— Ученик? — горько усмехаясь, перебил Дару Сущий. — Да. Я открыл ему все знания о демонах, научил его управлять ими с помощью рунного языка демонов. Забавно, не правда ли? — в голосе отсутствовала надменность или же коварная радость. Наоборот, его слова прозвучали с некоторой долей иронии. Он принял любимый облик седобородого и седовласого старца в серой мантии, вновь держа в правой руке чёрный жезл с серебристой косой на его верхушке. Сущий убрал в сторону загадочный предмет, и тот словно растворился в воздухе. Неприкаянный скрестил руки и продолжил: — Но он слишком возгордился собой и отступился от меня. Решил, что ничтожество, вроде него, презираемое собственным племенем, способно подняться выше звёзд. Только этому не бывать. Как и пророчеству, что написал Абстрагирус. Как же я сожалею, что не убил своего брата-писателя судеб раньше… Из-за его пророчества и происходит вся эта заварушка…
— ЗАВАРУШКА? — возмутилась Дара. — Именно из-за тебя эта война и началась! Это ты сподвигнул демонов, включая Салеоса, на Мировой Бунт! Из-за тебя погибли десятки тысяч демонов и множество драконов! И сейчас по твоей милости происходит то же самое! По твоей вине погибли сородичи Беззубика и пало Измерение Драконов! Из-за тебя сейчас древний безумец пытается захватить мир! — в янтарных очах суккубы взыграли оранжево-золотистые оттенки ярости. Она ощущала в эти секунды ненависть к Неприкаянному в сотни раз больше, чем Иккинг…
— Но, зачем тебе это вообще нужно? С какой целью ты заставил Ад наливаться реками крови и жестокости? — оглушительно кричал Иккинг, возмущаясь. Гнев набирал внутри него огромную мощь. Казалось, он вот-вот вырвется из крепкой хватки Хезер и помчится на Сущего голыми руками.
— А затем, смертный, чтобы не допустить того, о чём я говорил тебе, Даре и Хезер! — гневно произнёс он. — Пророчество, которое невозможно преодолеть! Его силу невозможно уничтожить, ибо я по своей глупости зачитал его вслух, чего делать было категорически нельзя!
Я сподвигнул демонов на совершение переворота, чтобы разделить Ад на множество княжеств. Я убедил каждого из участников заговора, что это делается во благо Ада. Ибо сильное и очень крепкое государство с каждой минутой всё больше привлекало внимание противников Ада. Они до сих пор никак не могут остановиться, пока не перебьют всех демонов. И драконов тоже. Создавался мощный противовес силам так называемого добра. Однако дальнейшее наращивание мощи в Нижнем мире привело бы к неизбежной войне, в которой Ад бесспорно потерпел бы крах.
Пророчество, написанное Абстрагирусом, было составлено и зачитано до этой войны. Я никак не мог освободиться от мысли, что Конец Света наступит именно из-за вспыльчивости наших врагов, которые углядят в сильном Аду угрозу.
Ныне же стоит обратная ситуация. Мы более не являемся угрозой. Но и власть, которую впитали в себя участники бунта давным-давно, начала таять. Каждый из вас это лицезрел, — все мгновенно вспомнили Салеоса и его отчаянные попытки исправить положение. — Ад утонет в крови! Он резко ослабнет. А раз ослабнет, то и одолеть его истощённые силы будет совсем несложно. Простая тактика, которой легко воспользоваться.
— И, поэтому, единственной надеждой на избежание этого безумия — даровать власть, содержащуюся в Дэтомоне, дочери Лилит, Ночным Фуриям. — произнесла Хезер в облике Горгульи.
— Да! — кивнул старец. — Их могущества и частичной принадлежности к Неприкаянным будет достаточно, чтобы подобно Лилит удерживать Ад в целостности и сохранности. Таким образом, война будет предотвращена. Раз и навсегда! — каждое слово он произносил с предельной серьёзностью.
— Тогда зачем ты обманом заманил нас сюда? Почему прикинулся моей матерью? Где её душа, Сущий? И ГДЕ АСТРИД?! — гневался Иккинг, желая разорвать Неприкаянного на части. Хезер устала удерживать юношу. Она обратилась обратно в получеловека. Иккинг аккуратно положил тело любимой на хладную землю пещеры, злобно глядя на Сущего.
— Твоя мать, Иккинг, действительно является дочерью Абстрагируса. — он печально вздохнул, продолжив: — Но она давно мертва… В Аду ты её не найдёшь. Она оказалась по другую сторону миров… — сдержанно пояснял Сущий. — Боюсь, она заодно теперь с нашими врагами. Возможно, что и обсуждает планы атаки на Ад. Совершенно пребывая в неведении, что её сын находится здесь в данный момент.
— Как умерла??? — чуть не отвисла нижняя челюсть у Иккинга. — КОГДА? — пошатнулся парень. Дара подлетела к нему, поддерживая его.
— Семнадцать земных лет назад. Она действительно отправилась заменять Неприкаянного — своего отца. Однако по пути сюда её поймали демоны и растерзали. Душа её очень давно жаждет мести своим убийцам. Валка покинула Врата Ада и теперь её дух находится далеко за пределами Ада и Земли.
— А Астрид? Что с ней? — обеспокоенно спросил Иккинг.
Установилась минутная тишина. Хоть Сущий был очень могущественен, но гнева смертного, искренне любящего голубоглазую блондинку, боялся, будто огня.
— ЕЁ ДУША ПО КАКОЙ-ТО ПРИЧИНЕ НЕ ВЕРНУЛАСЬ В ТЕЛО… — отрешённо сказал он. — Боюсь, что она устремилась в Отколовшееся Междумирье так же, как твоя мать…
Иккинг заорал во всю глотку, охрипнув. Мощный крик души едва не оглушил драконов и Хезер. Слёзы впервые не проступали на его глазах. Гнев и отчаяние настолько охватили его сознание, что слёзы словно испарились от пламени злости… Он уткнулся носом в грудь Астрид, громко рыдая. Беззубик пустил слезу, прижавшись мордочкой к обернувшейся Хезер. Та склонилась, как и Иккинг. Она не подходила к нему, боясь попасть под горячую руку юноши. Ведь он мог вполне оправданно обвинить кшатрию, мол, «она намеренно, пока белый свет слепил ему глаза, погубила кислотой душу любимой». Дара присела рядом с ним. Иккинг обнял её — ему нужно было кому-то выплакаться, хоть слёз и не было. Суккуба ощущала его боль, как никто на свете. Она искренне, молчаливо, сочувствовала ему.
Тихая скорбь продолжалась около пяти минут (по Адским меркам). Хезер первой решила нарушить эту болезненную для всех тишину.
— А нельзя ли вернуть души из этого Междумирья? — серьёзно спросила она Неприкаянного.
— Нет. Даже мне неведом способ, — с нотками глубокой печали произнёс Сущий.
— А ты можешь вновь сделать Иккинга Нефилимом? — поинтересовалась она, надеясь хоть как-нибудь помочь парню, во второй раз познавшему горечь утраты.
— Нет. Теперь он снова стал смертным, — слова Сущего прозвучали, как жестокий приговор на суде. Спустя несколько секунд он добавил: — Но его роль на этом в Аду не завершена. Меч отныне подчиняется ему. — старец поглядел на отчаявшегося юношу. — Я передаю его тебе, Иккинг Хэддок. Ты — не смотря на всё — внук Неприкаянного. А это значит, что ты не являешься обыкновенным воплощением смертного. Как и твоя мать…
— Скажи мне, пожалуйста! — ревел Иккинг, произнося сквозь зубы каждое слово с лютой ненавистью в сердце. — Что мне мешает прямо сейчас взяться за этот клинок и разрубить им тебя надвое?! Чтобы ты ощутил от прикосновения клинка всю мою боль! Всё, что у меня сейчас на сердце! — он отпрянул от Дары и смотрел только на свою мёртвую любимую, тихонько поглаживая пальцами её светлые волосы… водя по ещё тёплым щекам и… таким неподвижным губам из которых, как ему от шока стало мерещиться, ещё исходило еле заметное тёплое дыхание…
— Ничто. Я не стану сопротивляться тебе, Иккинг, внук Абстрагируса. Но моя смерть от этого меча не вернёт твою любимую, — грустно, с сожалением произнёс он. Иккинг удивился столь мудрому и, как ему показалось, сочувствующему ему Неприкаянному.
— Зачем был нужен весь этот маскарад? — удивилась Дара.
— Если бы пред вами предстал я, в образе старца, вы бы послушали меня? Рискнули бы своими чувствами и… последствиями… ради спасения мира? — повёл он бровью.
— Если бы ты видел, во что превращается наш мир, Сущий… — сухо, с огромным презрением произносил каждое слово Иккинг. — Ты бы не стал препятствовать исполнению пророчества ещё тогда… во времена Мирового Бунта… И ты прав абсолютно… Я бы ни за что не пошёл бы на такое… — он прижал тело любимой к своей груди, носом касаясь её остывшей щеки. — Астрид… — после этого из изумрудов по его щекам понеслись последние слезинки. Одна из них перетекла на щеку Хофферсон. Он заметил это и вмиг представил, словно душа Астрид в эту самую секунду плакала вместе с ним…
Беззубик, Трёхкрылка и Дара подошли к юноше и склонились вместе с ним над мёртвой девушкой, разделяя его горе своими слезами. Хезер также была опечалена, но ей единственной достало смелости прервать минуту горестного молчания и спросить у Сущего:
— Что это за странное место, если ты над ним не имеешь силы, Сущий? — скептически отнеслась к словам Неприкаянного Хезер. — Ведь у этого измерения есть иное название, я права? Что из себя представляет это… Отколовшееся Междумирье?
Комментарий к Глава 7. Разделение душ. Часть 2. Дыхание Судьбы Понравилась глава – ставьте лайки, “Жду продолжения”!) И обязательно прокомментируйте)) Мне интересны Ваши впечатления)
Следующая глава выйдет 23.10.2018 в 6 утра по московскому времени.
====== Глава 8. Отколовшееся Междумирье ======
— Что происходит? — спросила про себя Астрид. Её дух внезапно против собственной воли принялся изменять форму. Вместо привычного облика Астрид начала сжиматься и спустя пару секунд она, подобно частице души Беззубика и Дэтомоне, преобразилась в шарообразный сгусток. Несмотря на необычную форму духа, девушка услышала, как во время мощного сияния, сопровождавшегося жутким хрустом и треском, как от удара белой молнии, кто-то шёпотом произнёс странные слова. Одно из слов ей было хорошо знакомо. Оно было произнесено на рунном демоническом:
— Таофельт Раниар!
Неожиданно Астрид, внешне обретя вид белого, туманного, слегка полупрозрачного сгустка, напоминающего шар, молнией взмыла ввысь. Прорезая тьму, в которой пребывали десятки Ночных Фурий, больные Белой Хворью, она взметнулась в сторону, откуда проникали и проникали демоны, готовящиеся к Великой войне. Спустя пару мгновений Астрид мельком заметила портал в виде оранжевой воронки, который словно ожидал её. Он переправил её в Предвратность, затем, схлопнувшись. Как только дух девушки оказался в Предвратности её, как магнитом, со скоростью Ночной Фурии тянуло к Вратам Ада. Привратник заметил необычное сияние вдалеке, набирающее скорость и летящее прямо в его сторону. Он понял — чью-то душу выгнали из Ада. Демон достал ключ, и вставил его в каменный активатор. Спустя секунду рядом позади камней-активаторов распахнулась оранжевая, вращающаяся воронка.
К тому моменту, Астрид была в нескольких сотнях метров от Адских Врат. Её душа пронеслась сквозь портал, оказавшись ненадолго в собственном доме на Земле. Однако пребывание дома было недолгим. Она, словно метеор, пронеслась дальше по прямой в сторону входной двери дома. Как только девушка оказалась вне стен родного особняка, её дух резко понесло ввысь. Душа взметнула молниеносно ввысь, преодолевая препятствия в виде плотных скоплений облаков, мимо летящих пассажирских самолётов, устремляясь в космос. Как только она очутилась вне Земли, её дух стремительно понесло прямо к Солнцу. Астрид не могла ни повернуться, ни посмотреть по бокам, что происходило. Она видела лишь мельком возникающие планеты перед собой, мимо которых пролетала почти со свистом. Девушка собиралась уже проститься со всем, что её связывало с Землёй и Адом. Ведь жар огненной Звезды, как она считала, запросто был способен испепелить её душу. Однако спустя пару минут, после того как она пересекла внешнюю оболочку пылающей поверхности Солнца, её дух был в целости. Астрид не испытывала ни чувства невыносимого жара, ни духоты. Языки пламени проходили сквозь душу, совершенно не причиняя ей никакого вреда. Ещё несколько минут она продолжала углубляться внутрь пылающей Звезды. Дух затягивало в самый центр Солнца. Почти достигнув «конечной» точки пути, ей показалось, что тут, как и на поверхности Звезды, должно быть одно лишь жёлто-золотистое, не сравнимое ни с чем по своей мощи пламя. Однако всё обстояло совершенно иначе. Проникнув в самое сердце Звезды, открылся новый портал. Его воронку едва ли можно было различить, ибо, как само Солнце, оно также окрашивалось в пламенный, золотисто-жёлтый цвет. Воронка стремительно поглотила дух Астрид. После этого, портал захлопнулся.
Как только Астрид пролетела через воронку очередного портала, её душа вновь обрела человеческие очертания, что имела при жизни. Она Очнулась на травянистой земле, чувствуя, будто телом, и мягкость зелени, и аромат росы, и прохладный лёгкий ветерок. То, что она узрела своими глазами, не смогло бы не потрясти даже самого заядлого скептика — человека, что не верит во всё потустороннее…
Невероятно живописные уголки природы предстали взору Хофферсон. Небольшие дивные зелёные леса небольшими рощицами покрывали зелёную долину. Среди вековых деревьев, чья листва, казалось, была вечно зелёной, она заметила «земных» животных. На первый взгляд. Но в отличие от Земных, эти животные словно ощущали мысли девушки на расстоянии. Гордые бурые олени, могучие серые, красные, чёрные волки, шустрые белки, изворотливые игуаны и многие другие пребывали в этом загадочном, цветущем, освещённом солнечным светом и ярчайшей небесной синевой, лесу. Такого дивного места на Земле не было нигде. Даже самые ухоженные заповедники не могли сравниться с тем, что было здесь. Слева от себя она заметила высокие крутые горы, на вершинах которых покоился белый снег. Над ними, возле своих свитых гнёзд, кружили грифы, орлы, ястребы и другие короли небес всех видов и мастей. Внимательно присмотревшись, Астрид заметила: каждых существ, что она видела, было по двое: волк и волчица, кот и кошечка, питон и питонша. Всем жителям странного уголка природы, доселе не виданного никем из смертных, стало интересно: «Кто эта новоприбывшая»? Простое любопытство читалось в чёрных, карих, зелёных, голубых, серебристо-белых и жёлто-золотистых глазах животных, что смотрели на неё. Девушка не испытывала страха перед ними. Ибо каждое из этих животных диким абсолютно не выглядело. Совсем наоборот — в их очах имелась своеобразная мудрость. Судя по всему, они жили в странном месте уже не один десяток лет. Но выглядели молодо, полными сил и возможностей.
Лес, в котором обитала часть этой удивительной живности, располагался за полноводной рекой, плавно текучей откуда-то из-за горизонта. Тёплый летний ветер развевал волосы Астрид. Она вдохнула аромат необычайной свежести, аромат сотен приятно пахнущих цветов, что располагались возле её ног: фиалок, хризантем, роз, ромашек, одуванчиков и многих других… Воздух, наполненный такой палитрой запахов, пейзаж, исполненный столь умиротворяющими красками, и спокойные, лишённые агрессии живые создания… в совокупности порождали непередаваемые, возникшие из ниоткуда чувства радости и успокоения внутри. Девушка улыбчиво оглянулась вокруг, совершенно отбросив все те ужасы, что недавно пережила, пребывая в Аду… «Аду… А это же что за мир тогда?» — призадумалась она.
— Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос, дорогая… — она за спиной услышала юношеский, невинный голос. Девушка повернулась и увидела создание, которое считалось по обыкновению на Земле лишь сказкой и легендой. Она узрела перед собой худого, высокого, двухметрового блондина с длинными волосами, доходившими до поясницы, закрученными в хвост. Лоб был свободен от светлых волос, и кое-где покрывался морщинами. Небольшой прямой нос вдыхал ароматы цветущей в уголке жизни. Обычные по своей форме зелёные глаза приветливо взирали на неё. Из длинных уст послышалась необычная гармония звуков, когда он говорил:
— Это место — единственное в своём роде… И из людей сюда никому не попасть в этот мир. Кроме тех, кого ведёт Судьба. Твоё имя было записано в книге Неприкаянных… Астрид Хофферсон… — он взмахнул большими белоснежными крыльями, по форме как у могучих орлов, покрытыми со всех сторон большими перьями того же цвета. Только по размерам они были раза в два-три больше орлиных. Сам он был облачён в блестящую, отражающую лучи солнечного света броню. Она покрывала всё его тело до торса. Рукавицы и поножи на его руках и ногах переливались серебристыми оттенками.
— Вы знаете меня? — удивилась Астрид, пытаясь вспомнить в голове, что происходило незадолго до того, как она очутилась в этом странном месте.