Как сказали Аканэ члены-участники «Сивиллы», такое решение являло собой исключение из всех созданных системой правил и, если Когами попытается сделать хоть что-нибудь противозаконное или пойти против нынешнего устоя общества, надлежащий приговор незамедлительно будет приведён в исполнение, а сама Аканэ — разжалована. В какой-то степени, оставление беглого исполнителя в живых, а после и его полное освобождение под личную ответственность инспектора было интересным экспериментом по реабилитации латентных преступников, на которых свалилась ответственность в виде семьи.
Если у человека повышался показатель преступности и затемнялся психо-фон, его либо запирали в Центре изоляции и реабилитации, либо приглашали в Бюро для работы исполнителем. Третьего было не дано. За исполнителями устанавливался контроль и они не имели права покидать пределы штаб-квартиры без сопровождения инспектора; им также запрещалось создавать свои семьи и заводить детей. В какой-то степени такой образ жизни действительно смахивал на жизнь служебной собаки. «Гончая 1, 2 или 3» — в конце концов, именно такие позывные были у карателей.
Теперь «Сивилла» рискнула нарушить свой же указ о «павших представителях рода человеческого» и позволила Когами Шинье преступить все рамки дозволенного. Бывший каратель не был идиотом и понимал, что его исключительное положение — заслуга Аканэ и интерес системы к их ещё не рождённому ребёнку. Каков будет цвет его психопаспорта, какие интересы возобладают в его дальнейшей жизни, подтвердится или опровергнется предположение о наследственности коэффициента преступности и много другое — все ответы мог дать их малыш. И это заставляло мужчину гордиться и жутко бояться одновременно: на что будет похожа жизнь его ребёнка? Пока они с Аканэ живы и в полном здравии, «Сивилла» вряд ли причинит ему вред, но что потом?
— Шинья, система управления нашим обществом терпит изменения и, ты сам видишь, постепенно изживает себя. Всё больше людей начинают сомневаться в правильности решений «Сивиллы», всё больше вопросов появляется в сети. Не думаю, что все спокойно примут правду, хотя такие, разумеется, тоже найдутся. Если простые горожане начинают успешно сопротивляться системе, наш ребёнок уж точно сможет постоять за себя, я в этом уверена. — Следователь сильнее прижалась к мужу и заглянула ему в глаза, забавно подмигнув.
Мужчина ошарашено посмотрел на девушку, желая спросить, как она поняла ход его мыслей, но быстро передумал: это же старший следователь Аканэ, которая брала уроки психоанализа и профилирования у самого профессора Сайги. Удивляться было нечему. И всё-таки он был рад, что она освоила эту науку: слова поддержки успокоили и сняли нервное напряжение.
— Как вы всё это время были? — Когами зарылся носом в растрёпанные волосы супруги и вновь скосил глаза на её живот. Инспектор ласково улыбнулась, но почти тотчас согнулась от пронзившей тело боли: — Что такое?!
— Наш ребёнок… — сдавленно прохрипела Аканэ, ухватившись за рукав Шиньи, — в последнее время он всё чаще отрабатывает на мне боевые приёмы. Мне уже кажется, что всё внутри в синяках, поскорее бы он родился…
Шинья мгновение удивлённо смотрел на жену, а после зашёлся от смеха, представив описанную Аканэ картину. Выходило более чем забавно. Супруга в ответ состроила обиженную рожицу, мол, мне больно, а он ржёт, но ничего кроме новой порции смеха от благоверного не дождалась. Обида как-то быстро переросла в чувство праведного гнева, и следователь мстительно ткнула Когами локтем под рёбра. Мужчина кашлянул и поспешно поднял руки в знак поражения:
— Прости, прости.
Пара покинула отделение «КRZ–3» и, миновав охранный пост, оказалась за пределами Центра реабилитации и изоляции. Пять месяцев не покидавший стены здания Когами поёжился от тёплого ветерка, забравшегося ему под рубашку. Стояла вторая неделя июня и ожившая после зимней спячки природа проявляла себя во всей красе. Начиная от цветущих плодовых деревьев и заканчивая летающими туда-сюда птицами. Или же часть всей этой красоты составляли голограммы? После заявления Гинозы о голографической сакуре возле головного офиса БОБ Шинья начал сомневаться в своих способностях различать подделки. Это за пределами Японии всё было предельно просто и нужды ломать голову над подобными вопросами не было. Своей реальностью надводная Шамбала и привлекала Когами, но это был единственный плюс из всего увиденного и пережитого. Жестокость за границей иногда была даже сильнее, чем в пределах действия «Сивиллы».
Подойдя к полицейской машине, Шинья уверенно сел за руль и коснулся панели навигатора: позволять беременной супруге вести машину не входило в его планы. Аканэ, по привычке открывшая переднюю дверь, насупилась под пристальным взглядом и, бормоча что-то нечленораздельное, всё же села на заднее сидение. Он с ней, как с ребёнком, честное слово!
— Между прочим, всё это время я и так справлялась, — полностью удержаться от колкого замечания не удалось, но ведь беременным всё можно. Мужчина в ответ неопределённо хмыкнул и нажал на газ. Машина двинулась с места.
Восстановленный в должности исполнитель совершенно не стремился поскорее добраться до главного офиса Бюро и делал всё, чтобы только оттянуть момент их прибытия на место. Из магнитолы раздавалась приглушённая мелодия скрипки, и Шинья мельком подумал, что где-то уже слышал эту композицию. Однако вспомнить так и не получилось.
— Знаешь, мне всё ещё с трудом верится, что всё вот так мирно разрешилось и мне действительно простили убийство Макисимы. Что именно ты наговорила шефу Касэй, это ведь она может влиять на систему «Сивилла»?
Ответа на вопрос мужчина так и не дождался и, обернувшись назад, понял, что жена уснула. Легкая улыбка тронула губы исполнителя.
«Вот ведь».
Шинья не долго раздумывал, прежде чем поставить машину на автопилот и перебраться на заднее сидение — благо пространство позволяло это сделать, не потревожив сон беременной. Аканэ уснула в не лучшей позе — опершись боком о дверь, подтянула колени под себя, отведя их в сторону, а сама изогнулась в противоположную — если он позволит ей так спать и дальше, когда жена проснётся, у неё будет болеть всё тело. Да и ребёнку такая странная поза может навредить. Шинья осторожно взял девушку за плечи и медленно опустил её голову себе на колени, тем самым выравнивая положение супруги. Одной ладонью коснулся лба Аканэ, а другую положил на выпирающий живот. Инспектор глубоко вдохнула, коснулась своей рукой руки Шиньи и что-то промычала сквозь сон. После её лицо вновь стало безмятежным. Исполнитель едва сдержал лёгкий смешок и почти сразу перевёл удивлённый взгляд на живот супруги: их с Аканэ ребёнок тихонько толкнулся прямо в ладонь мужчины, словно бы приветствуя. А потом ещё раз. И ещё. Когами усмехнулся и круговыми движениями погладил крошечный бугорок на животе жены, который вдруг скрылся, чтобы через секунду появиться вновь.
— Тише, малыш, маму разбудишь.
— Малыш с мнением мамы не считается: это происходит каждый раз, когда я пытаюсь вздремнуть днём, а порой и ночью. — Аканэ зевнула и подняла на Шинью полусонные глаза: — мама как-то говорила, что я в своё время почти весь день спала, зато ночью начинала вести активную жизнь, из-за чего они с папой были похожи на зомби.
Исполнитель улыбнулся словно кот, объевшийся сметаны, и прикрыл глаза:
— А мне, вроде бы, вообще было всё равно, какое на дворе время суток. Родители, как постовые, сутки напролёт дежурили у детской кроватки.
— Издевался над ними, как мог, значит?
— Ну, я же не специально…
«Вы прибыли на место назначения!» — механический голос автопилота прервал разговор четы Когами, возвращая блюстителей закона в суровую реальность. Мужчина тяжко и как-то обречённо вздохнул и вышел из машины. Открыв дверь со стороны Аканэ, подал ей руку, помогая выйти, и недовольно уставился на огромное здание БОБ. Сколько сразу воспоминаний нахлынуло!
Лифт поднялся на нужный этаж куда быстрее, чем этого хотелось, и Когами недовольно сморщился: начинались его адские деньки. То ли желая таким образом подпортить жизнь младшему следователю, то ли, наоборот, дополнительно наказать Шинью, Система порешила, что на время декрета бывшей Цунэмори её супруг останется под командованием Симоцуки. Ни один из следователей не прыгал в восторге, но ведь против решения Главы не пойдёшь.
Мика встретила пару на пороге первого отдела и показательно сложила руки на груди, всем своим видом показывая отвращение к вернувшемуся исполнителю. Когами в долгу не остался и поприветствовал всех, кроме Симоцуки. Вообще он был рад видеть старых товарищей и знать, что с ними всё в порядке. Хотя, Гиноза, похоже, горел желанием вновь засадить кулаком в скулу напарника, чтобы «вправить мозги». Лучший друг ничуть не изменился.
Впрочем, если Гиноза и злился, радость встречи была куда сильнее. Мужчина приветливо улыбнулся и махнул Шинье рукой в знак приветствия. Дописав что-то в электронном отчёте, Нобучика отъехал от рабочего стола и, поднявшись, подошёл к Когами. Исполнители пожали друг другу руки и по привычке обменялись несколькими колкостями: словно и не было этих четырёх лет разлуки. Вслед за бывшим инспектором к Шинье подошла Яёй, любезно стукнувшая его в плечо и улыбнувшаяся кончиками губ, далее — самый юный из исполнителей — Хинакава Шо. Паренёк неловко помялся перед супругом любимой следователя и боязливо протянул руку.
— Простите, что наставил на Вас доминатор тогда. Я не знал, что Вы с сестрёнкой… Мне очень жаль.
Если Когами и удивился словам программиста, то виду не подал. Скорчив забавную рожицу, Шинья легонько хлопнул мальчишку по плечу, заставляя того дёрнуться от ощутимого удара.
— Да всё нормально, ты выполнял свою работу.
Поняв, что зла на него не держат, Хинакава облегчённо выдохнул про себя и неуверенно улыбнулся. Когами прошёл внутрь родного офиса, и провёл рукой по своему рабочему месту. С момента его побега здесь, казалось, ничто не изменилось.
— Цунэмори не позволила никому занять твоё место, поэтому тут ничего не трогали. — Нобучика вновь оказался рядом, пожив руку на плечо лучшего друга и смотря на него с лёгким немым укором. Когами вздохнул и опустил голову. Он давно уже признал все свои ошибки, не было надобности вновь давить на больное. Мужчина провёл ладонью по шершавому дереву и остановился взглядом на трёх стоящих друг на дружке пепельницах. Всё было по-старому, единственное, пепел убрали.
— Йоу, Когами. — Суго Тэппэй появился словно из ниоткуда, заставив Шинью вздрогнуть. Мужчина криво улыбнулся и подавил вздох: Аканэ рассказывала ему о ситуации во втором подразделении, поэтому всю историю с Аоянаги, Тэппэем и остальными он знал. Было обидно за павших в неравном бою коллег, но, как говорится, таков круг жизни. Восстановленный в правах исполнитель пожал руку Суго и приветливо кивнул.
— Я тебе сочувствую: ближайшее время быть в подчинении Симоцуки… Она исполнителей на дух не переносит, а тебя — особенно, — доверительно прошептал Тэппэй, прикрыв рот ладонью. Меньше всего мужчине хотелось, чтобы амбициозная девушка услышала его слова. — Всё никак не может смириться, что тебя помиловали.
— Я бы не назвал пять месяцев заточения помилованием, но, если учесть, что меня в государственные преступники записали, приговор приятно удивил. — Когами вытащил из-за пазухи пачку «Spinel» и с удовольствием затянулся. Он думал, что избавился от этой привычки, но, видно, не вышло. Решив сильно не дымить, дабы не навредить здоровью Аканэ и их будущему ребёнку, мужчина сделал вторую затяжку и с явным сожалением воткнул сигарету в пепельницу.
— Может ты мне расскажешь, что произошло в тот раз, когда меня поймали? Аканэ и Гино молчат, как партизаны, а с Каранамори я ещё не успел связаться.
Бывший исполнитель второго отдела удивлённо вскинул брови и в нервном жесте пригладил и без того идеальную причёску.
— Значит, ты ничего не знаешь… Когда шеф Касэй вырубила тебя из доминатора, со старшим следователем случилась истерика, что в её состоянии, хоть и не удивительно, но очень опасно. Плюс ко всему, она прибежала туда почти одновременно с нами, что тоже негативно сказалось на её самочувствии… — Мужчина замялся, прикусив губу, но всё же продолжил: — она потеряла сознание и Глава приказала доставить её в больницу. Там констатировали угрозу выкидыша.
— Что?!
— Но всё ведь обошлось! Врачи уложили её на сохранение на полтора месяца, и инспектор Цунэмори и ребёнок победили. Теперь всё хорошо. — Суго облегчённо вздохнул, наблюдая, как оседает взъерошенность друга. И хотя блеск страха в синих глазах не потух совсем, Шинья выглядел более-менее спокойным. Всё позади.
Возрастающие в тональности голоса привлекли внимание карателей, приковывая взгляды к инспекторам. Симоцуки и Когами о чём-то спорили, активно жестикулируя и пытаясь доказать каждая свою точку зрения. Из вырванных из диалога слов Шинья понял одно: речь опять зашла о разделении взглядов на службу и свои обязанности.
— Может уже хватит? — Аканэ раздражённо стукнула ладонью по гладкой поверхности стола и недовольно посмотрела на Мику. Младший следователь состроила мину и закатила глаза, показывая, как сильно она прониклась словами начальницы. Тем не менее, в офисе воцарилась недолгая, но такая долгожданная тишина.
Цунэмори посверлила девушку строгим взглядом и придвинула к себе стопку бумаг: где-то в этой волоките затерялся приказ о временном переводе Когами Шиньи под начало младшего следователя. Подписывать сей акт Аканэ более чем не хотелось, и она даже тайком надеялась, что злополучный листок не найдётся. Увы, потерять что-либо в Бюро не предоставлялось возможным, и документ с слегка помятыми краями вскоре оказался в руках Цунэмори. Девушка обречённо вздохнула и поставила свою подпись, давая согласие.
Два года. Два следующих года её мужу придётся терпеть выкрутасы её подчинённой. После можно будет отдать малыша в ясли и вернуться в офис. По крайней мере, Шинье не придётся жить в Бюро: официальный статус супруга Аканэ позволил мужчине «освободиться от поводка» и начать жить нормальной жизнью. В любом случае, Симоцуки не посмеет причинить ему вред — нападать на мужа начальницы, которому ещё и «Сивилла» решила дать шанс, было по меньшей мере неразумно. А Мика, несмотря на всю свою вспыльчивость и неприязнь к карателям, слишком уважала власть, чтобы идти наперекор приказам. А словесные баталии вреда не нанесут: Когами замечательно умел игнорировать окружающих.
Внезапно внутри резко прихватило, заставляя девушку испуганно охнуть и опуститься на пол на колени. Боль прошла почти сразу, и она уже хотела сказать подбежавшим товарищам, что всё хорошо, когда накатило по новой. Она уже была на последнем месяце и, несмотря на заверения врачей, что роды начнутся лишь в конце недели, всегда был риск, что малыш попросту не «дотерпит». Живот свело снова, в это раз несколько сильнее, и Аканэ развеяла сомненья. Это явно не были те тренировочные схватки, что ей доводилось испытывать раньше. Теперь всё по-настоящему. Выхватив взглядом склонившегося над ней мужа, следователь вцепилась в его ладонь и умоляюще заглянула в глаза.
— Я, кажется, рожаю!
***
— Шион, сделай же что-нибудь, — Когами сжал руку поморщившейся от очередных схваток Аканэ и обеспокоенно посмотрел на женщину. Врач флегматично рассматривала свой маникюр, иногда бросая любопытные взгляды на следователя. Девушка держалась стойко, изредка кивая головой в такт расслабляющей мелодии, откопанной Каранамори в базе Бюро, хотя в карих глазах нет-нет, да проблескивал страх.
— Что я тебе сделаю, это лаборатория, а не родовая. Нужно отвезти А-тян в больницу прежде чем у неё отойдут воды и интервал между схватками станет меньше десяти минут. Как только вы сюда заявились, я отправила запрос на карету скорой помощи.
— Мы тут уже около часа торчим, через сколько они приедут?