Вообще-то у Криса принцип: никогда не встречаться с преподами. Ну, вот зачем ему, молодому и привлекательному юноше двадцати двух лет, нужен какой-то старикан? У Криса, конечно, не модельная внешность, но он находит себя очень даже симпатичным, да и, как правило, парни находятся. И Крис совершенно точно убеждён, что в институте нужно учиться, а не флиртовать с преподами. Даже если один из них, ох…
У Криса есть свои маленькие слабости. Смуглая кожа, чёрные волосы, тёмные глаза, низкий голос и непременно худые, но жилистые руки с узкими запястьями. И он совершенно точно не виноват в том, что все эти слабости объединил в себе препод высшей математики. Высшая математика – от одного названия веет вселенской скукой, и даже смуглая кожа и худые руки мистера Блэка не делают этот предмет интереснее. Крис вообще относится к тому разряду людей, что на таких скучных предметах отсыпают свои положенные часы, которые ночью тратят чёрт знает на что. И Крис никогда не встречается с преподами, потому что какие к чёрту отношения?
Но, мать вашу, у этого мистера Блэка потрясающая задница. Потрясающий голос. И рубашки у него потрясающие. Видимо, это ещё одна слабость Криса.
Крис просто не совсем уверен в том, что не сошёл с ума, ведь не может же, в самом деле, он пялиться на этого мистера Блэка (как его там? Ирвин? Эрн?) вместо того, чтобы сладко похрапывать, притаившись за спиной сидевшего спереди Курта. Курт слегка, гм, широк в кости, и это не способствует его отношениям с девушками, зато помогает Крису безнаказанно дрыхнуть на лекциях. За широким Куртом его, худощавого, пусть и широкоплечего, не видать.
Проклятый мистер Блэк, чёрт бы его побрал. Крис второй месяц, как будто ему снова шестнадцать, мучается со стояками. Охуенное чувство – дрочить на монотонный бубнёж про дифференциальное исчисление функций одной переменной. Если бы Мир узнал, подкалывал бы по этому поводу ещё ближайших года два.
Мир – лучший друг Криса. И, чтоб ему пусто было, абсолютный и закоренелый натурал. То есть он как бы нормально относится к тому, что его друг долбится в жопу, но сам всё же предпочитает прекрасных дам. И он уже две недели как пронюхал, что Крису нравится мистер Блэк. Поэтому, когда Крис, отмечая в уме это утро как очередное дерьмовое начало дня, плюхается за парту и роняет голову на поверхность стола, Мир, тут же усевшийся рядом, ласково тянет:
– Опять не выспался, потому что дрочил на нашего математика, Крисси?
Крис бубнит, что Мир может пойти нахер, если не заткнётся, а Мир хохочет, как полный придурок. Иногда Крис не понимает, какого чёрта вообще его терпит. Честное слово.
У Мира даже девушка есть. И это при его-то характере. Алисой зовут. Милая такая, с пышными формами, светлыми волосами и ласковыми обещаниями отчекрыжить Миру то самое, чем мужики в раздевалках меряются, если он попробует косо взглянуть в сторону любой проходящей мимо особи женского пола от четырнадцати до тридцати лет.
Крису так лень думать о чём-нибудь, вообще хотя бы о чём-то, что он просто подпирает голову ладонью и принимается пялиться в окно. На игровой площадке, расположенной неподалёку от университета, вовсю веселятся дети. Не то чтобы Крису хотелось к ним, но, знаете, когда выбор стоит между качелями и высшей математикой…
– Мистер Адамсон, – вырывает его из мыслей о несправедливости жизни вкрадчивый голос преподавателя, и Крис подпрыгивает на своём месте. Мистер Блэк стоит возле его парты, вежливо улыбаясь, а все остальные подло хихикают. Крис осознаёт, что совсем зазевался и пропустил начало лекции, даже тетрадь не вытащил для приличия.
– Может быть, повторите то, что я сейчас сказал? – интересуется мистер Блэк. Крис заливается краской, а ехидный голосок в его голове слащаво отвечает: “Может, повторишь ещё раз эту фразу своим низким сексуальным голосом, красавчик?”
Крис советует голосу заткнуться и искренне надеется, что не сказал этого вслух.
– Простите, – он покаянно опускает голову, изображая вселенское раскаяние. Правда, с мистером Блэком это не прокатывает. Даром что ему всего двадцать восемь – пострашнее любой престарелой мегеры. Крис только уныло кивает, когда ему сухо сообщают, что, раз уж он не соизволил слушать лекцию, значит, отлично знает материал и останется после занятий, дабы продемонстрировать своё владение теорией высшей математики. У Криса такое чувство, будто Фортуна настойчиво трясёт перед ним своими дряхлыми ягодицами, и, честное слово, его это бесит.
После лекции Мир, не в силах перестать хихикать, заявляет:
– Если ты настолько хочешь побыть с ним наедине, парень, мог бы придумать способ получше.
– Я не встречаюсь с преподами, – терпеливо растолковывает Крис, будто малому ребёнку, Миру и раздражённо поводит плечом. – Не знаю, как ты, а лично я жрать хочу. Пошли в столовку, может, успеем перехватить пару булочек до того, как их расхватают первокурсники.
– Ну-ну, предпочитай еду своему принцу, верный путь к статусу одинокой самодостаточной женщины, – хихикает Мир, и Крис награждает его затрещиной.
Булочки они перехватить не успевают, но щедрая повариха, которая вообще любит откармливать бедных и несчастных худых студентов, выделяет им по тарелке салата. Крис плюхается за первый попавшийся стол, лениво ковыряя вилкой капусту, и тяжело вздыхает. Салат ему настроения тоже не прибавляет.
Остальные несколько лекций Крис бессовестно дрыхнет. Периодически к нему присоединяется и Мир, но тот чаще с Алисой флиртует. Конечно, удобно, когда девушка с одного с тобой курса. Крис с грустью думает о мистере Блэке и его потрясающей заднице, а потом с ещё большей грустью – о высшей математике. Открыть учебник и попытаться прочитать хотя бы что-то – для него почти достижение. Ну, Крис просто живёт по принципу “от сессии до сессии”, а в остальное время не особенно мучает себя учёбой. В общем-то, ему глубоко параллельно и на диплом, и на институт. Удобно, знаете ли, иметь пару знакомых “дядюшек”, которые с радостью примут тебя в свою фирму, и им побоку будет, красный ты диплом получишь или еле-еле на тройки наскребёшь.
После занятий Крис тащится к мистеру Блэку с горечью во рту и пустотой в голове. Когда учитель, мило (совершенно бесстыже, совершенно невозможно мило) улыбаясь, кладёт перед ним лист с тестом, Крису хочется умереть. Честное слово. Он читал учебник. Ну, пару страниц, по крайней мере. Но то, что Крис видит перед собой, больше всего похоже на какие-нибудь древние письмена. Кажется, сволочной препод подсунул ему какой-нибудь повышенный уровень сложности. Крис злобно смотрит на усмехающегося препода и думает о том, что невозможно быть таким козлом при такой внешности.
– Мистер Блэк, – без особенной надежды говорит он и безуспешно пытается состроить глазки невинного щеночка. Но состроить глазки невинного щеночка довольно проблематично, когда обладаешь довольно развитой мускулатурой и ростом в два метра с кепкой. Видимо, препод тоже не особенно впечатлён, потому что поджимает губы так, что Крис даже начинает опасаться, как бы они вообще не исчезли. Грех же так бездарно просрать таки-и-ие губы.
Крис напоминает себе, что не встречается с преподами. И не залипает на преподов, всё понятно?
Он честно проводит целый час в попытках справиться с заданиями, и мистер Блэк, проверивший ответы нерадивого студента, громко хохочет.
– Адамсон, Вы неподражаемы! – восклицает он, вытирая выступившие от смеха слёзы. Крис украдкой пялится на его задницу. В конце-то концов, немножко же можно…
– Я ставлю Вам очаровательную D, – заявляет мистер Блэк. Крис меланхолично пожимает плечами, как бы говоря, что во всём виновата стерва-судьба.
На следующем занятии он пялится на мистера Блэка так долго и упорно, что тот это замечает. Крис краснеет, прячется за баррикадой из учебников, показывает кулак готовому что-то сказать Миру и клятвенно себе обещает, что просто сходит в субботу в клуб, подцепит какого-нибудь паренька, и всё пройдёт.
Крис не очень-то любит клубы, если говорить по правде. Там всегда слишком душно. Зато там всегда целые очереди из желающих потрахаться и разбежаться. Крис оглядывается, примечая симпатичного мальчика у барной стойки – он покачивает бёдрами и флиртует с барменом. Крис не уверен, что настолько узкие джинсы способны будут выдержать, если паренёк сядет. Нет. Крис не любит таких мальчиков-зайчиков в узких штанах. Как бабы, честное слово.
Крис любит мужчин вроде мистера Блэка, но чёрта с два он позволит себе об этом думать! Он ведь красив? Красив. Это признаёт даже зеркало. Светлые волосы, которые слегка курчавятся на висках и у основания шеи, серо-зелёные глаза и неплохой такой торс. Значит, отбоя от желающих с ним перепихнуться быть не должно. Так какого хера он, весь такой из себя шикарный, сидит на диване, попивая что-то горькое и алкогольное, и сравнивает всех околачивающихся здесь мальчиков-на-одну-ночь со своим преподом?
Крис думает, что сошёл с ума, потому что на другой половине клуба, как ему кажется, он замечает Блэка. “Докатился”, – уныло констатирует Крис, забывая о выпивке, и направляется к человеку, которого, разумеется, случайно принял за мистера Блэка. Ему приходится преодолеть целый океан из мужских тел, которые так и норовят полапать (Крис уже упоминал, что ненавидит клубы?), чтобы добраться до мужчины. Поскольку тот стоит к нему спиной, Крис прокашливается и неуверенно тянет:
– Простите, я…
Если он ещё не сполз в обморок, то только потому, что его удерживает от позорного падения мистер, мать его за ногу, Блэк. Препод выглядит шокированным не менее. То есть у него очень некрасиво отвисла челюсть, и он растерянно хлопает ресницами. Крису хочется съехидничать, но, чёрт побери, его же приобнимает за плечи, не давая упасть, шикарный мужик со смуглой кожей, чёрными волосами, тёмными глазами, да и вообще… Поэтому они оба молча пялятся друг на друга, как две престарелые рыбины.
Первым отмирает мистер Блэк (как же стрёмно его так называть-то) – усаживает Криса на диван и проталкивается к бару с коротким:
– Это на трезвую голову не осмыслить.
Крис считает, что его препод прав как никогда.
После второй порции алкоголя (Крис, несмотря на дружбу с Миром, бухает слишком редко для того, чтобы разбираться, что ему подсунули, но, кажется, Блэк не намерен его травить) препод тяжело вздыхает и говорит:
– Итак, теперь мы с Ва… с тобой знаем маленькие секреты друг друга.
– Секреты? – Крис расплывается в коварной усмешке. – Я не скрываю того, что гомосексуален, а вот Вы, мистер-р-р-р Блэк, – тянет он мурлыкающе, и препод вздрагивает, как от удара. Крис чувствует себя превосходно, потому что у него гениальная идея.
– Я никому не скажу, – сладко улыбаясь, сообщает он и отпивает глоток сладкой бурды из своего бокала, – если Вы меня поцелуете.
– Адамсон! – судя по голосу, мистер Блэк шокирован. Крис демонстративно пожимает плечами и продолжает пить. Крепость падает минуты через две. Ещё бы, препод-гей – большой такой скандал, и поцелуй – невеликая плата за честное имя.
У Блэка губы сухие, горячие и шершавые, а у Криса наверняка щетина колется, но, Господитыбожеправый, у него от этого грёбанного короткого поцелуя встаёт так, что Крис неловко ёрзает и пониже натягивает на бёдра клетчатую рубашку. И вроде как круто, можно хлопнуть мужика по плечу, сказать “Чао” и свалить в туман, разбираться со стояком, а вроде и стыдно, что не пятнадцать, гормоны должны бы поулечься, но…
Крис ненавидит мистера Блэка. Потому что какого хера он вообще такой… такой идеальный?
Из клуба он уходит в одиночестве, а ночь коротает в привычном обществе правой руки.
– Мир, – говорит Крис спустя несколько дней. Они с Миром валяются на кровати и рубятся в приставку; пока этот сукин сын выигрывает, но чёрта с два Крис так просто уступит! – А как зовут нашего препода по высшей математике?
– Придурок, – ржёт Мир и из-за смеха проигрывает. Крис молча засчитывает себе победу. Мир откладывает джойстик в сторону и, глядя на друга, издевательски тянет:
– Его зовут Са-а-а-аймон, дорогуша.
– Тупое имя.
Крис нашёл хоть что-то в этом преподе, что его бесит. Может, ещё не всё потеряно.
…Нет, всё потеряно. Крис как бы надеялся, что поцелуя хватит, чтобы вечные стояки и желание трахнуть своего препода испарились, но, судя по всему, стало только хуже. Преподы вообще не должны так целоваться. По крайней мере, Крис считает, что они – эдакие фригидные бесполые существа. Честное слово, так было бы легче.
Саймон, мать его, Блэк, ломает все его представления о преподавателях. Крис вроде как и не против, что и в институте есть на кого слюни попускать, а вроде как и неудобно на препода-то…
Крис всё ещё придерживается мнения о том, что встречаться с преподами – не в его стиле, но от одного свидания, которое перетечёт в секс, ничего не случится, верно?
Записка, которую он подкидывает в портфель к Блэку, блещет оригинальностью. Мир ржёт, как идиот, привлекая внимание всех пытающихся набить желудки в столовке студентов, потому что Крис как раз рассказывает ему о трогательном признании в любви (ну, если “Пошли на свидание, сладкий” можно считать признанием), когда в столовую входит мистер Блэк.
Крис резко теряет половину своей храбрости и потихоньку сползает под стол. Мистер Блэк выуживает его оттуда с завидной настойчивостью, хватает за шкирку и тащит за собой, и даром что в преподе на двадцать сантиметров меньше роста и килограммов на пятнадцать – веса! Мир, подлец и предатель, гаденько хихикает и спокойно доедает булочку.
Крис думает о том, что теперь его коту (а у Криса живёт кот, пушистая наглая куча жира) придётся сдохнуть от голода, ибо хозяина кокнут прямо тут, в институте, без суда и следствия.
Блэк впихивает его в узкое тёмное пространство под лестницей и зло шипит, потрясая сжатой в кулаке бумажкой:
– Адамсон, это что ещё за шуточки такие?!
– Да ладно Вам, – осмелев, улыбается Крис, – Вы свободны и голубее неба, я – тоже, почему бы нам не сходить на свидание?
– Ты мой студент! – зло цедит Блэк. Крис играет бровями:
– Мы перешли на “ты”?
Он доводит препода до белого каления, и тот, видимо, чтобы сбежать от приставучего студента, соглашается на всё. Крис удовлетворённо улыбается и думает о том, что, может, всё не так плохо.
Блэк оказывается таким занудой. Они сидят в кафе, сверля друг друга взглядами, как два дятла, а всё, что может предложить в качестве темы для разговора этот ублюдок, – высшую математику! Крис в не самых цензурных выражениях разъясняет, как относится к высшей математике. Саймон (матерь божья) морщится и говорит, что маты ещё никого не украшали. Крис говорит, что ему похер. Саймон неторопливо поедает своё мороженое (и кто бы мог подумать, что он его любит), а Крис украдкой следит за этим действом.
И он просто до звенящих яиц хочет своего препода.
Потом они отправляются в клуб. У Криса большие планы на этот вечер, а наблюдать за ломающимся, как целка, преподом ему не хочется. Маленькая таблетка растворяется в стакане мужчины мгновенно, и Крис прячет улыбку в своём бокале. Теперь остаётся только немного подождать…
К Саймону домой они заваливаются уже к ночи, слегка навеселе и целующиеся. У Криса сносит крышу, и стояк такой, что джинсы кажутся до омерзения тесными, а Блэк ещё трётся своим стояком о его, и, чёрт побери, Крис позорно спустит в штаны прямо в прихожей, если ему не дадут хотя бы секунду передышки.
До кровати они добредают с трудом, успев по пути стащить с себя всю одежду (кроме носков, разумеется, потому что какой мужик будет заморачиваться с носками?), и теперь жадно блуждают руками по плечам и спинам друг друга, стараясь дотронуться до всех мест, до которых способны дотянуться. Честно говоря, Крису немного стрёмно, потому что завтра-то Блэк ему в лучшем случае яйца открутит за такое самоуправство, но сейчас у Саймона взгляд безумный и дыхание хриплое, а по смуглой коже скользят капельки пота, и, знаете, пусть всё к чёрту катится.
Крис прижимается губами к шее мужчины, оставляет засос (ему почти обидно за то, что засосы так плохо видны на смуглой коже), скользит языком по лихорадочно бьющейся жилке… Он чувствует себя пьяным этим мужчиной. Не до такой степени, конечно, чтобы сюсюкать, как будто он – ванильная барышня, но…
Крис вспоминает о чём-то очень важном не сразу. Костерит себя за недогадливость и тащит Блэка в душ. Тот не сопротивляется, но нихрена и не помогает, а весит он всё же не сорок килограммов, чай не тургеневская барышня. Процедуру с клизмой (о, это ужасно, но Крис же столько дрочил на этого козла) ему приходится проделывать за Блэка. Зато потом можно оттащить мужчину обратно, повалить на кровать, покрыть поцелуями каждый дюйм его кожи…