Если Ричард решил что-то для себя, то он не отступит.
Видимо, пьянствовать и гулять было для Ричарда решением всех проблем. Каких проблем – никто не знал.
Конечно, музыканты собирались на студии и пробовали сделать что-то сами, но… Всегда тексты писал Ричард и основную мелодию, которую дорабатывали уже остальные участники группы.
Однажды, Михаил не выдержал и от скуки решил научить Джареда игре на гитаре.
- Верните старого Михаила! Угрюмую злую буку! – прыснул Себастьян, глядя на то, как гитарист вложил в руки Падалеки акустическую гитару.
Учеником Падалеки оказался хорошим, не сказав, что азами игры он владеет. Однако, Михаил был доволен не столько парнем, сколько собой, за короткий срок «научив» пресс-атташе простым аккордам.
Уже через неделю Джаред мог играть легкие произведения, но однажды…
- С ритма сбиваешься… – раздался знакомый хриплый голос со стороны двери.
Облокотившись на косяк, и посасывая чупа-чупс, стоял Ричард, улыбаясь своей привычной улыбкой, по которой уже соскучился Джаред. Казалось, что мужчина, за эти несколько дней, возмужал, вырос морально. Что-то поменялось в его взгляде…
- Явился… – прошипел Алекс, поднимая на гитариста взгляд полный злости.
- Барм, прости… Я… Был немного занят… – Рич нервно взъерошил свои волосы, и присел на диванчик к близнецам, как можно дальше от Джареда, который сидел на стуле, у стены.
- ЗАНЯТ?! Простите, чем это мы были заняты? – выплюнул директор, еле сдерживая ярость.
Усталость, волнение за музыканта, переживания за альбом, врожденная тревожность – все смешалось сейчас в Блэке и грозило вырваться наружу.
- Песню я писал! Песню!!! Доволен! – сверкнул глазами гитарист и отвернулся к стенке.
-Ах песню… Ну, продемонстрируй нам плод своей фантазии…. И вдохновение ты искал в алкоголе и толстом члене в своей заднице?
Повисла тишина.
Ричард вспыхнул, но ничего не ответил, лишь резко поднялся, и со словами «Дай!» грубо отнял гитару у Падалеки.
Проведя несколько раз, на пробу, по струнам, Спейт вздохнул.
- Кас, у тебя синтезатор подключен?
Голубые глаза клавишника округлились. Ричард редко прикасался к клавишам, предпочитая тонкие, металлические струны родной гитары; кровавые мозоли; боль от соприкосновения с прекрасным. Но никак не черно-белую «пластмассу», как называл инструмент Коллинза гитарист.
- Да… Все готово…
Группа проводила Ричарда удивленным взглядом, не понимая, что тот затеял.
Однако стоило Спейту коснуться клавиш и сыграть первые несколько нот, сердца присутствующих замерли. Казалось, время остановилось. Существовала лишь печальная мелодия, грустные, полные льда и боли глаза Ричарда и его тихий, чуть срывающий голос.
- Может, я, а может, ты
Поменяем этот свет,
И из вечной темноты
Вдруг покажется рассвет.
Может, я, а, может, ты
К звездам отыскав пароль
И достигнув высоты,
Вдруг найдем свою любовь.
*
Пальцы гитариста замерли в нескольких миллиметрах от нужной клавиши. Прикрыв глаза, он сглотнул ком в горле. Петь было тяжело. Что-то давило на него, эмоции, под которыми была написана композиция, все еще владели разумом музыканта. А синтезатор мог передать все чувства чуть более точно, чем гитара. Впервые, черное и белое показывало весь спектр оттенков души Ричарда. Впервые, он видел цвет мелодии….
- И ты снова смотришь в небеса,
Держишь все вопросы в голове.
Все, что тебе нужно, – чудеса! –
Слышать сердца своего ответ.
В боли тонет мир, но сквозь нее,
Может быть, пытаясь так спастись,
Кто-то твое имечко зовет –
Так спеши, скорее отзовись!
Странно: почему это и нет?
В этом-то и суть моей мечты:
Встретить вместе пламенный рассвет,
Только не дождусь... А, может, ты?
*
Кастиэль вцепился пальцами в край рубашки брата, глядя на друга. Перед его глазами было мутное, блеклое пятно. Слезы. Клавишник, словно заглянул в душу Ричарда. Там было темно. Одиноко. Там было что-то, что жаждало поддержки, хотело быть кому-то нужным. Но это «что-то» граничило с обреченностью, с чем-то, что совершилось, и изменить уже нельзя…
- Может, я, а, может, ты –
Мы мечтаем иногда,
Но без нас и красоты
Не бывало б никогда.
Может, я, а, может, ты
Просто воины любви?
Цели ради рождены –
Светом жечь остатки тьмы.
*
Ричард замолчал, как-то печально и обреченно прикоснувшись к клавишам в последний раз. Вот и закончил он свою песню. И закончилось что-то в нем. Пришел чему-то конец.
После этого, Ричард схватил куртку и покинул студию, бросив на прощание, мол, увидимся завтра у Нила.
Никто ничего не сказал, но никто и не прикоснулся потом к синтезатору, боясь разрушить тот хрупкий мир мелодии, который создал Спейт. Лишь Кастиэль, прижавшись к брату, все еще не в силах отойти от проникновенного исполнения, прошептал:
- Нам нужно фортепиано. Ричард должен сыграть ЭТО на фортепиано.
Слова были не нужны. У каждого появились свои мысли, свои размышления. Продолжать сидеть на студии казалось бессмысленным занятием, и все покинули помещение.
Свой инструмент Кастиэль так и не разобрал.
Джаред не мог спать. Он все еще слышал тихий голос Ричарда. Голос полный отчаянья и мольбы.
Может я может ты…
Только на рассвете Джаред смог погрузиться в беспокойный сон, в котором всплыл отрывок его жизни. Жизни, которую мечтал он забыть.
- А что тогда есть?- Джаред удобно расположился на коленях мужчины.
- Есть эмоциональная привязанность. Желание удовлетворения своего гормонального голода, – мужчина, с прозрачными ,мутными, словно в какой-то дымке, серо-голубыми глазами, улыбнулся.
- А любовь?
- Обобщенное понятие вышесказанного. Наивные люди привыкли так называть это.
- То есть, любви нет?
- Есть. Но только в виде слез и мягкой постельки.
Утром что-то неприятно ныло в груди Джареда. В ушах звучало пение любимого человека. Что тот хотел сказать этим? Какую тайну раскрыть? Быть может, это как-то связано с Дженсеном? Или… Может с ним? С Джаредом…
Неужели то, что сейчас происходит с парнем реальность? Почему он жил последние три года спокойно, без переживаний, а тут… Словно он вернулся в прошлое. Вернулся в ТУ, ТУ жуткую жизнь. В ужасное прошлое… Только сейчас… Сейчас все по-другому. Джаред может избежать всего, если не будет бороться за свое счастье. Порой, надо опустить руки, не настаивать. Надо отпустить… Надо… Чтобы не было больно. Не было холодно и одиноко…
Не было мира, наполненного болью…
Песня Scorpions – Maybe I Maybe You
Перевод и оформление Наталия Стребкова, за что ей респект и уважуха!:)
====== Дальше-тишина(с) ======
От автора. Прошу прощения за Дженсена. Глава может не оправдать ваши ожидания...
Вечеринка поражала своим масштабом! Специально для этого мероприятия, был снят один из лучших ресторанов, здание которого представляло собой огромный, шикарный замок. Внутренний интерьер был выдержан в стиле 19 века. Высокие колонны, просторные залы… Здесь даже был отдельный зал для современных вальсов.
Ближе к вечеру, все гости переместились за замок, на улицу. Специально оборудованная поляна подсвечивалась фонарями и только-только появляющийся на небосклоне луной.
Джаред вздохнул. Этот день его полностью вымотал. Уже с утра он нервничал и переживал. Самым неприятным было то, что парень со своей парой должен был подъехать к ресторану только лишь к шести часам. На церемонию вручения Нилу звезды были приглашены лишь несколько близких людей, в том числе и Ангелы с Бармом.
Что касается пары Джареда, так это была очаровательная, миниатюрная лесбияночка Женевьев, школьная подруга парня. Девушка часто выручала Джея, да и тот оказывал ей немало полезных услуг, именно поэтому Кортез согласилась составить компанию Падалеки и сегодня.
Но сейчас же, девушка куда-то исчезла, оставив парня скучать одного.
Вон там, у фонтана стояли со своими «девушками» близнецы. Бросив на них мимолетный взгляд, каждый ахал и охал, причитая, какие же их возлюбленные красавицы! Братья не обращали на это внимание, они были заняты другим.
Глядя друг другу в глаза, они создавали вокруг себя сферу, внутри которой существовал совершенно другой мир. Там не было никого, кроме них самих. Там никто им не мешал и не указывал, что нужно делать. Там были только они и их любовь. Их глаза океаны сливались в одно целое, и невидимая стихия укутывала их. Буря, ураган, наводнение. Их чувства нельзя было описать. Тактильно они ощущали под руками женскую кожу. Но то, что мы видим, чувствуем пальцами, не всегда соответствует тому, что происходит внутри. Где-то там, за пределами этого мира, Миша и Кастиэль были на острове. Вдвоем. Там не было никаких девушек и папарацции. Там был покой и уют…
Вон там, на лавочке, сидят Михаил с Люцифером, глядя на траву. Они соприкасаются плечами, но словно не обращают на это внимания. На эту вечеринку они пришли вместе. Михаил буркнул, мол, зачем искать кого-то, когда можно позвать одинокого друга?
Джаред удивленно улыбается, стоит ему только разглядеть непривычную улыбку на губах Михаила. Разглядеть, как Люцифер что-то шепчет, все так же глядя вниз. Это так удивительно. Так ново…
Где-то там, таская с мини-тортиков клубнику, бегает Алекс. Он ответил честно, что притащить с собой свою работу- верную жену и подругу- не мог.
Падалеки понимает директора. С таким-то графиком о личной жизни приходится забыть, и искать покой и удовлетворение в работе. В труде.
Вон там, у столика с фруктами стоит Себастьян, оплакивая кусочки ананаса.
И Джаред улыбается. Некоторые вещи, как «незаметные» касания братьев, галстук с узором в виде ананасов- все это стало настолько привычным,, что вызывает лишь теплое, густое чувство в груди. Эти несколько недель изменили что-то в Джареде. Он сплотился, слился с группой, стоило им принять парня. Они одобрили его как сотрудника и друга, не вешая ярлыков. Джаред стал одним из них. Одним из Ангелов.
Но достоин ли он этого? После того, что случилось с ним? А все эти чувства к Ричарду? Как это называется в фильмах? Служебный роман, верно? Да, так и есть. Скучно и банально.
Джаред вдохнул свежий воздух, поправляя свою бабочку.
За весь этот вечер, он так и не увидел Ричарда. Любопытство же распирало парня изнутри. Ему, как девочке, хотелось узнать с кем же придет парень его мечты?
Но все это бесполезно. Здесь куча народу. Знаменитых и не очень. Богатых и бедных. Кто-то музыкант, кто-то критик, кто-то близкий друг пары, кто-то все вместе. И сам Ричард со своей парой, скорее всего, где-то вместе с виновником этого торжества.
Да, Нил действительно заслужил эту награду. Он вырастил и воспитал несколько десятков талантливых исполнителей, которые каждую неделю занимают первые места в разных чартах. Он так же заслужил и любимого человека рядом. Дэвид лучезарно улыбался, но все понимали, эта улыбка адресована мужу. Бартка словно говорил: «Я горжусь тобой, любимый!». И это было потрясающе!
- Эй, Джа, что задумался? – кто-то ткнул его в бок.
Обернувшись, он заметил улыбающегося Алекса, который крутил в руках сигарету.
- Да так, ничего особенного.
- Ну-ну… – хмыкнул директор, прикуривая.
Выпустив облачко пара, он произнес:
- А я вот скучаю. Нет, тут круто… Но не для меня. Мне бы сейчас в душную кухню, заниматься делами группы. Господи, как же я привык к этому! Знаешь, я боялся, что группа развалится, когда Ричард сорвался.
Директор прикрыл глаза и взмахнул головой, не понимая, почему высказывает все это Джареду. Тот лишь кивнул и внимательно посмотрел на него.
- Но ведь все обошлось. Ричард, вроде как, поправился, к спиртному не прикасается…
- О, а вот и он! О, Господи… Джа, посмотри только на это! Во умора!!!
Обернувшись, Джаред не сразу понял, о чем говорил Алекс. Но стоило ему заметить знакомую невысокую фигуру в темно-синем костюме, парень тут же внутренне сжался.
Рядом с Ричардом стояла… Стоял… Стояло нечто. Нечто в обтягивающих белых брючках. Нечто в белой, с розовыми стразиками, футболочке. Нечто в черном, элегантном пиджачке. Нечто обладало широкими плечами и налакированными русыми волосами, торчавшими во все стороны. Когда Нечто повернулось в сторону Джареда, парень замер. У Нечто были подведенными черным карандашом зеленые глаза и пухлые розовые губки, кажется, даже накрашенные блеском.
Нечто кокетливо хлопало ресницами, уверенно держа руку на талии Ричарда.
Нечто громко смеялось, откидывая назад голову. Почему-то это выглядело очень пошло…
Джаред не сразу понял, что Ричард с Нечто приближаются к ним. Зато заметил, как скривился Алекс, и стоило этому Нечто оказаться совсем рядом, произнес писклявым, мерзким голосом:
- Дже-ееееее-енни…
Дженни?
- Алекс, какая встреча.
Господи, у Нечто был мужской голос. Это…. Мужчина?!
Ричард светился подобно лампочке, однако глаза его были пустыми. Там не было ничего, кроме льда и черной пропасти. Каким-то не своим голосом он произнес:
- Джаред, знакомься. Это – Дженсен. Он… Мой…
- Я его парень.
Машина мчалась по пустому шоссе на полной скорости. Ночной ветер рычал в ушах парня, но он его не слышал. Он был оглушен яростью, безысходностью и… Слабостью.
Подобно трусу, Джаред сбежал, даже не посмотрев в глаза Ричарду после того, как Дженсен поцеловал Спейта в губы. Поцеловал своими пухлыми, блестящими от блеска губами. Фу!
Вжать ногу в педаль газа и мчаться вперед. Забыть обо всем. Погрузиться лишь в темноту и скорость. Это вроде как, свобода, верно? Нет рамок, ограничений.
Мнимая свобода. Трасса по бокам обставлена столбиками. Ты должен следовать вперед лишь туда, куда указывает она, принимая решения на поворотах. А потом снова под властью этой дороги.
Джаред никогда не будет свободен. Всегда что-то будет сковывать его руки. Его разум. Раньше был ОН. Теперь – Ричард. Но есть ли это «теперь».
Есть только Дженсен.
А он изменился. Стал более гламурным, более смазливым. Теперь уже на лице его было явно написано «Я заберу у тебя твою мечту!». С каким же презрением зеленоглазый смотрел на Джареда. И сколько злобного ликования было на дне змеиных глаз!
Костяшки Джареда побледнели, как только парень крепче сжал руль.
Самое противное, что Дженсен сразу понял, что Джей испытывает симпатию к Ричу, и картинно стал лезть к тому. Специально для Джареда целовал гитариста. Проводил руками по спине, оглаживал ягодицы, запускал пальцы в волосы мужчины.
Дженсен словно хотел показать свою власть над Ричардом. Но если бы Джаред не был под колпаком своих эмоций, то заметил… Заметил, какой контраст создавали между собой Дженсен с Ричардом. Заметил, как отстраненно смотрит на своего парня Спейт. Заметил бы, что этот маленький мужчина горой возвышается над смазливым пареньком. Мужчина не размахивал своим флагом мудрости. Дженсен же гордо сверкал знаменем «Ричард мой!».
Джаред бы заметил, обязательно заметил, но этого не произошло.
Глаза ничего не видели, а в голове что-то пульсировало.
Как же все плохо. Хотя почему? Джаред сам хотел сдаться, добровольно отдать Ричарда другому. Ну вот. Есть Дженсен. Мерзкий гламурный Дженсен. Джаред должен быть счастлив, верно? Так почему же он не испытывает радости?
Следующие несколько секунд смешались в единое пятно.
Вспышка фар.
Гудок чужой машины.
Визг.
Сильный удар.
Тьма.
Все исчезло. Никаких чувств. Ни радости, ни боли. Так должен выглядеть конец, верно?
====== Пять слов. Дубль два. ======
От автора. Я не мастер красивых слов, простите меня.
Всего пять слов, наружу рвутся только пять,
Всего пять слов, их просто нужно вслух сказать.