Гарри поднял взгляд на аврора.
— Не знаю, что и думать, сэр.
— Я вас понял, — Райнер на удивление легко оставил тему. — Ещё вопрос. Вы можете объяснить, почему ваши родственники так поступили?
— В смысле, почему вызвали полицию?
— Да.
— Нет, — Гарри болезненно скривился. — Ну, за исключением того, что они хотели от меня избавиться.
— Вы утверждаете, что люди, которые вас вырастили, ненавидят вас?
— Я, честно говоря, у них никогда не спрашивал. Но, наверное, они были бы рады, если бы я уехал от них.
Райнер помолчал. В его тёмных глазах появилась какая-то далекая эмоция.
— Поясните.
— Ну, меня им как бы под дверь подкинули, и они меня взяли только потому что боялись, что кто-нибудь из магов им будет мстить, если они меня отдадут в приют. Вот. Но они всегда говорили, что я выродок, ну, знаете, из-за того, что я волшебник… и если я случайно колдовал, меня наказывали.
Пауза.
— Как именно наказывали?
— Ну, не кормили, — Гарри пожал плечами, с таким видом, словно ничего особенного в этой информации не было. — Один раз дядя меня толкнул с лестницы, — он поймал напряженный взгляд Райнера и торопливо продолжил: — Ничего серьезного, сэр! Я только пару ребер сломал, но я был в порядке.
— Ещё что-то?
— Ну, однажды они меня зимой оставили на улице, и мне пришлось проситься к соседям, потому что Дурсли меня не впускали. Я в принципе мог, наверное, и потерпеть, я привык к холоду, в чулане под лестницей, где я спал, всегда холодно было.
— Простите, где вы спали?
— Ну, чулан такой для швабр.
— Вы там спали?
— Я так и сказал, да.
Аврор выдержал ещё одну долгую паузу, в течение которой выглядел так, будто пытается разжевать лимон.
— Об этом было кому-нибудь известно?
— Да. Профессор Дамблдор знал.
— Вы лично ему говорили об этом?
— Однажды.
— Он не предпринял никаких действий?
— Он сказал, что я должен остаться у Дурслей, потому что там безопасно.
— Вы и этим летом ночевали в чулане?
— Нет. Когда пришло письмо из Хогвартса еще перед первым курсом, оно было адресовано в чулан, Дурсли испугались, что за ними следят и переселили меня в свободную спальню.
— Хотите сказать, что в доме была свободная комната, а вы спали в чулане?
— Ну… да?
Райнер ещё какое-то время молчал.
— Я вас понял. Хорошо.
— Сэр, — помедлив, произнёс Гарри, — а вы можете об этом никому не рассказывать?
— Прошу прощения? — теперь Райнер выглядел почти удивленным.
— Ну я бы не хотел, чтобы об этом все узнали.
— Мистер Поттер, — очень холодно произнес аврор, — вы осознаете, что по вашему делу ведется следствие? Если эта информация понадобится для дела, я не стану её засекречивать.
— Я не думаю, что понадобится, это же просто… ну просто информация, знаете? Вы меня спросили, почему я думаю, что мои родные меня ненавидят, я вам сказал, вам же не обязательно всё пересказывать? Я не хочу, чтобы у кого-то из-за меня были проблемы. Возможно, Дурсли меня и не любили, — проникновенно вздохнул он, — но они взяли меня к себе и вырастили и я благодарен, что не попал в приют, поэтому, если возможно, не говорите никому. Пожалуйста...
Глава следственного отдела медлил с ответом, пристально разглядывая Гарри.
— Я приму вашу просьбу к сведению, мистер Поттер, — коротко кивнул он.
— Спасибо.
— Вы можете объяснить, почему вас объявили в розыск магглы?
Гарри покачал головой.
— Я постоянно нахожусь в Хогвартсе, а когда летом приехал к родственникам, был всё время дома.
— Они смогут это подтвердить?
— Да, думаю, да.
— Хорошо. Вы можете предположить, почему вас разыскивают магглы?
— Ну, — Гарри задумался, — профессор Дамблдор говорит, что это из-за того, что возродился Волдеморт, и это он натравил на меня магглов, чтобы меня найти.
При упоминании имени Тёмного Лорда, Райнер невольно вздрогнул, после чего потрясенно уставился на Гарри.
— Вы утверждаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся к жизни?
— Так говорит профессор Дамблдор, — осторожно уточнил Гарри.
— Вы верите ему?
Поттер пожал плечами.
— Я не знаю. Я его не видел. Волдеморта в смысле.
— Тогда что вы сами думаете?
— Я думаю, что это кто-то из тёмных волшебников сделал.
— Имеете в виду Пожирателей смерти?
— Да.
— Мистер Поттер, — Райнер нахмурился, — все Пожиратели либо мертвы, либо в Азкабане.
— Питер Петтигрю не в Азкабане, — веско напомнил Гарри.
Глава следственного отдела ещё немного помолчал. Поттеру начало казаться, что во время этих пауз тот пытается справиться с особо сильными эмоциями.
— Полагаете, это сделал он? — наконец, спросил аврор.
— Я понятия не имею, сэр.
— И не хотите узнать?
— Хочу, — не стал отрицать Гарри. — Но как? Не то что бы я мог начать своё расследование. А мне ничего важного не рассказывают.
— Что если я вам расскажу? — вдруг предложил аврор.
— А вы знаете что-то? — Поттер удивленно поднял брови.
— Нет. Но могу узнать.
— Правда? — Гарри растерянно моргнул — Конечно, хочу, сэр!
— Но вы должны мне помочь, мистер Поттер, — Райнер чуть понизил голос, в его тоне проскользнули те особые нотки, с которыми взрослые обращаются к маленьким детям.
«Интересно, — весело подумал Гарри, — и кто кого тут водит за нос, а?»
— Конечно! Я буду рад вам помочь! — он с готовностью кивнул.
Впервые за весь разговор Райнер улыбнулся.
— Что ж, тогда для начала расскажите в подробностях, как проходило это лето у ваших родственников. Чем вы занимались, с кем разговаривали и кого видели. Так же я хочу понять, почему вы отправились к ним, учитывая, что у вас есть официальный опекун назначенный вашими родителями.
Гарри сделал глубокий вдох и пустился в долгий детальный пересказ своих смертельно скучных каникул. Маркус Райнер слушал вдумчиво и внимательно, периодически задавая наводящие вопросы или что-то уточняя. Он не давал никакой информации важной для дела. Не рассказывал ничего, что могло бы скомпрометировать его, Сириуса, Тома или других близких ему людей. И никогда ещё ему не доводилось с таким упоением и в таких подробностях жаловаться на Альбуса Дамблдора. Он не знал, о чём думает аврор. Не очень понимал, что тот предпримет. Не представлял, зачем Райнеру вообще столько нудной, бесполезной информации. Он даже не знал, чего теперь ожидать, после этой встречи. Но он наверняка знал одно: если, переступая порог кабинета главы следственного отдела, проблемы были у него, то когда он этот кабинет покинет, проблемы будут у директора Хогвартса.
«И на кой дьявол ты это делаешь?» — постно уточнил внутренний голос.
«Директор слишком уж часто сует нос в мою жизнь, — мысленно улыбнулся Гарри, — ему не помешает хоть раз, шутки ради, отвлечься на собственную».
====== Глава 5. Чужая душа – потёмки ======
Солнце медленно опустилось к самому горизонту, погрузив в тень узкий, грязный переулок, что располагался между старым, обветшалым домом и заброшенным офисным зданием. В это самое время кирпичная кладка одной из стен бесшумно скользнула в сторону, и из темного проема выступил высокий темнокожий мужчина в красной мантии аврора. Оглядевшись по сторонам, Кингсли Шеклболт скривился от невыносимой летней жары, что уже которую неделю плавила улицы Лондона, и неторопливо побрел вглубь переулка, до самого конца офисного здания. Там, помедлив, он повернул за угол, оказавшись в небольшом тупике, где на перевёрнутой железной бочке для воды сидел рослый сухощавый волшебник с темными, гладко зачесанными назад волосами.
— Странное место для встречи, — подходя ближе заметил Шеклболт, окидывая обстановку брезгливым взглядом.
Маркус Райнер достал из кармана мантии пачку маггловских сигарет и закурил, чуть прикрыв глаза от удовольствия.
— Не слишком этично для главы следственного отдела курить примитивные маггловские сигареты, расхаживая по зданию, где ошивается толпа магов, склонных к разного рода предубеждениям.
— Мог бы курить у себя в кабинете, — пожал плечами Шеклболт, привалившись спиной к стене. — Не обязательно шататься по всему зданию с сигаретой в зубах.
— Мне нравится сохранять образ легкой таинственности.
— Да ради Мерлина, Маркус, все прекрасно знают о твоей пагубной привычке.
— Какая досада.
— А чего ты ждал? Ты работаешь в следственном отделе, — напомнил Кингсли, — было бы несколько оскорбительно осознавать, что твои сотрудники настолько непрофессиональны, что не могут вычислить до того элементарную вещь.
— Ну да. Следственный вычислил, а оперативный, стало быть, разнёс новость по всему Министерству, — иронично заметил Маркус.
— О чем ты хотел поговорить? — сменил тему Шеклболт, которого духота и бессмысленность разговора начали утомлять.
— Обсудить пару сплетен, как обычно, — Райнер сделал затяжку и выдохнул облачко дыма.
— Например?
— Например, о Гарри Поттере, — с улыбкой сказал Райнер, пристально глядя в глаза коллеги.
— Что-то занимательное вынес из разговора с мальчишкой? — без особого интереса уточнил Кингсли.
— Я из всех разговоров выношу что-то занимательное, друг мой, — спокойно сообщил Маркус.
— На то ты и глава следственного отдела.
— Ой, вот только не нужно театрализованной вежливости, Кингсли, мы не на приёме, — Райнер скривился. — Этой высокосветской бредятиной пусть Малфои занимаются.
— Так и что же ты хочешь рассказать мне о Поттере? — Шеклболт с интересом воззрился на Маркуса.
— Не то что бы я хочу тебе что-то рассказать, — уголки губ аврора чуть дрогнули в полуулыбке. — Скорее надеюсь кое-что от тебя услышать.
— Не уверен, что понимаю, о чем ты, — аврор нахмурился.
— Что ты думаешь о мальчике, Кингсли?
Тот пожал плечами, обратив взгляд в темнеющее вечернее небо.
— Обычный ребенок, в целом, — протянул он. — В чем-то чересчур эмоциональный, в чем-то, напротив, слишком замкнутый. Но ничего особенного в нём я не увидел.
— Хм-м-м? — Маркус улыбнулся каким-то своим мыслям и сделал затяжку. — Ничего особенного, да?
— Мне кажется, ты всё же что-то пытаешься мне сказать, — с подозрением заметил Шеклболт.
— Он очень умен, этот ребенок, не так ли? — отвлеченно пробормотал Райнер, не глядя на коллегу. — Не такой лживый и изворотливый, как большинство слизеринцев, но такой же умный.
— Ты видишь в этом угрозу?
— Я во всём вижу угрозу, у меня такая профессия, — Маркус хмыкнул. — Но в случае с отпрыском Поттеров я скорее вижу… потенциал.
— И какой же потенциал ты видишь?
— Именно это меня и тревожит. Я вижу потенциал, но не понимаю какой. Этот мальчик словно черная дыра, которая поглощает всё, что приближается к ней достаточно близко. Он будто есть, и его нет одновременно. Присутствие и отсутствие… иронично, ха?
— Не могу сказать, что дал бы Поттеру такую оценку, — осторожно сказал Шеклболт. — Мне кажется, ты излишне его демонизируешь.
— Демонизирую? — Маркус бросил сигарету на землю и вытащил из пачки вторую. — Мы всегда строим вокруг себя стены, Кингсли, — закуривая, сказал он. — Нерушимые, крепкие бастионы, чтобы разделить себя и окружающий мир. Эти барьеры определяют саму нашу личность. Наше понимание самих себя. Наши идеалы, мотивы, цели. Нашу… непохожесть на других. Нашу индивидуальность. А этот ребенок крушит эти границы и барьеры с такой же легкостью, как если бы они были сделаны из бумаги. А до того мгновения, пока он не начинает взаимодействовать с конкретным человеком, его самого будто не существует. Будто он — пустота, которая заполняется отражением собеседника, превращаясь в маску, поглощая его самого. И эту маску мальчишка носит как собственное лицо. С этой маской он живет. Но его настоящего нет. Словно Гарри Поттера просто не существует. Зато существуют сотни образов в глазах тех, кто с ним общается, — Маркус помолчал, делая затяжку. — Ты говоришь, что я демонизирую его? О нет, Кингсли. Я считаю, что этот ребенок — чудовище. Чудовище с грандиозным потенциалом. И я совершенно не представляю, чего от него ожидать.
Шеклболт молчал, обдумывая слова Райнера. Всё это казалось чересчур… надуманным.
— И эту любопытную теорию ты вынес из одного единственного разговора?
— Порой и одного разговора достаточно.
— Тебя послушать, так этот пятнадцатилетний мальчишка кошмарный манипулятор-кукловод. Не слишком ли высокая оценка для какого-то сопляка, пусть и знаменитого? Да и что-то не заметил я, что все вокруг так подвержены его влиянию.
— А никто этого и не заметит. Но поговори с двадцатью разными людьми о том, кто такой Гарри Поттер и все опишут разного человека.
— На то мы и люди, Маркус. Мы видим мир лишь через призму собственного восприятия. Дело не в мальчике, а в нас самих. Поттер — лишь песчинка в океане, которую несет вслед за течением. Был бы ты прав, Поттер не поддавался бы Руке Судьбы, а был бы ей.
— Я не уверен, что он сам до конца осознает, что творит. И он определенно не делает этого со всеми, Кингсли. Лишь с теми, кто может принести вред хрупкому миру, в котором он живет, — Райнер искоса глянул на коллегу. — Те, кто ничем ему не угрожают, мальчишку не интересуют. Они ему безразличны. И вот меня вдруг обеспокоило, к какой категории людей отношусь я? Тех, до кого ему нет дела или тех, кого он счел угрозой?
— Ты гоняешься за призраками, Маркус, — Кингсли вздохнул. — Поттер — обычный подросток. У него было не самое радужное детство, отсюда болезненная необходимость всем нравиться.
— Я в курсе его детства, — Райнер нахмурился. — До сих пор не понимаю, как Дамблдор допустил, чтобы его любимчик рос в таких условиях.
— Не думаю, что он был в курсе событий до этого лета, — Кингсли покачал головой.
— Вот как? — Маркус с улыбкой искоса глянул на коллегу и отвернулся. — Отвратительно осознавать, что ребенку пришлось такое пережить.
— Согласен.
— Но… не станет ли это причиной, что мальчик рано или поздно озлобится?
— Если до сих пор не озлобился, то и в будущем этого не произойдет. Гарри Поттер совершенно не тот, о ком следует беспокоиться.
Райнер с любопытством взглянул на коллегу.
— Звучит так, будто ты знаешь, о ком беспокоиться действительно следует. И это напомнило мне кое-какую нелепицу, о которой обмолвился на допросе Поттер.
— Нелепицу?
— Будто возродился Тот-Кого-Не-Называют. Ты что-нибудь знаешь об этом? — он с предельным вниманием воззрился на Шеклболта, тот скривился.
— Да, знаю. Этим летом Альбус Дамблдор сообщил министру Фаджу о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть.
— Да-да, из-за этого они так разругались, не так ли? — елейным голосом протянул Маркус. — Ужасные новости. Ты ведь присутствовал при этом разговоре?
— Да.
— И что думаешь? Ты веришь директору?
Кингсли вздохнул.
— Честно сказать, не знаю. Он был весьма убедителен в своей речи, но никаких прямых доказательств или свидетелей нет. К тому же с тех пор прошло почти два месяца, а ничего так и не происходит.
— И всё же эти новости обеспокоили тебя? — проницательно отметил Райнер.
— В какой-то мере, да. Не могу судить, прав был директор или нет, но стоит быть настороже.
— Да-да. Постоянная бдительность, — парадируя знакомого им обоим аврора, прокаркал Маркус.
Кингсли рассмеялся.
— Именно так, дружище.
— Как там старина Грюм, кстати? Слышал, он уже сбежал из Мунго?
— Да-а-а, «сбежал»… — Шеклболт фыркнул, — скорее уж был выставлен вон.
— Как обычно довел до белого каления весь персонал?
— Именно.
— Как приятно знать, что хоть что-то в этом безумном мире остается неизменным.
Оба мужчины помолчали, разглядывая тёмное небо, затянутое грязно-серыми облаками.
— К слову, — негромко сказал Райнер. — Ещё кое-что не дает мне покоя.
— Что именно?
— В Лондон три дня назад прибыл один человек. Очень… необычный человек.
— И чем же он так необычен?
Маркус сделал затяжку и немного помолчал.