Все вроде успокоилось. Музыканты взяли инструменты, решив, порепетировать перед записью. Валдис, не желая слушать этот «хор ненастроенной пластмассы», вышел из комнаты звукозаписи в коридор покурить.
- Знаете, у меня только одна просьба… – хриплым, от долгого молчания, голосом произнес Люцифер.
Все тут же прекратили играть. Говорящий барабанщик приравнивался к улыбающемуся Михаилу. Такая же редкость. Только вот если учесть то, что Новак сейчас улыбается…
- Я не хочу жить рядом с двумя парочками кроликов!
- Знаешь, мне иногда кажется, что ты лучше напишешь песню, где будешь просить меня о чем-то, чем попросишь просто так… – прошептал Джаред, отрываясь от сладких губ возлюбленного.
Шла вторая неделя их отношений.
На самом деле на отношения времени не оставалось. Утро начиналось с поездки на студию, репетиций, записи, и снова репетиций. Для Ричарда. Джаред же сидел дома и учил. Алексу удалось договориться с институтом, чтоб парень только сдал сессию в конце года, а готовиться он будет самостоятельно. Однако и зубрить предметы толком не удавалось.
У разных изданий началось весеннее обострение, и, конечно же, каждому хотелось урвать интервью с Dead Angels. Джей, подобно роботу отвечал, сверяясь со своей тетрадкой, в которой он вел записи об интервью, «В этот день группа не может… По телефону?...Ричард, да… Конечно… Он согласен».
Но Ричард всегда приходил к Джареду. Во сколько бы гитарист не освобождался, он точно знал – его мальчик ждет.
Несколько раз, Спейт захватывал с собой и Сэмми. Джаред, кстати, понял, что попугай любит сдавать своего хозяина. Чего стоят только фразы «Джарррррред… Выссссокккий Джарред, крррррасивый Джаррред», «Секс бом, секс бом, Джаред секс бом» . Обычно, после таких откровений Ричард всегда краснел и клялся задушить попугая, который на заявление хозяина отвечал всегда одно и то же: «Сэмми хорошая птичка!».
Вот и сейчас был типичный вечер выходной.
Сэмми чистил перышки, сидя на люстре; Ричард, отложив гитару, сидел между ног возлюбленного, прижавшись спиной к крепкой груди парня, щелкая пультом, в поисках достойного фильма.
Уткнувшись носом в макушку возлюбленного, Джей улыбнулся. Как резко все-таки может измениться наша жизнь. Вот, ты потерянный парень, с пустыми, мертвыми глазами и жуткой депрессией на кладбище; вот ты уже начинающий журналист; а вот уже ты сидишь у себя дома и обнимаешь свою любовь.
Парень вздрогнул, от ощущения, что его коснулось что-то мягкое, пушистое, огладило щеку. Он перевел взгляд на Ричарда и понял, что тот почувствовал тоже самое. Но гитарист не испугался, и лишь нежно коснулся рукой щеки любимого, и пропел:
- Знай, это любовь
С ней рядом Амур крыльями машет…***
Константин Бекрев – Соль
Глеб Самойлоff & The Matrixx – Любовью
Ляпис Трубецкой – В Платье Белом
====== На крыше ======
От автора. Прошу прощения, но на этой неделе, к сожалению, продолжения не будет. В качестве извинений – флаффный бонус к предыдущей главе^^
~~~
Ночь темно-фиолетовым полотном опускалась на мокрые, после дождя, улицы. В воздухе еще витал тот неповторимый аромат свежести и мокрого асфальта, вперемешку с ночной прохладой. Капельки-герои отчаянно держались за края крыш, но все же сапфирами падали и разбивались об асфальт, превращаясь в сверкающие зеркала-лужи, в которые любовались уличные фонари.
Где-то там, вдалеке, лаяли собаки, что-то громко орали пьяные подростки, рано покидая клуб. Но все эти звуки терялись в мелодичном «плаче» деревьев. Ветер колыхал их листву, срывая с них последние слезинки.
Ричард запрокинул голову и окинул взглядом бесконечный простор угольного неба, украшенного крошечными бриллиантами. Они переливались от светло-желтого до чистого, яркого белого цвета. Они словно подмигивали мужчине, сверкая своими улыбками. Здесь, на крыше дома, в котором жил Джаред, было прохладно. Но эта была не та, сковывающая и удушающая прохлада, которая пробирается под кожу и царапает тебя изнутри. Прохлада была приятная, словно мягкий шарф, окутывающий тебя. Прохлада эта легонько поглаживала щеки мужчины, не доставляя дискомфорта. Виной всему был Джаред… Они сидели спина к спине, на теплом пледе, и Джей откинул голову на плечо Ричарду. Даже не видя лица возлюбленного, гитарист знал- тот улыбается. На его губах лениво растеклась блаженная улыбка. Это счастье, умиротворение Спейт ощущал четко. Оно витало в воздухе. Вся их любовь, смешанная воедино.
Вся их нежность, обожание, любовь были подобны полету. Такие же безграничные, неописуемые, они яркими красками раскрашивали жизни обоих мужчин. Яркими, теплыми тонами, такими любимыми с детства.
Любимая гитара, с которой Ричард прошел через огонь и воду, приятной тяжестью лежала на коленях. Звезды находили своё отражение в лакированном черном корпусе инструмента, а струны тоненьким золотом выделялись на фоне зеркального подобия неба. Спейт бережно сжал гриф гитары, зажав пальцами первый аккорд. Прикрыв глаза, он сосредоточился на мягкости волос возлюбленного, на его дыхании, на тепле его кожи.
Воздух искрит,
И просто поверить
Лопнет, как мыльный пузырь,
Самый страшный кошмар,
Вспыхнет в груди,
Но не согреет.
Сердце оставит пустым
Янтарный пожар
Джаред не вздрогнул от голоса Ричарда, как раньше. Это бархатистое, мягкое, чуть ленивое пение, этот голос, звуки, сливались в одну эмоцию, которая тягучим теплом растекалась где-то около сердца, обволакивая его. Парень лишь ближе прижался к спине любимого мужчины, пытаясь откинуть голову так, чтоб заглянуть в его глаза. Хотя парень и так знал, что увидит там лишь блеск звезд, которые затерялись в сладком меде глаз. Он прижал ноги к своей груди, а левую руку положил на плечо мужчины, слегка сжав.
Скользкие улицы,
Иномарки целуются,
Помятые крылья
Несчастной любви.
Минуты отмечены
Случайными встречными,
Но никто не ответит,
Что ждет впереди
Ричард чувствовал тот жар, который шел от парня, но это лишь еще сильнее побуждало, вдохновляло гитариста петь. Его пальцы более уверенно касались тонкого металла, перебирая струны мозолистыми, жесткими подушечками пальцев. Джаред никогда не жаловался, когда пальцы гитариста гладили его щеки, губы, шею… Для него, они были мягче бархата, и он лишь довольно жмурился и тянулся к этим ласкам. Иногда, Ричарду казалось, что Джаред это гитара. С хорошим звуком, из качественного дерева, с великолепными струнами и профессионально настроена. И не хотелось, чтоб кто-то касался её. Ведь инструмент это что-то личное. А если инструмент носит имя Джаред Падалеки – тем более. Гитарист замолчал, опуская взгляд на свою старую подругу. Пальцы замерли в миллиметре от нужной струны.
- Ричард? – голос Джареда был тихим, словно он боялся разрушить атмосферу, созданную ночью, звездами, тихими каплями, которые прислушивались к влюбленным.
- Я люблю тебя… – гитарист улыбнулся и, повернув голову, нежно коснулся губ парня.
- Я тебя тоже… – но эти слова потерялись в песне, которую продолжил петь счастливый музыкант, глядя вперед.
Плавится лен
На бархатном теле,
Тает, как легкий дымок,
Короткая ночь.
Время пройдет
И однажды развеет
Пестрая лента дорог
Сомнения прочь
Казалось, что вся природа затихла, внимая проникновенному пению. Казалось, что природа впитывает в себя чувства двух людей, сидящих на крыше незаметного в ночи дома. Эти чувства, яркими волнами выплескивались из сердец, и небо принимало их.
На стрелках перекрестки
До горизонта плоски,
Город словно остров
На краю земли
Через несколько часов эти волны превратятся в новый, насыщенный и прекрасный день. В мягкое, уютное, солнечное утро. Возможно, этот новый день будет лишь в одном городе, в одном мире, на одном острове. Личном острове двух влюбленных. Какая разница? Им – все равно.
Отложив гитару, Ричард обернулся, и тут же пересел к Джареду на колени, обнимая его за шею и заглядывая в его глаза, пытаясь увидеть в них свое отражение. Кивнув себе, гитарист нежно коснулся губ возлюбленного, целуя спокойно, ненапористо, углубив поцелуй, лишь, когда Джаред крепко сжал руки на талии мужчины.
Капли вновь забились об асфальт, зашумела листва, подгоняемая ветром. И если бы случайный прохожий прислушался, он бы услышал отголоски былого пения.
Скользкие улицы,
Иномарки целуются,
Помятые крылья
Несчастной любви.
Минуты отмечены
Случайными встречными,
Но никто не ответит,
Что ждет впереди
Песня:
Би-2 – Скользкие улицы
====== “Я бы поцеловал его!” и “А чью фамилию он будет носить?” ======
От автора. Прошу прощения за то, что так долго не было продолжения. Я была занята статьей – отчетом о концерте >< Так же, я нашла вдохновение, хоть оно и упорно игнорировало этот фанфик, надеюсь, прода оправдает ожидания. Так же отдельная благодарность Вруше, за некоторые её фразы, которые использованы в тексте.
Так же произошли небольшие изменения в шапке.
Приятного прочтения!
Когда Джаред пришел на студию, то нашел группу на кухне. Парни, склонившись над столом, что-то изучали, тихо переговариваясь. Было раннее утро, поэтому с улицы пока еще не доносился шум машин, и приятно пахло свежестью и прохладой, которая смешивалась с запахом растворимого кофе, которым были наполнены кружки музыкантов.
На парня никто не обратил внимания, поэтому он незаметно подошел к Ричарду, чьи ярко-красные узкие джинсы выделялись на фоне других, прижался к нему сзади, обняв поперек груди, и прошептал на ухо:
- Привет…
Дернувшись от неожиданности, гитарист тут же расслабился и сильнее вжался спиной в грудь парня, улыбнувшись:
- И тебе доброго утра, красавица…
- Так, давайте без нежностей! – взмахнул рукой Себастьян, продолжая сверлить взглядом лежащий на столе лист бумаги.
Лист, к слову, был уже изрядно помят, и исписан разными почерками. Один из них, косой, с тонкими вытянутыми, сливающимися в одно целое, буквами, из-за быстрого письма, Падалеки тут же узнал.
- Песня? – спросил он, не выпуская мужчину из собственнического захвата. Да тот и не был против, кстати.
Музыкант лишь кивнул, и Джаред почувствовал, как тот хмурится, и вдруг неожиданно дернулся, выпутываясь из объятий любимого. Схватив лист, он протянул его парню:
- Прочти.
Тема песни не была похожа ни на что. Она выбивалась из общей колеи, и Джаред это прекрасно понимал, но не отрицал, что у этого текста есть своя магия, что-то своё привлекательное. Он прикусил изнутри нижнюю губу, вчитываясь в строки. Внизу, в скобочках, была приписка: «акустика».
- Спой.
Не приказ, просьба.
Ричард улыбнулся и тихо запел первые строчки:
Не принимает разум твой уход
Не лечат этот факт года
И если твое время летит вперед
То мое стоит всегда.
И я не стану отрицать,
Что лет, примерно, эдак «дцать»
Я не даю тебе сбежать,
В моменты прошлого гляжу,
До совершенства довожу, их довожу.*
Джаред заметил, как нахмурился Себастьян, как прикусил губу Кастиэль, и лишь у одного Миши глаза загорелись маниакальным блеском. Фотограф не заставил себя долго ждать и воскликнул, перебивая музыканта:
- Я ЗНАЮ!!! ЗНАЮ, ЧЕГО НЕ ХВАТАЕТ!!! СКРИПКА!!!
Несколько пар глаз с недоумением посмотрели на него, и было видно, как музыканты в голове представляют себе это звучание. Джареду казалось, что он слышит, как Ричард уже размышляет над нужными нотами.
- Мы могли бы пригласить Джона… – подал голос Михаил.
Ричард хлопнул себя по лбу, и воскликнул в потолок:
- Ну как я не додумался?! И не акустическое звучание! И труба! Труба!!!
Группа тут же оживилась, заметалась, силясь выяснить, у кого есть в контактах номер Джона.
Джон Рон был одним из немногих скрипачей на рок – сцене, не играющих пивной фолк. Русин по происхождению, носивший в музыкальных кругах прозвище «Каспер», за не самую лучшую внешность в юности. Он был достаточно востребованным музыкантом, и практически не оставался ни в одной группе в постоянном составе. Меняя коллективы, как перчатки, он уступал в этом плане лишь сессионному басисту Эвану. Такой спрос на Джона был не удивителен. Умение играть более чем на двадцати музыкальных инструментах, профессиональный подход и любовь к делу творили чудеса. Но если не знать его в лицо, то увидь кто этого человека на улице, в голову бы даже не пришла мысль, что этот человек – музыкант высокого уровня. Невысокий, чуть ниже Ричарда, с короткими черными волосами и аккуратной небольшой бородкой. Его светло – карие глаза никогда не фокусировались на одном предмете, лишь глядели сквозь тебя. Джон был одним из тех, кто не мог остановиться на одном тату. Спина, обе руки, живот, и даже шея, были украшены разными рисунками. В последнее время, музыкант полюбил головные уборы, и на одном из концертов, в котором он принимал участие в качестве приглашенного артиста, когда из зала раздался выкрик: «Каспер, сними кепку!», вокалист группы пошутил, мол, у него там новое тату, которое Джон показывать не собирается. Дополнял этот образ голос. Казалось, что Джону просто трудно говорить, он произносил слова медленно, негромко, чуть хриплым голосом. Все коллеги музыканта знали, чем он любит баловаться. И взгляд, и голос, и заторможенность в движениях и понимании происходящего – все это было последствием такого вот развлечения.
- Он, не слушая песню, уже согласился помочь! – радостно потряс в воздухе мобильным телефоном Алекс. – Завтра приедет на студию, так что предлагаю пока прорепетировать песню самим. Отработать звучание.
Музыканты вздохнули, с тоской глядя на остывший кофе. Лишь один Ричард печально смотрел на Джареда.
- Я пойду, наверно… На минутку заскочил, мне в институт надо… – пробормотал Джей, и тут же почувствовал прикосновение к своей руке.
- Эй… Я постараюсь пораньше сегодня освободиться. Приду к тебе. Мы завалимся на диван и будем смотреть какую-нибудь чепуху, ага? – Ричард улыбнулся, и, притянув к себе парня, привстав на носочки, нежно поцеловал.
Широкая ладонь Джареда тут же легла на щеку гитариста, ощущая колкую щетину. Другая же рука по-хозяйски легла на талию Ричарда. Музыкант целовал медленно, не торопясь, проводя языком по всегда желанным губам возлюбленного. Он дразнил, покусывал, и вскоре, толкнул язык в губы Джея, на что тот тут же отреагировал, приоткрывая рот, впуская в себя.
- Нет, я не выдержу, если и вы будете сосаться на моих глазах!!! – раздалось очень, очень близко.
Оторвавшись от Ричарда, Джаред заметил рядом стоящего красного, как помидор, Алекса.
- Падалеки, вали уже, ага!
Парень хмыкнул и чмокнул Спейта в щеку, вызвав обреченный вздох директора.
- До вечера!
- До вечера, Джей… – прошептал Ричард, влюблено глядя вслед своему парню.
- Ну почему на всех действует весна, вон, даже Михаил с Люцифером счастливые ходят, видимо нашли себе подружек! Один я дрочу в душе на Скарлетт Йохансон! – возмутился Алекс, размахивая руками.
Уже через несколько дней, после событий на крыше, Джаред засыпал на своей кровати в объятиях Ричарда. Прижимаясь щекой к мягкой макушке, гитарист размышлял, почему же он раньше отказывал себе в этом удовольствии? Ощущение теплого, прижимающегося к тебе тела, было неописуемо. А уж что говорить про утро…
Вскоре, такие ночевки Ричарда вошли в привычку, и Сэмми все чаще стал оставаться у Падалеки. В свою квартиру музыкант так и не впускал, но Джаред не настаивал. Он прекрасно понимал, что Ричард еще не оправился и не привык доверять людям. Ему нужно время, как и самому парню, чтоб сделать следующий шаг в их отношениях.
Дни шли своим чередом, следующий был похож на предыдущий. Спейт дотемна сидел на студии с группой, репетируя программу и новые песни. Ведь после фестиваля Рио-де-Жанейро у них не будет времени. Сразу отправляясь в тур по Европе, группа теряла несколько недель, а потом еще несколько на фестивалях. Поэтому, каждый свободный день приходилось посвящать любимому делу. Нет, не то чтоб Ричард был против, просто сейчас у него появился Джаред. Джаред, который ждал его дома.