- И он увидел в вас след Древней магии? - спросил Гидеон Пруэтт. Гвин кивнул.
- Увидел. Он обучил меня. Тому, что знал. Что осталось. Но потом… в общем, теперь он мертв. И я единственный, кто владеет Древней магией. Никто не знает об этом, ибо обладание ей - не только величайший дар, но и проклятье. Это опасность, способная разрушить мир. Потому вы и подписали тот лист - никто не должен знать, что я ей владею. И уж тем более, что собираюсь учить ей вас.
- Но все же, что такое эта Древняя магия, профессор? - подала голос Марлин. И Гвин, наконец-то, мог посмотреть на нее. И вновь в самой глубине его души что-то шевельнулось.
- Магия Тьмы и Света. Для нее не нужны палочки. При заклинаниях глаза озаряются золотым светом, а сила и мощь их такова, что нынешние заклятья кажутся детским баловством. Она - часть законов жизни и смерти.
- То есть… - Дэвид Морган, талантливый пятикурсник с Гриффиндора, задумчиво взглянул на мужчину, - она способна воскрешать? Я правильно понял?
В горло Гвина будто вогнали нож. Но он давно контролировал свои эмоции, как и мысли. Идеально.
- За жизнь нужно платить, мистер Морган. И эта плата - другая жизнь. Если захотите кого-то оживить с ее помощью, кого-то другого придется убить. Вы на это пойдете? Поверьте, нет. И изучать вы будете Древнюю магию не для того, чтобы решать, кому жить, а кому умирать. Не для власти. А для того, чтобы спасать невинных. Чтобы победить зло. Если вы думаете иначе, я в вас ошибся.
Морган виновато заерзал, но взгляд не отвел, что Гвин оценил. Это достойно. Гвин тоже когда-то мечтал, что оживит свою семью. И если бы мог, отдал бы свою жизнь за них. Но одной жизни мало. А обречь еще троих невинных людей он не смог. Он не убийца. Хотя… после того, что он сделал… Разве не хуже?
- Древняя магия искушает. Толкает на стремление к власти, к жажде получить все и сразу. Но ее нельзя использовать во зло. Потому что она может выжечь мир до последней травинки, обагрив кровью. В руках тьмы она обречет нас всех на гибель. И вы должны понять это. Каждый из вас. Мы не станем покорять мир. Мы будем его спасать. И начнем с этого вечера.
========== Страница вторая, в которой делается выбор. ==========
- И когда ты мне скажешь? - требовательный сердитый голос Розы застал Мерлина врасплох. Сидя на скамеечке в глубине сада, он так задумался, что не заметил, как девушка подошла.
- Скажу что? - ровным тоном переспросил Мерлин. Ему нравилось то умиротворение и спокойствие природы и погоды, что царило вокруг, и он сам заразился этим.
- Что происходит? - Роза присела рядом и взяла его за руку, чуть повыше локтя. - После этой командировки ты какой-то другой. Кричишь по ночам, все время о чем-то думаешь.
- Тебе кажется.
- Нет, - Роза с грустью покачала головой. - Я же вижу, Мерлин. Тебя что-то мучает. Скажи мне. Прошу тебя. Неужели есть что-то, что ты не можешь мне объяснить? Я пойму.
Мерлин отвернулся, устремляя взгляд в землю. Он действительно остро ощущал желание поделиться тем, что терзало его. Но не с Розой. Возможно, с братом. Мартин бы выслушал. Может, даже понял. Или с отцом. Но отец в последнее время пропадал в Министерстве - конец месяца, отчетный период. А к Мартину приехали друзья из Испании, и они вместе остановились в Лондоне.
- Все хорошо, Роза, - Мерлин мягко растянул губы в улыбку. - Честно.
- А мне кажется, ты врешь.
- Ты что? - юноша торопливо попытался все превратить в шутку. - Я всегда говорю тебе правду.
- Опять врешь, - Роза печально вздохнула и поднялась. Ее теплая ладонь соскользнула с его руки, оставив там пустоту и холод. - Что ж, надеюсь, когда-нибудь ты научишься мне доверять.
Она ушла, а Мерлин лишь закрыл лицо руками, слушая тишину.
***
Эти подростки, пятнадцати - семнадцати лет оказались способней, чем Гвин предполагал. Прошло уже четыре занятия, и они действительно делали успехи. И теперь Гвин с нетерпением ждал каждое новое занятие. Он боялся признаться даже себе в том, что вновь начал испытывать к кому-то привязанность. Эти дети перестали быть для него пустотой, солдатами, учениками, одними из тысяч. Теперь каждый из одиннадцати стал особенным. Мужчина видел их потенциал, их таланты и особенности. Замечал их настроения, привязанности, друзей и подруг, проблемы, печали и радости. Он улыбался, когда они смеялись. И ощущал смутную тревогу, когда во время заклинаний что-то шло не так, и они получали синяки, ожоги и порезы.
Он так долго был один, никого к себе не подпуская, что теперь боялся крушения той стены, что воздвиг сам после того, как потерял семью. Боялся, что привязавшись к кому-то вновь, он погубит и их. Возможно, он уже это делал. Обучая их.
И на пятом занятии он решил, что пришла пора. Раскрыть последние карты.
- Сегодня мы не будем колдовать, - произнес Гвин, когда ученики расселись в кружок на полу. - Точнее, вы не будете.
- Почему? - как всегда первой спросила Марлин. Эта живая активная девушка с каждым днем раскрывалась все больше и больше. Она напоминала Мерлину и его сестру, и Розу. Но еще он стал замечать, что в последнее время она все больше напоминала лишь саму себя. Образ Розы Смит и Марлин Гвин уходил из нее. И профессор догадывался, почему. Потому что сама Маккинон теперь не была тенью умерших. Она сама по себе, именно как она, а не напоминание о Розе, стала кем-то для Гвина. Перестала быть чужой. Он привязался и к ней. Он замечал каждую ее улыбку, как блестели при этом ее глаза. Замечал, что когда она грустит, то у нее появляется тонкая морщинка на лбу. А когда волнуется - переплетает пальцы.
- Я решил, что для дальнейшего изучения, вам нужно еще кое-что узнать, - Гвин обвел всех глазами. Сосредоточенные внимательные лица. - Обо мне. Узнать, как я получил свои знания. И как стал Последним Жрецом. После школы я пошел в мракоборцы. Меня взяли вне конкурса за особый талант или еще что. Я хотел помогать людям. Но все оказалось не так, как я думал. Однажды я даже собирался уйти. В тот день я сделал выбор, который решил все, и он оказался неправильным.
***
- Итак, ты примчался в Лондон среди ночи, - Мартин все еще не проснулся до конца. Он стоял на балконе, закутавшись в плед и ежась от ночной прохлады. - Рассказывай, в чем дело.
Мерлин засмотрелся на огни города, такие завораживающие в ночной темноте. Свежий воздух, приглушенная тишина - все это очищало разум, проясняло мысли.
- Я спать не могу, - глухо ответил он. - И не могу так больше.
Мартин молчал, внимательно глядя на брата. Семейные синие глаза следили за Мерлином. Он слушал. Так, как умел, и это младший брат очень ценил в нем.
- Мне нужно рассказать кому-то… - продолжил Мерлин. - Роза ждет, что я объясню ей. Но я не могу. Понимаешь? Не могу. Только не ей.
- Что-то случилось там? - догадался Мартин. - В той командировке. Вот почему ты вернулся позже. Что-то произошло.
Мерлин несколько раз коротко кивнул, а затем отвернулся от города, спиной прислонясь к перилам балкона. Пальцами он обхватил прутья, холодные и чуть влажные от дневного дождя.
- Мы искали одного человека. Он пытал своего соседа, тот и заявил на него. «Вооружен и опасен». А когда нашли… Он не был преступником, Мартин. Не таким. Обычный мальчишка. Он забаррикадировался в доме, наложил на него чары, выстреливал заклинаниями. Меня отправили его обезвредить. Только обезвредить. Я…
Голос сорвался. И тогда Мартин вытащил руку из-под пледа и мягким движением пожал Мерлина по плечу.
- И что случилось дальше?
Мерлин вновь вспомнил это лицо, и такие неистово яркие зеленые глаза. Лицо, что снилось ему каждую ночь. Вспомнил, как этот мальчик цеплялся руками за его куртку. Как хрипел, захлебываясь кровью.
- Мне удалось снять один из щитов и проникнуть внутрь. Я был там. С ним. Он держал меня на прицеле палочки. А затем… опустил ее, - зеленые глаза полные слез вспыхнули в воспоминаниях. - Он умолял меня не трогать его. И я обещал, что не трону. Мы стояли напротив друг друга. И он объяснил, что не желал никому зла. Он болен. Иногда его разум мутится, и он не может себя контролировать. Его отец в детстве на его глазах зарезал сперва мать, а затем себя. Он был просто психически болен. Его нужно было отправить в больницу. И я… я сказал, что его не тронут…
Слезы выступили на глазах. Мерлин помнил, как мальчик опустил палочку. Как заплакал. И его тонкие плечи сотрясались от рыданий. Как обнял Мерлина, ища в нем потерянную семью.
- Это был несчастный сломленный мальчик… - голос надрывался, но Мерлин не желал останавливаться, вытаскивая свою боль наружу. - Мальчик, который все потерял. Его разум просто не вынес этого. А они…
Защитные чары рухнули. Раздались крики. И мальчик отшатнулся от Мерлина, расширив в страхе глаза. «Они идут за мной, - прошептали искусанные черные губы. - Демоны с красными глазами идут за мной. Спаси меня»…
- Они убили его… - Мерлин закрыл глаза, позволяя слезинкам стекать по щекам. Чье-то срикошетившее заклинание ударило не в ногу, как следовало по уставу обезвреживания преступников, а в живот. - Он умер у меня на руках… - «Я не хочу! Я не хочу умирать! Спаси меня, спаси…» - Они убили его! - вся злость вырвалась в этом крике. - Убили! Убили! Убили! Он не был преступником! А они убили его! Убили и даже не сожалеют!
Крепкие руки Мартина обняли Мерлина, и он вновь ощутил себя маленьким под надежной защитой старшего брата.
- Тише, тише… - прошептал тот. - Ты не виноват. Никто не виноват. Они просто столько раз видели смерти, что привыкли к ним. И они не хотели его убивать, поверь. Так получилось. Они думали, ты в опасности. И защищали тебя.
- Я не хочу быть таким, как они, - прошептал Мерлин. «Ты обещал мне! Обещал…» - зеленые глаза, полные ужаса и слез. - Не хочу становиться бесчувственным.
- Нет, ты не станешь таким, Мерлин, - выдохнул Мартин. И вдруг внезапно напрягся и отстранился, заглядывая брату в лицо. - Постой… Ты хочешь уйти?
Мерлин поднял на него печальные глаза.
- Да. Я уйду из мракоборцев.
***
Теперь они все смотрели на него по-особенному. Потому что знали. Он рассказал им о первом Жреце, с которым подружился и который обучил его Древней Магии. Рассказал, как пришлось встретиться с ним в дуэли. О его брате в лесу. И о страшной цене за ошибку. О немыслимой мести и пустоте в груди. О годах скитаний. И о том, ради чего вернулся в Хогвартс. Лишь о самой темной своей стороне не сказал. Потому что той своей части, полной ненависти и зла, боялся даже он сам. И тот поступок, нет, он не жалел о нем ни секунды. Но поступок тот был ужасен и полон зла. Самый темный его поступок.
Гвин видел в их взглядах жалость, но почти неуловимую, что все облегчало. Видел огромное уважение, восхищение. Сожаление, интерес и любопытство. Ужас и печаль. А в глазах Марлин Маккинон еще и тревогу. За него. Это было так странно. Так ново. Почти забыто. Когда-то за него беспокоились родители, брат, сестра и Роза. Но вот уже шесть лет никто не проявлял к нему интереса. Ни к нему, ни к его жизни. А теперь что-то менялось. Гвин ощущал это и в себе. В нем что-то возрождалось. Очень медленно, но верно.
- Профессор Гвин! - Марлин Маккинон нагнала его сразу после лестницы.
- Мисс Маккинон, - Гвин остановился и приветственно улыбнулся уголками губ. - Как ваши дела?
Марлин улыбнулась. С ней было удивительно легко разговаривать. Они начали общаться еще до кружка, до Нового года. Пара слов, не более. Но Гвин не мог не замечать, как тянулась к нему эта девушка. Должно быть, он был интересен ей как преподаватель или напоминал отца. По крайней мере, он так думал.
- Все хорошо, профессор.
- Нехорошо врать преподавателям, юная мисс, - фыркнул Гвин. Марлин так смешно смутилась, что он едва удержал очередную улыбку. Девушка выдохнула повержено и произнесла:
- Завалила тест по трансфигурации.
- Оу, - Гвин скрестил руки на груди, - профессор Макгонагал будет не в восторге.
- Я знаю.
- Но думаю, одна заваленная проверочная ничего не значит, - Гвин не хотел, чтобы Марлин грустила. - Дайте-ка мне руку.
Девушка удивленно подняла глаза, но руку послушно протянула. Гвин положил ее ладонь в свою и сверху накрыл второй ладонью. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никого нет, он взглянул на ученицу глазами полными искр, чувствуя что-то особенное внутри, словно пузырьки лопали в животе. А затем голубой цвет сменился золотом на короткий миг. Марлин ощутила что-то и заулыбалась. И Гвин бросил все попытки сдерживать свою улыбку. Медленно он убрал ладони, сам еще не зная, что получилось.
В руке Марлин лежал цветок. Синий как глаза мужчины. Похожий на василек, но сотворенный не природой, а магией. Гвин поднял его за короткий тонкий стебелек и вручил девушке.
- Это для вас, мисс.
Щеки Марлин покраснели.
- Благодарю, профессор. Это так… Спасибо!
Глаза Маккинон сияли. Она приняла цветочек, как самую ценную и хрупкую вещь на свете.
- Вам идет улыбка, мисс Маккинон. Не грустите.
Гвин поджал губы, с теплотой глядя на девушку. А затем пошел прочь, мысленно ругая себя. Он не должен никого подпускать к себе. Если она видит в нем отца или наставника, то ошибается. Никогда он не будет для нее ни тем, ни другим. Потому что единственный, кем он может быть - это Хранителем и Последним Жрецом. И никем больше.
Воздушные пузырьки в животе пропали, обратившись привычной пустотой. Вернувшись к себе, Гвин скинул ботинки и мантию и буквально рухнул на кровать. Он хотел бы просто отключиться, как бывало с ним каждую ночь, но для этого было необходимо сварить зелье для сна без снов. Потому что иначе всю ночь его будут преследовать кошмары прошлого.
***
- Ты уверен? - мягко поинтересовался Мартин. - Сколько помню, ты всегда хотел бороться со злом.
- Я не думал, что это будет так, - печально ответил Мерлин. Ему вдруг стало прохладно. Наверное, от того, что он, наконец, рассказал вслух то, что терзало его.
- А как? Думал, что станешь рыцарем на белом коне? Мерлин, мир сложнее, чем думают дети, - Мартин покачал головой. - Одна жертва и всё? Ты сдался.
- Я не хочу убивать невиновных, - отрезал Мерлин. Он ожидал, что брат поддержит его и был удивлен.
- Одна смерть! С твоим талантом представь, скольких ты спасешь!
- Если останусь, стану бесчувственным, как они.
- Нет! - Мартин так разгорячился, что даже скинул плед, и тот упал на пол. - Это только тебе решать. Можно быть бесчувственным, работая в школе или магазине, где угодно! А уметь контролировать свои эмоции - это не порок. Пойми, Мерлин, никто не сравнится с тобой в защите от Темных искусств. Ты лучший. Кто-то умирает. Всегда. Но умрет еще больше, если их некому будет спасать. Неужели, ты все-таки действительно хочешь уйти?
Мерлин промолчал. Возможно, брат прав. Не зря же Мерлин до сих пор так и не ушел из мракоборцев. Он ощущал, как что-то держит его. Он привык к тем людям, с кем работал, завел друзей. Он уважал устав, негласно именуемый «кодексом чести». Их принципы и правила. Восхищался умениями и бесстрашием. И мечтал их перенять. И да, он не хотел уходить. Он понимал это сейчас, в молчании глядя на Мартина. Понимал с каждой секундой, что нашел свое место.
- Нет, - медленно произнес он спустя полчаса тишины, показавшиеся мгновеньем. - Не хочу.
Просто ему нужно было высказать кому-то свои сомнения. И убедиться, что то, что он видел, случайность. Отогнать свои страхи. И Мартин помог ему разобраться в себе. Он сожалел о смерти того мальчика и отчасти ощущал вину. И потому собирался уходить. Но не хотел. Никогда не хотел на самом деле.
- Спасибо, Мартин.
Мартин усмехнулся и похлопал брата по плечу.
- Я не настаиваю, Мерлин. Это твоя жизнь. И твой выбор. Тебе и отвечать за его последствия. Но мой брат всегда мечтал быть мракоборцем, и я уверен, что он так просто не сдастся.
Мерлин улыбнулся и сжал ладонь Мартина на своем плече.
- Не сомневайся. Не сдастся.
Когда Мерлин трансгрессировал домой, Роза уже спала. Он бесшумно разделся и лег рядом. Обняв ее за плечи, он уснул. И в эту ночь, наконец, спал без кошмаров.
***
Зелье было готово. Гвин ненавидел его вкус, похожий на тушеную капусту. Ненавидел принимать его каждый вечер. Но это был единственный шанс не видеть по ночам мертвых родителей, брата в луже собственной крови и Розу с изрезанным лицом. Не вскакивать в поту и с ощущением крови на руках.