Значит, он знаком с Голдом и Региной. С ними обоими, как занятно. Что еще их связывает? Регина ненавидит Голда, но ведет с ним дела? Утверждает, что Голд подставляет ее, но рекомендует его Джонсу? Или в этом и была задумка — подставить еще и Джонса, потому что к нему Регина испытывает такую же ненависть?
Все только больше запутывалось. Знай Эмма истинные мотивы Регины, доверяй Регина ей, веди они откровенные беседы… Они бы помогли друг другу. Но как убедить в этом Регину? Что следует сказать или сделать, чтобы Регина поняла: Эмма может стать ей отличным прикрытием, если таковое понадобится.
Жизнь и так сложная штука, а некоторые умудряются получать удовольствие от того, что делают ее еще сложнее.
Эмма подошла еще чуть ближе, склонилась над Джонсом, разглядывая его пристальнее.
Откуда он знает Регину? У них было что-то в прошлом? Они были друзьями? Или? ..
Эмма нахмурилась.
Какая ей разница? Неужели она станет ревновать? Регина никогда ничего не обещала ей, а Эмма не требовала обещаний. Между ними вообще ничего нет, кроме Генри и пары перепихов. Никаких привязанностей, никаких обид.
Эмма глянула на настенные часы. Десять. Регина уже, должно быть, в офисе. Нет причин задерживаться здесь. Дэвид сообщит ей — наверное, — если состояние Джонса поменяется. Сидеть и дежурить у его постели нет смысла: он не столь важный свидетель, которого следует оберегать. То, что он связан с двумя наиболее влиятельными людьми города… Что ж, Эмма тоже с ними связана. Как и большинство горожан. Это еще ничего не доказывает. Просто следует повнимательнее приглядеться к нему, когда он очнется. А в том, что он очнется, Эмма почему-то была абсолютно уверена.
Медсестра даже не взглянула на Эмму, хотя та при выходе вежливо сказала «Всего доброго». Внутри забурлила злость, которая растворилась в крови в момент, когда Эмма села в машину. В самом деле, стоит ли обращать внимание на подобное? Эмма знала, как заразна толпа и ее мнение, мало кто может пойти против течения. А терпение есть добродетель. Убеждая себя таким образом, Эмма доехала до мэрии, припарковалась на полупустой стоянке — откуда столько машин, если в мэрии работает всего ничего народу? — вышла и застегнула куртку. Холодный ветер тут же бросился в лицо, попытался пробраться за шиворот. Не собираясь позволить ему достигнуть успеха, Эмма бегом добралась до входной двери и, дернув ее на себя, застыла, ошеломленная густым запахом свежей краски. Раньше здесь так точно не пахло. Запах не раздражал — пока что, — но отчего-то настораживал. Эмма прикрыла дверь, лишив себя последнего глотка свежего воздуха, сделала шаг вперед и почти столкнулась с вдовой Лукас, спускающейся с лестницы.
— Простите, — поспешно извинилась Эмма и застыла, когда поняла, кто перед ней. Лукас окинула ее откровенно враждебным и ненавидящим взглядом, вздернула голову и уже почти прошла мимо, когда вдруг остановилась и открыла рот:
— Недолго тебе осталось потрясать своим значком, знаешь ли!
Слова ее прозвучали вызывающе и торжественно. Эмма сглотнула, не понимая, о чем идет речь. Разве она где-то трясла значком?
— Простите… — снова проговорила она, но Лукас не дала ей продолжить:
— Я собираю подписи. Город не оставит это просто так. Если мэр и прокурор не хотят снять тебя, то мы об этом позаботимся сами!
Она погрозила каким-то документом, упрятанным в прозрачную папку.
— Вот, все тут, все. Недолго тебе осталось радоваться чужой смерти!
Старуха сверкнула глазами и ушла, оставив ошеломленную Эмму. Подписи? Не оставят просто так? Радоваться чужой смерти? Что вообще происходит? Когда она такому радовалась?
Эмма развернулась, желая не то кинуться вслед Лукас, не то кинуть в нее чем-нибудь. Злорадность взыграла вдруг разом во всех местах: Эмма отметила, что старуха сильно сдала после смерти внучки — усохла как-то, стала ниже ростом. Нос заострился, очки спадали с него. Подумав так, Эмма тут же усовестилась. Лукас же не виновата. Но и Эмма тоже не виновата! Черт побери, никто не виноват! Кроме, возможно, Голда. А если и он - нет?..
Настроение резко упало. Еще недавно Эмма радовалась возможности лишний раз повидать Регину, теперь же ей побыстрее хотелось закончить со всем этим и отправиться домой, благо, за переработку в последние недели ей как раз полагалась парочка выходных. Переборов себя, Эмма поднялась по лестнице на второй этаж, где запах краски стал гуще и тяжелее, и остановилась в паре шагов от стремянки, с которой какой-то невысокий мужчина в рабочей одежде красил стену. Пол был весь устелен старыми газетами, и Эмма запоздало поняла, что успела наступить на одну из них. А там, конечно, оказалась краска, уютно обосновавшаяся теперь на подошве ее сапога.
— Эй, — растерянно позвала Эмма. Мужчина повернулся, вместе с ним повернулась и его рука с зажатой в ней малярной кистью, с которой моментально сорвались густые капли, усеявшие крапинками куртку Эммы. Эмма вздрогнула и отступила на пару шагов.
— Черт, простите! — виновато воскликнул мужчина. Поспешно спустившись со стремянки, он протянул Эмме тряпку, вытащенную из кармана.
— Вот, вытрите скорее!
Поскольку Эмма тормозила, он сам принялся оттирать ее куртку. Какое-то время Эмма позволяла ему это, потом отобрала тряпку и сказала торопливо:
— Спасибо. Кажется…
— Простите, — снова повинился мужчина. Он приподнял брови, на лбу пролегла глубокая морщина, от чего вид его стал немного комичным. Светло-голубые глаза полнились сожалением.
— Да ладно, что уж там.
Эмме было жаль куртку, но не ругаться же из-за этого. К тому же, она тоже виновата. Могла бы и не разговаривать с рабочим, занимался бы он тогда своим делом и никого бы не пачкал.
— Вы давно здесь работаете? — спросила она, чтобы не затягивать паузу. Ей было не так уж интересно, она просто не знала, что в мэрии ремонт. Неужели Регина не могла сказать?
— Сегодня первый день, — с готовностью откликнулся мужчина. Переложил кисть из правой руки в левую, вытер ладонь о джинсы и протянул ее Эмме.
— Я Робин. Робин Гуд.
Эмма не удержалась от смешка.
— Серьезно? — спохватившись, она пожала предложенную руку. — Грабите богатых, осчастливливаете бедных?
А что, имя подходило: у Робина было открытое волевое лицо, ясные глаза, и он наверняка обладал большим сердцем. Такие славные на вид парни обычно другими не бывают. За редким исключением.
Робин засмеялся, качая головой.
— Мое проклятие. Родители явно не подумали, как мне придется жить с таким сочетанием. И да, вы правы: я тут приглядываюсь, прицениваюсь, а под покровом ночи стану вершить свои благородные поступки.
Эмма хмыкнула еще раз.
— Ну, а я всего лишь Эмма Свон. Никаких совпадений.
— Шериф, я знаю, — кивнул Робин. Когда он произнес это, Эмма насторожилась. Она прекрасно помнила, как сейчас относятся к ней в городе. Но Робин, кажется, не собирался следовать за толпой. Это слегка успокаивало.
— Я вас никогда не видела раньше, — Эмма склонила голову к плечу. — Только приехали?
Это многое бы объяснило.
Робин забрал у Эммы тряпку и стер с куртки последнее пятнышко. Как только увидел?
— Можно и так сказать. Мы с сыном редко выбираемся в город. У нас дом возле самого леса. Там мало людей, только мы и пара моих приятелей. Охотимся, рыбачим, живем в свое удовольствие.
— Здорово, — искренне сказала Эмма. — Всегда мечтала вот так пожить.
Робин засмеялся.
— За чем дело стало? Приезжайте как-нибудь, Роланд будет счастлив: он любит полицейских. А особенно их форму.
Роланд, видимо, был его сыном. А вот про жену Робин ничего не сказал.
Эмма кивнула, улыбаясь.
— Поживем — увидим.
Конечно, она не собиралась пользоваться щедрым предложением Робина прямо сейчас. Но кто знает… Возможно, роль свою сыграл тот факт, что Робин отнесся к ней абсолютно нормально. Эмма так сильно устала от злых взглядов, что неосознанно тянулась к тем, кто смотрел на нее как на обычного человека, а не мегазлодея, зверски расправившегося с невинной девушкой.
— Извините, но мне нужно переговорить с мэром, — зачем-то проинформировала она Робина. Тот кивнул.
— Она у себя. От нее как раз вышла какая-то всклокоченная бабулька.
Эмма невольно хихикнула. Робин попал в точку: Лукас в последнее время действительно выглядела именно так. Но упаси боже сказать ей об этом в лицо! Мгновенно преисполнившись к Робину искренней симпатии, Эмма открыла дверь в кабинет Регины в довольно приподнятом настроении.
— Привет! — она махнула рукой. — Можно тебя отвлечь?
Регина, сидевшая за столом, подняла на Эмму усталый взгляд.
— Кто вас пропустил?
— Я сама себя пропустила, — бодро сообщила Эмма, подходя ближе и расстегивая куртку. — Решила тебя отвлечь.
Регина поморщилась и отложила в сторону стопку бумаг. У нее был не только усталый взгляд, но и усталый вид. Когда она успела так наработаться? Даже Эмма, у которой выдалась почти бессонная ночь, ощущала себя вполне бодро.
— Если это все, зачем вы здесь, то…
— Я по делу, — посерьезнела Эмма. Уперлась ладонями в край стола, склонилась к Регине ближе. Убедилась, что внимание Регины полностью приковано к ней.
— Что здесь забыла Лукас?
Эмма, конечно, пришла сюда обсуждать не это, но раз уж так получилось, что появилась новая тема для разговора, можно начать и с нее.
Регина медленно моргнула. Эмма нетерпеливо сдула с лица прядь упавших на него волос.
— Что за подписи? Меня снимают с должности?
Регина молчала. Эмма все больше нервничала. Она прекрасно знала, что Регина может молчать по разным причинам, например, из-за отсутствия настроения отвечать, но…
— Регина?
— Никто вас ниоткуда не снимает, шериф, успокойтесь, — отмерла наконец Регина, откинувшись назад в кресле. – Да, Лукас пытается собрать нужное количество подписей для этого, но пока что ей это не удалось. Она пыталась убедить меня, что их количество это дело времени. Я сказала ей и скажу вам: делать что-либо в обход закона я не стану. Вне зависимости от того, хорошо или плохо я отношусь к проявленной инициативе.
Регина говорила размеренно и довольно медленно, а Эмма потихоньку действительно успокаивалась от ее слов. Это могло быть выражено не вслух, но Регина ясно дала понять: она на ее стороне. По крайней мере, пока что. Эмма даже воодушевилась.
— Интересно, кто подговорил ее.
— В каком смысле?
Эмма вздохнула.
— Я видела Голда вчера.
Она не ожидала, что Регина встанет со своего места, услышав это.
— Что? Голд?
Кажется, кого-то эта новость сильно взволновала. Не так уж и удивительно.
— Голд. Он вернулся в город. И любезно сообщил мне, что я не останусь шерифом. Думаю, Лукас не сама это все придумала с подписями. Так он не приходил к тебе?
Регина криво усмехнулась. На ее лице было написано напряжение.
— Вряд ли бы я пропустила его приход, — она зачем-то поправила волосы и отвела в сторону взгляд.
Эмма внимательно наблюдала, делая свои выводы. Регина волнуется. Или боится? Чем таким может ей угрожать Голд? Что связывает их? Не только ведь Джонс.
Точно, Джонс! Она почти забыла про него.
Как только Эмма открыла рот, Регина вздохнула и сказала:
— Знали бы вы, мисс Свон, как сложно удержать этих людей на цепи.
Она явно имела в виду Лукас и остальных.
— Я могу уйти сама, — мрачно сказала Эмма. — Если это облегчит тебе жизнь.
Она не хотела уходить. По крайней мере, не так. Не ради Лукас и ее крестового похода. Но если это на самом деле поможет Регине… Если это сгладит то напряжение, что постоянно присутствует рядом…
Регина ничего не ответила, подошла к мини-бару, взяла пару стаканов, наполнила их и подала один Эмме. Та принюхалась.
— Виски с утра? Мадам мэр…
— Не знаю, как вас, мисс Свон, а меня Лукас раздражает, — не моргнув глазом, заявила Регина и первой сделала большой глоток. Эмма хмыкнула, повертела стакан в руках и последовала ее примеру. Алкоголь обжег горло и камнем провалился внутрь, надежно обосновавшись в желудке. Эмма знала: через пару секунд станет тепло и хорошо, и все проблемы покажутся чуть более далекими и неважными, чем они есть сейчас. В какие-то моменты она могла понять пьяниц.
— Киллиан Джонс, — сказала она, смотря прямо на Регину. — Тебе знакомо это имя?
Она ждала от Регины такой же реакции, какая была на Голда. К великому разочарованию, лицо мадам мэра осталось непроницаемым.
— Оно должно быть мне знакомо?
Эмма отпила еще немного виски, чувствуя, как слегка кружится голова. Надо было поесть утром, а не верить, что чашка кофе решит все проблемы.
— Это наша ночная жертва. Сейчас он в больнице, а при нем обнаружены документы, где черным по белому сказано: его яхта заложена некоему Голду под большие проценты, а некая Миллс своей подписью подтверждает платежеспособность мистера Джонса.
Все это прозвучало довольно саркастично, но Эмма почему-то посчитала, что преподнесла новость правильно. Регина выдержала ее пристальный взгляд и даже чуть улыбнулась.
— Что я должна на это сказать?
— Что-нибудь, — сердито отозвалась Эмма, поражаясь тому, как быстро меняется ее настроение в компании этой женщины. — Ты же не будешь отрицать, что вы с Джонсом знакомы?
Это было бы нелепо, в самом-то деле.
— Я много с кем знакома, мисс Свон. Это не значит, что я должна помнить их всех поименно.
Да, очень нелепо. Но Регине явно все равно.
Эмма громко фыркнула.
— В финансовых вопросах ты поддерживаешь кого попало? Однако. Не ожидала от тебя.
Она залпом допила виски и отставила стакан. Регина проследила взглядом за ее движением и слегка поболтала остатками своей порции в стакане прежде, чем последовать примеру Эммы.
— Возможно, я припоминаю это имя, — невозмутимо проговорила она. — Ах да, совершенно точно! Киллиан Джонс. Такой… однорукий?
Регина играла. Это было совершенно точно.
Эмма словно прозрела.
— Ты знала, что это был он ночью, да? — с усмешкой спросила она. Черт, как же она раньше не догадалась! Это же так просто. Что с Кэтрин, что с Джонсом… Одна тонкая линия, ведущая от белого дома под номером 108.
Что Джонс сделал Регине, что она подставила его под Голда? Стравила двух своих недругов и осталась в стороне? Не запачкала рук?
Регина отработанным жестом вскинула бровь.
— Простите?
Эмма поморщилась и потерла переносицу двумя пальцами.
— Регина, хватит. Уже все понятно. Ты знала, что Джонс в городе. Думаю, ты знала, что и Голд вернулся, не подозревала только, что он отправится поговорить со мной. А еще ты знала, что Голд может убить Джонса. Видимо, тот не выплатил долг вовремя. Или не до конца. Без разницы.
Настроение упало ниже нуля. Эмма впилась взглядом в спокойные карие глаза.
— Скажи мне, что я ошибаюсь, Регина, — потребовала она гневно и получила в ответ нейтральное:
— Мне не следовало предлагать вам виски, мисс Свон. Кажется, оно ударило вам в голову. Вы вновь обвиняете меня в немыслимых вещах, не имея никаких доказательств.
Эмма зло раздула ноздри.
Регина была права. Никаких доказательств. Только собственные догадки, основанные на том, как хорошо Эмма успела изучить Регину. Но хорошо ли?
Эмма потрясла головой, желая избавиться от гневного дурмана, успевшего заволочь мысли.
— Джонс лежит в коме, — сообщила она, напряженно сплетая новую интригу поверх тех, что уже несомненно сплела Регина. — Вэйл не знает, когда он очнется. И очнется ли вообще. Возможно, что ему не хватает лишь самой малости, чтобы сделать шаг в ту или иную сторону.
Эмма почти не умела интриговать. Поэтому игра была опасной. Если Регина способна на убийство… Если Джонс ей действительно каким-то образом мешает… Если она не хочет показывать, что знает его… Так много «если».
Эмма с удовлетворением пронаблюдала за тем, как Регина кивнула, принимая к сведению сказанное. Злость на происходящее неспешно отступила. Эмма собиралась поймать Регину на живца. Поймать и заставить сознаться. Это будет увлекательно и рисково. Но ведь Регина так любит играть. Придется поиграть вместе с ней, чтобы, наконец-то, прояснить все мотивы.