— Почта нынче плохо работает, да?
Она странно посмотрела на него и потупила глаза.
— Не понимаю, о чём вы, сэр.
— О вашей переписке с лордом Брэкенстоллом.
Впервые на её губах мелькнула дрожь испуга — и тут же испарилась. Астори взяла себя в руки. Она великолепно умела это делать.
— Я знала, что мои письма не доходят.
Её вызывающая откровенность рассмешила Вэриана.
— А то, что у него есть невеста, вы знали?
— Да. Но с вами я обсуждать это не намерена, сэр.
Астория круто развернулась и вышла из библиотеки — Вэриан остался. Он мог бы схватить её за руку, удержать, да просто окликнуть. Мог. Но не стал.
Она сама придёт к нему, как он и предсказывал.
Завтраки в Блэкуотерском пансионе всегда протекали тихо и однообразно: ученики ковырялись в тарелках и бубнили, преподаватели едва слышно переговаривались. Правда, время от времени эту утомительную утреннюю церемонию разбавляла выходка кого-то из бунтарей. То закукарекает, то зальёт полы маслом, то подпилит ножки у столов… Их изобретательность не знала границ.
Учителя злились, но терпели: спорить с наследниками древнейших родов Англии себе дороже, да и виновников поймать непросто. Всё, что им оставалось — раз за разом ужесточать правила.
Сегодня точно должно было что-то случиться: Вэриан понял это по лицам пятёрки. В хитрых светло-карих глазах Рональда светилось торжество. Вэриан сжал спинку стула и опустил взгляд — так и есть. В мягком, льющемся из окон свете сиденье слегка отливало матовым блеском.
Клей. Прекрасно.
Половина педагогов уже уселась на свои места. Можно было бы спасти от позора вторую, но… зачем? К чему пускать возможность сделать жизнь не такой безнадёжно скучной?
Вэриан с невозмутимой миной забрал свой завтрак и сел вместе со студентами. Эта эксцентричная выходка не ускользнула от внимания преподавателей — на них Вэриану было глубоко плевать — а также шайки во главе с Асторией — её реакция беспокоила его гораздо больше.
С каких пор он начал беспокоиться о том, что она подумает? Или беспокоиться вообще?
Что произошло, поняли только к концу трапезы. Он из последних сил сдерживал смех, слыша охи, вздохи и ахи учителей, хохот студентов и дребезжание посуды. Ну вот, теперь стало уже повеселее.
Он знал, кто это сделал. Конечно, Рон — он один отважился бы на подобное. Эту рыжую бесшабашную бестию ничем не смутить, но он всё же попробует.
Вэриан поймал разгневанного мистера Фергюсона в коридоре. Сухая фигура старика вся дрожала, козья борода смешно подпрыгивала.
— Пренеприятнейшая ситуация вышла, — с сочувственным видом начала Вэриан и хотел даже для пущего эффекта приложить ладонь к груди, но испугался, что переиграет. — Нынешняя молодёжь совсем не уважает старшее поколение…
— Верно, мистер Эллиот, верно, — вздохнул старичок и поправил пенсне. — А самое ужасное — что ничего с этим не поделаешь… Доказательств нет, зачинщики неизвестны…
— Доказательства всегда можно найти, — парировал Вэриан, едва удержавшись от того, чтобы не добавить «или подделать». — А зачинщика я знаю. Граф Рональд Честерфилд.
Глаза мистера Фергюсона округлились и стали похожи на чайные блюдца.
— Вы имеете в виду сына Торнтона Честерфилда, члена палаты лордов? Неужели он замешан в этой недостойной выходке?
— Боюсь, что да. Более того, я в этом уверен.
Старик задумался: на его сморщенном, походящем на грецкий орех лице мелькнуло сомнение. Вэриан ждал. Он верил в свою силу убеждения, как в ничто на свете.
— Благодарю вас, мистер Эллиот. Боюсь, мне придётся написать его отцу…
Расставаясь, Вэриан выразил искреннее огорчение тем, что доброе имя пансиона опорочено такой отвратительной проделкой. Зазмеившуюся в уголках губ усмешку никто не заметил.
За дальнейшим ходом дела он не следил — пропал запал. Бесконечная скука вновь овладела разумом и телом. Вроде бы приехал отец Рональда или вызвал непутёвого сынка к себе — какая разница, всё одно и то же. Подобное он видел десятки раз, если не сотни.
Единственное, что радовало — растущая ненависть Астории. Она догадалась, кто выдал Рональда. Она не могла не догадаться. Вэриан видел, с каким трудом она сдерживала негодование в его присутствии и как оскорбительно шуршала платьем, проходя мимо. Астория тяготилась им. И Вэриан этим наслаждался.
Вечер выдался безветренный и ясный — отменная погода для прогулки. Глупо было бы этим не воспользоваться. Вэриан шёл среди пожухлой блёклой травы; затянутое сизыми облаками небо дремало, накрапывал унылый дождь. Крались холодные сумерки.
Его слух уловил тихий шёпот, и Вэриан остановился. За соседним деревом стояли две сливающиеся дымчато-лиловые фигуры: Джеймс и Астория. Клятвы, объятия, поцелуи…
Он стоял под градом ледяных капель, чувствуя, как они затекают под воротник, и смотрел. Долго. Очень долго. Где-то внутри впервые за много лет зашевелилась липко-белая слепая змея страха — он зашёл слишком далеко. Он заигрался в чувства. Целую вечность он убеждал себя, что эмоции — слабость и изъян человеческого разума, а сейчас в душе невнятно кольнуло от того, что Астори…
Вэриан резко развернулся и пошёл вперёд, не выбирая дороги. Он не должен ничего ощущать. Просто ни-че-го. Пора разыграть последнюю партию, завершить композицию достойным финальным аккордом.
В этот раз Астори проиграет. Она поддалась чувствам, и в этом просчёте — начало её конца.
На следующем занятии он устроил внеплановый зачёт по философии. Взгляд Вэриана на секунду задержался на Джеймсе — дольше смотреть было нельзя, он мог себя выдать — и тут же устремился в окно.
— Подходите ко мне по одному, джентльмены. Я задаю вопрос, вы отвечаете.
Экзамен проходил относительно успешно: ученики нервничали и запинались, Вэриан скучал. Он хорошенько вывел из себя Эдварда, Джеймса и Рональда, которого всё-таки не исключили. Настала очередь Декстера.
Вэриан подпёр подбородок руками и посмотрел на студента.
— Что появилось раньше: дух или материя? — брякнул он, не особо задумываясь над вопросом.
Декстер нахмурился, поправил очки и медленно, вдумчиво, подбирая каждое слово, заговорил — хорошо и гладко, как по писаному. Вэриан прикрыл глаза.
— Не верно.
— Что не верно, сэр?
Он улыбнулся и распахнул веки. В тёмных металлических зрачках забегали бесенята.
— Всё от начала и до конца. Вы неуч, мистер Каннингем, неуч, и вашим родителям стоило бы стыдиться такого ребёнка. Ваш ответ до безобразия плох. Идите на место и подумайте над моими словами.
Декстер встал; под бледной кожей пылал болезненный румянец. Вэриан продолжал улыбаться. Да, он поступил жестоко — что с того? Он играет по своим правилам и не отчитывается ни перед кем.
Ни перед кем, Астори.
Её укоряющая тень на миг возникла в дверном проёме.
Дни проходили незаметно: пансион наслаждался ленивым спокойствием, но Вэриан знал, что это только временное затишье, и неистовая мятежная буря грянет совсем скоро. Бунтовщики ненадолго затаились, чтобы ударить с новой силой.
Что ж, он готов отразить удар.
Вэриан следил за пятёркой, держал руку на пульсе, ощущал трепыхание невидимых, натянутых до предела нитей и ждал. В крови закипал азарт охотника, выслеживающего пугливую дичь.
Наконец что-то зашевелилось — фигуры выдвинули на доску. Отчаявшиеся мятежники решились на безумный шаг — испортить все классные журналы, хранившиеся под замком в кабинете мистера Фергюсона. Слепок ключа достали неделю назад — эти горячие головы серьёзно подготовились.
Смело и опрометчиво. Они ещё не знают, с кем связались.
Вэриан помнил их поимённо, мог перечислить с завязанными глазами. В тот день, когда старик рвал и метал над грудой сожжённых и исписанных листов, а его козья бородка разъярённо тряслась, Вэриан мог назвать в алфавитном порядке всех — заводил и исполнителей — этого акта протеста. Но не стал. Он выбрал гораздо более изощрённый способ мести.
Кому он мстил и за что, Вэриан старался не думать.
Прозрачно и весьма недвусмысленно намекнув пятёрке, что ему всё известно, он затаился, ожидая реакции. Что-то зрело.
И вызрело слепой ночью, когда ливень исступлённо хлестал дома и деревья, впитываясь в твёрдую, как гранит, землю.
В дверь его спальни постучали. Вэриан сел в кровати — он ещё не раздевался — и негромко сказал:
— Войдите.
Тонкая дрожащая фигура Астории выросла на пороге. Вэриан не хотел себе в этом признаваться, но на одно краткое мгновение он ощутил нечто отдалённо напоминающее изумление. Такого он не мог предвидеть.
— Пожалуйста… сэр…
Она сделала несколько неверных шагов и упала к его ногам, закрыв лицо руками. Вэриан не двигался и смотрел, как трясутся её плечи.
Вверх-вниз. Вверх-вниз.
— Не надо… Их ведь исключат… Пожалуйста, сэр…
Вэриан не шевелился. Он ещё никогда не видел её слёз.
— Умоляю… Джеймс… Его репутация… Он этого не перенесёт… — Астория подняла заплаканные глаза цвета горького шоколада. — Я сделаю всё… Клянусь… Только не рассказывайте…
Вверх-вниз. Вверх-вниз.
Вэриан был не в силах выносить этот лепет дальше. Сломанная и обессиленная Астори, рыдающая у подножия его кровати — не та гордая и упрямая девчонка, которая одолела его тридцать лет назад.
Ему не нужна такая победа. Он не может любить её и жалеть одновременно.
Сорвавшаяся мысль уязвила самолюбие Вэриана. Он свободен от эмоций. Он не должен ни любить, ни жалеть.
Но непривычно дрожащие руки говорили об обратном — его било, как в ознобе. Он схватил Асторию за узкие плечи и встряхнул.
— Хватит, — непослушными губами прошептал он. — Перестаньте немедленно…
Он прерывисто вздохнул. В зрачках напротив отражалось мутное сияние свечей.
— Уходите… Уходите сейчас же…
Она не заставила повторять дважды и белым росчерком вылетела из комнаты. Вэриан перевёл взгляд на свои длинные ладони, ещё хранившие тепло плеч Астории.
Он впервые за бесконечно долгие годы коснулся её.
В эту ночь Вэриан не спал, мерил шагами комнату — пять вправо и пять влево — и думал, думал до тошноты, отупления, медного привкуса под языком… Он не может чувствовать. Он не может любить.
Тени не любят.
А сердце — маленький кусок мяса, ошмёток плоти, противный моторчик в груди — неустанно выводило один и тот же мотив, напоминая, что оно у него есть.
========== Ночи в Аду холодные ==========
Ночи в Аду холодные. Почему-то Астори вечно забывала об этом, когда отправлялась в Преисподнюю, а потом мёрзла, стучала зубами и клятвенно обещала в следующий раз привезти два чемодана с тёплыми вещами. Ранний склероз?
Возможно. По крайней мере, ей простительно: она так волновалась и торопилась перед этой поездкой, что можно было забыть голову, не то что лишнюю сумку с одеждой. Два мира стояли на грани международного скандала, готового в любую минуту перерасти в войну, а разбираться с этим вновь пришлось Астори.
Она знала, на что идёт.
Переход дался ей легко, без тошноты и головокружения — такие побочные последствия иногда возникали при использовании телепортов. За годы постоянных перемещений Астори успела к ним привыкнуть, но всё равно скучала по Сердцу Луны и серебряно-молочному межмировому мосту. Впрочем, жаловаться было бессмысленно.
В лицо пахнуло душно-пряным дыханием пустыни; охристо-золотые и красные пески струились океанскими волнами вокруг Серого Города, слепяще-голубое эмалевое небо нависало раскинутым шатром. Астори окинула взглядом колко-строгий силуэт Палахомора, обсидианового дворца, где когда-то обитал Лорд Ада, а сейчас заседал Совет Девяти колец.
Ей навстречу вышел никельхе Шимрин Оджи, представитель Третьего кольца, высокий франтоватый демон с гладко подпиленными, как у женщин, рожками, аккуратным костюмом, сшитым на пантейский манер, и ухоженными ногтями.
— Добро пожаловать, шанха, — манерно поклонился он. — Рад приветствовать вас.
— Это взаимно, — выучено улыбнулась Астори и подала руку для поцелуя. В последнее время среди адской знати стало модно целовать ладони, а не запястья, как это было раньше. — Я не могла не приехать. В сложившейся ситуации для нас необходим конструктивный диалог.
— Верно, шанха. Переговоры начнутся завтра, а сегодня вечером — бал. Я провожу вас в ваши покои.
Пока они шли по длинным тёмным коридорам, Астори думала о том, как лучше начать беседовать по этой щекотливой теме. Размышлять об этом она начала в Эклипсе, а ещё раньше — на Пантее, как только впервые узнала о случившемся, но чёткого плана всё ещё не составила. Слишком много фактов, линий, сомнений, и нужно их рассортировать.
Ей отвели две просторные комнаты — гостиную и спальню. Шторы, сползавшие алым шёлком, низкие кресла, привезённое явно с Пантеи пианино, кровать под балдахином — всё дышало кроваво-красным. Астори устало опустилась на ручку дивана, смяв платье, и помассировала виски. Так, не отвлекаться. Думать.
Расставить всё по полочкам.
Она переоделась, скинула туфли на высоком каблуке и устроилась с ногами в бордовом креслице. Итак…
Две недели назад была похищена дочь каиба торговли, никельхе Эзмара Амри — юная Вишние, и в этом подозревали членов эклипсианской группировки демононенавистников «Серебряное кольцо». Вспыльчивые жители Ада среагировали немедленно — посольство Эклипса в Сером Городе разгромила неистовствующая толпа. Слух об этом быстро распространился по мирам, вызвав бурю эмоций.
Астори понимала, что Эклипс должен ответить, как минимум выслать адских дипломатов, но это только завело бы отношения в тупик или порвало их окончательно. Бездействия народ тоже не поймёт. Единственный выход — спокойный и взвешенный разговор.
Сегодняшний бал — явно только первый раунд: стороны присматриваются друг к другу. Астори нужно было послушать незначительные словесные дуэли светских львиц и львов, подышать воздухом танцевального зала, оценить обстановку и на основе этих наблюдений решить, как вести себя дальше. Она не первый раз проделывает такое. Справится.
Вечер наступал неслышно, плавно, медленно, ступая мягкими пушистыми лапами по пескам; Астори куталась в лёгкую шаль и неотрывно смотрела в окно. Разгорался закат: тоненькие струйки крови ползли по небу.
Ночи в Аду холодные. Как она могла об этом забыть.
Приём начнётся ближе к десяти — время ещё есть, можно подумать или почитать. Астори раскрыла старинный, антикварный томик «Песен Охельми-Джизаим» — один из тех дряхлых томов, которые, кажется, вот-вот рассыплются в руках — и присела на обитый бархатом подоконник. Мелодичные рифмы подтанцовывали на языке, но мысли Астори витали далеко от истории печального Пасмианна и его возлюбленной Дервинэ. Волнение покалывало ладони.
Что-то заставило её нервно подобраться и нащупать нити энергии — Астори нашарила Камень скорее, чем осознала, в чём дело. Внизу мелькнула знакомая чёрная голова, и сердце заколотилось в три раза быстрее.
Вэриан?
Она тряхнула головой. Нет, ему нечего делать здесь. Наверняка он сейчас скитается где-нибудь в космосе и ищет… то, чего найти нельзя. Астори нахмурилась. Когда бы ни появился Вэриан, он вечно путает её планы и переворачивает всё с ног на голову.
Сплошное бедствие. Головная боль. Тень, неотступно идущая следом.
От него нельзя избавиться.
Астори никогда не боялась его, потому что знала — Вэриану её не победить. Он просто — по странной непонятной причине — не захочет побеждать. Но за жизни близких, особенно Джея, она опасалась и почти каждый день умоляла мужа быть осторожным.
— Хватит, Астори, хватит, — вспылил он однажды. — Мне надоело, что между нами всегда третьим стоит он. Так не может больше продолжаться. Я с ним разберусь.
— Нет, Джей, стой! — Она удержала его за рукав. — Даже не вздумай, ты… ты с ним не справишься. Вэриан страшный человек, и он способен на многое.
— На что «на многое»? — бросил Джей раздражённо. — На преступление? Убийство? Это для меня не новость.
— Да, и в первую очередь — на убийство. Пожалуйста… не надо. Я сама. Правда, сама.