========== Давай разберёмся ==========
Над счастьем порой нависает угроза…
Но, если, любовь привела к алтарю,
Держись за неё…ну, а я… помолюсь,
Чтоб в сердце опять зазвучал звук органа.
Где царство любви — нет там места обману!
Татьяна Василиади
Гарри долго смотрел на свой свадебный костюм. Это была чёрная мантия, расшитая золотой каймой, с шёлковой кристально белой рубашкой, брюками и начищенными до блеска ботинками. Он прекрасно знал, что точно такой же наряд висит у Рона в спальне в Норе, не в пример страшному костюму на святочном балу. Гарри мрачно смотрел на орден первой степени, прикреплённый к манжету.
Свадьба? Фарс!
Гарри осмотрелся, впитывая в себя знакомые черты дома на Гриммо. Здесь когда-то жил Сириус, здесь когда-то обитали друзья, спрятавшись от Пожирателей смерти и ежечасно занимаясь разгадкой крестража.
Это было так давно, словно целую вечность назад, и вот завтра мир всколыхнёт новость о свадьбе Героев. Этот праздник решили провести почти сразу после победы. Конец июня прекрасно подходил. Надо было продемонстрировать волшебному обществу Британии, что война действительно закончилась и наступил мир.
«Куда торопиться?» — спрашивал Гарри, но Кингсли убедил его, что это очень хорошо для политики и страны в целом.
Опять политика.
Никогда Гарри не понимал, какое она к нему имеет отношение. А если он не готов? Они толком не отдохнули, не набрались сил, даже не поговорили обо всём, занимаясь политикой и разгребая судебные дела Пожирателей. Но самое главное, они так и не нашли время съездить за родителями Гермионы.
Гарри не хотел так торопиться, но аргументы Министерства, семьи Уизли и блеск в глазах Джинни заставил его прогнуться.
Чёртов слабак.
Гарри сел на диван и снова уставился на костюм. Он опять шёл на поводу, как всегда им манипулировали. Даже Гермиона, хотя если говорить честно, она-то как раз молчала. Подруга вообще стала мало говорить, не в пример школьным временам.
В последнее время мысли о ней всё чаще занимали сознание Гарри. Он вспоминал их разговоры, объятия, то, как она его поддерживала и спасала жизнь. Ему не хватало чего-то, в сердце словно застряла соринка, и он не знал, как вытащить её. Он не был уверен, что хочет быть мужем Джинни.
Наконец признался сам себе.
Завтра Гермиона перестанет быть его подругой и станет женой лучшего друга. Больше не будет объятий, держаний за руку, интимных разговоров по душам. Рон и так всегда пылал ревностью, а теперь у него будет для этого законное право, да и Джинни это вряд ли одобрит.
Но Гарри не хотел, чтобы это заканчивалось, он слишком к этому привык! Привык с самого первого курса. Не считая Сириуса, который пробыл в его жизни не так долго, Гермиона и Рон - единственная семья, которая когда-то у него была. Завтра всё закончится.
Не хочу так.
Никогда он не сможет сказать Джинни того, что сказал бы Гермионе, никогда не сможет поделиться с ней самым сокровенным, поспорить или даже накричать.
Он резко вскочил, надел пальто и вихрем вылетел из дома. На улице накрапывал мелкий дождик, и Гарри решил, что длительная прогулка ему не помешает. Он запахнул пальто плотнее и пошёл вдоль улиц.
Небо уже было тронуто сумерками, и люди начинали свой нелёгкий путь домой. По лондонским улицам было не просто пробиться.
Мысли и воспоминания таким же дождиком накрапывали в мозгу Гарри. Первый курс, второй и так по порядку. Столько событий и везде была она. И Гарри впервые за месяц сформулировал вопрос, который всё время отгонял всё дальше и дальше.
А почему, собственно, Рон?
Почему Гермиона выходит замуж за него? Он ещё не осознавал все последствия этого вопроса и те жадные мысли, которые последуют за ним.
Им нужно поговорить. Просто сесть и всё обсудить. Он помнил, что ему нравилась Гермиона, когда-то её красота на балу поразила его. Так почему не он её жених, где случилась промашка? Где он затупил? Или она с самого начала предпочла ему рыжего друга, воспринимая его — Гарри, всего лишь как брата?
Он брёл до её дома почти два часа, на город уже опустилась ночь, и он зажёгся сотнями огней и гирлянд, освещая тёмное небо. Вся его одежда промокла, но он как будто не замечал этого, непрерывно размышляя обо всём, что произошло с ними за семь лет.
Гарри подошёл к дому Грейнджеров, думая, что внутри не был ни разу, только проводив однажды сюда Гермиону — три недели назад.
Он занёс руку для стука и не решился. Дом был мрачный и тёмный, в окнах не горел свет. Гермиона, наверное, уже спала и возможно даже с Роном, а он пришёл сюда.
Зачем он сюда пришёл?
Наверное, потому что больше некуда. Он больше ни с кем не может вот так всё обсудить и просто поговорить.
Он прошёлся вдоль двери, раз-другой, как вдруг услышал топот босых ног по полу и резко обернулся, когда замок щёлкнул и дверь открылась.
— Гарри! Боже, ты весь мокрый, заходи скорее в дом!
Гермиона в синей пижаме в звёздочку втащила его в тёмный коридор и, закрыв дверь, провела в гостиную.
Наверное, Гарри должен был заметить убранство комнаты: классическую обстановку, камин, голубые портьеры и фотографии на стенах, но смотрел он только на Гермиону. Такую привычную и родную, по-домашнему уютную.
Уткнуться ей в плечо и уснуть. Наверное, для счастья ничего больше и не надо.
Она суетилась вокруг него: влила в рот Бодроперцовое зелье, накрыла его голову полотенцем и всё время причитала:
— Я увидела тебя в окне. Ты мог простудиться! Почему ты сразу не постучал? О чём ты вообще думал, стоя под дождём. Завтра же такой важный день!
Она вдруг замерла и подняла его лицо к себе.
— Гарри, что-то случилось? Шрам болел?
— Нет, нет, — он медленно сложил влажное полотенце и убрал на спинку дивана. — Ничего такого. Наверное что-то случилось, но я пока не могу понять, что именно. Вот и пришёл выяснить. Ты не против поговорить? — он с надеждой взглянул на чистое заспанное лицо и копну кудрявых каштановых волос, обрамляющих его.
Гермиона посмотрела на настенные часы, внутри которых словно распустился живой жёлтый цветок.
— Вообще-то уже поздно и завтра свадьба, но если тебе нужно, то давай, конечно, поговорим.
Она умчалась на кухню, и Гарри пошёл за ней. Гермиона включила приглушённый свет над плитой, от чего в комнате стало очень уютно и даже, можно сказать, интимно.
Гарри не знал, почему именно это слово пришло ему на ум и не отпускало, пока Гермиона завязывала узлом тяжёлую массу волос и ставила чайник.
— Чай или кофе?
— Да, как-то уже привык к чаю.
Только его и удавалось пить в лесу, собирая разную траву и коренья.
— А я кофе никогда и не пила, — сказала Гермиона, не отрываясь от своего занятия.
— Я помню, он плохо влияет на зубы.
Гермиона с улыбкой на него посмотрела и кивнула, подтверждая его слова.
Пока она стояла спиной, он думал, с чего собственно начать разговор, как объяснить ей то, что у него на душе и в сердце. Все его сомнения, и страхи, и желания. Он всё-таки решил начать с главного.
— Тебе не кажется, что свадьба - это поспешное решение?
Она замерла на мгновение, но продолжила делать чай, а вскоре обернулась и поставила две большие чашки с рисунком котов на стол. Сходила за крекерами с мёдом и пододвинула всё это Гарри.
— Ешь.
Он с наслаждением обхватил чашку двумя руками, вдохнул запах мяты и сделал обжигающий глоток.
— Как же хорошо, я так скучал по твоему мятному чаю.
— Ты же знаешь, что можешь приходить и пить его здесь в любое время, — усмехнулась она и внимательно на него посмотрела. — Что тебя тревожит? Я думала, ты согласился с решением Кингсли?
Гарри подумал, что теперь вообще вряд ли сможет вот так разговаривать с Гермионой, тем более ночью и положил раскрытую ладонь на стол, пытаясь быть ближе к ней. Она без промедления вложила туда свою руку, и он привычно почувствовал это. Тепло и лёгкие отголоски тока бьющего в самое сердце.
Она улыбнулась и другой рукой поднесла чашку к губам, подула и сделала глоток.
— Я понимаю все аргументы, которые он привёл и понимаю желание Джинни, но мне не нравится, что мной опять манипулируют, — заговорил Гарри взяв себя в руки.
Гермиона сильнее сжала его ладонь и сделав ещё один глоток, облизнула губы.
Гарри проследил за этим движением и его как громом поразило. Он почувствовал, как импульсы из сердца медленно уходят в самый низ, сосредотачиваясь в чреслах. Он даже не думал никогда о ней в таком ключе, а теперь вот…
— Мы в ответе за тех кого приручили, — вдруг сказала Гермиона, и Гарри стряхнул наваждение, помотав головой.
Чёрт, и почему это раньше такого не было?
— Ты про слабое население Британии? — спросил Гарри, отгоняя непрошенные мысли. — Которое и палочку не могло поднять, спрятавшись по углам?
— Да, Гарри, — медленно произнесла она и скривила губы. — Про тех, кто понадеялся на подростка и его друзей.
— И ради этих крыс мы должны чем-то жертвовать? — он со стуком поставил чашку на стол.
— Ради этих, как ты выразился, крыс мы год гонялись за собственной тенью, до сих пор не могу себе простить, что мы не прятались в магловских отелях. Там бы нас точно не стали искать.
Гарри расширил от удивления глаза, раскрыл рот и закрыл его. Прикрыл глаза и раздражённо сжал челюсти.
Идиоты.
— Невероятно, а для чего было всё это… Лишения, голод, страх.
— Теперь я могу только предполагать, — пожала она тонкими плечиками, — что нас чему — то учили.
— Но как…
— Гарри, — вымученно улыбнулась Гермиона. — Ты никогда не был сведущ в окклюменции, как впрочем и я, и Рон. Нас просто подвели к тем решениям, которые были нужны. Ментально. Скорее всего.
— Снова манипуляция?
Она усмехнулась и выпила оставшийся чай.
— Конечно, причём если подумать, то с самого первого курса.
— Наверное сейчас уже глупо жаловаться?
— Это верно. Ты допил? Я уберу, — сказала она, забрала его пустую кружку, поставила в раковину пустые кружки и взмахнула палочкой, чтобы посуда сама помылась. — Что было, то было.
— Тогда вернёмся к вопросу, который я задал с самого начала.
Гарри встал и потянул Гермиону в гостиную. Они сели на диван, не расцепляя рук.
Слишком близко.
Отодвигаться он не стал, так было приятнее и не надо было смотреть в глаза. А разговор предстоял нелёгкий. Он даже сам не понимал, что именно он хочет в итоге узнать или получить.
— Конечно это всё поспешно. Мы толком от войны не оправились, а нас уже пихают в брак. Мне даже не позволили за родителями съездить, — раздражённо говорила она. — Но чем быстрее всё это закончится, тем быстрее я сделаю то, что хочу.
— Освободишь всех домовиков? — со смешком спросил Гарри.
— Верну себе родителей. Гарри. Мне без них плохо, — она шмыгнула носом, и он обнял её и прижал к своему боку. Она положила голову ему на плечо и глубоко вздохнула, опаляя Гарри своим мятным дыханием и яблочным ароматом. Он ещё крепче притянул её к себе и переплёл их пальцы.
— Понимаю. У меня кроме Сириуса, единственной семьёй были вы с Роном, а теперь вас не станет.
Гермиона резко выпрямила спину и повернула к себе его печальное лицо. Оно было освещено тёплым светом камина, который Гермиона зажгла давеча.
— Что ты несёшь? Ты всегда будешь с нами. Хочешь мы даже жить будем все вместе?!
А спать?
Вопрос Гарри не задал и покачал головой.
— Нет, Гермиона. Так как сейчас больше не будет. Мы не сможем держаться за руки, когда нам вздумается, обниматься и целоваться в щёку. Ты уже не сможешь бегать, причитать и заботится обо мне, и не будет таких вот ночных разговоров. У тебя будет ревнивый Рон, — он почти прорычал последнее предложение, сверкая зеленью глаз, как заклинанием Авада.
Гермиона слушала его и напрягала мышцы лица всё больше, прекрасно понимая к чему он ведёт. Она посмотрела на их переплетённые пальцы и вздохнула.
— Ты же понимаешь, как Рон, да и Джинни к этому отнесутся, — напомнил снова Гарри.
— Мне наплевать, — вскочила она и заметалась по комнате. — Пусть говорят что хотят, мы с тобой столько пережили без них, и я не собираюсь идти на поводу у этих ревнивых…
— А если они правы? — тихо сказал Гарри, озвучивая настойчивую мысль не дающую ему покоя вот уже пару лет.
Гермиона резко затормозила словно врезавшись в стену из заклинания, но головы не повернула.
— Мы друзья, Гарри. Просто друзья.
Только ли?
Гарри встал и подошёл к Гермионе, он снова потянул её на диван посадил и опустился перед ней на корточки, заглядывая в глаза.
— Ты всегда шла за мной, в любую бездну, которую бы я не тянул тебя и Рона. Почему?
— Потому что мы друзья, — как заведённая повторяла Гермиона и посмотрела в сторону. Кого она пыталась убедить? Себя? Гарри?
— Это конечно. Но неужели, никогда, даже на первом курсе или старше я не вызывал у тебя других чувств?
— А я у тебя? — сразу же спросила Гермиона, посмотрев на него и сощурила карие глаза.
Так так так, что у нас тут? Обида?
— Давай сначала о тебе.
— Я не понимаю, — Гермиона хотела вскочить, но Гарри не дал, — зачем вообще об этом говорить? Завтра ты женишься на Джинни, а я выхожу замуж за Рона. Всё же ясно! — твёрдо закончила она.
— Если бы всё было так ясно, меня бы здесь не было. А ты бы так не пылала гневом.
— Я не пылаю, что за чушь! Гарри уже поздно, давай мы потом…
— Подожди. Подожди, — Гарри прижал её руки к дивану и снова посмотрел в родные глаза, в которых скапливались слёзы. Что-то терзало её, и он должен понять, оно ли терзает и его.
Должен прямо сейчас, пока не стало поздно.
— После того, как дрянь Тома Реддла покинула мою голову, я стал видеть острее, как видишь, мне больше не нужны очки, и вообще я по-другому стал чувствовать. Меня посещают желания, о которых я раньше и не задумывался.
Гермиона порозовела. Она понимала о чём примерно идёт речь. Но не до конца.
— И я не хочу быть пешкой министерства. Да и никогда не хотел, но есть ещё много всего, о чём я начал размышлять. Например, почему Рон? Нет, я, конечно, люблю Рона, он неплохой друг,— О его неоднократном предательстве Гарри решил не вспоминать. — Но почему из всех парней Хогвартса ты выбрала его? Джинни вон сколько лет бегала на свидания, почему не бегала ты?
— Ты с ума сошёл?! — рассмеялась Гермиона. — Когда мне было бегать на свидания? Я и с Виктором то всего на паре свиданий была, и то он учил меня летать.
— Я тоже мог научить.
Гермиона укоризненно на него посмотрела, и он слушал дальше.
— Ты постоянно во всё влипал, и этот турнир и занятия с профессором Снейпом и книжка эта… Я всё время смотрела, чтобы ты не убился ненароком, а получается что зря. Дамблдор и так не позволил бы тебе умереть.
— До определённого момента, — буркнул он.
— Не важно. Суть в том, что у меня и не было выбора. Ведь ни с кем, кроме Рона я не могла обсуждать твои дела.
— Согласен, — кивнул Гарри и почувствовал как заледенели конечности. Следующий вопрос был самым трудным, и он часто затыкал себе рот, чтобы не произнести его вслух. — Тогда… Почему Рон, почему не я?
Гермиона задохнулась от шока, её глаза грозно блеснули, и она вскочила оттолкнув Гарри, да так что тот упал на спину.
— Что ты несёшь?! Что это за вопрос?! Как ты вообще посмел его задать?!
— Да что я такого спросил? — также раздражённо рыкнул Гарри, поднимаясь на ноги.
— Да, я никогда тебя как девушка не интересовала!
— Это неправда!
— Тогда почему ты не пригласил меня на бал?! — вскрикнула она, и топнула ногой. Её волосы разметались по плечам и лезли в лицо, и она резким движением руки откинула их со лба.
Гарри словно язык проглотил.
И правда.
А собственно почему? Ведь он что-то чувствовал к Гермионе на третьем курсе, а потом всё…
— Я не знаю, — хрипло прошептал он.
Гермиона кивнула, словно знала, что он скажет и развернулась чтобы уйти.