Внутри похолодело от ужаса. Перспектива оказаться без Проводника совсем и сгинуть уже не страшила. Вот она — худшая из зол. Стоит перед ним, довольно ухмыляется.
— Неправда. Нель говорила…
— Нель врала, — оборвала Сигаль. — Или ошибалась, если тебе так легче, — добавила с холодной улыбкой. Потрепала по щеке. — Истинный выбор возможен только однажды. И только сделанный Ими имеет силу. Вам же просто позволили окунуться в иллюзию собственного. На время… Оно истекло. Ты снова принадлежишь мне.
— Допустим…
— Не допустим, а так есть. Факт, что ты находишься сейчас здесь, со мной — лучшее доказательство. Но можешь, как всегда, сначала поупрямиться, — она чуть склонила голову набок, еще шире улыбнулась. — Я привыкла. Заодно научилась быть терпеливой.
Ран встретился с ней взглядом, пожал плечами.
— Чтобы получить полную власть Проводника одного Их выбора недостаточно. А мы с тобой, насколько я помню…
— Вот тут ты прав. Собственно, — она опять ухмыльнулась, — именно по этой причине мы сейчас здесь. Хочу провести профилактическую беседу. Незаменимых нет, а Путников без Проводника существовать не может. Ты ведь понимаешь, что Нель больше не вернется. И знаешь, что тебе необходим новый свет. Поэтому все что тебе остается — увидеть мой и принять меня, — она снова ласково пробежалась пальцами по его груди. — Есть два способа. Добровольно согласившись или… не совсем добровольно. Первый вариант, конечно же, не для нас с тобой. И ты ведь не станешь злиться, если я сразу перейду ко второму?
— Сигаль, ты напрасно теряешь время.
— Да? А давай убедимся? Здесь, — она выразительно кивнула в сторону, — полно вариантов твоего прошлого и будущего и так легко запутаться, правда? Вот и погуляй, подумай. Освежи сознание. Когда… Нет, — усмехнулась. — Если! Если вернешься обратно в свое тело, уверена, будешь куда сговорчивей на втором свидании. Приятной прогулки, Раниэль.
Сигаль несильно толкнула в грудь. Ран оступился, на миг потерял равновесие, а в следующую секунду упругий пол под ногами провалился.
…Долгие секунды… Минуты, часы, дни… Может быть, года. Время здесь не властно. Его просто не существует. Есть только черная бездна, а падение может длиться одинаково незаметно: и короткий миг, и целую вечность. Даже банальный страх отсутствует, потому что ничего хуже самого падения уже не случится. Потому что внизу нет дна, куда можно упасть, разбиться, взвыть от боли, слыша хруст собственного позвоночника.
Эта черная бессмысленная бесконечность ужасает.
А потом, когда устал даже бояться, когда сознание смирилось, неожиданно появляется спасительная мысль — где-то ведь есть выход. Его возможно, необходимо найти… Хотя бы попробовать. Это вынуждает бороться, изо всех сил хвататься за воздух, чтобы замедлить падение, остановиться.
Иногда получается. И тогда картинка меняется. Но еще неизвестно, что лучше, потому что модернизовавшаяся реальность с одинаковой вероятностью может оказаться и прошлым, и будущим, и надеждой, и худшим кошмаром. Ты цепляешься за нее, стараясь понять, удержаться, осмыслить, а потом снова падаешь в темноту.
И снова, и снова, и снова… Не выкарабкаться.
…Сигаль в голубых джинсах и бирюзовой футболке приседает на покатый серый валун, огромный, почти ему по пояс. Чуть наклоняет вперед голову, так, что светлые волосы бесшумно скользят по плечам, падают ей на лицо. Резкими, уверенными движениями скручивает их в хвост на затылке. Выпрямляется, устало вздыхает:
— Ладно, Раниэль. Еще раз, — мелодичный голос неестественно отчеканивает фразы, дробя предложения на слова. Может быть, поэтому до него никак не доходит смысл того, что она объясняет: — Мигдаль — это Ментал. Мир Высших энергий. Это их обитель и дом илади. Они — самая высшая материя. Мир Идей, мир Разума, мир Мысли…
Он не понимает. Слушает, но не слышит. Пытается вспомнить, как ее зовут. Не получается, хотя уверен, что знает.
И снова темнота…
…Белые стены, белый потолок, белый, блестящий пол. Белоснежный свет отовсюду. Ослепляет, режет глаза.
Нель лежит на чем-то, отдаленно напоминающем кресло. Или стол. Тонкая белая пластина, изогнутая в двух местах, чтобы на нее можно было усадить безвольное человеческое тело, в котором уже не осталось сил на сопротивление. Даже желания жить.
Потухший взгляд, когда-то карие, а теперь — бесцветные глаза, прозрачная кожа. Под ней вместо плоти и бегущей по голубым венам красной крови — пустота. Нель не умирает. Она исчезает. Изнутри.
Он приближается. Осторожно касается губами бледной ледяной щеки, хочет поцеловать и вдруг понимает, что целует пустоту. Вздрагивает, отшатываясь. В ужасе осознает, что девушка никуда не исчезла. Она все еще здесь, перед ним. И это не Нель. Это Сигаль.
Раньше, чем успевает осмыслить произошедшее только что, снова проваливается в темноту.
…Сигаль улыбается. У нее чудесная улыбка. И необыкновенные глаза. Медовые, искрящиеся. Они смотрят на тебя и будто бы насквозь. Словно могут видеть всё — твою сущность, мысли, желания.
Сигаль — первая девушка, которую видит так близко, к которой может прикоснуться, заговорить. Она — его Проводник. Ее выбрали для него Высшие.
— Контакты сущностей Ментала с обычными людьми полностью исключены. Даже с такими, как ты, кто рожден илади. Хотя и возможны. Но все равно редкость. Инициатива контакта может исходить только от Них. «Сверху», — она показывает рукой на серое, как всегда затянутое тучами небо Нарды. — Так проще представить. На самом деле Высшие везде.
Ран кивает. Он знает, кто такие Высшие, помнит, что Они — те, благодаря кому у него есть новая жизнь и Цель.
— Ментальный мир проникает в материальный. Связан Астралом, но возможен и прямой переход. Конечно, не для всех, — продолжает рассказывать Сигаль. — Высшие контролируют деятельность своих посланцев, таких, как ты, Путников, с помощью таких, как я, Проводников. Наш уровень вибрации энергетических полей выше, поэтому контакт осуществим в оба направления.
Он что-то хочет спросить. Что-то важное. Но забывает раньше, чем вопрос слетает с губ.
И опять проваливается в темноту…
…Нель нервничает. В карих глазах — беспокойство. Она то и дело сцепляет пальцы в замок, вскакивает с кресла, подходит к окну, напряженно смотрит на море вдалеке.
Он долго не решается спросить, что случилось. Ждет, пока расскажет сама. Но Нель молчит.
— Расскажи, — не выдерживает. Просит он. — Вместе мы сможем…
— Нет больше «вместе», — выкрикивает она. — Ты остаешься один, потому что я ухожу, — молчит, смотрит невидящим взглядом.
— Почему, Нель?
— Так было. Так будет.
Он понимает — Нель не врет. Это не игра. Что-то случилось, что-то изменилось. Чувствует — их больше нет. Есть он и она. Отдельно. И это невыносимо больно.
Они все еще стоят рядом. Достаточно протянуть руку, прикоснуться друг к другу, но кажется, что Нель отдаляется. Все дальше и дальше, пока тонкий знакомый силуэт не растворяется в воздухе.
— Пожалуйста, не уходи… — он пытается закричать, но крик обрывается, застревает в горле. Тогда он шепчет: — Останься. Мы ведь сможем… Так было. Так будет.
На миг кажется, что Нель снова рядом. Нежные теплые руки касаются его кожи, дотрагиваются до лба. Тихий ласковый голос что-то говорит, но он не может понять слов. Распахивает глаза, но вокруг только темная молчаливая пустота…
…Он не видит ее. Вокруг все та же темная бесконечность. Только испуганный голос сбивчиво шепчет в сознании:
— Мы обречены. Биологическая оболочка не приспособлена для долгого контакта, постепенно разрушается. Слишком быстро. Они скрывают… от всех… Не хотят, чтобы знали. Но мы можем попробовать изменить…
Голос затихает. Неожиданная тишина пугает еще больше, чем темнота.
Потом кажется, что кто-то зовет его по имени. Невнятно, тихо. Не разобрать даже направления, откуда слышится голос.
Темнота.
…Другой голос, тоже женский. По-прежнему в темноте. По-прежнему не разобрать откуда.
— Ты — человек. Тебя изменили, приспособили, но твоя настоящая сущность осталась прежней. Ты — илади. Ты был и будешь часть Мигдаля. Твое ментальное тело способно раскрыть весь внутренний потенциал. Не только свой. Любой. Это огромная власть. Это абсолютный максимум всего, что только существует на всех уровнях. Ты можешь… должен попробовать…
Вспышка света ослепляет, вынуждает зажмуриться. Когда он открывает глаза, вокруг — пляж. Тот самый, куда они так часто сбегали с Нель. А может, просто очень похожий на него. Идет дождь.
На песке, сутулясь, сидит Элан. Замечает его, приветливо машет рукой.
Мелькает мысль, что сосед недавно пропал и так и не вернулся в Нарду, но почти сразу исчезает. Удивление сменяется радостью.
— Помнишь, ты хотел знать, как это происходит? — бывший сосед широко улыбается. — Теперь я готов рассказать.
Ран почему-то не хочет этого слышать. Но все же послушно опускается рядом на мокрый песок.
— Не легко осознать вдруг, что ты — особенный, потому что у тебя есть Цель, — начинает Элан. — Вернее, всегда была. Просто ты узнал об этом только сейчас благодаря Им. Они помогли изменить твою сущность, подарили новую жизнь, вернули Цель. Ты ведь помнишь, как это было?
Он помнит. Сначала их Выбор пугает. Потом — ослепляет. Затем кажется, что все по-другому. Лучше.
— Да, — кивает Элан, как будто может читать его мысли. — Так происходит со всеми. Так было. Так будет. Я, ты, все, кто придет после нас будут с упоением отдаваться Цели. Будут с радостью учиться и познавать новый мир. Как мы, с восторгом отодвинут границы своей реальности. Искренне поверят, что возможно всё. И никогда не узнают, что Цель — всего лишь приманка для таких, как мы. Способ подчинить. Искусный обман, чтобы заставить нас, как глупых мотыльков, стремиться навстречу гибели, наивно принимая её за свет жизни. Но ты знаешь. Ты можешь остановить. Ты должен…
Мертвый город больше не пугал. Ран сроднился с ним, с его безлюдными проспектами и переулками, со слепыми глазницами-окнами, с полуразрушенными железобетонными зданиями и торчащими из обшарпанных стен огрызками электрических проводов.
Он не помнил, как попал сюда. Даже приблизительно не мог представить, как долго бродит в одиночестве по пустым улицам и сколько еще придется плутать в каменном лабиринте. Это уже не казалось важным. Он знал, зачем пришел сюда. Он должен найти свет. Увидеть, сделать свой выбор, иначе навсегда останется здесь.
Где-то там, за руинами многоэтажек, ждала ночь. Она неумолимо приближалась. Медленно уверенно наступала, отвоевывая у уходящего дня секунду за секундой. Еще немного, и холодная тьма проглотит город.
Нужно торопиться. Успеть до того, как черное небо навалится на плечи, собьет с ног, увлекая за собой в пустоту. Может, если подняться на крышу высотки, он станет ближе к звездам? Вдруг их света хватит, чтобы переждать до утра?
С каждой ступенькой все труднее дышать. Все сильнее желание подойти к краю, сорваться вниз. А затем провалиться в темноту, чтобы никаких мыслей, чтобы не помнить боль, не чувствовать страх. Больше не искать ответы. Смириться, подчиниться, уступить. Принять Их волю, Их выбор.
Он почти сдался, когда услышал голос. Сначала едва различимый, похожий на шелест листьев, потом — осторожный шепот. Все громче, отчетливей.
Его звали. Его ждали.
Перед глазами появилась маленькая яркая точка. Она множилась, разрасталась, пока не превратилась в ослепительный, манящий к себе свет. Нель!
Ран из последних сил помчался вперед.
Нель не могла бросить, не могла оставить одного в темноте, не могла забыть… Она вернулась, чтобы спасти.
Так было, так будет…