— Простите, вы меня несколько запутали. Дайте несколько минут, обдумать и разложить ранее сказанное вами. — Попросил Гарри.
— Можешь обращаться ко мне на ты, так нам будет удобнее беседовать. — Попросила Андромеда. — Так вот, моя знакомая, рассказала мне, о теории которой придерживаются Русские, Финны, Норвежцы, и еще некоторые другие народы. Эта теория, меня очень зацепила, а благодаря ритуалистике, я смогла ее даже проверить. Эта теория, которой придерживаются волшебники в названных мной странах заключается в том, что рассматривает энергетику человека, точнее волшебника. В чем-то она, теория подтверждается и у нас в Англии. Если кратко и без подробностей, то женщины более податливы в энергетике, чем мужчины. Женщина, в отличии от мужчины, может перейти из одного рода в другой. У мужчин же энергетика более агрессивная и менее гибкая. Мужчина, не может перейти из одного рода в другой. Вот тут мне вновь пригодились мои знания истории. До семнадцатого века, у нас Блэков, женщин рода не сговаривали, они сами были вольны делать выбор. А вот после семнадцатого века, когда директором Хогвардса стал Рафаэль Алзоор, все начало меняться. Не сразу постепенно, и уже через поколение, принялись заключать браки только между семьями, что насчитывали несколько поколений. Затем был Азор Лейстрейндж, при нем маглорожденные стали товаром. Рабами безправными (не опечатка специально через «з»). При нем же появилось прозвище грязнокровка. Кто-то словно заделался целью уничтожить магов в Британии. Когда директором стал Финиас Блэк, тот еще ходок. В общем, при нем, многие девушки лишились невинности. Любил он понимаешь с ученицами со старших курсов время проводить. А дабы скрыть свои похождения и подвиги, скажем так, разрешил отношения между учениками. До этого времени, как ни странно, в Хогвардсе о разврате и свободных отношениях ни единого упоминания. Потом появились другие директора, начали запрещать предметы, и каждый последующий выстраивал в школе то, что нравилось ему, не особо запрещая прошлое. Так собственно мы пришли к приемственности поколений, Ларс, Диппет, Дамблдор, все трое двигали и продолжают продвигать единую политику, любви и всепрощения. Тотального запрещения «черной» магии. А то, что это боевая, а не «черная» мало кого из современных волшебников волнует. Только старые семьи, еще помнящие или хранящие что-то из прошлого, продолжают что-то сохранять. Плюс Альбус пропагандировал любовь и равенство к маглорождденным.– Она остановилась переводя дух, и давая Гарри обдумать сказанное.
Она молчала, смотря на какое-то неизвестное Гарри строение. Затем вновь пошла, но разговор продолжать пока не спешила. Давая время Гарри все обдумать, и разложить по полочкам.
— И вот тут, — заметив что Гарри выжидательно на нее смотрит, продолжила она, — как это не поразительно, теория с энергетикой начинает прояснять некоторые моменты. Даже маглы если ты не знал, доказали наследственность и передачу генов от родителей к детям. В той же теории, говориться не только о физическом, но и энергетическом наследовании. В общем, первый мужчина у женщины оставляет свой след. Даже если связь была давно, это ни на что не влияет, нужно минимум лет десять, чтобы этот след исчез естественным путем. Ритуалами, и еще кое-какими специфическими средствами этот срок можно сократить едва ли не на две трети. Не больше.
— Я все же запутался. — Признался Гарри. — И не очень понимаю, зачем вы мне это все рассказываете.
— Пока просто слушай. — Сказала женщина, продолжая медленно двигаться по городу. — Мужчинам в этом плане проще. Их энергетика, не сохраняет женских следов. И вот теперь мы подошли к тому, откуда собственно появилось поверие о чистоте крови и о заблуждении связанном с ним. Начались обмены, договорные браки, инцесты, все ради получения силы. Наиболее выделившиеся Гонты. Дошли до того, что едва не выродились, заработав слабоумие и омерзительный характер. Да, волшебники, якобы становились сильнее. Но, посмотри на нас сейчас. Где вся эта сила и могущество? Что большинство может без палочки? Нет этого всего. Ритуалистика, помогает раскрыть чувствительность к магии. — Неожиданно переключилась Андромеда. — Точнее к энергетике. Правда, только в одном случае, надо быть либо рядом либо одним из тех, кто занимается сексом. Не красней, это вполне обычное физиологическое явление, во многом необходимое как мужчинам, так и женщинам. В идеале, энергетика мужчины, должна быть намного сильнее женской. Вполне неплохо если уходит в ноль. То есть ни мужская ни женская, энергетика не перевешивает или уравновешивает так, что взаимно гасят друг друга. В начале наших с Теодором отношений, он энергетически был немного сильнее меня, что позволило нам родить Дору. Но, в последствии с каждым годом, он отставал все сильнее, и даже обучение и попытки развития, не помогали. Я стала сильнее, и уже ни о каких детях и речи быть не может. И так со многими. Это не заметно. Но именно мужской энергетики в волшебном мире не хватает. Раньше, один мужчина мог тянуть на себе от одной до семи женщин. Это было в норме вещей. Сейчас же, хорошо если сильный маг двоих потянет.
— Это вы к чему? — Настороженно спрашивает Гарри, резонно подозревая, что его хотят во что-то втянуть.
— Просто рассказываю расклад. Не беспокойся, на твой счет, я ничего не планирую. — Сразу открещивается она от твоих подозрений. — На чем я остановилась? Ах да, к настоящему моменту в Англии сложилась следующая картина. Все более или менее сильные семьи давно породнены между собой. Остались только некоторые, браки с детьми которых не приведут к деградации волшебников. Точнее в еще большей деградации. Девочек в несколько раз больше мальчиков. Даже среди маглорожденных. Если раньше, мужчина с сильной энергетикой мог позволить себе несколько женщин, и минимум тройку детей от каждой. То сейчас, хорошо если один ребенок на семейную пару. И как ты понимаешь, чем дальше, тем больше будет уменьшаться это соотношение. Именно по этой причине, ну еще и из-за дочери, я не поддерживала взгляды пожирателей. А теперь просто задумайся, если все так и дальше будет, что собственно от волшебников останется? Мне не нравиться, что запрещают знания, мне вообще многое не нравиться, и я планирую это поменять. И твое завещание, на моего внука мне в этом окажет значительное содействие.
— Вы хотите, разыграть карту, что вам я безоговорочно доверял. Вам и вашим взглядам, и поэтому оставил наследство? — Решил уточнить Гарри, то до чего додумался.
— Не только это. — Согласно кивнула женщина. — Я не хочу становиться министром, или ударятся в политику, у меня есть внук, и забота о нем для меня важнее всего. Я хочу, чтобы те, кто будут прикрываться твоим именем, такие как Кингсли, не делали это просто так. Я хочу, чтобы они хоть так, действовали во благо магического мира. Я могу и ошибаться, но мое мнение таково, нельзя бездумно запрещать знание. Надо учиться, и помнить об ошибках или опасностях которое оно несет.
— Вы могли не рассказывать мне всего этого. Зачем вам это? — Гарри искренне не понимал мотивов этой женщины. Да и честно говоря запутался.
— Чтобы ты, думал своей головой. — Жестко припечатала его она. — Думай. Я не лгала, и говорила только о том что считаю правдой. Но, тебе надо думать и своей головой.
— Я подумаю над вашими словами. — Согласно кивает Гарри. — Но вы так и не рассказали, для чего доступ в дом должны иметь и другие люди?
— Я рада что ты не забыл о начале нашего разговора, это хороший знак. — Произносит она. — Это значит, что и вес последующий разговор ты обдумаешь. Обдумаешь тщательно, разберешь по косточкам. И я только надеюсь, что решишь и сам во всем этом разобраться. А доступ в дом, — неожиданно переключилась на интересную тебе тему она, — необходим, дабы помочь тем кого будут подвергать репрессиям. Есть семьи, которые состоя врядах пожирателей, спасали и помогали маглорожденным. А новое правительство, не будет толком разбираться, оно всех загребет под одну гребенку. — Гарри только и оставалось, что кивнуть. Уж это он понимал.
Дальнейший их разговор обговаривал детали.
***
Гарри уже несколько месяцев к ряду как проклятый изучал ритуалистику, по настоянию Андромеды, у ее знакомой. Учился он не просто, потому, что ему сказала Андромеда, совсем нет. Учился он, для того чтобы забыть, забыться. Только тяжелая мысленная и физическая работа помогали ему не вспоминать о тяжелых временах, о той, что любил, о тех, кто погиб. Только полная отдача и труд, позволяли ему спать без кошмаров. Что творилось сейчас в Британии, он не знал, да и не хотел знать. Он искренни, опасался, что если получит хоть какую-нибудь информацию, то не удержится и совершит глупость.
Единственным выходным у Гарри был вторник. Почему именно вторник, он и сам не знал. А выходной ему назначила его учитель, дабы парень в порыве погони за знаниями, не загнал себя в могилу. В этот день, ему запрещалось, что-либо читать, или заниматься тренировками. Он должен был именно отдыхать, раз уж в другие дни, он себя загоняет. Гарри приходилось подчиняться, ведь несколько раз он уже попадался учителю, за самостоятельным изучением, и тогда выходной длился не один день, а значительно дольше, в зависимости от степени нарушения указаний учителя
В один из таких вторников, Гарри лежал на пляже лазурного берега, и старался ни о чем не думать, а отдыхать, загорать, наслаждаться жизнью. Не получалось. Мысли его постоянно возвращались к прошлому или к словам сказанным Андромедой при той встрече. Он так и не понял и не осознал их смысл, слишком запутанным и не логичным казался ему тот разговор.
Вот и сейчас, его обуревали воспоминания. Не о битве при Хогвардсе, а о собственных ошибках совершенных им. Если бы можно было вернуться в прошлое и исправить их, все бы пошло иным путем. Он думал, долго думал. И каждый раз приходил к мысли, что не хотел бы ничего менять в прошлом, без всего пережитого он был бы уже совсем не он. Это был бы уже другой Гарри.
— Неожиданно. — Раздался над ним чей-то женский голос, заставив его едва не подпрыгнуть от той самой неожиданности. — Ему памятник посмертно собираются воздвигать, а он на пляже загорает.
Гарри, пересилил себя и не вскочил. Вместо этого он медленно задрал голову вверх. В положении лежа, это было сделать не так-то просто. Над самой его головой стояла молодая девушка. И первое, что бросалось Гарри в глаза длинные, стройные, изящные ножки. Обладательница ножек, гуляла босиком по мелкому, белому песку пляжа, отчего собственно эти прекрасные ножки были в песке по самые щиколотки. Гарри, медленно стал поднимать взгляд, скользя по столь прекрасным изгибам женского тела. До самых коленок ножки были ни чем не прикрыты, и Гарри, мог спокойно ими любоваться. Но ему было интересно, кто его собеседница, отчего его взгляд скользнул выше. На какую-то ткань, прикрывающую остальную часть ножек и все что выше. Ткань была легкой, почти воздушной, но не прозрачной, заканчивалась на пояснице завязанная узлом. Гарри, удалось разглядеть, ровный белоснежный животик, прежде чем его взгляд задержался на округлостях, что привлекали его внимание, даже более чем оголенные ножки.
— Насмотрелся? — Прозвучал тот же голос, наполненный каким-то ехидством.
— Нет. — Честно признался Гарри. — До лица еще не добрался, грудь отвлекает. — Постарался не менее ехидно отозваться Гарри.
— Так лучше? — Ехидства в голос только прибавилось. Сама же девушка склонилась над ним так, что теперь стали видны ее белокурые волосы, а вот лицо из-за этого осталось в тени.
— Лучше. Лицо по прежнему не видно, а вот грудь вполне неплохая. — Гарри и сам не понимал, что на него нашло. Еще каких-то пару часов назад, он и подумать не мог что сможет так легко с кем-то разговаривать, не говоря уже о том что этот кто-то окажется девушка. Да еще к тому же, так нагло. Это было для него очень нетипично.
— Ты совсем обнаглел Поттер? — Раздражение, вот те нотки, которые он раньше не замечал в голосе девушки. Причем, она точно его узнала.
— Нет. — С протяжным вздохом выдал он, и вернулся в изначальное положение, закрыв глаза. — Как же вы все меня достали. Нигде от вас не скрыться. — Это был крик души высказанный, совершенно ровным тоном, вконец уставшего от жизни человека.
— И не надейся Поттер, мне ты интересен не более чем тот краб, что сейчас ползает в приливе. — В ее голосе он уловил усмешку, и что-то еще, доселе ему редко встречавшееся, отчего он и не смог этого опознать.
Он промолчал, продолжая лежать с закрытыми глазами. И только шум набегающих на берег вол, крики чаек, свист ветра, и тихие шаги девушки, что узнала его, но что не узнал он, были ясно слышны. Он улавливал каждое ее движение, несмотря на то, что в шуме окружающей природы оно почти терялось. Он слышал, как песчинки осыпаются с ее ступней и медленно, скатываются и падают на песок пляжа. Она обошла его и присела рядом. Она молчала, молчал и он, подозревая, что ей от него как и остальным, что-то нужно.
— Знаешь, а ведь, я бы хотела поблагодарить тебя за наше с сестрой спасение. Да только слов не нахожу. — Говорила она как-то потерянно, можно даже сказать отстраненно. Да только слышалось в ее голосе нечто такое, что заставляло молчать Гарри и даже не задумываться о том, чтобы перебить девушку. — Надгробному камню нашла. А вот тебе живому не могу. Простым спасибо не выразить всех тех ощущений и чувств, что обуревали нас с сестрой в тот момент. Да и после, глядя на трупы или изнасилованных девушек. Ты тогда спас нас с сестрой от страшной участи, а я даже не знаю, как поблагодарить тебя. — Она замолчала, и ты решил вмешаться, и помочь ей.
— А ты ничего не говори. — Посоветовал Гарри. — Молчи. Мне благодарности не нужны. Я делал это только для собственного спасения. Не ты, ни твоя сестра мною специально не спасались. Я даже не помню, чтобы вообще кого-то спасал. Видимо вы просто под руку подвернулись. — Гарри продолжал лежать с закрытыми глазами. Он хотел бы поверить в сказанное, хотел всей душой. Зачем и сам не знал. Да и осознавал, что никто не поверит в такую наглую ложь.
— Поттер, ты и раньше врать не умел, не стоит и начинать. — В ее голосе вновь послышались ехидные и даже немного издевательские нотки. Даже больше, ему чудилось, что она сейчас улыбается. Он не видел ее лица, но был в этом уверен.
Так они пробыли довольно длительное время. Он лежал на песке, она сидела рядом. Они молчали. Это молчание не было тягостным, гнетущим, в нем не сквозила недосказанность, напротив, оно было каким-то особым, уютным, домашним что ли. Гарри, лежащий и наслаждающийся звуками природы и солнца, впервые за почти восемнадцать лет своей жизни оказавшийся у моря не мог подобрать определение этому молчанию. Ему было просто хорошо от близости этой, так и оставшейся неизвестной для него девушки. Может, увидь он ее лицо, он бы и вспомнил, да только не хотелось ему нарушать этого уютного молчания.
— Знаешь Поттер, — Она неожиданно решила прервать тишину, и заговорила, — мне сейчас кажется, будто родители отправляя меня сюда, если не знали, то уж точно догадывались, о том что я могу тут встретить. — Гарри открыл глаза, немного повернул голову и увидел сидящую подле него девушку, она сидела, прижав колени к груди и обхватив их локтями. Ее голова покоилась на руках, и была повернута в его сторону. А ее пронзительно, невероятно синие, словно чистое небо глаза, смотрели на его тощее, нескладное тело. На ее губах играла легкая улыбка.
— Знаешь, а я ведь тебя даже не помню. — Признался Гарри. Точнее сказал не всю правду, он помнил ее сидящую рядом с сестрой, прикрывающей более младшую своим телом. И как он походя разобрался с каким-то пожирателем, что на них напал. — Лицо вроде знакомое, а ни имени, ни даже фамилии не вспомню.
— Не удивительно, — улыбка так и не сошла с ее губ, — ты вообще на окружающих мало внимания обращал, общаясь в основном только со своими Грифами. Это ваша заучка имела кучу связей на всех факультетах, а ты носился с Рыжим, словно он для тебя самый родной человек. — Вот в ее голосе вновь прорезались ехидные нотки. — У нас даже считали, что вы пошли по пути однополой любви.