====== Гарри ======
Ну, что я хочу сказать — мы победили, ура, наверное… Только эта победа была какая-то странная, если не сказать больше. Победители оказались не у дел, а побежденные, читай, аристократия, пришли к власти. Но самое страшное началось в тот момент, когда меня выписали из Мунго. Не успел я выйти из дверей больницы, как меня тут же под белы рученьки препроводили в Аврорат. А дальше допрос, странно быстрый суд, при почти пустом зале заседаний и приговор, который тут же привели в исполнение. Мне все казалось, что это страшный сон, ну, или кома, и мне все это снится, но слова на бумаге точь-в-точь повторяли речь судьи:
«Гарри Джеймс Поттер за предумышленное убийство мага приговаривается к пяти годам рабства. Хозяин имеет право наказывать своего раба за непослушание, обязан следить, чтобы раб дожил до срока освобождения. Хозяин не имеет права претендовать на имущество раба, которое будет заморожено, его магию и свободу мыслей».
Эти строчки выбили почву из-под ног и я прослушал имя моего будущего хозяина. Хозяин, как звучит-то противно, у меня есть хозяин, человек который будет решать за меня все — как мне жить, где мне жить, когда спать, есть, и есть ли вообще, что мне делать. На меня в этот момент надели цепочку, которая должна была следить за тем, чтобы мои мизерные права не ущемлялись, а еще она полностью запечатала мою магию. Я поднял глаза и обомлел: передо мной стоял Снейп, собственной мерзкой персоной и ухмылялся — хозяин, блядь! И выжил же, гад ползучий! Я понял, что легкой жизни мне не видать и оказался прав.
В первый же день он меня выпорол, прям, натурально выпорол. Вывел во двор (оказалось, что этот мышь подземельный теперь Лорд Принц и имеет целый мэнор), пристегнул за наручники к столбу и располосовал мне спину в мясо. Я терпел, стиснув зубы, но понимал, что такого обращения долго не выдержу. Так и с ума сойти можно. Поэтому, я вспомнил свою жизнь у Дурслей. Ведь никто не знал, как я там выживал, а я просто уходил в себя. Тело? Тело заживет, главное, не дать добраться до души. С этого дня начался мой персональный АД. Снейп словно с цепи сорвался, он делал все, чтобы унизить и растоптать меня, чтобы сломать во мне то, что помогало держаться на плаву.
Первый месяц прошел под эгидой «забей Поттера». Получал плетей я ежедневно, но после он приходил в мою каморку и сам лечил раны, постоянно что-то бурча себе под нос. Через неделю я заметил, что он сечет меня ровно до того момента, пока я не начинаю кричать и плакать от боли. Стоит первым слезинкам сорваться с моих ресниц, как экзекуция прекращалась. Мне бы, дураку, воспользоваться этим знанием, но проклятая гриффиндорщина не позволяла мне так унизиться, поэтому, я всегда терпел до последнего.
Второй месяц стал самым ужасным для меня, по крайней мере, я так думал. Снейп меня трахнул, причем, прямо у столба, пока с моей спины ручьями текла кровь, он вбивался в меня, будто ему было мало ран на моем теле. В этот раз рыдания не помогли и он не остановился, пока не кончил.
— Мне нравятся ваши слезы, мистер Поттер, — шепнул он на ухо, — и теперь я знаю, как их добыть из вас.
Это обращение на «вы» просто убивало меня. Оно возвращало в школу и мгновениями казалось, что все — вот сейчас кошмар закончится. Но ничего не менялось, каждый вечер он сначала сек меня, а потом, смазав собственный член моей кровью, трахал. Если бы я не закрылся в раковине сознания, то, наверное, сошел бы с ума. То место, что я отгородил в своем сознании для себя, стало моим убежищем на долгие пять лет. Я следил за своим телом, будто из окна: боль доходила только отголосками, обиды не ранили, резкие слова не заставляли вздрагивать.
Снейпу, вернее, Принцу, не понравилось, что мое тело перестало реагировать на побои и насилие, и он призвал помощь — Люциуса Малфоя. В тот момент, когда он вошел в комнату, где я стоял в углу на коленях, а Снейп читал, сидя в кресле, и скривился, мне на долю секунды показалось, что он может помочь, повлиять, спасти… в конце концов, ведь его наследник жив благодаря мне, но первые же слова убили крохотный огонек надежды.
— Север, я его такого чумазого трахать не буду, — он брезгливо взглянул на меня и опустился в соседнее кресло.
С этого момента началась немного другая жизнь. Меня перестали бить, но унижений я хлебнул сполна — Малфой оказался мастером находить болевые точки в моей душе и прицельно бил по ним. Он с пренебрежением рассказывал о моих друзьях, не уверен, что все это было правдой, но и ложь способна оставлять шрамы. Я старался не запоминать то, что он говорит и не верить ни единому слову. Я решил, что дождусь окончания срока и сам все узнаю.
Меня перевели из моей каморки, где была хотя бы иллюзия уединения, в спальню Снейпа, и теперь я совершенно не мог расслабиться. Один я оставался пару раз в день, когда мне позволяли ходить в туалет. Трахали они меня теперь тоже вдвоем, причем, Малфой оказался любителем доводить мое тело до оргазма, после чего я чувствовал себя еще более грязным, использованным, как шлюха. А они смеялись, видя мои метания и мучения.
Но самым большим испытанием для меня стал пьяный Снейп. Слава Мерлину, выпивал он не часто, но и тех нескольких раз мне хватило с лихвой. Нет, он не бил меня, не издевался, даже не оскорблял. Наоборот, в эти дни он плакал, стоял передо мной на коленях, называл своим любимым мальчиком и нежно ласкал, а потом насаживался на мой член и… короче, после таких дней он особенно зверствовал и мне доставалось еще больше.
Но сегодня все! Сегодня кончается срок моего наказания! Мы, как обычно, лежим в постели. Я, свернувшись калачиком спиной к своим мучителям, а они, облокотившись на изголовье, тихо переговариваются.
— Север, — Малфой даже не пытается говорить тише, — сегодня кончается его срок. Что думаешь делать дальше?
— Жить, — я слышу, как шипит сигарета, как он глубоко затягивается и выдыхает дым.
— А он?
— А что он? Ты же видишь, что мальчишка окончательно сломлен. Он останется у меня. Кто про него вспомнит? Про Поттера уже все давно забыли.
— Ты думаешь, он так и будет тебя слушаться?
— Будет, — жестко отвечает Снейп, а я отсчитываю секунды до полуночи. Мне не нужно слышать бой часов, я все чувствую — чувствую, как цепочка, что сдерживала меня, осыпается мелкими звеньями, как магия бурным потоком вливается в измученное тело, как я выхожу из вынужденного заточения в глубинах моего сознания. Руки трясутся от понимания и чувства свободы, меня бьет мелкой дрожью, но я сдерживаюсь изо всех сил, стараясь не привлечь к себе внимания. Я осторожно встаю с постели и иду к ванной комнате, липкие струйки спермы вытекают из меня, неприятно холодя кожу.
— Поттер, быстро в кровать! — окрик Снейпа заставляет меня остановиться. — Тебе никто не позволял вставать.
Все мои обиды, вся ненависть, горечь, злость выплескиваются наружу.
— А не пойти ли вам на хуй, Лорд Прынц, — я намеренно коверкаю его фамилию, он ее и так не очень любит, а уж в таком виде и подавно, — ну, или в жопу. Вас двое — оба адреса доступны.
— Ах ты, гаденыш, — они оба пытаются встать, но моя магия, что копилась целых пять лет, не оставляет им ни единого шанса.
— Что, никак? Суки, какие же вы твари! — злость перехлестывает через голову, и я боюсь утонуть в этой обжигающей волне. — Я ухожу, и не советую пытаться меня остановить. Будьте вы прокляты!!!
Ужас в их глазах льется бальзамом на мои раны. Секундная дезориентация, и я, пробив защиту мэнора, аппарировал на Гриммо.
Комментарий к Гарри Накатило на меня что-то страшное)))
====== Северус ======
Люциус выдернул меня в министерство как раз на середине эксперимента. Он никогда не тревожил по пустякам, поэтому, очистив котел, я отправился туда. Зал суда был почти пустой, а в середине, на ужасном и хорошо знакомом мне стуле, весь обмотанный цепями, сидел Поттер и невидящим от ужаса взглядом обводил помещение. Мы стояли за барьером, за который он не мог заглянуть, а если бы и заглянул, то, скорее всего, поседел бы от ужаса. Весь выживший внутренний круг собрался посмотреть на суд над мальчишкой. Взрослые маги, которые, по сути, должны быть ему благодарны, с каким-то болезненным нетерпением вслушивались в слова приговора. Рабство! Эти судьи приговорили его к рабству! Но кто станет хозяином? Теперь я понял и причину, по которой Люц выдернул меня из мэнора, и с какой радости вся наша шайка здесь собралась.
Лестрейнджи, Руквуд, МакНейр, Долохов, Малфой и я. Мы были претендентами на сомнительной радости звание Хозяина Золотого мальчика. Но он станет моим! Я костьми лягу, но не отдам его никому! Мой! Он — мой! Пусть не для любви, пусть для ненависти, но он — мой! Долохов, словно почувствовав мой настрой, отступил, опуская голову и выходя из зала, безмолвно признавая за мной права на Поттера. Лестрейнджи, ухмыляясь, доставали палочки, Поттер был им нужен, — не уверен точно, зачем — и отдавать его без боя они были не намерены. Люциус встал со мной плечом к плечу и холодно улыбнулся. Нас не зря называли Левой и Правой рукой — в паре мы были непобедимы. Рабастан, как более адекватный из них, присмотрелся и, слегка поклонившись, вытащил брата из зала. Руквуд подпирал стену и делал вид, что просто смотрит, а вот МакНейр… МакНейр достал из-за спины топор.
— До смерти, — бросил он и кинулся на меня, я только и успел вытащить из-за голенища кинжал.
Бой продолжался недолго. Закуток, в котором мы стояли, был небольшим, и МакНейру с его топором не хватало места для маневра, но зацепить меня он все равно умудрился, разрубив мне мышцу на бицепсе левой руки. Боль подстегнула меня, и я, извернувшись, всадил свой нож ему в спину по самую рукоятку.
— Мой! — рыкнул я и обернулся к Руквуду, но того и след простыл.
Люциус уже трансфигурировал бинт, и, залив рану зельем и туго замотав ее, я пошел забирать своего раба. Ненависть, полыхнувшая в зеленых глазах, затмила мой разум, но обреченность в хрупкой фигурке заставила взять себя в руки. Поттер не шевелился, пока я подписывал документы и знакомился с правилами, правами и обязанностями. Да, нас ждут веселенькие пять лет.
По правилам договора я был должен «показать рабу его место», выпоров его, причем это нужно было делать ежедневно в течение недели. Кто бы знал, как я мечтал в Хогвартсе это сделать?! Но сейчас… сейчас я, глядя на пристегнутого к столбу Поттера, намеренно искал в себе злость, с трудом разжигал пламя былой ненависти, шевелил рукой с зажатой рукоятью кнута и вспоминал. Я же его ненавижу! Ненавижу за то, что он Поттер; за то, что он так похож на своего отца; за дурацкие очки, скрывающие от меня зеленые глаза Лили; за вечно лохматые волосы; за свет, за радость, за любовь, что он так щедро раздаривал, обходя меня стороной!!! Мои мысли неслись вперед, разжигая во мне пожар ненависти, я и не заметил, как располосовал его спину, ошметками содрав кожу. Гарри повис в оковах, видимо, потеряв сознание. Кляня себя на все лады, я подхватил заклинанием его безвольное тело и отлевитировал в приготовленную для него каморку. Домовики привели его в относительный порядок, пока я ходил за мазью.
На следующий вечер, когда подошло время экзекуции, я, заглянув в глаза Поттеру, не увидел в них ничего. Таким взглядом смотрят на мир жертвы поцелуя дементора — пустым, холодным, без проблеска личности. Я попытался проникнуть в его сознание, но наткнулся на непроницаемый барьер, бетонной стеной стоящий на моем пути. Цепочка-артефакт, что нацепили на его шею, отлично справлялась со своим предназначением — скрывала мысли Поттера, позволяя тому сохранить секреты и хоть мысленно иметь возможность противостоять мне и не быть за это наказанным. Пороть его я был обязан до слез, но Поттер, с ослиным упрямством терпел, стискивал зубы, а потом впадал в прострацию, и я продолжал до тех пор, пока тело его не предавало. Единственное, что меня утешало во всем этом кошмаре — раз Поттер терпит, значит, он еще есть и просто закрылся от мира и от меня.
А потом я слетел с катушек. По-другому собственное поведение я объяснить не могу даже себе. Неделя, положенная для наказаний прошла, а я все равно каждый вечер привязывал его к столбу и истязал. С каждым днем мне хотелось все больше и больше. Мне уже было недостаточно его слез от физической боли, мне нужны стали его моральные страдания. И я изнасиловал его… он стоял обнаженный у столба, а я не видел его истерзанную спину, не слышал стонов боли, не обращал ни на что внимания. Член стоял колом, и я его трахнул, понимая, что раню его, что тонкие стеночки не выдерживают грубого вторжения и кровь служит мне смазкой. Впервые он рыдал, а я с удовольствием маньяка впитывал его боль, его эмоции, его слезы и крики.
Потом это стало нашей привычной вечерней программой — я его сек и трахал. Он, поначалу, плакал, а потом успокоился и ушел в себя еще глубже. Моя одержимость им цвела буйным цветом. Отказаться от него? Я смог бы отказаться, только умерев… понимая, что таким отношением я могу довести и себя и Поттера до могилы, вызвал Люца. Только он мог сдержать меня, что потом с успехом и делал следующие пять лет. Не обошлось, конечно, без скандалов, запретов и прочего. Люц не терпел физических наказаний, он предпочитал давить на психику, но Поттер! Это же Поттер! Он так закрылся от нас обоих, что задеть его не было никакой возможности. Очень редко его эмоции прорывались наружу, и это были до того незначительные всплески, что заметить их я смог только потому, что очень хорошо его изучил.
Очень редко я позволял себе расслабиться, потому что знал, что не сдержусь и пойду к Гарри. Впрочем это каждый раз и происходило. Стоило мне выпить немного лишнего, и мой контроль летел к чертям. В эти дни я рыдал на коленях перед Гарри, вымаливая прощение, говорил о своей любви, о том, как сожалею… Я готов был сдохнуть по первому его слову, но он оставался холодным и отстраненным. Потом я ласкал его, седлал бедра и насаживался на его член, доводя себя до оргазма. Каждый раз я думал, что проснувшись утром все изменю, стану относиться к нему хорошо, уговорю выйти из той раковины, где он прятался от меня… Но… наступало утро, и я с удвоенной ненавистью вымещал на нем свою злость.
Как же я боялся того дня, когда Гарри обретет свободу! Боялся и ждал… я так хотел, чтобы он освободил меня от себя, потому что сам от него я отказаться никогда бы не смог.
Я сразу почувствовал тот момент, когда Поттер обрел свободу. Словно легкий ветерок пронесся по спальне. Он встал на дрожащие ноги, — этим вечером что я, что Люц словно с цепи сорвались и едва не затрахали его — и медленно пошел в сторону ванной комнаты. По его бедрам стекала сперма, а все тело было покрыто засосами и укусами. Напоследок я хотел пометить его собой, оставляя синяки на коже.
— Поттер, быстро в кровать! Тебе никто не позволял вставать.
Гарри обернулся и ожег меня ненавидящим взглядом, а я радовался что не смог сломать, что он если и не остался самим собой (это было невозможно после кошмарных пяти лет), то, по крайней мере, не потерял личность. Он что-то язвительно отвечал, а я наслаждался звуками его голоса, не обращая внимания на его слова. Магия взметнулась вокруг него и мой Гарри исчез в вихре аппарации.
— Теперь держись, Сев, — только и успел сказать Люц.
Мы оба понимали, что Поттер уйдет. Наивных здесь не было. Поэтому мы подготовились к любым неожиданностям. Выставив самые мощные щиты, на какие были способны, из последних сил сдерживали силу, что Поттер напоследок вложил в проклятие. Щиты трещали и искрились, родовые артефакты, что каждый уважающий себя глава рода носит не снимая, нагрелись и обжигали кожу. Несколько долгих минут мы боролись с давящей силой, а потом все кончилось.
Комментарий к Северус Тапки, галоши и кирзовые сапоги в голову не кидать)
====== Люциус ======
Министерство гудело, как растревоженный улей, будто каждый работник счел своим долгом сказать вслух:
— Поттера сегодня судят!
Слухи о предстоящем суде ходили уже давно, а между бывшими, хотя почему «бывшими»? Между Пожирателями курсировала информация, что приговор уже давно готов и заседание будет только для вида. Приложив немного усилий и дав относительно небольшую взятку, я узнал и приговор — рабство. Мальчик-который-выжил-и-дважды-победил-Волдеморта приговорен к пятилетнему рабству. Да, благодарность магического мира не знает границ! Я бы и сам хотел взять его, и возможность была (после победы Нарцисса забрала Драко и уехала в Европу, сказав, что сын вернется в Англию только после моей смерти) — мэнор был совершенно пуст, и желание было — Поттер всегда привлекал меня, а тут такая удача, но было одно непреодолимое препятствие… Совершенно непреодолимое — Снейп, а с недавних пор, Лорд Принц, мой многолетний партнер во всех смыслах этого слова, и переходить дорогу ему я не собирался. К тому же Северус никогда не был жадным и со временем бы поделился своей новой игрушкой.