– Гр-р-р… – отозвался плененный маг. Ну и скудный же у него словарный запас, меньше чем у пещерного человека.
– Вот что, друг мой шелковый, выбора-то у тебя нет. Сделать ты мне ничего не можешь. Поэтому выполняй желания как следует. Имей ввиду, я всегда случайно могу уронить лампу в пустыне, а поднять забуду! Не с руки мне спускаться с ублюда, чтобы потерянное барахло поднимать и лежать тебе тогда в песках тысячу лет!
– И откуда берутся такие шантажистки и оторвы? – Поразился бывший разбойник, а ныне джинн. Куда делись все нежные и прекрасные цветы пустыни?
– Загнулись от ваших грубых мужских культяпок. Остались только колючки, типа меня. Ну так как? Поможешь охмурить старшего сынка халифа? Или мне продать твою лампу? – я подбросила вышеописанный предмет на ладони и ловко поймала его. – Все же пару медяков за этот хлам дадут…
Угроза сработала. Я, прямо таки, слышала зубовный скрежет и скрип сгибаемой против воли в поклоне спины. И внезапно сжалилась над несчастным.
– Хорошо, исполнишь два моих желания, а третьим я тебя освобожу! По рукам?
– Одно твоё, а последним свобода! – напомнил мне маг о потраченном. – По рукам, вот только…
«Вечно это только!»
– … есть пара ограничений.
– Чего ещё? – возмутилась я. – Разве ты не всесильный джинн и тебе не дана космическая мощь взамен на магические оковы?
– Мощь, конечно, появилась, – почёсывая призрачную щеку протянул хашисын. – Только вот я чувствую, что не могу влюбить, тем более убить. Что-то мне подсказывает ты сама кого хочешь укокошишь, если тебе это надо будет. Оживить мёртвого тоже, не того… Хотя раньше мог. Теперь не могу и все тут! Так же нельзя загадывать увеличения желаний. Обмен не возможен и претензии не принимаются! Не знаю откуда я это знаю, но…Знаю! Чёрт! В коем- то веке позарился на цветок пустыни, а оказалось, что напоролся на кактус! – перескочил на своё насущное хашисын.
– Ну вот теперь плачь, колись, но продолжай есть кактус, джинн. Мы надолго с тобой вместе, до самой моей свадьбы.
– Боюсь я до этого не доживу.
– А ты, постарайся. Быстрее окольцуем старшего сыночка халифа, быстрее освободим тебя.
– Стоп, стоп! Что ты сказала ты имела ввиду САМОГО старшего?
– Его самого.
– Тогда наше дело ублюжья лепёшка! Все сыновья халифа маги и некроманты. Я – Лаш Арш`хан, последний сын халифа. – Представился джинн.
– Очень приятно. – Мы поручкались.
– Шахзаде Пан Арш`хан – занимается торговлей, он мой старший брат. Впрочем, как и все остальные. Шахзаде Таш Арш`хан – глава ночной стражи. Шахзаде Арнш Арш`хан – глава дневной стражи. Шахзаде Вайран Арш`хан – второй военачальник. Шахзаде Гайран Арш`хан – первый военачальник
Я пересчитала пальцы что-то не сходилось.
– Я слышала, что у халифа семеро сыновей.
Джинн ухмыльнулся, гаденько так, вредьненько.
– Ага именно семь. Один внебрачный самый старший. Великий Визирь и первый советник халифа. Вся власть халифата сосредоточена в его руках.
– Проблема-то охмурить мужчину в возрасте! – махнула я рукой. – Да они как щиколотку голую увидят так дрожать начинают от любовной горячки! Я соблазню этого визиря за семь дней!
– Ага только этот «мужчина в возрасте» презирает женщин больше всего на свете и заядлый холостяк! – огорошил меня Лаш.
– Тогда все усложняется, – задумчиво пробормотала я, обескураженная таким поворотом дела, – мне понадобится больше недели.
«Великий визирь…» – подумала я про себя. – «Так вот кто мой главный соперник и цель!»
– А чего это ты так лыбишься? – я повернулась к джинну. Красномордый пустынный засранец скалился во все тридцать два зуба.
– Первый советник противник всего того, что именуется «браком», по его словам, хорошую вещь так не назовут. Все что связанно с женщинами он не переносит на дух, брат никогда ни на ком не женится, как бы не старался наш батюшка. Власть и влияние для него все. Этот отбор невест, затеянный нашим отцом – гиблое дело. Ни одна невеста не сможет его пройти. Соблазнить и увлечь моего брата, невозможно, ведь у него просто нет сердца.
– Искренне жаль твоего брата, но с этого момента он обречён.
– Почему?
– Потому что это и есть наша цель!
– Что-о?
– Как бы он не сопротивлялся, я выйду за него замуж или придётся его убить, но у нас есть ты, джинн, и твоя запредельная космическая сила. Так что решительные меры не понадобятся.
– Ты забыла я не могу влюбить-убить-воскресить.
– А это и не требуется, – я причмокнула губами изображая комичный поцелуй, понукая ублюда. – Влюблением займусь я, а ты обеспечишь достойный антураж!
– Как это?
– Вот глупый! Не могу же я претендовать на руку и почку старшего сына халифа имея за душой всего лишь одну смену шальвар?! В столицу я должна прибыть как самая богатая и знаменитая султанша.
– Поэтому готовься к моему второму желанию! Морально.
– Все это бесполезно на такие дешёвые штучки как золото и титул мой брат не поведётся, уж я его знаю!
– Джинн…
– Да?
– Опять ты за старое? Что за пораженческие мысли?
– К тому же, где это золото дешёвое?
– Эх… ты не понимаешь, мой брат: гроза женщин. С шестнадцати лет на него вешались самые лучшие красавицы.
– А я с одиннадцати в одиночку отбивалась от толп женихов и гроздьями отваживала их от своего крыльца. Я думаю, мы с твоим братом найдём общий язык.
– Да откуда ты знаешь, что сможешь с ним поладить? Может ему вообще мальчики нравятся!
– Ну вот видишь? – не сдавалась я. – У меня с ним куча общих интересов, мне тоже больше по вкусы мужчины.
– Он коварен как пустынный иприт.
– Я тоже не палкой делана.
– Он страшен как смертный грех!
– И я далеко не первая красавица!
– Он мертвецов поднимает! – продолжал пугать меня младший братик великого визиря. – У него целая армия зомби-мамелюков!
Я постаралась не испугаться, так слегка побледнела, мне это даже к лицу.
– У мужчины должно быть любимое хобби.
– Он женщин не любит!
– Я тоже совершенно не в восторге от них. Все они жестокие и коварные хищницы, только прикидываются белыми и пушистыми. Я тому наглядное доказательство! Ещё возражения есть?
Пару минут бывший маг-нагг очумело молчал, потом выдал:
– Моему брату конец! Я с тобой! Чем смогу помогу и даже сверх трёх желаний от себя лично добавлю, есть у меня небольшой лимит на толику магии.
Я хищно улыбнулась, дала шпор ублюду, дело было практически в шляпе.
– И всё-таки страшно, мой брат сущий дьявол.
Ну надо же, как главный советник запугал родственничка. Надо присмотреться к этому мужчине повнимательней.
– Разберёмся. Как говорит моя нянюшка Фатима: «Нет такого мужчины, которого не сможет съесть с пловом умная женщина!» – Эх, вот бы кого мне в помощники, а не этого джинна-пораженца. Вспомнила я мудрую няньку, ныне компаньонку. – Нам главное на отбор попасть, а там мы уже отберёмся как следует. Так что слушай моё второе желание, джинн.
Вышеупомянутый навострил свои и без того заострённые уши.
– Я хочу стать султанной! Богатой, красивой, знатной, такой невестой, чтобы любой принц бежал за моим ублюдом! Падал, вставал и снова бежал!
– Ты уверена? – С сомнением проговорил бывший хашисын.
– Да! – от чистого сердца сказала я.
– Слушаюсь и повинуюсь! – проговорил джинн. Налетел ветер подхватил меня, ублюда, и караван. Началось волшебство!
Главные ворота дворца приоткрылись и в проёме появился герольд с непомерно гнусавым голосом.
– Прошу любить и жаловать! – возгласил он. – Принцесса южного султаната Жадеита эль Ша`Марн… – Мощный рывок ладони главного визиря и створка, ударив глашатая по лицу, заставила его заткнутся. Дверь захлопнулась прямо перед важно вышагивающей принцессой.
– Ну уж нет, отец! Свадьбы никакой не будет! – не контролируя перевоплощение, как змея прошипел первый советник. Искажённое от гнева лицо покрылось чёрной чешуёй, сквозь оскаленные клыки проглядывал раздвоенный язык. – Если я когда-нибудь и выберу себе невесту, то по собственному вкусу и без указки родственников!
– Ну и выбирай! Кто тебе запрещает? Вон их сколько много! – Толстенький халиф с пурпурным пером на чалме указал пальцем на дверь, за которой слышался приглушённый скулёж принцессы южного султаната. – А жениться ты должен и непременно до тридцати! Если хочешь удержать власть в своих руках!
– Тогда я не завидую той, которая позарится на мою свободу! Я ей такую жизнь устрою, что она света белого невзвидит.
– О мой неразумный сын! – на манер блеющего козла заголосил халиф, закатывая глаза к небу. – Позор моих седин. Язва моей печёнки! Нет ничего лучше семейного счастья! Это известно каждому мудрецу.
– Ага, когда какая-то баба говорит тебе что делать, где снимать чалму и куда ставить свои бабуши?!
– Причём здесь домашние тапки сын? Прекрасный цветок пустыни, хозяйничающий в твоём доме…
– Главенствующий как полководец, – перебил неразумный сын, – и строящий рядами мужа и своих домочадцев как солдат!
– …делает твою жизнь чарующей и прекрасной…
– Делает жизнь ужасной! Проблемной и геморройной! – огрызнулся старший сын правителя.
– …и, что греха таить, комфортной. – Разозлился толстенький халиф. – О! Г-р! И за что меня боги наказали таким непослушным отпрыском?! Между прочим мои шлёпанцы всегда охлаждены, чтобы после праведных дневных трудов мои ноги отдыхали в благодатной прохладе! Чалма моя всегда на положенном ей месте, а халаты выглажены! А в твоих покоях словно перевернулась погребальная процессия! Везде земля, трупы и магические кристаллы!
– Вот и отлично! Все на своих местах! Там, где я их и оставил! – рявкнул главный визирь.
– Трудолюбивая женская рука навела бы там по…
– Мне меньше всего надо, чтобы какая-то женщина лезла со своими правилами в мои эксперименты, перекладывала вещи и стирала пыль с моих проектов!
– Можешь говорить, что хочешь. До тридцати ты должен обзавестись женой! Иначе не быть тебе, безродному, правителем! Только брак с султанной откроет тебе путь к престолу халифата! Не обзаведёшься парой и наследниками трон уйдёт к твоему младшему брату! И это моё последнее слово! – взвизгнул правитель.
– Ну и пусть подавится троном, власть все равно в руках первого советника! – огрызнулся визирь.
– Только ты уже советником не будешь я тебе это гарантирую!
– Ну, хорошо, я такие требования к качеству невесты предоставлю, что не одна из них не справится, ни одна из этих хищниц не пройдёт отбор! Я им не достанусь! Нет кандидатки – нет жены! Не будь я главный визирь! – и развернувшись вокруг своей оси некромант удалился.
– Пройдёт, найдётся, будет такая, которая тебя сделает! – посмеиваясь сказал халиф, – Столько лет живёшь, сын, а не знаешь: чего хочет женщина – того хотят боги!
Когда из-под Пана Арш`хана вылетел ублюд и взлетел вверх раздуваясь и перевоплощаясь, купец не очень удивился. Пустынные дэвы шалят, Шайтан их побери, караван въехал в лежбище духов. Видит Бог, дэвы любят зарываться в песок и дремать там тысячелетиями, миражи в пустыне это всего лишь отзвуки их снов. Но, чтобы пустынным духам снились ублюды, превращающиеся в элефантов… Это ж какие извращённые сны надо видеть!
Но когда сундуки с золотом и добром начали размножаться и преумножаться методом почкования, глаза бывалого торговца и шестого сына халифа полезли на лоб.
Я любовалась своим хвостатым навьюченным приданным, когда на меня внезапно напали со спины.
– Ага! – пухлая лапища схватила за плечо. В испуге я крутанулась вокруг своей оси и как меч выставила вперед лампу с торчащим из нее джинном. Опытного караванщика, отразившего не одну атаку разбойников-фрименов, это не смутило. Он выхватил кривой ятаган и продолжил наступать. – Кто это у нас здесь шалит с моим добром?
– С моим добром! – пискнула я. Стараясь, чтобы между мной и острой кривой железякой, как щит стояли лампа и джинн. – Отродясь чужого не брала!
– Вот как! – поразился моей честности торговец. – И чьи же это, по-твоему, караваны?
– Мои!
– А не мои-ли?
– Нет не ваши! Ваши вон те, а это мои, копии.
– Что-о-о? Какие копии?
– Сделанные джинном.
– Знаешь что, девочка, не дури мне голову! Я своих ублюдов даже с закрытыми глазами узнаю. Они у меня все дрессированные! Эй, самородок ко мне! – два ублюда спотыкаясь и разбрызгивая песок во все стороны ломанулись к хозяину. – Деньга, к ноге! – уже не так уверенно приказал Пан Арш`хан. Около негоцианта стояли четыре одинаковых корабля пустыни.
– Вот и дудки, это мои ублюды! – спохватилась я, понимая, что надо спасать свое приданное, а то не видать мне свадьбы с сыночком халифа как своих ушей, да и на сам отбор соваться голой пустая затея. Хотя… Если абсолютно голой. Брр. Глупость. Без ублюдов никак, а то сочтут за нищенку. Если и голой, то надо же на ком-то ехать!
– Ну-ка к хозяйке живо! – закричала я улепетывающим зверям.
Два ублюда развернулись и побежали в обратную сторону.
– Ну вот этот ублюд точно мой. – завопил ошарашенный коммерсант и зычным голосом заорал на всю пустыню разворачивая корабли пустыни.
Я тоже не унималась, вертая свое убегавшее добро взад, зря что ли на них целое желание из трех единственных потратила!
– У-у-у-блюды-блюды-блюды, ко мне! – часть сухопутного флота, убегавшего от меня, развернулась и стала бороздить просторы пустыни в обратном направлении.
– Дудки этот мой, серый с пятном на корме! Золото, барыш, навар, проценты, выгода, доход! А ну, ПРИБЫЛЬ, ко мне!
– Ко мне мое верное ПРИДАННОЕ! – Одновременно с торговцем скомандовала я.
Короче мы гоняли блохастых скакунов туда – сюда по пустыне, деля их между собой. Пока окончательно не разобрались, где свои и чужие. Хриплые и взмыленные мы бродили между впавшими в ступор от крика скакунами.
Караванщик не смело дотронулся до шкуры ублюда, не веря в материальность существа. Нет, это был не мираж, ублюд дернул шкурой, сплюнул в песок свою жвачку, нагнулся вырвал из песка свежую колючку и принялся ей чавкать.
– Осторожней! Сломаешь, придется платить, – зло рявкнула я, до нельзя взбешённая, уставшая и потная. Еще одного такого торга, не выдержу, отдам чертову торгашу всех блохастых мешков и уйду в пустыню к отшельникам.
Пан Арш`хан отдернул руку. Но глядеть округлившимися глазами не перестал. Напротив, друг друга стояли два совершенно похожих, будто отраженных в зеркальной глади каравана. Два погонщика одинаковых с лица, словно родные братья, ощупывали носы друг друга, подтверждая абсолютное сходство.
– Не знал, что в разбойники берут женщин-магов. Это какой-то новый прием грабежа, о котором я еще не слышал, – силясь справиться с шоком произнес торговец.
– Никакой это не грабеж, и я не разбойница, а невеста! Будущая – И без пяти минут твоя халифа! – Скромненько уточнила я.
Торговец развернулся, чтобы проверить в своем ли я уме и уткнулся нос к носу с вылезшим из лампы джинном. Последовала новая сцена полная изумления, удивления и шока.
Лишь бы у Пана Арш`хана от излишка неожиданных новостей на жаре сердечного приступа не случилось. Мы размножили ублюдов, погонщиков и товар, но вот торговец наотрез отказывался почковаться. Не смотря на все старания джинна так и остался в единственном экземпляре. Мне одной с таким огромным караваном ни за что не справиться. Я не то что до столицы, но и до ближайшего куста колючек его не доведу! Так что без опытного караванщика нам никуда.
Тем временем Пан Арш`хан все еще дивился чуду.
– Лаш? Ты – джинн? И как это тебя угораздило? – с подозрением и даже какой-то брезгливостью спросил торговец. Он обходил по кругу брата, разглядывая его дымный хвост, уходящий в носик сосуда и саму лампу, лежащую на песке.
– Это ты тут с ублюдами шалишь?
– Ну, типа я… но не сам меня заставили. Вот. – И джинн-предатель шагнул в сторону и потянул в сторону ублюда за которым я пряталась.
– Ага, старая знакомая. Любительница сманивать на сторону ублюдов. То-то я смотрю вдруг тихо стало, а ты вот где. Неужто решила подобным образом переворот в халифате устроить? Думаешь если золота много власть будет в твоих руках? Никто поверь на это не поведется. Солнце сядет и все твои ублюды и сундуки растают как дым!