианорской академии магии.
Но это долгая история.
– Да, – ответила я гному. – Я её приёмная дочь.
Позади меня снова громко охнули. И это точно был не один человек.
Прекрасно. Чувствую, к началу учёбы в академии все будут знать о моем родстве с матушкой Розой…
– Факультет целительства, – прочитал привратник на пропуске, протянул мне его обратно и, к моему удивлению, сказал то же самое, что и Рональдин: – Удачи, деточка.
Я поблагодарила и вошла на территорию академии.
Тут же всё случившееся возле главных ворот отошло на задний план. Ведь я так мечтала попасть сюда! И теперь я с нетерпением оглядывалась по сторонам.
Возле стены, окружавшей академию, был не парк, а скорее, лес. Множество самых разных деревьев и кустарников, высокая трава, дикие цветы, в глубине даже озерцо мелькнуло. Но чем дальше я двигалась по дороге, что вела от ворот вглубь территории академии, тем сильнее менялся окружающий пейзаж. Лес становился парком, сама дорога была уже не протоптанной лесной дорогой, а ухоженной парковой дорожкой, присыпанной мелкой серой галькой. Появились бордюры и клумбы, фонтаны, скамеечки, вазоны с цветами. А подняв глаза, я смогла рассмотреть уже – наконец-то! – здание академии.
Выстроенное из простого серого камня, без всяких украшений, здание было довольно большим, с множеством башенок, переходов, несколькими уровнями этажей. Совсем не похоже на императорский замок в Лианоре. Но почему-то казалось, что здание академии, в отличие от замка, живое. Что не только я смотрю на него, но и оно – на меня.
– Шайна!
Я и не заметила, что не одна здесь, и чуть не врезалась в Рональдин. Она засмеялась, увидев моё замешательство.
– Я, честно говоря, побаиваюсь идти дальше одна. Давай вместе?
Ох, как я её понимала.
– Давай.
И мы пошли.
Наверное, со стороны это выглядело смешно. Маленькая светловолосая девушка, похожая на богиню Айли, и высокая, широкая в кости я. Со сдвинутыми бровями и угрюмым лицом. И почему Рональдин выбрала именно меня в качестве моральной поддержки?
Но думать об этом было некогда. Я оглядывалась, рассматривая всё вокруг. И чем ближе мы подходили к зданию академии, тем сильнее крутило живот. И тем величественнее и монументальнее казалось само здание. Хотелось повернуть обратно и убежать подальше.
Кстати, Лианорская академия магии на самом деле не только академия, но ещё и школа. Туда принимают детей с восьми лет для получения начального магического образования. Того самого, которого у меня нет.
Находится Лианорская школа магии в том же здании, что и академия. Это часть магии самого здания – учащиеся школы никогда не встречаются со студентами академии, хотя никаких заборов или стен здесь нет. Я несколько лет назад целую книгу прочла об этом феномене… там было написано, что школьники живут в одной половине здания, а студенты – в другой, но даже если они захотят, не смогут встретиться. Автор называл это «эффектом бумеранга». Школьники всегда возвращались в школу, а студенты – в академию.
– Рональдин…
– Дин, – откликнулась она, и я даже не сразу поняла, что значит это «Дин». – Можно просто Дин.
– Ага, – глупо ответила я. Мне тоже хотелось сказать «можно просто Шани» – но «Шани» меня называла только мама. – Как думаешь, кому из богинь молиться, чтобы сдать экзамен?
Рональдин засмеялась, забавно жмурясь, словно кошка на солнце.
– Мама всегда говорила, что молиться Дариде бесполезно, потому как она же Судьба – всё будет по судьбе, то есть можно и не сдать, – сказала Дин. – А Айли до экзаменов… дела нет. Поэтому надо молиться Халяве.
– Ха… – попыталась повторить я, но запнулась, увидев следующие ворота, точнее, дверь. Широкую двустворчатую дверь – вход в академию. Никаких привратников рядом не стояло.
– Ха… – пробормотала Дин. – Боюсь, ей молиться уже поздно. Пошли?
Я кивнула.
Я много слышала и читала о Лианорской академии магии, но в тот день убедилась во всём сама.
Только потом, уже после экзамена, я вдруг поняла, что мы с Рональдин никого не встретили в парке и на дорожке, хотя этого ведь не могло быть. Не могли мы идти с такой скоростью, чтобы не догнать никого из тех, кто зашёл в ворота до нас, а следующие за нами не могли так отстать, чтобы не догнать меня и Дин.
Значит, академия сделала всё, чтобы мы никого не повстречали. Зачем?
Впрочем, чем бы она не руководствовалась, я была ей за это только благодарна. Не люблю людей.
И я это в полной мере ощутила, когда мы с Дин открыли дверь и вошли внутрь.
Огромный зал был заполнен этими самыми людьми. Высокие потолки, широкая лестница наверх, большая, звенящая стекляшками люстра, стены в бордовых с золотом обоях, причудливый паркет на полу… и люди, люди повсюду. О ужас. Я непроизвольно дернулась и вцепилась в руку Дин, отчего чуть не упала. Я очень не люблю, когда ко мне прикасаются, а тут сама потянулась за прикосновением и поддержкой. Вот что значит – экзамен. Нервы.
Потом я заметила, что люди постепенно рассасываются, по очереди заходя в несколько дверей, на которых при этом загорались зелёные огоньки, словно глаза. Я присмотрелась – на одной из этих дверей было написано «Факультет боевой магии», на другой – «Факультет прикладной магии», на третьей – «Факультет целительства».
– Видимо, нам надо разделиться, – Рональдин пришла к такому же выводу, что и я, и мы, кивнув друг другу, направились каждая к своей очереди. К слову, моя была самой длинной. Но я прекрасно знала, что на факультет целительства самый большой конкурс. На боевку шли только очень сильные маги, на факультет прикладной магии – только те, кто хотел не только использовать артефакты, но и делать их. А вот целителем чисто теоретически могли стать все остальные.
Но теория, как водится, сильно расходится с практикой.
Возле двери с надписью «Факультет целительства» стояла молодая женщина в форменном плаще академии. Именно она тыкала каждого абитуриента в бок, если он мешкал и не заходил внутрь, когда зажигались зелёные огоньки на двери. А мешкали почти все.
И она же раздавала указания писклявым неприятным голосом:
– Заходите, ищите глазами преподавателя, на столе которого горит зелёный огонь, идёте к нему, садитесь перед ним на стул и делаете всё, что он скажет.
Юноши и девушки в очереди переминались с ноги на ногу, бледнели, краснели, дрожали и дергались. Кажется, я по сравнению с ними просто образец хладнокровия. Внутри только всю скручивает и выворачивает, а по виду и не скажешь.
Моя очередь подошла минут через пятнадцать, когда я уже дошла до состояния «выпустите меня отсюда!» Мне вдруг стало безразлично, поступлю я или нет, лишь бы поскорее уйти. Но когда я наконец оказалась перед дверью и на ней зажглись два зелёных огонька, волнение неожиданно ушло. И за порог я шагнула, полная решимости сделать всё от себя зависящее и поступить.
«Ты обязательно будешь учиться здесь, Шани, – говорила мне мама десять лет назад, показывая изображение Лианорской академии магии в книжке. – Обязательно будешь. И станешь самой лучшей студенткой…»
Стану, мама. В лепешку расшибусь, но стану.
За дверью оказался большой зал. Точно такой же причудливый паркет из светлого и темного дерева лежал на полу, но стены были не бордовые с золотом, а просто бежевые. Много маленьких светильников висели под потолком и на стенах. Я насчитала пятнадцать столов, расставленных по всему залу на приличном расстоянии друг от друга, за каждым из которых сидели преподаватель и абитуриент. Некоторые поступающие что-то увлеченно рассказывали, другие показывали какие-то свои магические умения, третьи конфузились и мямлили. Как сказала бы матушка Роза: «Дурка, как она есть. Грузи и вывози».
Зелёный огонь горел за самым дальним столом, туда я и направилась, стараясь всё же не смотреть на своих товарищей по несчастью. Почему-то когда я смотрела на них, ко мне возвращалась прежняя нерешительность.
Впрочем, она и так ко мне вернулась, когда я увидела, кто сидит за столом экзаменатора. Это был эльф. Темный эльф.
Нет, только мне могло так повезти. Я ненавижу тёмных эльфов! У меня на это есть свои причины, и меньше всего на свете я бы хотела сдавать экзамен эльфу.
Но делать нечего. Никто не предлагает выбирать, здесь ставят перед фактом. Теперь главное – чтобы этот эльф о моей неприязни не догадался. Жаль, актриса из меня не очень. Мягко говоря.
– Здравствуйте, магистр.
Магистрами в школе и академии принято называть всех учителей, кроме тех, кто носит звание профессора. Магистром становятся, заканчивая академию и получая право на преподавание – для этого нужно сдать специальный экзамен при выпуске. А для того чтобы тебе присвоили звание профессора, необходимо написать и защитить диссертацию.
Определить звание преподавателя можно, посмотрев на правый карман форменного плаща. У студентов там обозначают курс, у преподавателей – звание. Одна красная полоска – магистр, две – профессор. У этого эльфа полоска была одна.
Он кивнул мне, глазами указал на стул. Я послушно села и уставилась на экзаменатора.
Типичный такой эльф… Чёрные волосы до плеч, из-под которых были видны кончики острых ушей. Бледная кожа, пронзительные тёмные глаза. Очень пронзительные. Как два ножа.
Тонкие губы, длинные пальцы на руках, перстень-печатка на среднем пальце… с гербом императора? Однако. То есть, этот эльф не просто эльф, он ещё и лорд. Какая бяка.
– Меня зовут магистр Дрейк Дарх. Можете называть меня просто магистр или магистр Дарх. А теперь назовите своё имя.
Судя по выражению лица магистра Дарха, я ему сразу не понравилась. Что ж, я его понимаю. Я себе тоже не нравлюсь. Особенно по утрам.
– Шайна Тарс.
Как только я назвала своё имя, перед преподавателем появился листок с какими-то записями. Что-то вроде личного дела?
Интересно, этот эльф тоже спросит про родство с матушкой Розой?
Не спросил. Уставился в листок так, будто тот был по меньшей мере облит блевотиной. Или даже ядовит.
А потом начал зачитывать мне то, что я и так знала.
– Шайна Тарс, двадцать лет, желаемый факультет – целительства, нет сертификата об обязательном начальном магическом образовании, маг Тьмы и Крови. Крови…
Я не поняла, вопрос это или нет, но на всякий случай уточнила:
– Да.
Когда магистр Дарх поднял голову и впился в меня до крайности неприязненным взглядом, я поняла, что лучше было промолчать.
Мама всегда говорила – лучше молчать, если тебя не спрашивают. А иногда лучше молчать, даже если спрашивают…
И началось.
– В целители обычно идут владеющие Светом. Вы ведь знаете, Свет – первейший Источник силы для любого лекаря. Вы им не владеете.
– Тьма тоже может лечить, – возразила я. – Вам ли не знать, магистр?
Глаза Дарха чуть сузились. Опять я что-то не то сказала?
– Назовите мне пять основных свойств корня горькой болотной росянки.
Я вздрогнула, но выдала почти машинально:
– Вызывает сонливость, затормаживает реакции, в больших количествах способен на время лишить зрения, слуха и обоняния.
– Где в Эрамире можно найти лапотник?
– На севере. В хвойных лесах.
– Для чего нужна шерсть горного кота?
– Она помогает при лечении болезней суставов…
– Кому будет вредна кровь молодой мышехватки, известная своим тонизирующим эффектом?
– Беременным женщинам…
– Из каких ингредиентов получается самое крепкое сонное зелье?
– Назовите все анатомические отличия человека и эльфа мужского пола.
– Самый эффективный способ остановить кровотечение?
… И так далее, и тому подобное. Я потеряла счёт вопросам и времени. Только отвечала, отвечала, отвечала… Как говорящий справочник на все случаи жизни.
Магистр ничего не комментировал, лишь задавал вопросы. А я отвечала.
Неизвестно на каком вопросе я вдруг поняла: он просто хочет меня замучить, подловить на чём-то одном, и на основании этого поставить плохую оценку. И чем быстрее и лучше я отвечала, тем сильнее мрачнел магистр Дарх. Словно я была его личной мозолью на пятке, которую обязательно надо вылечить.
А потом я поняла – я его ненавижу. Надо мной ещё никто так не издевался! Даже мама.
– Что ни при каких условиях не сможет выпить оборотень?
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но замешкалась. Ни при каких условиях?..
Магистр Дарх торжествующе прищурился. Наверное, он бы непременно сказал какую-нибудь гадость, но ему не дали.
– Насколько я помню, магистр, правилами академии запрещено принимать экзамен у одного абитуриента более полутора часов. Вы уже экзаменуете эту юную особу… один час двадцать девять минут и сорок секунд. Я думаю, пора закругляться.
Меня затопило сначала холодом, а затем жаром, когда я услышала этот голос.
Я не могла его не узнать. Слишком часто я его слышала… во сне.
Это действительно была она. Аля…
– Вы правы, профессор. Но я не уверен насчёт этой абитуриентки…
– Зато я уверена, магистр. Уверена, что она уже минут пятьдесят как должна быть студенткой академии, а вы вместо того, чтобы отпустить девочку, бомбардируете её вопросами.
Наяву она была ещё прекраснее. Намного прекраснее. Распущенные сияющие волосы, одна прядь, возле левого виска, будто бы седая, ясные голубые глаза, вспыхивающие и кружащиеся искорки вокруг зрачка. Высокая грудь, белое платье с длинными рукавами и подолом до самого пола. Я была уверена, что и сейчас она босая, как в моем сне.
– Эмил… Она маг Тьмы и Крови, – разозлённый голос за моей спиной.
– Это диагноз? – лёгкая улыбка.
– Нет, но… С тех пор больше не было… Тебе мало?!
– Разуй глаза, Дар! Это не она. Не она! – голубые глаза на миг полыхнули гневом. – Оставь в конце концов своих призраков, Дар. Оставь!
Она развернулась и зашагала прочь. Я чуть было не бросилась следом, но вовремя вспомнила, что нахожусь на экзамене, и посмотрела на магистра Дарха.
Он был бледен. Ещё бледнее, чем в начале нашего разговора. И когда я посмотрела на него, он опустил глаза и сказал:
– Идите, Шайна. Вы приняты.
Пропуск, лежавший в ту секунду в нагрудном кармане моего платья, ощутимо нагрелся, словно расслышал слова магистра.
Принята. Принята!
Мама, слышишь?! Твою Шани приняли, приняли, приняли!
Поступившие, как выяснилось, выходили прямиком на улицу через совершенно другую дверь. И когда я тоже вышла и оказалась снаружи, то увидела голубое небо, услышала шелест листвы в кронах деревьев, окружавших академию, и мне почудилось, что даже сам воздух стал немного легче.
Будто камень свалился не только с моей души.
– Шайна!
Дин улыбалась широко и радостно.
– Поступила? – я тоже улыбнулась. Она кивнула.
– И я!
Рядом сновали люди, но теперь они меня больше не раздражали.
– Отметим? Здесь неподалеку хороший трактир есть, – предложила Рональдин, и я согласилась не потому, что очень хотела отметить – просто меня впервые в жизни пригласили в трактир. Не ресторан, конечно, но тоже неплохо.
По пути туда мы оживлённо обсуждали прошедший экзамен. Оказалось, что экзамен у целителей принимают в помещении общей столовой, боевики отвечают в Парадном зале, а прикладушники – в зале Памяти.
– А чем они отличаются? Парадный и Памяти…
– Это два бальных зала. В Парадном висят портреты всех императоров и императриц, а в зале Памяти – групповые портреты учащихся академии, в основном выпускников. Если кто-нибудь из твоих родственников тут учился, можно найти его портрет в зале Памяти.
Я вздрогнула. Мама… надо обязательно найти маму…
– Откуда ты так много знаешь об академии? – спросила я у Дин, когда мы уже вышли за её пределы и двинулись по направлению к трактиру. – Я вот кучу книг прочитала про магический феномен и устройство, однако про залы там вроде бы не было.