Кроме вот этого мудилы!
Он чуть не ударил Мо Ти дверью по носу, но тот, поставив ногу между ней и косяком, не дал ему закрыться снова.
— Прости!
Это слово Морти за все время, прожитое здесь, услышал впервые.
— Мне есть жаль, я… — другая его версия на самом деле выглядела расстроенной. — Я не хотеть тебя обидеть! Ты… ты дать мне войти?
Быть может, с его стороны это было глупо, но он впустил этого странного типа.
— Я… я х-хотеть тебе дать…
— Дать что?
Китаец вытянул руку, показывая что-то на ладони.
Это был браслет, точно такой же, как у него самого — красные бусины с колокольчиком…
— Этот вещь принадлежать моему Ри Ку до того, как…
Мимолетная тень пробежала по лицу Мо Ти, но, справившись с собой, он вложил украшение ему в руку.
— Я хотеть, чтобы это быть у тебя, чтобы мы могли найти друг друга среди тысяч прочих. Возьми…
— Ч-что?
Чувствуя, как предательски щиплет в носу, Морти ошарашенно смотрел на это браслет, и когда он попытался отказаться, его голос дрожал.
— Т-ты с ума с-сошел? Я н-не могу… Это же т-такая важная в-вещь для тебя, а я… я…
Это был финиш.
Сам не зная, почему, он заревел, просто заревел, как сучка, прижимая к груди браслет незнакомого Рика, и сам не понял, как так получилось, что этот странный Китаец, обнимая его, шепчет слова утешения.
Морти привык к боли — начиная от обидных шуток его ныне покойного Рика и заканчивая уличными драками и борделем.
Его уже было не сломить жестокостью — он к ней привык.
Но Китаец ударил его туда, куда он совсем не ждал — в самое сердце.
И перед этим все его баррикады оказались бессильными.
— Я хотеть быть твой друг… А ты хотеть?
В этом милом заведении заводить привязанности было чревато, и Морти, наверное, совсем обезумел, когда, шмыгая носом и вытирая слезы, ответил тихо, но твердо:
— Да…
====== Глава 3. Грязные разборки ======
Даже в гадючнике иногда можно радоваться жизни.
Это стало для Морти большим открытием.
Он давно смирился с мыслью о том, что вокруг одни враги и рассчитывать в этой безумной Вселенной можно только на себя, но кто знал, как будет приятно ошибиться хотя бы раз!
Совершенно неожиданно у него появился Китаец — единственный человек, который забирался к нему в кровать вовсе не для того, чтобы заниматься сексом.
В эти ночные минуты с плеч будто падал камень, и утихала вся потаенная боль.
Они с Китайцем много разговаривали, обсуждая все на свете, вспоминая свои прошлые жизни, приключения и, хоть это и было особенно тяжело, Риков.
Иногда Китаец забывал нужные английские слова и принимался, комично хлопая глазами и размахивая руками, пытаться найти синонимы, и Морти, хоть это и было глупо, не мог удержаться от смеха.
Он не помнил, когда до знакомства с Мо Ти смеялся в последний раз, и в эти моменты, когда в носу щипало, а живот болел от приглушенного хохота, он забывал обо всем не свете.
О том, кто он, и где он.
Со временем Китаец начал меньше ошибаться и грамотнее строить предложения, и Морти в каком-то смысле видел в этом свою заслугу.
Эти перешептывания в полной темноте стали нужны парню, как воздух.
Когда наступал час, они с Китайцем расходились, и их обоих имели во все дыры приходящие Рики — но ночью вся грязь как будто исчезала.
Они были вместе.
Они были чисты и невинны — просто двое друзей, болтающих о своем…
Лишь об одном Морти говорить отказывался наотрез и демонстративно зажимал уши, стоило только его азиатской версии заикнуться об этом.
Это слово, будто сладкий яд, разливалось по венам, даря пустые надежды и ведя, как морковка, болтающаяся перед носом у осла, к верной погибели…
Побег.
Сердце начинало бешено колотиться в груди от бешеной смеси страха и вожделения при одной лишь мысли о нем.
В конце концов, так ли уж плохо здесь? Тут, по крайней мере, тепло и кормят три раза в день, нет полиции и озлобленных Морти…
Он пытался успокоить себя, как только мог.
Побег невозможен. А тех, кто пытается, отправляют в овощной отсек, где они и кантуются, пока живы, пуская слюни изо рта, смотря в пустоту стеклянными глазами и обслуживая уже не Риков, а местную охрану — как только у них встает на этих лишенных разума, бедных вегетативных маленьких ублюдков?
Он приобрел некоторую порцию безбашенности на улицах Морти-тауна, но рисковать попусту не хотел.
Однако, Мо Ти заговаривал об этом снова и снова, как бы невзначай, и его глаза горели, когда он предлагал разные варианты — один глупее другого…
Иногда Морти срывался и высказывал все, что об этом думает, выражениями, достойными уст Рика.
Но Китаец никогда не обижался.
Он просто замолкал, позволяя перевести тему, и через некоторое время говорил заветное слово опять…
— Вы в меньшинстве!
Эти заключительные слова из агитационной речи почему-то вызвали у Морти мурашки по коже.
Телевизор, висящий в коридоре, транслировал речи кандидатов в президенты.
Махнув рукой, юноша отвернулся, чувствуя совершенно неуместный прилив зависти.
Пока одни Морти ходят в костюмах с галстуками и готовятся возглавить Цитадель, другие живут взаперти и сосут немытым Рикам по десять раз на дню — что за несправедливость?
Однако, задаваться риторическими вопросами не было времени.
Стоило поспешить на вечеринку.
Они в борделе проходили каждую неделю, иногда по несколько раз, но эта была особенной — во-первых, на нее пригласили всех здешних Морти, а во-вторых, сегодня должны были состояться добровольные бои в грязи с главным призом в тысячу шмеклей.
Еще вчера Дон, собрав их всех, сказал, что главная задача тех, кто решится на участие — не столько подраться, сколько доставить удовольствие гостям своим соблазнительным видом, но конкретно ему это указание было без надобности, ведь он собирался просто посмотреть.
Большой зал — самое глубоко погруженное под землю место в борделе — уже был полон.
Толпа Риков и Морти столпилась вокруг круглого резинового бассейна с грязью, загороженного веревками, натянутыми между четырех колышков.
Дон объявил о начале, и в толпе тут же поднялась первая рука.
— Я буду участвовать! — раздался звонкий щебет без такой характерной для Морти неуверенности, и через ограждение, нарочно высоко задирая ногу, пролез тип, при виде которого невольно заскрипели зубы.
Морти из Майами был одной из самых популярных шлюх в этом притоне, его даже выпускали наверх, танцевать в “Жутком Морти”, он всегда выглядел безупречно, вел себя соответствующе, и…
И как же он, черт возьми, бесил!
— Кто будет вторым участником? — спросил Дон, и повисла тишина.
С одной из главных местных сучек связываться никто не хотел — даже на легальной основе.
На лице гламурного Морти появилась насмешливая гримаска, должно быть, он уже мысленно забирал свою тысячу шмеклей, но не все коту масленица!
— Я тоже хочу!
Толпа расступилась, и под пристальными взглядами Морти вышел на арену.
Неизвестно каким образом Майами всегда узнавал его из множества точно таких же Морти, что, конечно же, не упустил случая показать.
— Ну что, отброс из Морти-тауна, — скинув на пол леопардовую шубку, противник остался в одних розовых плавках и такой же розовой майке, едва прикрывающей соски, — захотел вернуться в грязь, в родную стихию?
Сжав кулаки, парень презрительно фыркнул, ступая одной ногой в бассейн:
— А ты маникюр попортить не боишься, а, курица-гриль? — и с удовольствием увидел, как у Морти из Майами задергался глаз.
Публика почтительно замерла, предвкушая начало.
Лишь только дождавшись отмашки, Майами ринулся на него, но Морти, вовремя увернувшись, подставил ему подножку, и его расфуфыренная версия плюхнулась лицом прямо в грязь.
Улюлюканье и одобрительный свист ударили по ушам, а Майами, прошипев:
— Ах ты… — вдруг дернул его за ногу, заставляя упасть рядом с собой.
К счастью, дно бассейна оказалось не твердым, но все равно приятного было мало.
Злобно захихикав, соперник попытался сесть на Морти сверху, но он, воспользовавшись этим, ухватился за светлые мелированные волосы, и, сцепившись, как два уличных кота, они покатились по всему бассейну.
Силы оказались равны, но сегодня удача была явно не на стороне Майами.
В какой-то момент Морти смог взять его в захват, из которого у того уже не хватило сил выбраться и, вдруг вспомнив о том, что надо угодить зрителям, со всей дури шлепнул проигравшего прямо по так удобно, словно на заказ, оттопыренной заднице.
Зрителям, кажется, понравилось.
Морти из Майами — не очень.
Но все это вдруг стало неважным, ведь юноша увидел, как кто-то, отделившись от толпы, неслышно скрывается за дверью.
Это был Китаец.
Что случилось?
Тревога кольнула сердце, но бой продолжался, и против него выставили другого соперника.
Он и понять ничего не успел, как Морти с волосами до пояса, больше известный как Морти-Рапунцель, положил его на лопатки, но его это не сильно расстроило.
Зато теперь можно было пойти за Китайцем и узнать, в чем дело.
Кто-то протянул парню полотенце, и он кое-как, только ради того, чтобы не капать грязью на все вокруг, вытерся.
Гигиена могла и подождать — у него было плохое предчувствие.
После шумного зала тишина в коридоре показалась пугающей.
Ступать босыми ногами по ступенькам было холодно.
Озираясь, мальчик поднялся на жилой этаж и увидел вдалеке желтое пятно футболки.
Китаец, выглядывая из-за угла, куда-то смотрел.
Точнее, не куда-то, а на кого-то, а именно — на сотрясающего стены своим храпом охранника, единственного известного науке Морти с пятью подбородками.
И, подойдя ближе, он понял, что взгляд друга ему совсем не нравится.
— Китаец, — позвал Морти, — что случилось?
Тот ответил не сразу, пристально всматриваясь в постового.
— У него в карманах наверняка есть ключ, — тихо сказал он, нервно кусая губу. — Ключ от периметра! Мы мочь взять его и…
Ахнув, Морти оглянулся вокруг и, убедившись, что рядом никого нет, зашипел:
— Ты с ума сошел?! Это слишком опасно, я тебе не позволю!
— Н-но…
— Ради бога, Китаец! — не выдержав, он схватил азиата за плечи и встряхнул. — Сбегать средь бела дня, к-когда тут полно народа и он, — указательный палец показал на охранника, — может проснуться в любой м-момент?.. Ни за что! Я уже потерял всех, кого только мог, — горько закончил он, опустив голову, — и не хочу, чтобы в этот список попал еще и ты…
Растерянный взгляд Мо Ти метался между ним и дежурным, но, в конце концов, здравый смысл в нем победил.
Никем не замеченные, они вернулись на вечеринку, где бои в грязи только набирали обороты.
Тема ключа, как думал Морти, была закрыта…
— А… ах!..
— Нравится, сучка? Нравится, да…
Ему не стоило знать, что за несколько минут до его прихода Морти выпил хорошую дозу возбудителя и, собственно, только поэтому еще как-то мог выносить происходящее.
Сколько это уже продолжалось — час, два, три?
Запястья в наручниках выламывало от боли.
Болело все, что только может болеть, особенно задний проход — он не сомневался, что после этого мудилы все следующие Рики в нем просто утонут.
А этот, видимо, занес в кассу Дона все свое имущество, иначе чем объяснишь продолжительность сеанса?
Морти с ужасом молился, чтобы его не купили на ночь.
Его собратья по несчастью почему-то не любили обслуживать гвардейцев, жалуясь на их грубость, но он всегда считал это глупым предрассудком, ведь все попадавшиеся ему гвардейцы были нормальными — но, видать, нашелся и на него один поехавший садист…
Этот Рик довел его до изнеможения.
Приковал к кровати наручниками, которые вообще-то полагались для преступников, трахнул уже несколько раз, бил, кусал, выкручивал яйца и никак не собирался заканчивать.
Парень чувствовал себя старой, побитой жизнью лошадью, которую все погоняют и погоняют хлыстиком, не давая даже вздохнуть спокойно.
Ему так хотелось просить о пощаде, но спецназовец, как показала практика, от этого только сильнее заводился.
— Ты такой миленький, — затянутая в кожаную перчатку рука прошлась по щеке, стирая невольно пошедшую из глаза слезинку. — У меня дома точно такой же…
И, прежде чем он успел искренне посочувствовать Морти этого козла, как горячий бур снова пронзил его, заставив забиться в хриплом крике, а Рик, довольно ухмыльнувшись, резко толкнулся, и снова, наращивая бешеный ритм, и его пальцы вдруг сомкнулись на горле.
Теперь не было возможности даже закричать.
Морти пытался сопротивляться, пытался, забыв обо всем, пнуть клиента, но тот, конечно же, был в выигрыше и только дал ему пощечину за непокорность, и когда сознание начало уходить, а в глазах почернело…
Именно тогда он и кончил, рыдая и кашляя, чувствуя себя так хреново, что захотелось умереть — вот прямо тут же, на месте.
Конечно же, Рик остался доволен.
Рик отстегнул его, кинул чаевые на покрытый синяками живот и, одевшись, с благостным видом удалился, сказав напоследок:
— Обязательно надо будет поиграть с тобой еще раз…
Юноша сильно сомневался, что переживет еще одну подобную “игру”.
Рик ушел, а он остался здесь, на разворошенной кровати, окутанный запахами алкоголя, пота, спермы и…
Грязи.
Грязь, грязь, кругом одна грязь — даже в никаких боях участвовать не надо, чтобы испачкаться, и ведь потом не отмоешься, как бы ни старался!
В который раз Морти обещал себе не плакать?
Но он не мог ничего с собой поделать, и слезы бежали по лицу потоком, а из саднящего горла доносилось жалобное подвывание…
Конечно, это было ненадолго, и потом он встал.
Он вставал даже тогда, когда больше всего хотелось просто лечь и сдохнуть.
В этот раз лишь одна мысль заставила мальчика подняться на ноги.
Одна мысль, один вопрос…
— Китаец, что ты там говорил про ключ от периметра?
====== Глава 4. Новенькая ======
В этот день в борделе царило небывалое оживление.
Сбившись в толпу, разномастные Морти старались незаметно выглянуть из-за угла, толкались и пихались, шипя друг на друга, и пока одними просто двигало любопытство, другие выглядели так, будто им вместо завтрака подали навоз на лопате.
И немудрено.
За внимание Риков приходилось бороться, а это маленькое недоразумение, еще только оказавшись здесь, уже ясно давало понять, что имеет одно неоспоримое преимущество…
Морти искренне не завидовал этой версии себя.
Он прекрасно видел злобные взгляды, ощупывающие и длинные каштановые кудри, и придерживающий их розовый ободок, и перламутровый лак на ногтях, а главное — две крошечные груди, нагло выпирающие под желтой футболкой…
Да, это была Морти-девочка, о чем-то говорящая с Доном, и пусть тот, положив руку ей на плечо, выглядел вполне дружелюбно, обманываться не стоило.
Всего лишь стервятник сжал в лапах очередную жертву.
— Шухер!
Повинуясь чьему-то предостережению, все Морти бросились врассыпную, чтобы затем сделать нарочито-непринужденный вид, будто они все здесь в коридоре просто занимались своими делами.
Девчонка шла вслед за Доном, едва поспевая за его широкими шагами.
Ее руки были сцеплены в замок на животе, а голова опущена, и в ее лице Морти не увидел ничего, кроме усталости и затаенного испуга.
Что ж, еще одна шлюшка в их полку…
Интересно, как быстро ее оставит всякая надежда? Много ли ей потребуется времени, чтобы осознать, куда она попала, и что еще важнее — что пути назад уже не будет?
Чем скорее, тем лучше для нее же самой!
После утреннего ажиотажа все улеглось — пожалуй, даже слишком быстро.
У Морти пока было только два клиента, с которыми он разобрался быстро, и, пользуясь неожиданной свободой, он хотел заглянуть в столовую — для обеда еще было слишком рано, но у повара наверняка нашлось бы что-нибудь вроде чая с булочкой…