remscela [1]
Много лет назад
Геллерт лежал на кровати Альбуса, закинув ноги на стену и держа в руках потрёпанный сборник ирландских преданий. Окно было распахнуто настежь, и закат окрашивал комнату мягким красноватым светом, уже слишком слабым для того, чтобы читать. Но Геллерт и не читал. «Битва при Маг Туиред» давно его не занимала, а многочисленные имена многочисленных же богов и героев перестали откладываться в памяти. Теперь Геллерта интересовал только направленный на него взгляд Альбуса, а потому он небрежно убрал со лба светлую прядь и задумчиво прикоснулся к губам. Всё это, разумеется, намеренно.
— Думаешь, я не замечаю? — спросил Альбус — будто бы строго, но на самом деле он едва заметно улыбался.
— Не понимаю, о чём ты.
Геллерт вытянул руки над полом и уронил книгу.
— Здесь ничего нет, — пожаловался он, — ничего полезного. Одни только свары фоморов с племенами богини Дану. Про копьё Луга — два слова. Знаешь какие?
— И?
— «Копьё» и «Луга».
Альбус откинулся назад на кресле, и лучи солнца подкрасили его тёмно-каштановые с рыжиной волосы, сделав их ярче.
Красиво.
— Мы знали, на что шли. Если спросишь меня, то с Дарами легче — мы уверены, что они есть, и не нужно отделять от правды всю эту шелуху про богов и другие придумки скучающих кельтских скотоводов.
— Я верю в богов, — отозвался Геллерт. — А если ты не веришь, то ты идиот. Однажды я докажу, что они существовали, и редактор «Магического вестника» лично попросит у меня прощения.
Альбус громко фыркнул и встал с кресла, сел рядом на пол. Пропустил сквозь пальцы волосы Геллерта, а тот наблюдал за выражением его лица. Альбус мог сколько угодно прятаться за ироничными фразами и снисходительными улыбками, но Геллерт видел что-то тревожное, болезненное в его глазах, оно билось там, как птица в клетке. Наверное, так выглядит любовь. Однажды Геллерт перед зеркалом рассматривал свои глаза, почти прижавшись носом к стеклу — но ничего так и не заметил и выдохнул с облегчением. Ещё этого ему не хватало.
— Может, хватит на сегодня? — спросил Альбус с надеждой.
Геллерт позволил себя поцеловать, но отвечал машинально, скорее по привычке, а про себя думал, что такого замечательного умного Альбуса можно будет уговорить читать предания и мифы вместо него. Геллерт ненавидел предания, лучше уж иметь дело с фактами — документами, письмами… людьми, в конце концов. А Альбус сделает что угодно, если Геллерт для него раздвинет ноги. Двойная выгода — и приятно, и пользу в итоге принесёт.
Что-нибудь они вдвоём найдут. Дары ли, копьё ли Луга, а то и всё вместе, и мысль об этом возбуждала гораздо сильнее ласк Альбуса. Быть просто сильным магом — это одно, а быть магом всесильным…
Геллерт довольно застонал, когда Альбус оказался меж разведённых коленей, и представил себя окруженным символами своего могущества — мантией-невидимкой, воскрешающим камнем, копьём Луга и со старшей палочкой в руках. Он будет непобедим, и все преклонятся перед ним и признают свою неправоту. Маги перестанут скрываться, и… Ах да, Альбус. Его Геллерт, так и быть, оставит рядом с собой. Лучше иметь поблизости верного и сильного соратника. Альбус хотел камень и мантию — и он их получит.
И как прекрасен будет мир, который они вдвоём построят.
Часть I
— Так, — сказал Геллерт, потому что в этот момент других слов у него не нашлось. Он развернулся вокруг своей оси, оглядел долину, сплошь покрытую сухой травой, и горящие в сумерках костры без единого человека рядом. Оглядел всё это — и расхохотался. Неверяще, потому что действительно уже перестал верить — но не в реальность мифических артефактов, а в то, что удастся найти. Жизнь человека слишком коротка, а мир слишком огромен. Геллерт смеялся и восторженно ощупывал жесткую пожухшую траву. На всякий случай, вынув палочку, попытался определить своё местонахождение, и только спустя несколько мучительных минут палочка неохотно, будто с трудом, нарисовала: Тара, Ирландия.
Вот она, древняя магия. Бесчисленные мили и океан перепрыгнуть за мгновение, безо всяких порталов — это высшее искусство, уже безвозвратно утраченное.
Геллерт перевёл дух, огляделся в поисках книги, по которой читал заклинания — она могла оказаться полезной в дальнейшем. Но вокруг ничего не было, костры так же вздымались в небо, слабо освещая сумеречную долину. Геллерт попытался подсветить её люмосом, но Старшая палочка выдала лишь сноп невразумительных искр, и это настораживало. Может, обычная магия вступила в конфликт с древней?.. Решив немного поразмыслить перед дальнейшими действиями, Геллерт опустился на землю, сел удобнее и закрыл глаза.
Сосредоточиться ему помешал глухой посторонний звук — словно стук из-под земли. «Эй! — раздалось приглушённое, а потом через паузу: — Помогите!»
Занятно. Отозваться ли? Или, может, бросить? Попутчик означал лишние проблемы, но с другой стороны, заложник может пригодиться…
Геллерт вскочил и пошёл на звуки, шагая кругами, пока не добрался до места, где удары отдавались в подошвы сапог. Он направил вниз палочку, но магия снова бездействовала, даже простейшая лопата не наколдовывалась. Ерунда какая-то.
Неохотно опустившись на траву, Геллерт стал разрывать землю руками, и, к счастью, копать долго не пришлось — она стала проседать и осыпаться вниз, где, похоже, был тоннель. Вскоре руки Геллерта встретили чужие ладони и с силой дёрнули. Земля осела ещё сильнее, и Геллерт едва не упал в тоннель, сумев вовремя отодвинуться. Он встал в стороне, наблюдая, как снизу с пыхтением выбирается кто-то… знакомый. Рыжая макушка, долговязая фигура…
Геллерт с рычанием вскинул палочку, чуть не уткнувшуюся в лоб Скамандеру. Кажется, младшему. Тот поднял глаза и отшатнулся, с трудом удержавшись на краю разрытого прохода в тоннель.
— Вы! — выдохнул он зло и потянулся к палочке. Геллерт цокнул языком, поднимая свою.
— Только попробуй.
Они яростно смотрели друг на друга. Скамандер продолжал цепляться за траву и рыхлую землю, а его ноги то и дело срывались в осыпающийся тоннель. Геллерт повёл подбородком, разрешая отодвинуться, и Скамандер неловко сел чуть в стороне. Он пытался не отрывать глаз от Геллерта, но всё равно постоянно косился на свою палочку, торчащую из кармана брюк.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Геллерт сквозь зубы.
Скамандер помолчал и быстро, воровато огляделся.
— Верите мне или нет, но — не знаю.
— Не верю.
Врал, наверняка врал. Альбус опять послал вместо себя эту рыжую крысу, разведывая, разнюхивая, чтобы потом отобрать себе всё — и копьё, и лавры славы. Что они в нём нашли, эти Скамандеры? То один, то другой — и всё по его указке. Глупцы.
— Палочку, — скомандовал Геллерт, протягивая ладонь. Скамандер с заминкой сунул руку в карман, и Геллерт забрал палочку из его пальцев. Спрятал и не удержался — схватил Скамандера за рыжие спутанные волосы, все в земле, дёрнул с наслаждением. Тот скрипнул зубами, чуть привстав, желваки заиграли на его острых скулах.
— Я не знаю, как оказался здесь, — упрямо повторил Скамандер и откинул голову, чтобы встретить взгляд. — Я был дома и неожиданно очутился в темноте, под землёй. Где мы? Что это за место?
— Скамандеры разве не ирландский магический род? — рявкнул Геллерт, ослабив хватку. — Сам должен догадаться.
Крысёныш Дамблдора снова повернул голову к долине, и свет горящих костров отразился в его глазах. Наконец, в них появилось понимание.
— Тара. Верно?
Он прикусил нижнюю губу, словно размышляя и даже не замечая, что его волосы всё ещё были в руке Геллерта.
— Я никогда не был в Таре до сегодняшнего дня, — признался Скамандер с внезапной тоской в голосе. — Но это место ни с чем не спутаешь.
Он вопросительно посмотрел снизу вверх. Его настроение так резко изменилось, что это настораживало. Геллерт разжал ладонь, отряхнул её от пыли.
— Ещё скажи, что ты здесь вовсе не из-за меня и что тебя не Дамблдор послал.
— Дамблдор? — переспросил Скамандер с рассеянным удивлением. — Нет. Я ведь сказал: я был дома. Самайн мы всегда празднуем дома.
Гриндевальд хмыкнул: он уважал соблюдение древних традиций. Против воли он отметил в себе поднявшуюся волну расположения к семье Скамандеров.
— А что же вы тут делаете, мистер Гриндевальд?
— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы.
Скамандер пожал плечами.
— Мне кажется, мы сейчас в равном положении. Ваша магия ведь тоже не работает? — с вызовом спросил он.
А вот теперь Скамандер снова раздражал.
— Сейчас проверим, — ответил Геллерт и, взмахнув палочкой, отбросил паршивца магией; тот упал. — Ну как?
Скамандер промолчал, поднимаясь. Смирился наконец-то и позволил толкнуть себя вперёд, к долине — туда, где взмывались всё выше костры и где вдалеке виднелась роща, совсем чёрная в этих густых сумерках.
Некоторое время они осторожно спускались вниз. Треск костров становился громче, высокая трава, уже давно жёлтая, шуршала и ломалась под ногами. Скамандер шёл первым, и Геллерт держал его на прицеле, продолжая размышлять. Ирландские предания и обычаи он уже помнил слабо, книга заклинаний подвернулась ему почти случайно, грех было не опробовать. Геллерту в одиночку, скорее всего, долго бы пришлось ходить вокруг Тары, но тут удачно подвернулся ирландский маг из семьи, соблюдающей древние традиции.
Или не случайно?..
Они достигли первого костра. Скамандер приблизился так, что высокие языки пламени едва не касались его лица. Он принюхался, тронул носком ботинка длинную, обгоревшую с одного конца ветку.
— Рябиновый, — пробормотал едва слышно. И вдруг разогнался и прыгнул — прямо в огонь, упав с другой стороны.
Геллерт, пожалуй, даже удивился.
— Жить надоело? — мягко поинтересовался он, обойдя костёр. Скамандер поднял голову — он был абсолютно цел, даже волосы не обгорели.
— Вам тоже надо, — сказал он уверенно. — Потому что это рябиновый костёр. И к тому же первый в долине.
Скамандер говорил какую-то тарабарщину, наверняка издевался.
Геллерт схватил его за воротник рубашки, приподнял с земли. На лице напротив не было страха, и пальцы упрямо пытались ослабить хватку.
— Поясни! — рявкнул Геллерт, отшвыривая от себя. Скамандер упал на спину и перевёл дыхание.
— Через первый костёр надо прыгать, особенно рябиновый. Потому что по нему предсказывают будущее.
— Я и сам умею видеть будущее.
— Да вы что, — был равнодушный ответ. — Вам это, похоже, пока не помогало.
Щенок начал показывать зубы, и это, пожалуй, лучше, чем затаённая агрессия. Геллерт хмыкнул, приходя в более благожелательное расположение духа, и сел рядом.
— Напомни своё имя, — сказал он.
Надоело мысленно звать паршивца Скамандером, по ассоциации сразу же вспоминался и второй брат, ещё более раздражающий.
— Ньют.
— Это имя ребёнка, а не взрослого мага.
— Меня устраивает.
Ответил холодно, и взгляд сразу стал неприятным. Геллерт задумался.
— Так звала мать? Или, возможно, брат? Хотя я слышал, что вы не очень близки.
— Прощупываете мои больные точки?
Геллерт махнул рукой.
— Твои больные точки — это звери, впервые вижу человека, который ценит животных больше, чем людей. Ты наверняка бы и брата обменял на единорога. Кстати, куда чемодан делся?
Ньют поднял брови.
— Вы думаете, я отвечу?
— Сейчас, может, и нет, но для меня пока твой ответ и не важен. А вот если понадобится…
Он многозначительно улыбнулся, но Ньют отреагировал полным безразличием. Что-то занимало его, и это был не Геллерт; языки костра отражались в глазах паршивца, и моргал он очень редко — словно лишь в те моменты, когда вспоминал об этом.
— Я ищу копьё Луга, — сказал Геллерт, и Ньют вздрогнул, а после медленно кивнул — значит, догадывался. — И ты мне поможешь его найти.
— Как будто у меня есть выбор. — Ньют горько усмехнулся, поднялся с травы первый. — Вы не знаете Тару, не знаете легенд и попали сюда лишь по счастливой случайности, мистер Гриндевальд, верно? И благодаря этой же случайности вам снова повезло — вы нашли меня. Но полоса везений может закончиться.
— Не волнуйся, — ласково сказал Геллерт, поднимаясь следом. — Я буду за тобой приглядывать внимательнее, чем ты за своим зверьём. Хочешь вернуться домой к брату и мамочке? Тогда помоги мне. Веди вперёд и помалкивай.
Они шли меж костров в жутковатой тишине, пахнущей горящим деревом и влажным осенним воздухом. Ветки трещали в огне, как поленья в камине, но в этом звуке не было уюта, он казался угрожающим. Тара присматривалась к незваным пришельцам, и даже в высокой траве, норовившей спутать ноги, в недобром молчании долины, в тяжёлом, насыщенном магией воздухе, не дававшем колдовать — во всём чувствовалось её глухое неодобрение. Геллерт понимал, что сейчас за ним пристально и скрытно наблюдают сотни глаз. Самайн — это время, когда волшебные создания выходят наружу, за пределы своих спрятанных от людских глаз чертогов, и эти создания теперь сделают всё, чтобы помешать Геллерту добыть копьё.
Он скрипнул зубами. Зря поддался любопытству, надо было изучить старые книги, вспомнить выписки, которые они с Альбусом делали много лет назад. Любой мелкий промах может иметь серьёзные последствия, и гадать, какие именно, не хотелось. Судя по легендам, древние волшебные создания вроде фей были весьма изобретательны в способах издевательств над людьми. Чего стоят многочисленные истории о том, как феи забирали людей в свою страну и возвращали спустя века, а незадачливые гости медленно осознавали, что родной дом уже не принадлежит им, их дети давно мертвы, и жизнь уже не стоит того, чтобы её продолжать.
Что-то ещё тревожило Геллерта, словно кончиком пера щекотало в подсознании, но никак не шло на ум. Тут Ньют отвлёк его от размышлений, обернувшись.
— Зачем вам копьё? — спросил он прямо.
— Артефакт, всегда дарующий победу своему обладателю? — Геллерт оставил вопрос повисшим в воздухе, а потом коротко рассмеялся. — По мне, так понятнее некуда.
— Мифы довольно буквальны. — Тон Скамандера был неприятно терпеливым, словно он разъяснял очевидное ребёнку. — Луг разил копьём своих врагов в самых что ни на есть настоящих сражениях. Зачем такой артефакт вам, магу?
— Изучить, исследовать лежащие на нём чары и, возможно, переделать во что-то более практичное. Кинжал из наконечника, палочка из древка…
Ньюта передёрнуло, и именно такой реакции Геллерт и добивался.
Наконец, спустя полпути к слабо различимой в темноте возвышенности, он понял, что его смущало: Ньют шёл впереди неохотно, но уверенно, будто в точности знал дорогу. Это было странно.
— Ты никогда не был в Таре, — сказал Геллерт.
— Да.
— Но ты знаешь, куда идти.
Ньют остановился, обернулся и на его лице отобразилось слабое удивление — оно прошло рябью, смывая уверенность. Ньют снова посмотрел на невидимую тропу, по которой шёл, уже с отчётливым недоумением, потом пожал плечами.
— Наверное, нас ведут. Меня.
Геллерт подтолкнул его, заставляя возобновить шаг.
— Тогда будем надеяться, что тебя ведут не феи.
*
Тот самый холм Геллерт заметил ещё до того, как Ньют показал ему. Перепутать было нельзя. С каждым шагом магия, которая была здесь задолго до появления людей-волшебников, обволакивала почти осязаемо, искрила на кончиках пальцев, которыми Геллерт держал палочку. Воздух вокруг словно загустел, но Ньют шёл вперёд, как волнорез, не испытывая никаких видимых трудностей. Пока в какой-то миг не встал столбом, глядя то вправо, то влево от холма. Эти два пути были абсолютно разными, что не нравилось Геллерту, потому что…
— Привал, — сказал Ньют, отходя в сторону и садясь на землю, под раскидистый ясень. — Я не знаю, что делать. — Он поднял глаза. — Хотите пытать — пытайте, но с места я не сдвинусь. Пока что.
— Объяснись.
Ньют обнял колени, положил на них подбородок. Костры остались позади, но какой-то слабый свет освещал его лицо, свет, не имеющий источника. Скамандер даже выглядеть стал иначе, но Геллерт не понимал, что именно в нём изменилось.