========== 1. ==========
Теперь
Как думаешь, когда закончится дождь? Ты замерз и стекающие капли кажутся тяжелой ношей для твоих пальцев. Такой холодный и отчужденный, будто погода влияет на твое настроение. И почему-то, я хочу, чтобы вышло солнышко, чтобы твои губы растянулись в улыбке, а ты прикрывал глаза и подставлял лицо под ласковые лучи. Но я знаю, что этого больше не будет. Не будет для меня, потому что сегодня ты сказал то, чего мое, разбитое изменами сердце, больше всего боялось. Сегодня ты вонзил слова прямо в мое безграничное доверие.
«Ты хороший, я не могу больше обманывать и тебя, и себя. Не ищи встреч и не проси объяснений. Просто считай, что закончился еще один промежуток твоей жизни. »
Как иногда больно становится именно от слов. Не от первой затяжки никотином, от которой горят легкие, не от первого удара по лицу, и не от первой пролитой крови, которая ровным потоком стекает по подбородку. Знаешь, стерпеть можно все, если есть мотивация, стимул, понимание причины боли, но ты ломаешь все законы и оставляешь меня не с ответами, а с одними только вопросами. Я вижу только удаляющийся силуэт и последние клубы дыма в воздухе, от выкуренной сигареты, которой ты завершил этот «еще один промежуток своей жизни».
Я не чувствую тела, когда на едва стоящих ногах прохожу четыре пролета к тихой квартире. Так трудно понимать, что все кончено, что Земля и дальше крутится, и на других это никак не влияет, а тебя разрывает от боли. На ключах — брелок-зайчик, который ты мне подарил, празднуя месяц наших отношений, а на губах — поцелуи, которые ты так ласково даровал мне вчера.
И чай я пью из твоей кружки. И сижу на стуле, который ты отремонтировал для меня. И слезы, стекая, падают на твою футболку, которую я не могу заставить себя снять. И, вдруг, осознание приходит ко мне, будто пробуждение: ты можешь уйти сам, но себя из моей жизни забрать так и не сумеешь, да и я не отпущу.
***
Тогда
— Ты собираешься это доедать? — спросил парень, слишком обеспокоенный остатками картофеля фри в чужой тарелке.
— Да нет, ешь, обжора.
Обладатель чужой тарелки все глубже зарылся в свои мысли, и раздумывал о первом дне в университете. Он искусно представлял диалоги с будущими преподавателями и однокурсниками. Мечтал, что хорошо зарекомендует себя и заработает славу примерного студента.
За окном еще держалась теплая летняя погода, а лучики солнца освещали и грели лица прохожих. Последние дни первого, после выпуска, взрослого лета постепенно исчезали и вспомнить особенно радостные моменты парень не мог. Вся его нелегкая жизнь состояла из чреды обучения и подработок, которые и занимали все время в графике вчерашнего школьника. И пока одноклассники, которые так и не стали его преданными друзьями, развлекались, наслаждаясь свободой после сдачи экзаменов, омега упорно работал все лето где приходилось, для того, чтобы хоть как-то облегчить себе жизнь в университете.
Складывается ваша жизнь именно так, как хотите вы? Верите ли вы в судьбу? Имеете горький опыт невыполнения своих самых сокровенных планов и желаний? Вся омежья жизнь полна этих вопросов.
— Эй, ЧимЧим, ты опять в себе? Я здесь, — напомнил о себе омега-обжора.
— Хён, иди, наверное на работу, опоздаешь, я еще немного посижу.
— Ладно, странный ты, — Сокджин, взмахнув копной черных, как уголь волос, громко поцеловал Чимина в щеку и, чуть не сбив на ходу массивную деревянную вешалку, легко проплыл между маленькими столиками.
На улице, снова отвлекая омегу от своих мыслей, Джин постучал в окно и, широко улыбнувшись и показав жест «Ок», последний раз легко взмахнул кривоватыми пальцами и исчез за спинами прохожих.
Сокджин такой красивый, а Чимину неловко, что они общаются только с легкой руки папы Джина — дяди Тана, который приходился родным братом папе Чимина. Видимо, старший омега попросил Джина изредка выгуливать странного Чима. Хотя младшему и безумно нравился этот непредсказуемый, вечно улыбающийся, безумно зависимый от желания стать хорошим для всех безупречный парень. Но…
— Эй, ты Пак Чимин? — Чим взглянул на источник звука и поежился от того, что его разглядывали, словно кусок драгоценного метала во время Золотой лихорадки на Клондайке.
— Эм, да, мы знакомы? — он смущенно пропищал, и из-за нервной дрожи начал дергать салфетку на краю стола в закусочной.
— Извини, — взгляд незнакомца смягчился и его яркие теплые карие глаза уже не хотели кого-то съесть, — я представлюсь. Меня зовут Ким Тэхен и я буду учиться с тобой. Прости за мой напор, просто сегодня утром я листал страницы в соц сетях, странички своих будущих одногруппников, которые я нашел через списки абитуриентов, я увидел и твою. Можно сесть? — фактически на лету, падая на неудобное, пластиковое сиденье, договорил он.
Симпатичный омега, с короткими, цвета неба, затянутого тучами, волосами и медовыми глазами, произвел немного пугливое впечатление на Чимина, но все же привлек его внимание.
К парням подошел грустный омега-официант, в застиранном переднике, и принял у Тэхена заказ. Чимин же, глядя на этого мужчину, только подумал о том, что ему никогда не избавиться от клейма бедности, которое на него ложилось вместе с залетами в такие местечки. Но, все же, в модных кафешках кофе в два раза дороже.
Чимин вяло бросил взгляд на потертый стол и решил выдавить из себя хоть что-то.
— Приятно познакомиться, Ким Тэхен. Надеюсь обучение будет даваться тебе легко, — он, игнорируя свои интровертские замашки и желание вообще закрыть рот, сказал, и спешил встать, чтобы попрощаться с будущим одногруппником, пока щеки вообще не сгорели, от того, что привлекает внимание незнакомого человека, — я должен бежать, увидимся.
— Эй, стой, разве тебе не хочется иметь хорошего знакомого среди тех, кого увидишь в сентябре в универе? Давай сходим куда-нибудь на неделе, пожалуйста, дай свой номер телефона, — и, увидев настороженные и удивленные глаза, поспешил объяснить:
— Я позвоню тебе и мы можем сходить в кино вместе. Ну, я не кусаюсь, дядя.
— Дядя? — Чимин переспросил и увидел, как Тэхен широко улыбнулся, отчего его губы немного задрожали от порыва улыбнуться в ответ.
— Именно, ты ведешь себя так, будто я тебя на свидание приглашаю. Хотя, я просто хочу подружиться с тобой.
Тэхен показался забавным парнем. Чимин взглянул на телефон, который Ким ему уверенно протянул и, решив, что ему полезно иметь друзей кроме Джина, взял его и старательно попытался записать свой номер, попав на все цифры на экране смартфона. Не успел отдать новоиспеченному другу телефон, как собственный начал разрываться от стандартной мелодии звонка. Чимин вытащил девайс из сумки, и с удивлением посмотрел на входной звонок от папы, перевел взгляд на сероволосого и поспешил сказать:
— Я должен идти, извини, приятного аппетита и пока.
— Покааа, — протянул Тэхен, — я позвоню тебе.
Уходя, Чимин спиной чувствовал, как его взглядом прожигал новый знакомый. Выйдя на улицу и, прижавшись горячей спиной к стене, омега решил ответить, боясь худшего. Поднося к уху телефон стало слышно голос, принадлежащий незнакомому мужчине:
— Пак Чимин? Алло! Это вы? — раздраженный голос немного испугал Пака.
— Да, здравствуйте, кто это?
— Меня зовут доктор Ли и ваш папа сейчас в городской больнице. Пожалуйста, приезжайте для выяснения обстоятельств, — мужчина сухо протараторил и поспешил повесить трубку.
Не обращая внимания на неприятные ощущения в животе, парень пошел быстрым шагом к остановке, совершенно игнорируя жар и пот, которым покрылось все тело и лицо.
***
Сидеть в приемной и думать о том, каким образом все покатилось кувырком, и когда папа начал так загоняться из-за регулярных побоев — стало неким ритуалом стабильно раз в месяц. Не подумайте, папа хороший человек, у Чимина было счастливое детство — он до сих пор помнил те дни, когда они всей семьей счастливо гуляли по развлекательных парках, и родители покупали ему и старшему брату-альфе дорогое мороженое. Фотографии с теми воспоминаниями вызывали в сердце тепло. Омега так и не заметил, когда улыбка папы стала превращаться в пьяный оскал. Или тогда, когда отца осудили за то, что он защищался от пьяного друга, который захотел изнасиловать папу, или тогда, когда он потратил на адвокатов все их сохранения на образование детей, или позже, когда отец через три года вышел из тюрьмы и стал совсем другим человеком… да, наверное, именно тогда папа впервые и загнался дозой.
«Люди не меняются» — так трудно было это слышать от самоуверенных, всезнающих философов, когда под боком был выкидыш парадокса. Отец стал совсем другим человеком. Он уже не бросал на своих детей те любящие взгляды, не мог терпеть прикосновения мужа, вечно кричал, что тот сломал ему жизнь. Но этим он сломал его.
— Пак Чимин? Вы меня слышите? — кажется, медбрат-омега уже дважды повторил имя.
— Да…да, — он смущенно пожал плечами, — я задумался, извините.
— Ваш папа теперь в стабильном состоянии, угрозы жизни нет, но с вами хочет поговорить доктор Ким, — и, увидев растерянный взгляд, добавил:
— Солнышко, пойдем со мной.
Услышав знакомое имя, парень на невесомых ногах поплелся за мужчиной в бледно-голубой форме. Миновав несколько поворотов и совершенно бездумно зайдя в очередные белые двери, он замер, ожидая выговор, что не уследил за папой, но тишину нарушил приятный голос молодого человека:
— А, Чимин, проходите-садитесь, — врач улыбнулся какой-то странной улыбкой, и показал на свободное место у него на диване. Он велел медбрату выйти и перевел взгляд на омегу.
— Добрый день, — Чимин не мог больше ничего из себя выдавить, и уставился взглядом в бейджик на грудном кармане мужчины. Ким Намджун — трудно повернуть язык, чтобы произнести, да и губы пересохли.
— Чимини, — доктор выдохнул.
Ким Намджун — очаровательный молодой человек с светлыми волосами и приятным ароматом бергамота. Мечта многих омег, а его глаза так и излучали тепло, на хороший контур пухлых губ хотелось смотреть не отрываясь.
— Чим, на этот раз все обошлось, но на следующий раз может так случиться, что никого рядом не будет, и никто не успеет предоставить господину Паку первую медицинскую помощь. Кстати, можешь поблагодарить того парня, брюнета в приемной. Мне очень жаль это говорить, но ты должен подписать согласие на принудительное содержание и лечение, пойми ты, что юридическая сторона вопроса не заставит себя ждать, и либо ты увидишь папу за решеткой, или он, с твоей помощью и поддержкой, вылечится и будет полноценной единицей общества, — врач не кричал, не говорил с нареканиями, он просто хотел как лучше, и это чувствовалось всеми фибрами души, но сложно было выдавить из себя кивок или слова. Хотелось получить еще время, хотелось безбожно его тянуть, потому что если согласиться, то папочку заберут и уже не будет его прежнего.
Каждый раз, когда к ученикам в старших классах приходили с всевозможных фондов поддержки молодежи, раздавали презервативы и читали лекции о зависимости, Чимин никогда не смог бы предположить, что смысл одной из них разрушит жизни дорогого человека.
«Наркомания — самое страшное, на что вы можете пойти. Если ваше имя хоть на метр приблизиться к этому слову, то общество поставит вас штамп «брак», и тогда вам поможет только терапия…» бла бла бла, и это никогда не воспринималось всерьез.
— Чимин? — альфа вырвал из размышлений, — хватит игнорировать меня, ты умный совершеннолетний парень, пожалуйста, не заставляй меня идти на крайние меры, — нотки угрозы промелькнули тоне доктора, пальцы Пака начало мелко трясти, — твой отец не в состоянии что-то решать, я не хочу представлять даже где он, и чем занимается, на твоем папе снова синяки и я не могу думать, что ты согласен это продолжать. Ты, как и планировал, будешь учиться, а папу оставь на меня. Ёндо заслуживает того, чтобы ты позволил ему вновь стать собой.
— Джун, стой, — младший не помнил, когда последний раз звал альфу по имени, ведь этот друг старшего брата давно перестал быть кем-то для семьи, кроме как врачом, — дай мне еще немного времени, это так трудно, очень трудно принять все.
— Чёрт, Чимми, — доктор действительно разошелся и даже подскочил со своей половины дивана, — почему ты просто не можешь довериться мне? Я глупый молоденький врач, которому ты не хочешь поручить своего папу? До сих пор видишь во мне того парня, который прыгал с Хоупом по гаражам? — услышав старое прозвище брата, омега посмотрел на него из-под ресниц и он прикусил губу, — пожалуйста, дай шанс сделать то, от чего Хосок убежал.
— Я думаю, ты знаешь, что я хочу твоей помощи и я хочу, чтобы папе было хорошо.
— Нет, не знаю, потому что ты все время отшиваешь меня, хотя я и предлагаю твоего родителя спасти, — горькая улыбка украсила губы альфы, и он, закрыв глаза, махнул рукой, будто говорил, что не желает больше смотреть на жалкого младшего мальчишку, а тем более говорить с ним.
— Извини, что разочаровываю тебя в который раз, ты лучше знаешь, что нужно делать. Я хочу положиться на тебя, больше не могу бежать от проблемы, — вот и вырвалась вся правда. Наконец-то покорился напору доктора и мысленно попросил у папы прощения за то, что отправляет его в своеобразную тюрьму.
Намджун победно улыбнулся и тихо сказал:
— Спасибо.
Но не надо ни того спасибо, ни тех теплых глаз, потому что сейчас молодой омега почувствовал себя своим же отцом. Отец стал человеком, который толкнул папу на этот путь, а Чимин — тем, кто его окончательно добил. А в приемной не было никакого парня с черными волосами.
========== 2. ==========
И снова, ночи меняли дни, а дни — ночи. Чимин искренне пытался навестить папу, но не смог заставить себя это сделать. Полным ходом шла подготовка к первым учебным дням — в попытках наскрести несколько лишних купюр, чтобы купить книги по списку литературы, который уже выслали на почту, а небольшой домик, в котором омега просыпался и засыпал один, нуждался в уборке. Отец не появлялся уже месяц, от Хосока не было никаких новостей уже ровно полтора года, папу не было видно чуть меньше недели. Об этом думал парень, когда очередной раз проходил мимо семейного фото в гостиной.
Пак Хосок — заботливый альфа, который всегда впускал в омежье сердце весну, ведь пах ею. Старший брат, с которым и в огонь, и в воду. Разница в возрасте — шесть лет — никогда не становилась препятствием в общении, из-за него на лице мелкого расцветали одни улыбки.
— Чимин-а, маленький проказник, беги сюда и прыгай на плечи, пойдем собрать папе полевых цветов, — его заразительный смех и глаза, полные энтузиазма, всегда выводили из размышлений и своих желаний, лопали этот удобный, воображаемый шар, в котором младший всегда сидел. Хосок как машина, что, работая, производила еще больше энергии. Он учил братишку танцам, потому что сам мечтал стать хореографом, чему и учился, бегал марафоны вместе с будущим врачом Джуном и, срываясь посреди ночи, мог поехать на какой-то фестиваль.
— Чим, ты готов? — спросил Хосок, перед тем, как закрасить Чиминовы волосы цвета шоколада розовой краской для граффити, за что папа ему потом всыпал. Его рыжие волосы резко контрастировали с волосами Минни, но такая же смуглая кожа как у младшего сразу помогала узнать в них братьев. Чимин перекрасил волосы на следующий день после того, как старший брат уехал, или скорее сбежал, оставив брата одного. Блонд помогал забываться, а папа и не был против, а может просто не заметил под дымкой алкоголя.
Хосок-хён не выдержал возвращения отца, ведь ему было тогда именно двадцать два и он острее заметил изменения в отцовском характере. И, однажды утром, нашелся листок, оставленный вместо брата и его вещей.
«Ты такой сильный малый, а я не могу больше так. Прости и не пытайся меня понять. Я обещаю, что вернусь за тобой, а пока дай время разобраться в себе. Я люблю тебя, Минни.»
Кривой, широкий почерк выдал поспешность, с которой писались последние, такие глупые и громкие слова. Надолго ли расстались?
Надолго, почти на вечность. Но Чимин не позволит больше меланхолии утопить в слезах свое настроение. Он послал отражению в зеркале под фото воздушный поцелуй. Там достаточно симпатичный парень, брат бы не узнал. Мысленно подметил, что нужно подстричь и подкрасить волосы цвета грязно-серого блонда, которые опускались теперь ниже ушей, и заказать в интернете дешевые цветные линзы, которые скроют желтовато-карамельные глаза. О, чуть не забыл, надо докупить еще несколько тетрадей на лекции и цветные ручки, чтобы удовлетворить желание подчеркивать важные строки в конспекте. Кажется, скоро он станет студентом.