Рванув балконную дверь, Сафия, не размышляя ни секунды, подпрыгнула и ступила на тонкий карниз, опоясывавший тридцать третий этаж башни. Заперев дверь спальни, Мухаммад секунду колебался. В гостиной отчетливо раздавался топот армейских ботинок и клацание автоматных магазинов.
В дверь спальни выстрелили, проделав в ней сразу несколько отверстий. На пол попадали склянки с парфюмом и настольные лампы. Мухаммад выскочил наружу, выдохнул, решился и, следуя за Сафией, ступил на тонкие перила. Главное — не смотреть вниз. До соседнего балкона около четырех метров скользкого металлического карниза.
Справа, куда направилась Сафия, у здания был выступ. Его необходимо было преодолеть, чтобы добраться до балкона соседних апартаментов. Дождь еще шел, но уже не такой обильный. Воздух был прохладным. На высоте дул довольно ощутимый ветер. Из спальни Омара доносились возмущенные возгласы и проклятья — его искали.
Замерев на месте, Мухаммад пережидал очередной порыв холодного ветра, но вдруг различил сквозь шум дождя слабый крик, послышавшийся откуда-то из темноты впереди него. Подстегиваемый этим криком и нервным напряжением, он шагнул широко, стараясь дотянуться носком ступни до противоположного края злополучного выступа и шаря ладонями по неровному бетону стены.
Отчаянное «Я здесь!» раздалось из темноты под ним.
— Держись! — крикнул ей Мухаммад и сделал еще шаг по направлению к балкону.
Едва он достиг его, пришлось опуститься на корточки, затем на колени. Свет смартфона на мгновение вырвал из темноты часть карниза, на котором, цепляясь буквально кончиками пальцев, висела Сафия.
— Руку! — скрипнул зубами Мухаммад, схватившись за опору балконных перил, наклоняясь к ней как мог и протягивая открытую ладонь. — Дай руку!
— Не хочу! — прорычала Сафия, прикрывая глаза.
Было очевидно, что она держится из самых последних сверхчеловеческих сил.
— Дура! — закричал на нее Мухаммад. — Давай руку! Сейчас же!
— Я упаду!
— Нет!
Мухаммад стиснул зубы и потянулся к Сафие, решив, что скорее разорвет все связки в плечевом суставе, чем даст ей упасть вниз.
Руки у обоих были скользкими от дождя. От случайного взгляда вниз голова не шла кругом только потому, что окутавшая город темнота не позволяла в полной мере осознать высоту, на которой они находились.
Дотянувшись до её запястья, Мухаммад крепко схватил его и потянул на себя. Вскоре Сафия смогла оттолкнуться коленом и схватиться свободной рукой за его плечо. Яркая вспышка молнии озарила небо, когда она выпрямилась и тесно прижалась к нему. Мухаммад облегченно вздохнул и привлек дрожащую Сафию к себе.
— Спасибо, — прошептала она.
— Пожалуйста, Ка-тир-на…
Он осёкся, поймав себя на том, что ему трудно выговорить её имя.
— Ладно уж, зови «Сафия». Так всем проще… — предложила она.
Скользнув через перила на балкон, Сафия тут же выверенным движением в дребезги расколотила запертую стеклянную дверь рукояткой «грача». Внутри было темно. Хозяева по счастью отсутствовали. Оказавшись в гостиной, Сафия с помощью фонаря на смартфоне осмотрелась вокруг и сказала:
— Будем спускаться по пожарной лестнице. Лифт наверняка контролируется.
— Ок, — кивнул Мухаммад, вытащив из-за пояса оружие и щелкая предохранителем.
Магазин был почти полон. Он расстрелял всего один патрон. У Сафии дела обстояли иначе. Из восемнадцати патронов «гюрзы» было использовано четыре, из «грача» она стреляла также четырежды. Кто бы мог подумать сегодня утром, когда он по привычке брал с собой на переговоры профессиональный набор, что «грачи» и «гюрза» окажутся так полезны?
Пока они осторожно, но торопливо спускались, Мухаммад мысленно решал вопрос о том, куда им идти. Став, как и Омар, свидетелями в этом деле, он и Сафия рисковали жизнями. Как он понял, ворвавшиеся в апартаменты наемники не были осведомлены об их существовании. Это обстоятельство дало Мухаммаду повод надеяться, что в его квартире они оба будут в безопасности.
— Куда едем? — спросила Сафия, когда они со многими предосторожностями выбрались из здания и сели в машину.
— Ко мне, — коротко ответил Мухаммад, сглотнув образовавшийся в горле ком и заведя мотор.
Он никогда не приводил к себе женщин и рассчитывал, что так будет и впредь.
Проехали по Аль-Сайорах. Свернули на проспект шейха Заеда. Сафия несколько раз оглянулась и поежилась, дернув плечами. Мухаммад контролировал обзор с помощью зеркал заднего вида. Погони не было. Дождь шел по-прежнему сильный. Ветер утих. Молнии сверкали изредка, а громовые раскаты слышались уже как отдаленное эхо. Ураган смещался в сторону моря. На часах было почти два ночи, а город все ещё оставался погруженным во тьму.
— Как доедем, свяжемся с твоим посольством в Абу-Даби, — сказал Мухаммад в попытке успокоить её.
— Посольство мне не поможет, — откликнулась она. — Я здесь на задании, а оно провалилось. Меня, должно быть, уже ищут свои…
Мухаммад хотел спросить, в чем состояло это задание, но итак было ясно, что взрыв в Villa Beach, а также смерть Пресненского и Джамала не входили в планы тех, кто направил её сюда.
Квартира располагалась в Джумейра 1, в одном из небольших жилищных кооперативов с частной территорией. Однако, когда они подъехали к воротам, охраны на посту не оказалось. Логично было предположить, что охранники-индусы испугались грозы и спрятались внутри здания.
Мерседес остановился на закрепленном за ним месте подтопленной подземной парковки. Вода здесь разлилась по всему бетонному полу и продолжала подниматься.
— Приехали, — зачем-то сказал Мухаммад, медля на сидении.
— О чем задумался? — спросила Сафия, ища его взгляда.
— Вспомнил, как ты танцевала в клубе перед взрывом…
Её губы тронула слабая улыбка. Глаза мгновенно осветились. Сафия придвинулась ближе.
— Я танцевала для тебя, — сказала она твердо, но еле слышно.
Нельзя было упускать эту возможность, а потому Мухаммад потянулся к ней, огладил правую щеку, словно ребенку, а затем наклонился совсем близко к её лицу, касаясь носом и кончиком верхней губы гладкой светло-оливковой кожи. В момент, когда их губы соприкоснулись, а узкая ладонь Сафии легла на плечо Мухаммада, телефон в его кармане принялся вибрировать.
Пристыжено отведя взгляд, Мухаммад отстранился и посмотрел на экран смартфона, где вместо цифр высвечивалась надпись: «Неизвестный абонент».
========== Последствия урагана ==========
Как «Неизвестный абонент», благодаря закодированному спецслужбистами номеру телефона, на экранах всех девайсов высвечивался телефонный номер Фазза. Это было сделано в качестве не лишней в случае с наследным принцем предосторожности. Даже те, у кого он был записан в телефонных контактах, не могли понять, кто звонит, поскольку телефон не распознавал его номер.
Мухаммад вышел из машины и нажал кнопку принятия вызова, почувствовав, как в белые кроссовки Омара, которые на нем были, проникает дождевая вода.
— Алло, Фазза! Как дела? Не мог дозвониться до тебя…
— Все в порядке! Как у тебя? Я только что говорил с Рашидом! — кричал в трубку Хамдан. — Он сообщил тебе новость?!
— Да, он мне звонил, — с досадой проговорил Мухаммад. — Нес что-то насчет женитьбы…
— Он мне все рассказал! Сказал, что у вас там ураган, от которого повыбивало электричество, и что Халед затащил вас в бордель! Но главное, Момо, он сказал, что женится!
— Да, он и мне говорил, что собирается связать себя с девушкой из борделя. Тебе удалось образумить его?
— Его Алейна не такая, как ты думаешь! Я знаю Рашида! Он молод, но не идиот и все прекрасно понимает!..
Фазза сделал паузу. Мухаммад не нарушал её, вслушиваясь в тишину телефона.
— Момо, я поддерживаю его решение…
— Что?! Что ты говоришь?! — закричал на него Мухаммад.
— То и говорю! Рашид — настоящий мужчина! Пример того, как должен поступать влюбленный! Ему повезло, что он не первый в очереди на престол Абу-Даби… — выдыхая в трубку, добавил Хамдан. — Он может позволить себе быть счастливым…
Сейчас он намекал на свое положение. Принц Хамдан ибн Мухаммад был вторым сыном своего отца. Но после убийства в Йемене в сентябре пятнадцатого года его старшего брата, Рашида ибн Мухаммада, он сделался самым старшим из отпрысков эмира Дубая, вице-президента Арабских Эмиратов и одного из влиятельнейших людей Ближнего Востока. Такое положение автоматически накладывало на него немалую ответственность, которую Фазза принял с достоинством и честью, но к которой оказался морально не готов. Невозможность распоряжаться собственной личной жизнью особенно тяжело переживалась впечатлительным молодым человеком.
Как и у Рашида аль-Нахайяна, у Фазза с детства была невеста, выбранная для него отцом представительница древнего бедуинского рода Джума-аль-Мактум. Ему стоило только назвать день женитьбы, и родители обоих были бы счастливы устроить грандиозный праздник, созвав на торжество половину Дубая.
В то же время, связать себя с неподходящей, а тем более «недостойной» в глазах высшего ближневосточного общества женщиной, означало опалу. Старшие родственники лишали опального финансовой поддержки, отказывали в личных контактах, вычеркивали его имя из родовой книги и навсегда отторгали от семьи, имя которой он носил.
В случае принца Хамдана такое решение означало бы лишить горячо любимого отца, тяжело пережившего вероломное убийство Рашида, и второго сына. Мухаммад видел, что Фазза непрестанно разрывается между семейным и сыновним долгом, предполагавшим ответственность перед народом, и своими страстями.
— Фазза, ему нет и двадцати! Хочешь сказать, что не отговаривал его от самоубийства?! — возмущенно спросил Мухаммад, отдаляясь от машины и поднимая вокруг себя кучу брызг.
— Я буду помогать ему, чем смогу! — с вызовом отвечал Фазза. — Клянусь, я бы поступил как он, если бы не отец!
— Слушай, заканчивай с этой драмой! — в конец разозлился на него Мухаммад. — У нас тут проблемы! На вечеринке в Вилла Бич был взрыв и стрельба, погибли замминистра Пресненский и многие из наших! Мы с Омаром чудом выбрались. Халед сдал Омара тому безумному шайтану из Катара, о котором я тебе рассказывал. В результате он скормил его своим собакам, а Омара чуть не прикончил! Я отправил его к тебе домой в сопровождении генерала аль-Хасана… За ним охотятся наёмники, устроившие кровавую бойню в клубе!
— Аллах всемогущий!!! — оглушительно раздалось из трубки. — Момо, шайтан тебя задери! Что же ты молчал?!
— Поговоришь тут, когда вы только и знаете, что мечтать о ваших юбках! — вспылил Мухаммад.
— Я сейчас же возвращаюсь!
Из трубки послышался скрип матраса и окликнувший Хамдана по-английски женский голос. Только в тот момент Мухаммад догадался, что Фазза в этот поздний час находился в постели.
— Подожди до утра! Аэропорт наверняка закрыт из-за шторма!
— Аллах, Аллах! — восклицал Фазза. — Я не вытерплю до утра! Еду в аэропорт сейчас же! Позвоню сразу, как прилечу!
И он второпях сбросил вызов.
Раздосадованный Мухаммад обернулся: Сафия успела покинуть салон кабриолета и стояла теперь в нескольких шагах от него.
— Пошли, — бросил он ей через плечо, избегая встречаться взглядом.
Пока поднимались по лестнице на третий этаж лишенного подачи электричества дома, Мухаммад почувствовал несвойственную ему душащую и раздражающую внутреннюю дрожь. Это странное волнение было связано с Сафией, тихо шедшей следом. Что-то внутри него было неспокойно, что-то тревожило его, когда он думал о ней и о том, что она здесь, совсем рядом. Стоило протянуть руку, и он мог дотронуться до нее, до её руки, до плеч, до стянутой кожаным ремнем тонкой талии… Это желание прикасаться к ней пробудилось в нем так некстати. Если подобное вообще может быть кстати между двумя чужими друг другу мужчиной и женщиной.
Воспоминание о прерванном поцелуе в машине вызывало раздражение. Они оба вели себя неправильно — она показала в клубе свой интерес, а он пошел на поводу, позволив ей привлечь себя. И вместо того, чтобы думать об ответственности и работе, он, подобно беспечным Фазза и Рашиду, занимает себя мыслями о женщине, которую к тому же привел к себе домой…
Лестничная площадка, на которой находились двери еще двух квартир, без освещения выглядела ожидаемо темной и мрачной. У своей двери Мухаммад остановился и посветил фонарем на смартфоне в лицо Сафии.
— Как зайдем, ты свяжешься с посольством, — приказным тоном обратился он к ней. — Я хочу, чтобы они как можно скорее забрали тебя и вывезли в Россию.
— У меня были свои планы, — неопределенно ответила она.
— Здесь я распоряжаюсь, женщина, — отрезал Мухаммад, сверкнув на нее глазами.
— У меня нет указаний следовать твоим приказам, — спокойно, но твердо парировала Сафия.
— Ты будешь им следовать, если не хочешь отправиться под арест! Я взял тебя под мою ответственность.
— Я здесь на основании распоряжений моего руководства, и ни ты, ни кто-либо другой, кроме него, не может мне приказывать.
— Тогда я переодеваюсь и немедленно везу тебя в военную полицию! — закричал на нее разозленный Мухаммад. — Там тобой займутся власти Эмиратов!
Не желая больше тратить время на препирательства с женщиной, он приложил смартфон к замку. На удивление даже в отсутствие электричества система — детище строительных инженеров, сработала. Замок клацнул внутри железной двери, и Мухаммад потянул за дверную ручку.
Едва он сделал пару шагов вглубь неосвещенной прихожей, как услышал позади себя глухой звук. Мгновенно за которым последовала тупая боль в затылке. Вскрик Сафии за своей спиной Мухаммад услышал уже угасающим слухом, словно через толстую подушку. Затем все стихло и исчезло, как если бы он внезапно провалился в глубокий сон.
***
Омар сидел на заднем сиденье военного внедорожника, принадлежавшего элитному подразделению гвардии, отвечавшей за охрану резиденции правителя Дубая. По бокам от него расположились гвардейцы. Генерал аль-Хасан сидел впереди рядом с водителем. Темнота за окнами и непрекращающийся ливень тревожили его и без того воспаленное сознание, вызывая ассоциации с мрачными фильмами про Бэтмена, сражавшегося с безумными злодеями на темных улицах вечно заливаемого дождем Готэма.
Когда они проезжали по параллельной набережной Джумейра улице, в отдалении можно было расслышать тревожный вой сирен машин городской полиции. Навстречу им проехала, свернув в ведущий к набережной переулок, сияющая красными и белыми мигающими огнями пожарная машина. Улицы вокруг них были темны и пустынны, что совсем не характерно для Дубая, но лишь дополнительно усиливало иллюзию вымышленного Готэма.
Правое плечо ныло. Омар не раз мысленно поблагодарил Сафию за повязку и за все, что она сделала для него. Ужасные события в Villa Beach развивались так стремительно, что не успел он ощутить себя снова в ловушке, как появились она и Мухаммад, чтобы спасти его. Сердце подпрыгивало в груди от мысли о том, что он сегодня пережил.
Казалось, ощущение реальности покидает его. Омар чувствовал мелкую дрожь во всем теле — это давала о себе знать реакция организма на тот шок, который он испытал всего несколькими часами ранее. Ведь он давно отвык от звуков бомбежек, взрывов и стрельбы, которые сопровождали его все детство. А сегодня будто снова окунулся с головой во все это безумие и грязь. Да, в грязь тоже. Ведь она была его каждодневной спутницей с двенадцати лет, пока пожалевший его Мухаммад не захотел вытащить его из её цепких лап.
Сейчас ему двадцать семь. И что он видел в жизни? К чему пришел? К чему стремился? Прав шейх Мансур, это стыдно, что у него в таком возрасте никогда не было женщины. Даже подруги не было. Он всегда инстинктивно избегал девушек, словно не был создан для них. Таких женщин, как его мать, считал Омар, больше на земле нет, а другие способны вызывать у мужчин лишь страдания, сумбур в голове, разлад в мыслях и бесконечные хлопоты. Женщины ненадежны. Мухаммад тоже считает их опасными.
Но может быть, есть исключения? Сафия совсем не казалась похожей на тех лукавых и хитроумных женщин, жен и сестер друзей его отца, которых он видел в Багдаде. Не была она похожа и на безмозглых капризных кукол, окружавших приближенных шейха Абдуллы в Дохе. Не было в ней и порочности тех опустившихся существ, с которыми он сталкивался, разъезжая по ночным клубам и подпольным борделям, когда Тарик по распоряжению Абдуллы перевез его в Дубай.