О завтрашних парах не могло идти и речи, парни даже были не уверены в том, что этой ночью они смогут сомкнуть глаз...
Открываю глаза, сразу же хватаясь рукой за голову. Точнее — еле их размыкаю. И если бы не потолок над головой — я была бы полна уверенности в том, что лечу на вертолёте.
Мысленные клятвы о том, что пить больше так не буду — на первом плане, но плавное возвращение в реальность заставляет напрягать и без того больную голову и вспоминать, когда и каким образом я оказалась дома.
За окном всё тот же вид на двор общежития, под спиной — мягкий матрас, а после — догоняющее чувство вполне себе объяснимой нарастающей паники, вступающей в свои права за считанные секунды.
Настороженно приподнимаюсь на локтях и оглядываю комнату.
Она не сильно отличается размерами от нашей, такая же скромная и даже уютная, но только чувствую я себя здесь вполне не уютно. Я бы даже сказала — мурашки по коже, стоит мне попытаться встать и невольно прокрутить события прошлого вечера.
Это несметное количество алкоголя, откровенные разговоры, внутренние переживания Нэт и неудачный поход за ней, в котором я встретила...
— Всё в порядке?
Голос, раздающийся из дверного проёма, заставляет меня буквально подскочить и дёрнуться ко входной двери, которая, к глубокому моему сожалению, оказывается заперта.
— Нина...
Всё ещё дёргаю за ручку, как сумасшедшая, в надежде открыть и вылететь отсюда быстрее пули.
— Да стой ты...
— Не приближайся! — с явными мыслями о том, что действие вина закончилось, и всё происходящее — ни черта не сон, резко разворачиваюсь и практически вжимаюсь спиною в дверь, прикрывая глаза и выставляя впереди себя руки.
Мне страшно. Попросту страшно открывать глаза и осознавать, что то, что я видела вчера — далеко не игра воображения.
Мой страх, моя паранойя, мои самые худшие воспоминания оказались явью и теперь заставляют трястись тут, как маленькую собачонку.
Я практически готовлюсь к самому худшему, отсчитываю секунды у себя в голове, но затишье буквально вынуждает разомкнуть глаза и встретиться с персональной фобией, стоящей передо мной в человеческом обличье.
— Я тебя не трону, — он ровно как и я выставляет руки, отходя от меня ровно на шаг. А затем выдерживает двухминутную паузу, которая, по всей видимости, мне просто необходима. Необходима для того, чтобы голова переварила происходящее, а с тела наконец спало оцепенение, торжествующее во всей своей красе.
Нет. Это точно не побочный эффект.
— Как...?
С уст срывается вполне логичный вопрос, а тело всё ещё не покидает скованность. Я продолжаю стоять у двери, практически впечатавшись в неё всем своим корпусом.
— Клиническая смерть, — мой вопрос, кажется, был ожидаем, потому как ответ на него последовал в следующее же мгновение, только вот не успокоил ничуть. — Если бы мой друг вовремя не доставил бы в больницу — то был бы трупом, — он продолжает говорить, а я не перестаю трястись, прокручивая в голове словно бегущую строку: Зачем я здесь? Зачем он вернулся? Что он хочет от меня? Какого, блять, чёрта происходит???
— Чего ты хочешь? — перебиваю, еле дышу, вжимаюсь в эту чёртову дверь ещё сильнее и всё также вздрагиваю, стоит ему шевельнуться. — Выпусти меня... — даже ответа не дожидаюсь, просто автоматически хватаюсь пальцами за ручку и молюсь всем известным Богам, чтобы это было сном.
Но его прикосновение к моей руке напрочь отбивает веру в то, что это сон. И я отскакиваю на несколько шагов, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
— Ты должна меня выслушать, — я должна выбежать прямо через окно, но перед этим должна понять, какого хрена ноги сейчас не слушаются. — Пожалуйста... Я не причиню тебе вреда... — тон говорит о правдивости слов, а вот вся, блять, ситуация, говорит об обратном, и я едва с собой совладаю, но всё же сглатываю, стараясь держать с ним дистанцию. — Я прошу от тебя лишь пять минут, — он больше не подходит, просто проделывает дыру в моём мозгу своим прожигающим взглядом, силой мысли практически впечатывая в пол, — пять минут, и я тебя отпущу.
Вроде, они смыкали глаза. Только вспомнить не могут, на полчаса, или на час?
Стакан воды на двоих, оба ночевали в комнате Сименса на одном диване, а после пробуждения тут же направились в комнату Морта, сопровождая своё появление синхронными стуками в дверь.
Два удара, медленные шаги по ту сторону двери, после же — ещё не отошедший ото сна Слава, взгляд которого уже говорил о многом.
Парни настороженно вошли в небольшую комнату, Депо даже удосужился дверь за собой закрыть. А затем оба наблюдали озадаченное лицо товарища, только и успевая, что переводить взгляд от него на Леру, сидящую на кровати.
Девушку ещё явно шатало, но она была в полном адеквате, концентрируя взгляд на вошедших. Но даже их вопросительные лица не заставили говорить. Сделать это вынудил только Морт, кинувший с кресла короткое: “Скажи им”.
Глубоко вздохнув, Лера всё же упёрлась взглядом в блондина, явно выжидающего ответа. А затем уставилась на Депо, вид которого только и оставлял, что желать лучшего.
К слову, Артём хоть и был готов ко всему, но отчего-то был уверен, что хуже этот видок уже быть не может. Но ровно до того момента, как Лера всё же решилась раскрыть рот, отправляя парней куда-то за грань их ожиданий, никак не пересекающихся с поворотом событий.
— Это был Макс...
Комментарий к Carte Blanche 2: Reload:
№5 в топе «Гет по жанру ER (Established Relationship)»
№35 в топе «Гет по жанру POV»
№35 в топе «Гет по жанру Драма»
№22 в топе «Гет по жанру Повседневность»
Вы просто ААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!
Вышло же без стекла? Да? Да??? Да?(
====== Часть 5 ======
— Пять минут, — едва держу себя в руках, всё ещё дрожу, но отчего-то даю ему то самое время, которое он требует.
Я понятия не имею, зачем, почему, и какого хрена происходит, но голову не покидает одно логическое умозаключение: если бы он хотел что-то со мной сделать, то сделал бы давно. Остаётся один вопрос.
— Только сначала ответь — какого чёрта ты меня вырубил? — хмурю брови, пытаюсь выдавить из себя негодование и злость, но получается только сорванный голос волнующейся перед экзаменом студентки.
— А ты бы как-то иначе согласилась тут оказаться? — он даже не раздумывает над ответом, заставляя поджать губы полумесяцем и вполне себе естественно кивнуть головой.
— Почему я? — даже глаза немного щурю, успокаиваясь с каждой секундой, пока он держит требуемую мною дистанцию. — Почему не Лера? Не Наташа?
— Потому что не перед ними мне следует извиняться, — даже не знаю, как реагировать, поэтому реакция приходит сама собой и вылетает в форме смешка.
Но его лицо серьёзнее некуда, поэтому моя фальшивая улыбка вмиг улетучивается, оставляя за собой тонну вопросов. И в его же интересах уложиться в эти самые пять минут, отсчёт которым уже пошёл.
— Мы занимались разной хернёй, и ты об этом знаешь, — уверенная речь наталкивает на мысль, что он её нехуёво так репетировал. Но обещание есть обещание, моё дело — выслушать, — грабёж, разбой и прочее... не думаю, что ты не знала, с кем связываешься, — о да, окуни меня хорошенько в прошлое, мне ведь так этого не хватало, — и мне стыдно отчасти за некоторые вещи, стыдно за то, что произошло с твоей матерью, и я не пытаюсь найти себе оправданий, потому что из-за ёбаный наркоты, с которой слезть не мог, слетел с катушек и провёл год, как в тумане.
Снова морщу нос, но взгляд уже более вкрадчивый. Конечно, то, что он подсел на какую-то дрянь ни коим образом его не оправдывает, но сейчас он стоит передо мной в абсолютном адеквате, даже глаза не отдают той самой дичью, от которой хотелось бежать за километры, если не дальше...
— Я знаю, что обычными извинениями ни черта не изменишь, но я хочу, чтобы ты знала — мне жаль.
Ему жаль... Ему, блять, жаль!
— Ты нашёл нас, выкрал меня, и теперь говоришь всё это с какой целью? Чего ты хочешь? — кажется, отведённые ему пять минут на исходе, но мне почему-то не хочется поглядывать на часы или выбегать через окно. С каждым его словом начинаю потихоньку успокаиваться, хоть и от его нахождения рядом до сих пор не по себе.
— Я был с ними херову тучу лет, и даже после всего случившегося я не могу найти себе места. Знаю, что прежних отношений не вернуть, но если не попробовать — буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Оцепенение спадает, глаза становятся ровно по пять рублей, повторный смешок не заставляет себя ждать, ещё так артистично и непреднамеренно всплёскиваю руками, находя вдруг в своём тоне небывалую уверенность, от которой аж не по себе становится.
— Ты серьёзно? Вот прям серьёзно сейчас??? — от моего повышенного тона он и сам напрягается, а из меня продолжает литься эта песня, которую я уже не контролирую. — Сначала та херня на мосту, потом ты вовсе явился в наш дом и угрожал пистолетом мне и моей сестре, а сейчас слез себе какими-то силами с наркоты и хочешь всё вернуть??? Господи... — пальцами в волосы зарываюсь и не верю всему происходящему. Даже автоматически к двери топаю, словно не желая слушать весь этот бред.
— Нина...
— Не приближайся! — один шаг в мою сторону, и я рычу. Громко, с опаской, выставляя вперёд руки и наблюдая, как он отзеркаливает моё движение, вновь держа дистанцию. — Я понятия никакого не имею о твоей реабилитации и прочем, но мне это и не интересно, поэтому делай, что обещал — не мешай мне уйти! — мотаю головой и в очередной раз усмехаюсь себе под нос, всё ещё пребывая в шоке от его наглости. — Ты меня изнасиловать пытался... — то самое, что сидело в глубине, наконец вырывается, когда я уже было хватаюсь за ручку двери.
— А у одного из нас это даже получилось.
Слышу голос за спиной и на мгновение застываю.
Пальцы ту самую ручку отпускают, сердце издаёт пару незапланированных ударов, а затем я медленно к нему разворачиваюсь, выставляя вперёд руку и тыча в него указательным пальцем.
— Не смей... — не знаю, кажется ли мой голос сейчас угрожающим, но вот глаза уж точно источают недовольство, — даже не думай, ясно тебе?
Не знаю, что это для него: попытка столкнуть нас лбами или же просто окунуть в прошлое, но Макс не сдаётся, он смотрит прямо мне в глаза, словно ни капли не жалеет о сказанном.
— Это просто факт, который ты проглотила. Так постарайся принять и то, что людям свойственно меняться, стоит лишь дать им второй шанс.
Смотрю на него в упор, стараясь разглядеть что-то, что за призмой этой прямоты. Вот только ни черта не выходит. В его глазах лишь какая-то бездонная яма и полнейшая опустошённость, потерянность...
Он всё такой же. Только, кажется, немного худее стал, да и бешенство из взгляда куда-то делось. Он теперь прямой и глубокий, словно порождающий во мне внутреннюю борьбу самых моих противоречащих качеств. Как ни крути, но в его словах есть львиная доля правды, и, возможно, именно она заставляет меня всё ещё стоять здесь.
— Тебе ведь сказали, что меня захоронили собственноручно, так? — теперь вопросы сыпятся на меня, но с той самой интонацией, которая ответов моих вовсе и не требует. — Глеб даже не упоминал, как приволок мне первую дозу? И он наверняка не рассказывал о нашем с ним путешествии, пока ты была в больнице? — единственное, в чём я сейчас уверена, так это в том, что моя голова сейчас взорвётся. — И про отношение Леры ко всему этому он тоже навряд ли упоминал. — Макс делает шаг назад, поднимая подбородок чуть выше. — Ты можешь идти и послать меня к чёрту, но если ты готова принять всё сказанное и выйти со мной на разговор, то я буду ждать тебя завтра в семь возле той недостройки.
Первый раз за последние несколько минут я понимаю, что даже не моргала. Просто стояла уставившись и пытаясь переварить всё то, что только что услышала. А ещё пыталась вспомнить, что не стоит делать поспешных выводов, ибо, чёрт возьми, вся эта компашка изначально была отнюдь не идеальной. Вместе с Сименсом, будь он трижды неладен.
— Рассказывать им всё, или нет — твоё право. Выбор за тобой, — я даже слышу, как он тихо выдыхает.
После — затишье, а затем вновь его голос, дающий понять, что те самые пять минут давно истекли.
—Иди... — кивает на дверь и будто ждёт, когда я покину эту комнату.
Что я, собственно, и делаю. Только перед этим пытаюсь выйти из ступора, а уже потом оказываюсь за пределами его личного пространства, выходя в коридор своего же общежития.
Чёрт... и ведь нет никаких руинов или подобного, я не нахожусь за пределами города и мне не приходится молиться о том, чтобы мне пришли на помощь как можно скорее.
Моя свобода воли не нарушена, я шагаю по коридору и пытаюсь понять, каким магическим чудом меня не поглотила страшная часть моего кошмара, когда я вечно оказывалась в центре каких-либо передряг.
Шаркаю по полу подошвой, шагая как можно медленнее, пока пытаюсь соображать. Как появлюсь сейчас перед своими, которые уже наверняка голову сломали насчёт моей пропажи, что скажу им, и как вообще подберу слова, чтобы остановить Сименса, ибо в голове уже чётко стоит картинка, как он рвётся за стволом и бросается на Макса, как бык на красную тряпку.
Безусловно, к самому Миронову у меня тоже уйма вопросов, но на первом месте ситуация, заложницей которой я стала неожиданно даже для себя.
— И как скоро ты собирался нам всем об этом рассказать? — Морт недовольно жестикулирует руками, челюсть сводит, скулы уже и подавно вибрацией зашлись, но шестое чувство блондину подсказывает, что вовсе не от вранья такая реакция.
Понимание этого приходит, когда Глеб бросает взгляд на Леру.
Она всё ещё сидит на кровати, пытаясь принять расслабленную позу. Но напряжение каждой мышцы выдаёт, девчонка смотрит куда-то в пол и что-то мысленно через себя прогоняет, пытаясь понять, что ей сейчас чувствовать.
Ведь никто не забыл её порывов покончить с собой, как только она узнала о смерти Макса. Ни для кого секретом не являлась эта ментальная связь, облачившая себя сразу же, стоило Сименсу спустить курок. Упорно подавляемые брюнеткой чувства сдали себя с потрохами сразу же, это и тупому было понятно. Неразделённая любовь, преградой которой явилась гордость. И сейчас её можно было читать, как открытую книгу.
Да и Морт отличался не меньше, ведь как ни крути, а пережитых чувств не выкинешь, особенно, когда встречаешься лицом к лицу с тем, кого давно похоронил.
Его нервное покусывание губ, хруст костяшками и метания зрачков с угла в угол нельзя было объяснить неуверенностью, но каждый, присутствующий сейчас в комнате прекрасно понимал, что происходящее — далеко не из приятных.
— Простите меня... — она вдруг тихо молвит, обращая на себя внимание троих, — я сбежала, как последняя трусиха, но я понятия не имела, как реагировать, когда он возник передо мной живой и невредимый... — досказать не выходит, она едва сглатывает подошедший к горлу ком и пытается не выдавать истинных эмоций, которые с трудом сейчас разобрать может. К слову, в сторону Морта даже не смотрит, отчего-то боясь встретиться сейчас с его глазами.
Насчёт её вчерашнего побега к ней, кажется, ни у кого претензий не было. Ведь не каждый день доводится видеть того, кого последний раз видел мёртвым. Да ещё и в далеко нетрезвом виде.
Вопросы о его воскрешении и всех сопутствующих деталях на второй план, Сименс словно ретируется из этого состояния, встряхивая белобрысой головой и призывая каждого покинуть зону ступора.
— Сейчас самое главное — найти Нину. А после уже будем думать, что, как, и почему.
Оставаться здесь он явно не намерен, поэтому и зазывает за собой Депо, в считанные секунды разворачиваясь и топая до двери. Открывает, но перешагнуть за порог успевает не совсем. Только застывает снова, хлопая глазами и погружая себя в уже известный ему ступор.