— Что бы было, если бы Проклятая карета остановилась и принц Чонгук вышел? — пятнадцатилетняя девочка всегда отличалась бурной фантазией, а Тэхёна передёрнуло, метка немного заколола. — Он бы нас съел?
— Не думаю, что он живодёр или людоед, — Тэ хмыкнул, гладя сестру по распущенным волосам. — Может, — мальчик понизил голос, — он бы отрезал твои длинные волосы, — зловеще прошептал, — и забрал бы в замок, как трофей.
— Простофиля, — девочка прыснула со смеху и ударила Тэхёна кулачком по груди. — Ты знаешь, что король ввёл какую-то там «роформу» и теперь мы будем учиться, в каждой деревне будет учитель, мы сможем читать. Я подслушала, когда мать с отцом разговаривали, — девочка тихо прошептала прямо в ухо брату, прикрывая рот ладошкой. — Ты сможешь узнать, что чувствуют короли, — девочка провела ладонью по ноге брата, чем вызвала лёгкий озноб. Тэхёну бы очень хотелось узнать, что испытывает обладатель чёрных глаз, и даже в своих самых смелых мечтах он не осмеливался звать его принцем, или Чонгуком.
— Тэхёни, — мама появилась возле кровати и вручила мальчишке кружку с отваром, а Санхи боязливо покосилась на уставшую женщину, на плечах которой было всё хозяйство, — выпей, а то ночи холодные, ещё простудишься.
Тэ привычным жестом опустошил ёмкость и, почувствовав знакомый гул в голове, откинулся на подушки и тут же заснул, чувствуя сквозь сон, как Санхи поглаживает его короткие волосы. К нему приходил обладатель чёрных глаз, который три раза отчётливо проговорил, что они скоро встретятся, а потом уехал на своей лошади, поднимая на полевой дороге пыль. Но на сердце было тяжело, а мальчишку забрасывали со всех сторон невидимыми камнями, пригвождая их тяжестью к самой земле, нарушая баланс в хрупкой, тонкой душе. Ночь давалась так тяжело, что пережить её казалось невозможным, но он дышал, хоть и чувствовал, как что-то вытесняет его из собственного тела.
— Больно, — он хрипел, но никто не обращал на мальчика внимания, Санхи только прижимала ладони к ушам и несколько раз пинала источник шума.
***
Утром Тэхёна с сестрой разбудила не мать, а сильный грохот и стук в двери. Незнакомый мужчина в доспехах о чём-то говорил с отцом, пока дети тряслись на кровати, а потом велел собираться и выходить из дому.
Тэхён боязливо косился на сестру, а потом, превозмогая сильную боль в бедре, задрал штанину и заметил корочку засохшей крови вокруг метки, которая теперь состояла из четырёх букв, в очередной раз пожалел, что не умеет читать.
Ничего не понимающие подростки доверчиво глядели на отца, который упрямо отворачивался, а мать плакала, суя Санхи в руки небольшой свёрток с хлебом. Тэхёну казалось, что он спит, и это больше всего походило на кошмар, плохой и глупый кошмар, какие приходили в особенно тёмные ночи. А если связать всё это с его предыдущим состоянием и травами, отваром которых мать его так заботливо поила, то это казалось вполне правдоподобным.
— Вы пойдёте служить в королевский дворец, — отец выдавил из себя, теребя подол своей рубахи, — это очень хорошо, — на этом его речь кончилась, а Тэхён почувствовал, как узлы потуже обвязали горло, лишая возможности вдохнуть. Хотелось подобрать с пола последние крупицы надежды на спокойную жизнь и сбежать от всего, минуя сады и поля. Нужно лишь найти небольшую избушку в лесе, о которой никто на свете не узнает, спрятаться там и часами отмывать метку с бедра.
Но Тэхён не успел опомниться, как Санхи толкнула его в спину и повела к повозке, в которой сидело ещё около пятнадцати детей с их деревни. Увидев знакомые лица, в том числе и Чонина, который не прекращал болтать и демонстрировать всем свои синяки, которые до сих пор не сошли после избиения за воровство, Тэ еле заметно выдохнул.
— А отец меня потом так выпорол, — мальчишка затягивал слова, развлекая перепуганных детей, — что до сих пор сидеть больно.
Тэхён в ответ лишь тихо посмеивался и ловил красноречивые взгляды сестры, предупреждающие, что ему лучше заткнуться.
***
Лес сменялся лесом, а на крики детей, которые отчётливо видели, что их везут совсем не к замку, никто не обращал внимания. Тэхён воспринимал всё спокойно и несколько раз даже просил кричащую Санхи успокоиться, особенно когда встречался с противным, маслянистым взглядом одного из наёмников. Он так косился на девчонку, что у Тэ в жилах кровь застывала, поджилки тряслись и сердце сжималось от страха за сестру. Но он не трогал детей, им даже выдавали скудные порции, на что Чонин отвечал, что он помирать не хочет и требовал его высадить, чтобы насобирать возле дороги малины. На его возгласы ответом были смешки мерзких ублюдков, смешанные с отчётливым похрюкиванием.
— Свиньи, — однажды не сдержалась и бросила Санхи, а Тэхён тут же заметил тот самый сальной взгляд.
Девушка отдавала почти половину своего пайка брату и только гладила чёрные волосы да приговаривала, что всё будет в порядке и их везут в другой замок Кимов, о котором никто не знает. Тэхён делал вид, что верит и трепетно обнимал сестру, когда та крепко засыпала, улыбаясь во сне.
Но однажды Тэхён проснулся не от тепла родного тела, а от жутких криков, которые раздавались совсем под ухом. Тэ попытался встать, но его плечо придавил один из воинов, чуть не ломая хрупкие кости ногой. Санхи вырывалась, истошно кричала, а вокруг неё всё было залито кровью. Тэхён изо всех сил пытался высвободиться, но, поняв, что дело безнадежное, только стал громко всхлипывать и просить отпустить. Не его, а её. Животный ужас сковывал маленькое сердечко, но никому до него не была дела, Чонин молчаливо кусал губы и отворачивался, когда Тэхён смотрел на него умоляюще. Он прекрасно знал, что ничего не сможет сделать сильному мужчине, зажавшему товарища, как бы ни хотел.
— Знаешь, почему её деру прямо на земле? — мужчина сально улыбнулся, натягивая на себя еле дышащее тело девушки, он смотрел прямо в глаза Тэхёна, а тот медленно захлебывался своим отчаянием и бессилием. — Чтобы не замарала повозку, — он рассмеялся своей шутке, а Тэхён прикрыл глаза, когда услышал, что дело кончено.
Повозка тронулась с места, а Чонин больше так и ни разу не рассказал интересную историю, лишь гладил повреждённое плечо Тэхёна и отдавал свою половину пайка, к которой мальчик не притрагивался.
***
Чонгук занёс меч над головой Чимина, но тот увернулся, ударив Кима прямо в живот рукоятью своего меча, выточенного из лучшей стали, лёгкого и смертельного, как и сам хозяин. Пламя костра освещало ликующее лицо Чимина, и он постарался убрать довольное выражение, возвращая на лицо безразличную маску.
— Делать такие выпады — необдуманно, мой принц, — Чимин завёл левую руку за спину и поклонился, всё же снисходительно улыбнувшись. Чонгука такое положение вещей не устроило, и он, рыча, набросился на расслабившегося соперника, наступая и яростно размахивая мечом.
Пак отбивал удары, а перед глазами то и дело пролетало острое лезвие с высеченными на нём рисунками диких животных и прекрасных нимф. Меч Чонгука походил больше на самое изысканное творение искусства, чем на холодное оружие для жестоких убийств. Его повышенное расположение центра тяжести, три килограмма металла с секретным составом, черенок с завораживающими узорами и навершие, не позволяющее ему выскользнуть из рук — делали оружие уникальным. Чимин знал каждый изгиб и линию слишком хорошо, так как сам подарил его принцу, а до того полгода изменял чертежи, искал наилучшего коваля и, преподнеся господину подарок, был доволен, когда тот отложил свой старый меч в сторону и крепко привязался к новой игрушке.
— Не зевай, — Чонгук ударил остриём прямо в одну из металлических пластин панциря и ногой по колену Пака. Воины, наблюдающие за поединком, победно заголосили.
Пока Чонгук ухмылялся, он был открыт, но в следующую же секунду отразил сильный удар Пака и сделал два шага назад, победно качая головой и разводя руки в стороны. Он смахнул невидимую пылинку с рукояти и бросился вперёд. Чимин едва заметно улыбнулся, но тут же пригнулся, и, словно кошка, вывернулся и ударил принца своим коротким клинком, который незаметно вытащил, прямо в сердце. Острие отскочило от металла, а Чонгук раздосадовано бросил свой меч на землю.
— Мой принц! — Чимин поднял чужой меч с земли и посмотрел на спину Чонгука, который быстро шагал к своему шатру. — Вот же заносчивая дрянь, — тихо прошипел Пак, но направился следом, обходя костры, у которых грелись воины. Летнее тепло сменялось прохладой с наступлением ночи, а сильный, сухой и холодный северный ветер заставлял с каждой остановкой разжигать огромные костры.
Чимин кивал кланяющимся ему воинам и ступал по тёплой, ещё не остывшей земле. Ему казалось, что погода здешнего региона похожа на самого принца королевства Кимов — такая же непредсказуемая и непонятная, заставляющая угадывать свое настроение и гадать, что же произойдет в следующий миг. Уже третий день они двигались к северным границам, в направлении к королевству Чонов и каждый шаг давался Чимину всё тоскливей, а каждая равнина казалась бескраней пустыней, которую им никогда не перейти.
Его привлекли громкий вскрик и один из людей Чонгука, который бил ногами тельце бледного паренька, что плакал и метался по земле, кое-как прикрываясь руками от сильных ударов. В любой другой раз Пак бы спокойно прошёл мимо, но мальчик смотрел прямо в глаза Чимину и протянул в его сторону руку. Он вальяжной походкой направился к мужчине и приставил меч Чонгука к его шее.
— Развлекаешься? — прошипел Чимин, увидев, как и без того лоснящееся лицо покрылось испариной, а мужчина чуть пошатнулся, тяжело сглатывая.
— Господин, — прошептал он, — он не слушался… — Чимин не дал возможности договорить, лишь тяжело ударил его по затылку и брезгливо поморщился, когда тот упал навзничь.
— Что это за дети? — Чимин оглядел нескольких подростков, что перепугано смотрели в пол и подошёл к одному из людей Чонгука. — Отвечай на вопрос.
— Г-господин, — мужчина быстро поклонился и боязливо уставился на разъяренного Пака, — мы прибыли час назад, это приказ принца, мы сопровождаем двадцать детей крестьян к замку Чон Хосока. Но одна померла по пути, так что девятнадцать.
— Вот как, — Пак тихо прошептал и подошёл к мальчику, что так же лежал на земле. — Имя.
Мальчик притянул к себе колени, отгораживаясь таким образом от всего мира, а Чимин присел на корточки и дёрнул его за ворот свободной рубахи, замечая в свете огня бесчисленные следы побоев.
— Я дважды не повторяю, — Чимин увидел в глазах мальчика животный страх и поднялся на ноги, таща за собой мальчишку.
— Моя сестра, — мальчик всхлипнул, — они, — он пытался подавить свою истерику, а Чимин закатил глаза, — они её убили.
Пак бросил мальчишку на землю, и тот приложился головой о рядом валяющийся камень. На один миг ему стало жаль ребёнка, но он лишь тяжело вздохнул и, покосившись на остальных детей, развернулся и направился к шатру принца, не обращая внимания на тихие всхлипы позади.
***
Шатёр Чонгука был небольшим, но принцу было комфортно, а само укрытие служило и местом планирования, и ночлегом для Кима. Он развалился на одном из мягких одеял и подложил руку под голову, наблюдая за девушкой, что неспешно раздевалась. После проигранного боя Чонгуку нужно было отвлечься. Пак Чимин ещё ни разу ему не проигрывал, вышколенный пограничной службой, беспрерывными тренировками и природным даром, мужчина убивал врагов одним взмахом меча, а Чонгуку оставалось лишь бессильно шипеть и проклинать Пака, который ни разу ему не поддался.
— Мой принц, — в шатёр вошел тот, о ком думал Чонгук последние полчаса, и прожигающим взглядом уставился на девушку, которая тут же подобрала свои вещи и поспешила покинуть укрытие, даже не одеваясь.
— Чего тебе? — Чонгук поднялся на локтях, мощное тело тут же снесло его, заставив откинуться. В янтарных глазах мелькали искры, и принц в сотый раз спрашивал себя, когда же началась эта странная связь.
— Ты бросил свой меч? — Чимин прошипел, но встал, чтобы скинуть свою броню.
— Ты не мог мне поддаться? — Чонгук помог расстегнуть кожаные ремни и развернул к себе Пака, впиваясь тому прямо в губы. Чимин прикусил мягкую губу Чонгука и принялся стягивать с него одежду, но принц остановил своего любовника, подводя его к одеялу, толкая на мягкий, устланный пол.
— Хочешь отыграться? — Чимин усмехнулся, но перевернулся на живот, выпячивая попку, наслаждаясь нежными прикосновениями.
— Еще как хочу, — Чонгук провёл горячими ладонями по нежной коже и наклонился, чтобы прикусить плоть, оставляя след своих зубов, заявляя свои права. — К чёрту девок, — прошипел принц, засовывая пальцы в рот Чимину, хорошенько их смачивая, стараясь всё сделать как можно аккуратней, чтобы рубашка не спала и не оголила «скорбь» на его плече.
***
Тэхён всхлипнул и почувствовал, как тёплая жидкость вытекает из раны на голове, поднялся на ноги, а в сознание ударили картинки, на которых Санхи насиловал один из зверей в доспехах. Он даже не удосужился сдёрнуть с неё бельё, только разорвал на девочке всю одежду и осквернил отбивающегося ребёнка, замарал своими грязными руками, а потом выбросил на обочину, заставляя Тэхёна выть от отчаяния.
Мальчик то приходил в себя, то терял сознание, но никому не было до него дела, остальные дети боязливо жаловались друг другу, даже Чонин не решался дернуться в его сторону, а воины боялись подойти усмирить мальчишку, так как ударенный Пак Чимином до сих пор был без сознания, а злить господина ещё больше никто не рисковал.
Тэхёну казалось, что его мир раскололся надвое, а метка больно жгла. Видимо, на бедре появились новые буквы, которые мальчик так и не сможет прочесть, в силу своей безграмотности. Но Тэхёну было плевать, он лишь прижимал колени к груди и чувствовал, как волосы увлажнялись с каждой капелькой крови, а земля с каждым часом становится всё холодней.
========== There’s no turning back ==========
How can I put it down into words when it’s almost too much for my soul alone?
Тэхён распахнул глаза, и огромная ворона уставилась на него с явным желанием поклевать мёртвую плоть, но парень лишь отмахнулся от неё рукой и сел, хватаясь руками за гудящую голову. Птица покружила над мальчишкой, широко раскидывая свои крылья, а потом, испугавшись камня, который появился из ниоткуда — улетела. Тэхён почувствовал, как чужие руки обвили его плечи, а мальчик ненамного старше его самого прошептал успокаивающие слова, приглаживая растрёпанные чёрные волосы.
— Прости, — Чонин лихорадочно шептал, оглядывая ссадины на теле друга, — скоро будет дождь, тогда мы тебя и отмоем.
Тэхён едва заметно улыбнулся, понимая, что боль физическая ни в какое сравнение с грузом на сердце не идёт. Темнота понемногу омывала берега его сознания, а Тэ радовался ей, игнорируя слова Чонина. Всё казалось таким лёгким, а кровь, виднеющаяся на сырой земле, больше не рвала душу, и Тэхёну на миг показалось, что Санхи провела по его щеке своей всегда тёплой ладонью, позвала за собой, раскрывая свои объятья. За её спиной стояла соседская козочка, с которой они в детстве любили играть, а темнота обволакивала сердце, заставляя его биться всё слабей и слабей, забывая о том, что нужно перекачивать прогнившую кровь.
Тэхён чувствовал, что руки перетащили его на повозку, а одну из штанин пришлось оборвать до бедра, чтобы кое-как перемотать голову. Тэ не понимал, зачем о нём заботятся, ему казался более правильным другой исход, при котором он бы лежал в земле, глубоко под опавшей листвой несбывшихся мечтаний.
Марево не хотело уходить, а Санхи шептала, что заберёт с собой, не позволит больше так мучаться, на что Тэхён лишь слабо хрипел и чувствовал, как каждый камень, на который наезжали колёса повозки, отдавался тяжёлым гулом в голове.
— Не можем его бросить подыхать, и так девятнадцать вместо двадцати везём, — упрямо повторял тот вояка с лоснящейся мордой, а Тэхёна от одного его голоса в жар бросало, всё естество желало отомстить, но тело не двигалось, глаза не открывались.
Ночи были всё такими же холодными, а дни жаркими, заставляя грязное тело потеть. Тэхёна тошнило от вони воинов, сопровождавших их. Мальчику хотелось окунуться с головой в речушку, что была близ его родной деревни, но в такие моменты вспоминал, что сейчас он слишком далеко.