- Поклянитесь, что забудете обо мне, что навсегда исчезните из моей жизни.
- Из нас получилась хорошая команда, не находите?
- Я выстрелю.
- Мы созданы друг для друга и в глубине души вы это знаете. Судите сами, мы знакомы всего пару часов, а вы уже целитесь в меня из револьвера. Большинству людей требуются годы совместной жизни, чтобы дойти до этого.
Колдун неуверенно поднялся на ноги, снова покосился на руку. Мозг воспринимал отсутствие боли, как нечто ненормальное, и требовал постоянного подтверждения, несчастная конечность все еще никуда не делась.
- В ваших словах нет логики.
- В чувствах никогда нет логики.
Том приблизился уверенный, что она не выстрелит. Не предаст, не бросит. Сжатые губы дрогнули, она тоже поняла это и опустила револьвер.
- Чувств у меня к вам нет, – выпалила горгона и смутилась, потому что ее слова звучали, как признание обратного.
Риддл понимающе улыбнулся, перешагнул через Джагнара. Люмус последовал за колдуном и осветил небольшой закуток.
- Отойдите еще на шаг назад и стреляйте. Мое заклинание все еще действует – не промажете. Вы почувствуете, что ловушка тянет вас за собой. Крепче держитесь на ногах.
Все произошло быстро. Сначала выстрел, потом тихий шорох, будто песчинки сыплются в часах.
Том повел Анну наружу. Всего пара шагов и в лицо ударил ветер. Когда Риддл обернулся, то увидел лишь жалкие серые тени, исчезающие в черной воронке. Воздух на месте воронки дрожал еще некоторое время, после того как она закрылась. Колдун и горгона снова стояли под родным небом. Шабаш беспечно шумел вдалеке, а лес хранил настороженное молчание. Смит протянула Риддлу револьвер.
- Это – ваше.
- Спасибо, - револьвер исчез из его ладони, а на его месте появился платок. – Возьмите, у вас кровь на щеке.
- Мне от вас ничего не надо. Давайте просто разойдемся и обо всем забудем, - она провела ладонью по лицу.
- Не получится.
Горогона развернулась и решительно зашагала обратно к людям.
- Мисс Смит… Анна или Хоуп, - Том не отставал ни на шаг. – Как ваше настоящие имя?
В ответ враждебное молчание.
- Тогда я буду называть вас Хоуп. Надежда - как раз то, чего мне сильно не хватает.
Она ускорила шаг, Риддл тоже. Идти ему было тяжело, грудь сдавливало тисками, но он продолжал говорить:
- На самом деле вы тоже хотите остаться со мной, я знаю. Просто упрямитесь.
Она резко развернулась и прошипела:
- Да с чего вы взяли?
- Вам нравится со мной разговаривать, спорить, вам нравится выигрывать у меня и подчиняться мне. И мои прикосновения вам тоже нравятся.
- Умерьте свое самодовольство, мистер Риддл, - в ее голосе звучала едва сдерживаемая ярость. - Иначе закончите так же как ваш Джагнар-охотник.
- Тогда почему вы не сбежали, а рискнули жизнью ради меня, - будто не услышав предупреждения, продолжил он.
- Может быть я просто дешево ценю свою жизнь? – она горько усмехнулась и раздраженно поправила прядь волос, выпавшую из-за уха. – Оставьте меня в покое, это все чего я от вас хочу.
- Не могу, - устало ответил Том.
Он понимал, что нельзя рассчитывать на романтические отношения, сразу после того как они на пару совершили преступление. Нужно было дать Хоуп время успокоится, прийти в себя, подумать… Но боязнь потерять ее была сильнее разумных доводов. Так уж Риддл был устроен, чем больше он хотел заполучить понравившегося ему человека, тем глупее себя вел. И его самые добрые намерения, самые искренние чувства превращались в нечто опасное и непредсказуемое, как спички в руках у несмышленого ребенка.
- Бесполезный разговор, - она пошла дальше.
- Подождите! Проклятие! – колдун едва не запутался в собственных ногах. Клубок из чар, висевший на нем как булыжник на шее утопленника, плохо влиял на координацию. – Извините.
- Вам нужно в больницу.
- У меня хорошая саморегенерация.
- Как знаете.
Некоторое время они шли молча. Огни костров приближались, гомон голосов становился громче. Риддл не хотел возвращаться на ярмарку, но продолжал молчаливой тенью следовать за своей спутницей, иронично отметив, что они кажется поменялись ролями. Теперь не она ходила за ним, привязанная, а наоборот.
- Вы - упрямый, - бросила она не оборачиваясь, – умрете, но своего добьетесь.
Им оставалось лишь спуститься с небольшого склона и вот он шабаш, шумный, яркий, жаркий и сумасшедший.
- Предпочел бы до смерти не доводить. А вам нужен провожатый, шабаш - опасное место для одинокой девушки.
- Вы издеваетесь? – возмутилась она, но выражение лица колдуна оставалась серьезным. – Я могу себя защитить.
- Хорошо, - согласился Том.
Кто-то разразился пьяный хохотом. Совсем рядом. Он подавил желание швырнуть в ту сторону заклинание.
- Но я все равно вас провожу.
- Ладно, раз я не могу от вас отделаться, давайте сделаем так: отправимся вместе в больницу и пусть медики вылечат вашу руку, а дальше посмотрим.
- В больнице задают слишком много вопросов. Лучше аппарируем к одному моему знакомому лекарю. Согласны? - он протянул ей руку. И Смит бы обязательно приняла приглашение, если бы не влезло риддловское самолюбие, с его потребностью во всем брать верх. - Снимать амулет - необязательно. Пока его носишь поверх одежды, магия не активена.
Они посмотрели друг на друга, горгона - недовольно, а Риддл - хмуро. Он ждал, что Смит развернется, пойдет дальше и ему снова придется тащиться следом и уговаривать, уговаривать, уговаривать. Хоуп представила похожую картину, и та ее не порадовала. Горгона решительно взяла локоть колдуна.
- Можем аппарировать, - сказала она, что Том и сделал, не дав ей времени передумать.
========== Глава 6 ==========
Грязный хлев лучше подходил для лечения больных, чем то место, куда аппарировал Том Риддл. Кособокое здание с криво прилепленными на двери защитными амулетами выглядело убого даже по меркам Лютного переулка. Звонка не было и пришлось стучать осторожно, точно рассчитывая силу, будто вколачивая хрустальные гвозди. Стоило переборщить и дверь, держащаяся больше на соплях и чарах чем на старых добрых петлях, рухнула бы во внутрь.
Хозяин не заставил себя ждать. Возраст не притупил его чуткий слух. Он сильно походил на гоблина, а на эскулапа не слишком. Небольшая стеклянная лампа освещала дряблое морщинистое лицо. Тело было скукоженным и выглядело высосанным изнутри злобной нечистью. Старику потребовалось время, чтобы сфокусировать взгляд мутных глаз. Зрачки почти полностью закрывали радужку ни дать ни взять солнечное затмение для отдельно взятого разума.
- А, Том, - наконец сказал он. – Проходи. С чем пожаловал?
- Собака покусала, - лаконично ответил Риддл.
Старик кивнул, мельком глянул на спутницу колдуна и сразу же забыл о ее присутствии. На праздное любопытство у него давно не осталось сил. Горгона же заинтересовалась им всерьез, окинула пристальным взглядом и с сомнением в голосе шепнула:
- Это и есть ваш лекарь?
Они с Риддлом протискивались через тесную прихожую. Пол был завален старой обувью (хватит на целый полк, если солдат не жалко) и грязной верхней одеждой. Пахло немногим лучше, чем в старушечьем шатре, где мисс Смит заключила свой вынужденный пакт с колдуном.
- Я знаю, что делаю, – заверил ее Том.
Комнату, которую здесь называли приемной, в нормальной больнице не отвели бы даже под кладовку. Она была маленькой и грязной. Лекарь поставил лампу на операционный стол с кожаными ремнями по краям. Риддл проскользнул к деревянной скамье у окна, постаравшись не задеть рукой стенку. Он дотронулся до левой ладони, та вопреки ожиданиям была теплой.
Из окна тянуло холодным ночным воздухом. Когда-то разбитое стекло неумело восстановили при помощи магии, но как это часто бывало несколько осколков пропало – отсюда дыры в стекле и сквозняк. При первой встрече небрежное отношение лекаря к своей безопасности удивляло, но почти все воры убийцы и грабители, которые промышляли в Лютном, хотя бы один раз в жизни попадали на этот операционный стол, а никто не станет кусать руку, которая тебя лечит.
Старик тем временем искал ножницы, которые затерялись в металлическом лотке, стоявшем на тумбочке в углу. Рядом с ней притулилось большое железное ведро, наполненное водой, а на стене висели полки, заставленные жестянками и стеклянками с отварами и мазями.
Горгона маячила в дверях, не решаясь войти. В каморке и двоим-то было тесно, а трое почувствовали бы себя селедками в банке. Риддл поймал ее взгляд, она нахмурилась, вся такая неодобрительная и сердитая. Ему не удалось спрятать улыбку, и ее лицо помрачнело еще больше.
Ножницы нашлись, но тут же выскользнули из трясущихся рук старика.
- Твою ж… – начал было он, вспомнил о стоящей рядом леди и вместо того, чтобы припечатать нехорошим словом, начал шарить по полу. Сухое тело неуклюже согнулось и, будто пытаясь сделать свое унижение еще более сильным, лекарь принялся оправдываться, напрашиваясь на жалость и сочувствие. – Это все мигрени… из за них мне приходится принимать много лекарств, а лекарств не бывает без побочных эффектов… Нет, вы уж мне поверьте… необходимая цена… Лечим одно, а калечим другое… И еще Сэмми, глупый мальчишка, забрал мой саквояж…
Где-то посередине его жалобного монолога мисс Смит не выдержала и присоединилась к поискам проклятых ножниц. Том предпочел не вмешиваться. Он мог разрезать рукав при помощи заклинания, на такую мелочь у него всегда хватало сил, но он знал дурной характер старого лекаря. Если не дать ему сделать все по своему, то жди беды. Легко было представить, как его ярость нежно обнимает большую пороховую бочку и ждет любой пусть самой крохотной искры.
Хоуп обнаружила ножницы под тумбочкой и решила взять всю работу на себя. Она осторожно размотала повязку, разрезала порванный рукав, убрала ткань с раны. Риддл обновил антисептические чары и уничтожил окровавленные тряпки. Чародеи не оставляют свою кровь где попало.
Магия должна была немного заживить укус, но тот выглядел все так же отталкивающе и тошнотворно. Не чувствуя боли, Том не мог воспринимать рану всерьез. Наоборот, в крови плескалась веселая эйфория, которая подзуживала его тряхнуть рукой, чтобы проверить отвалится ли от нее кусок плоти или нет. Естественно, он не стал этого делать, а посмотрел на Хоуп, желая узнать, в порядке ли она. Все таки зря он ее не остановил, зрелище было совсем не для девушек. Карие глаза блестели на побледневшем лице, но падать в обморок Смит не собиралась. Риддл задумался, через что ей прошлось пройти и на что насмотреться, чтобы сейчас оставаться спокойной.
В сравнении с ней лекарь терял последний кредит доверия, он топтался на одном месте и неразборчиво бормотал себе под нос:
- Сэмми он же парень хороший, но глупый… Сказал мне, что пойдет на праздник, раздавать контрацептивные зелья, будто они кому нужны. Сегодня все живут одной ночью. Он взял мой саквояж на всякий случай. Он всем хочет помочь, глупый мальчишка, но хороший, очень хороший. Вы бы знали какой мой Сэмми хороший, - закончил он чуть ли не плача.
- Мы знаем, Сайрус - успокоил его Том, - А теперь осмотри мою руку. Ты ведь тоже хороший врач.
Старик посмотрел на Риддла, как ребенок, которому взрослые дали первое серьезное поручение. Потом пригладил грязные волосы и подошел к пациенту. Хоуп пришлось вжаться в липкую стену, освобождая место.
- Глубокая рана, нужно будет закрыть ее чаромесом и потребуется ускоритель, само собой без заживляющей мази тоже не обойтись. Ну-ка дыхни?
Его голос больше не звучал как жалостливое нытье, в нем появилась твердость и некоторая снисходительность.
- Так чуть горький запах, похожий на полынь. Зэуэр или стимулятор Холла?
- Улучшаюшие.
- Кто б сомневался. Сколько времени прошло с момента приема?
- А сколько времени сейчас?
- Половина первого, - подсказала Хоуп.
- Тогда три часа и приблизительно минут двадцать.
- Часто принимаешь стимуляторы?
- Не чаще чем необходимо.
- Что необходимо? Пофасонить перед очередной смазливой мордашкой, - старик доковылял до тумбочки, вынул из ящика глубокую фарфоровую миску и поставил на стол. К счастью, его трясущейся руке не пришлось далеко тянуться. - Чем еще травишься?
Том подобрался, меньше всего он хотел обсуждать свою невеселую медицинскую историю в присутствии Хоуп. Пусть та и считала его подонком, но хотя бы не чокнутым.
- Просто дай мне чаромес, тот же что и в прошлый раз, - сказал Риддл, не подумав. Впрочем, его это не оправдывало, так же как спешка не оправдывает человека, который не смотрел себе под ноги и наступил на хвост мантикоре.
- Ты, Том, никак на лекаря успел выучиться? Что молчишь или думаешь, что если сидишь внутри этого куска мяса, то лучше меня знаешь, что ему на пользу, а что во вред? Ты ведь не один такой умный, у нас все знают всё лучше докторов. Зачем нам тогда больницы? Давайте их все закроем. А нет, не получится. Потому что рано или поздно наши горе парацельсы прибегают туда и начинают жаловаться на печень, которая постоянно колет, на сердце, которое заходится при любой нагрузке, на дыхалку ни к черту. Доктор, а почему у меня здесь болит, там ломит и все лицо в прыщах, как в комариных поцелуях? - недовольное ворчание перешло в издевательское визгливое кривлянье, которое перемежалась с металлическим звяканьем. Старик что-то искал в лотке, инструменты гремели, можно было подумать, что он просто беспорядочно мешал их туда-сюда, по ошибке приняв за тесто. - И все ждут от тебя волшебного эликсира, который вылечит все и сразу, а ты выписываешь им пять препаратов. И начинаются новые жалобы, а почему так много и дорого, а почему не помогает, а без этого можно обойтись, а вот от этого зелья изо рта пахнет…
Отыскался пинцет и лекарь швырнул его на стол, Том следил, за тем как блестящий инструмент заскользил по столешнице и остановился у самого края. Две ложки едва не вывалились из рук старика. Лекция внезапно прервалась. Отвращение и стыд заморозили язык не хуже заклинания.
Проклятый тремор. Иногда Сайрус рисовал в воображении гигантский рокочущий двигатель, который работал под полом и передавал свою вибрацию ногам, рукам, всему телу. Но проблема была не вовне, а внутри него. Его страсть, его слабость, его никчемность… Во время страстной речи к лекарю вернулась не до конца вытравленная гордость, но один взгляд на трясущиеся руки снова согнул его спину. Столь разительная перемена удивила Хоуп, а Тома заставила вспомнить о плохих временах. Смирившись с неизбежным, он перечислил:
- Зелье сна без сновидений, снотворное. На укус я наложил кровоостанавливающие, антисептическое Каслея, обезболивающие и повязку.
Риддл закрыл рану чарами.
- Ничего мощнее Кастлея не вспомнил? - буркнул Сайрус себе под нос и продолжил без прежней напористости. - Том, тебе ведь никогда не хотелось схватить молнию за хвост? Тогда почему, во имя Мерлина, ты применяешь к себе заклятие, которое может вызвать остановку сердца?
Самоуверенная язвительность снова придала голосу старика твердость. Его душа была ледяной горкой и ни одно даже самое сильное чувство не могло удержаться там надолго. Стыд исчез внизу, а запыхавшийся, как нетерпеливый ребенок, гнев ждал своей очереди.
- Оно простое, - сказал Том, хотя его ответ был старику и не нужен. Он в любом случае поставил бы свой диагноз.
- Сила есть ума не надо. Пусть-ка твоя девчонка достанет мне склянки с зельями.
Колдун напрягся и посмотрел на Хоуп, ожидая, что сейчас она вскинет голову и прошипит что нибудь резкое. Он ошибся. Однако ее молчание было очень выразительным. Бесцеремонность лекаря пришлась ей не по нраву. Риддла это раздосадовало. Ему хотелось быть единственным человеком на земле, который вызывал бы у нее сильные чувства, не суть важно какие: любовь, злость, ненависть, страсть…
- Так, девонька, возьмите с верхней полки синий флакон, у него еще на крышке семигранник. Смотрите с правого края. Он должен стоять то ли третьим то ли четвертым.
Хоуп сняла плащ и аккуратно повесила его на гвоздь, вбитый справа от двери. Под плащом на ней была белая блузка, которая вместе с синей юбкой до колен, наводила на мысль о школьной форме. Маленькая черная сумочка из тех, что носят через плечо, тоже отправилась на гвоздь. Том закрыл глаза и расслабился. Чутье подсказывало ему, что горгона сделает все как надо.