========== i: yes ==========
«Я уже так устал от этого одиночества…»
Молодой парень хмурится, явно не желая мириться с действительностью. Мелкие изъяны кожи, включающие в себя морщины, едва заметные родинки и случайные царапины, делают его ещё старше. Тёмно-русые волосы, которые были аккуратно уложены ещё пару часов назад, уже растрепались. Чёрная однотонная трикотажная кофта и того же цвета зауженные джинсы обтягивают его мускулистое вытянутое тело, покрытое татуировками.
— Напомни, почему я должен согласиться? — он тихо спрашивает низким голосом, смотря по сторонам мендалевыми карими глазами, наконец, переводя взгляд на мужчину, стоящего возле.
— Потому что ты брат Рут? — муж его сестры, той самой светловолосой Рут, спрашивает, и он вскидывает тёмными брови.
— И ты поэтому решил, Томас, что я чем-то обязан тебе? — Лиам уточняет, усмехаясь, почёсывая всё сильнее с каждым годом рыжеющую щетину, удлиняющуюся возле подбородка.
— Ли, не будь таким скверным, — тёмноволосый мужчина просит. — Я попросил тебя сходить со мной на выставку, а не ограбить банк, — он слегка посмеивается, и Лиам немного улыбается. — Она сказала, что ты любишь подобные выставки.
— Что ещё тебе рассказала моя любимая сестра? — Пейн ворчит, проходя по дому в сторону кухни.
— Ничего особенного, — собеседник отвечает негромко.
«Он и моя сестра в браке около года, но мы так и не стали особо близки с этим парнем. Да, он неплохой, но я не чувствую, что могу полностью раскрыться ему, даже если он теперь член нашей семьи. Моя сестра упорно пытается сблизить нас, забывая сама для начала сблизиться со мной. Мы кардинально отдалились друг от друга уже давно, и, кажется, эта ситуация не собирается исправляться сама собой».
— Ладно, что за выставка? — Лиам неохотно соглашается, рассматривая карими глазами родственника, не отдавая предпочтение местам с большим скоплением людей, но искусство действительно интересует его. В этом те двое правы.
— Пуантилизм, — Томас, молодой брюнет с самой обычной внешностью мужчины: милой улыбкой тонких губ, выразительными тёмно-карими глазами, высоким лбом, тёмными каштановыми волосами средней длины и двухдневной ухоженной лёгкой щетиной, а также слегка излишним весом, — отвечает. Лиам кивает, понимая, что это не так уж и плохо.
— Только запомни, что я делаю это ради Рут, — от отпивает холодную воду из стакана, чувствуя холод внутри, не желая больше обсуждать что-либо.
— Хорошо-хорошо, — второй не спорит, кажется, радуясь, что он всё же согласился. Он начинает подозревать, что Рут не просто не смогла пойти на эту выставку со своим муженьком, а специально устроила это, но он не может винить её.
Дивизионизм, или как его ещё называют пуантилизм, не так уж и плох. Совсем неплох. Картины, созданные лишь одними мазками, имеющими чёткие границы, кажутся сперва немного безумными, но если просмотреть хотя бы несколько и найти в них свою изюминку, они определенно понравятся вам. Они спокойны и немного предсказуемы, впрочем, как и большинство работ художников девятнадцатого столетия.
***
— Кажется, я ничего не смыслю в искусстве, — Томас Гиббинс бубнит, и Лиам усмехается. Его догадки окончательно подтверждаются.
— Ты сейчас словно те самые критики конца девятнадцатого века, — Лиам слабо улыбается, продолжая прогуливаться с шатеном по одному из залов. Томас вопросительно смотрит на татуированного мужчину, молча спрашивая, о чём он. — Когда пуантилизм только создавался, — он начинает, смотря в сторону и замечая медовые глаза, случайно создающие с ним зрительный контакт, — Жорж Сёра, его основатель, был помешен на теории цвета, — молодой мужчина не прерывает зрительный контакт с обладателем карих глаз, продолжая рассказывать и медленно проходить по залу, даже не обращая внимания на картины.
Он уже нашёл свою.
— Ты знаешь, что это? — он не отвлекается от рассказа. Медовые глаза сильнее манят его, и он не может оторвать свой взгляд от них.
— Нет? — то ли отвечает, то ли спрашивает Томас, внимательно рассматривая одну из картин.
— В этой теории и заключается всё направление пуантилизма. Картины сделаны из отдельных мазков, но человеческое зрение соединяет из воедино, смешивая и получая один цвет. Своеобразная магия, — Лиам слегка улыбается, подходя всё ближе к своему шедевру. От светлых каре-зелёных глаз исходит какая-то неизвестная, неведомая энергия, притягивающая его к себе. — Те самые критики не очень оценили работы Сёра, но он нашёл своих последователей, — Пейн, наконец, на секунду отводит взгляд на Томаса, затем снова ища карие глаза. Но они буквально пропали.
Брюнет не успел внимательно до деталей рассмотреть лицо обладателя медовых глаз, поэтому всё, что он запомнил, это смутные черты мужской внешности. Он внимательно осматривает зал в его поисках, но не находит, мгновенно жалея, что вообще прервал этот контакт. Небольшая паника словно охватывает его.
— Лиам? — Томас замечает беспокойство в глазах друга, поэтому окликает его. Лиам всё ещё осматривает зал, но уже медленнее и спокойнее. Ему не могло это казаться, но в то же время, как этот парень мог исчезнуть так быстро? — Ты в порядке? — ему слышится возле.
— Да, — он кивает, вздыхая, надеясь, что эти глаза были реалией.
— Так, — Томас старается перевести тему, — вы с Авой расстались? — он вспоминает о русой девушке, с которой видел Пейна.
— С чего ты взял, что мы были вместе? — Лиам прекращает искать манящий взгляд, обращая внимание на мужа сестры. Ава, о которой пошла речь, была знакомой Лиама сразу в нескольких отношениях.
— Я видел вас вместе, — Томас пожимает плечами.
— Мы никогда не были и не будем вместе, — брюнет просто отвечает, поправляя рукава.
— Тогда что насчёт Аарона? — Томас неуверенно спрашивает.
— Рут попросила тебя выяснить всё о моей личной жизни? — Лиам усмехается.
— Совсем нет, — шатен тут же отнекивается. — Мне просто интересно. Тогда ты вместе с ним?
— С Аароном? — Лиам уточняет, а когда парень кивает, то качает головой. — Нет, Томас, я ни с кем не состою в отношениях. Пейн в последний раз осматривает зал в поиске так манящего его взгляда, но ничего не находит. Он проиграл.
— Тогда что у вас с ним? — Томас внимательно рассматривает одну из картин. В тех медовых глазах он видел тоску, смятение. Он видел подлинную красоту его мечты. Он видел вечность.
— Ну, не знаю, как у вас с моей сестрой, — Лиам улыбается, смотря на ту же картину, — но у остальных людей есть физиологические потребности. У нас что-то вроде свободных отношений.
— Ты такой странный гей, — Томас слабо улыбается.
— А я не гей, — Лиам смеётся, замечая удивлённое лицо родственника. — Я бисексуален, мальчик.
— Не называй меня так, — Томас ворчит, смотря в пол.
— Хорошо, детка, — Лиам пропевает последнее слово. — Ну, так по-твоему я должен себя вести?
— Нет, просто… ты выглядишь слишком мужественно для гея, — второй пожимает плечами. Он так простодушен.
— Я должен выглядеть женственно? Я сейчас покажу тебе на что способны эти гейские руки, — чуть громче говорит Лиам, начиная злиться, из-за чего некоторые посетители выставки смотрят на них. Он не только не любит обсуждать себя, он буквально ненавидит замечания по поводу свой ориентации. Любая не понравившаяся его разуму шутка выводит его из себя, несмотря на её возможную невинность.
— Просто я считал, что геи, хм… более мягкие, а ты не выглядишь таким, — видно, как шатен подбирает слова.
— Ну, спасибо, — Лиам переводит взгляд на другую картину, находя её знакомой, но когда пытается вспомнить, где видел её, то у него это не получается.
— Значит, ты свободен? — слышится возле.
— Да, так и передай Рут. И путь даже не смеет искать мне пару, — Лиам хмурится, перебирая в голове возможные выставки или буклеты, где мог видеть картину.
— Ладно-ладно, — Гиббинс решает не злить друга, зная, насколько легко его вывести из себя, также желая наладить отношения.
Голубая лазурная вода разливается по берегу, пурпурное небо заката отражается в той самой воде, пока вечер подкрадывается быстрее.
Вечер обоих мужчин завершается более, чем обыденно, но мероприятие всё же сделало небольшой шажок к укреплению их отношений.
***
Лиам смотрит на тёмную рубашку, решая надеть именно её. Он просовывает крепкие руки в рукава, поправляя ткань, затем медленно и аккуратно застёгивая пуговицы, оставляя расстёгнутой лишь последнюю, поправляя воротник. Мужчина оценивает в зеркало свой внешний вид, вздыхая. Вся жизнь протекает так быстро. Он не успел понять, как уже стал взрослым самодостаточным эгоистичным мужчиной, мечтающим уйти подальше, скрывшись от всех. Буквально каждый недоволен им, как и он недоволен всеми. Всё как всегда взаимно.
Он массирует виски, чувствуя ужасную боль в голове из-за недосыпа. Абсолютно всю ночь он не мог спать, засыпая лишь на пару минут время от времени, но тут же просыпаясь. В итоге, под конец ночи, он чувствовал себя ужасно, делая себе крепкий кофе, но даже он не помог ему. Весь оставшийся день Лиам пытался не заснуть, что у него неплохо удавалось. Сейчас, под конец вечера, он всё ещё чувствует себя усталым и сонным, но сильнее может контролировать своё состояние.
Взгляд медовых глаз преследует его разум. Окунается в рассудок.
Он садится в тёмную машину, выезжая в знакомое место. Дома выставок стали его вторым домом, и, чаще всего, в них он даже проводит времени больше, чем в своих апартаментах. Зачем ему проводить своё одиночество в пустом небольшом доме? Куда лучше делать это в большой компании, всё ещё чувствуя одиночество и сильное угнетение. Он чувствует себя лишним.
Наконец, заходя в знакомое здание, он здоровается с некоторыми людьми, по какой-то причине чувствуя себя неловко. Зачем он здесь?
Лиам подходит к другу-художнику, слабо улыбаясь ему, напоминая о своём приходе. Что-то внутри заставляет его обернуться и заметить краем глаза знакомый, так сильно манящий, смутный образ. Он мгновенно вспоминает его полностью. Туман рассеивается. Он, сам того не понимая, медленно направляется в сторону мужчины, всё ещё не заметившего его.
— Кажется, пуантилизм не сильно понравился тебе, поэтому ты решил сбежать вчера? — он шепчет ему на ухо, встав позади, наплевав на мнение окружающих, чувствуя дрожь то ли в теле нового знакомого, то ли в собственном, когда оборачиваются манящие, удивлённые медовые глаза.
Он сбежал от него к веризму.
Комментарий к i: yes
Моя первая глава уже с вами. К слову, слеш - новое направление для меня, но новое не значит пугающее.
Пожалуйста, оставляйте своё мнение.
Хорошего утра/дня/вечера.
Т.
========== ii: i walk on water ==========
«Когда твоё сердце умирает,
Твоя душа плачет о большем».
Лиам подходит к другу-художнику, слабо улыбаясь ему, напоминая о своём приходе. Что-то внутри заставляет его обернуться и заметить краем глаза знакомый, так сильно манящий, смутный образ. Он мгновенно вспоминает его полностью. Туман рассеивается. Он, сам того не понимая, медленно направляется в сторону мужчины, всё ещё не заметившего его.
— Кажется, пуантилизм не сильно понравился тебе, поэтому ты решил сбежать вчера? — он шепчет ему на ухо, встав позади, наплевав на мнение окружающих, чувствуя дрожь то ли в теле нового знакомого, то ли в собственном, когда оборачиваются манящие, удивлённые медовые глаза.
Он предпочёл его веризму, направлению, в котором прежде всего важна реалистичность с преобладающей пессимистичностью и обречённостью самих художников девятнадцатого столетия.
— П-простите? — он заикается, не выглядев сколько испуганным, а, скорее, удивлённым. Этот парень, на вид около двадцати лет, явно не ожидал увидеть Лиама снова. Чёрные зауженные к низу джинсы и тёмно-серый шерстяной свитер покрывают вытянутое худое тело. Чёрные как смоль волосы средней длины, не считая выбритых висков, слегка растрепались на голове и спадают прядями на высокий лоб, а лёгкая щетина обрамляет смуглое лицо. Густые брови нахмурены от присутствия незнакомца, а алая нижняя губа подвержена натиску белоснежных зуб.
— Полагаю, веризм тебе нравится больше пуантилизма? — Лиам слабо улыбается, не отрывая взгляда от карих глаз.
Он заинтересован куда больше, чем когда-либо. Он чувствует себя так странно прямо сейчас, за двадцать пять лет это происходит с ним впервые, и он не знает, нужно ли радоваться этому. Обычно он продумывает свои шаги на несколько ходов вперёд, но прямо сейчас мужчина предпочёл отдаться спонтанности. Пару любопытных взглядов окружающих задерживаются на них, но тут же исчезают.
— Я предпочитаю постимпрессионизм, — наконец, проговаривает смуглый, отводя взгляд в сторону, лишь бы не смотреть на парня напротив. «Он знает толк в искусстве», — проносится в голове старшего. Обладатель медовых глаз же внимательно рассматривает свои чёрные изношенные ботинки, слегка отходя в сторону от знакомых людей, когда снова слышит хриплый голос возле.
— Я должен был догадаться. Нежные мальчики без ума от постимпрессионизма, — Пейн ухмыляется, и медовые глаза с едва заметными зелёными крапинами снова смотрят на него, преодолев смущённость.
— Нежные? Как Маленький принц? — его голос больше похож на шёпот из-за внутренних смешанных эмоций. Его впервые называют нежным; да, возможно, тихий, но никак не нежный. — Извини, bhay (*1), но здесь ты не прав, — он пожимает плечами, мгновенно снова чувствуя смущённость. Лиам не понимает незнакомого слова, сильнее всматриваясь в высокого худощавого парня восточной внешности, но не похожего на иностранца (не считая путешествия по голове Лиама).
— Джавадд? — слышится молодой женский голос возле, и Лиам мгновенно смотрит на обладательницу голоса, мягко улыбаясь ей и делая мысленную заметку в голове, что парня напротив него зовут Джавадд. — Ты в порядке? — сероглазая девушка в длинном свободном закрытом тёмно-синем платье, голубой джинсовой куртке и аккуратно завязанном хиджабе поверх бони, чем она явно выделяется в массе, мягко и тихо спрашивает, смотря прямо в медовые глаза, будто пытаясь у него спросить, что происходит.
Джавадд окончательно отходит от компании людей, в которой стоял до этого, кивая девушке, но она лишь хмурится. Впрочем, как и Лиам, который не мог не заметить, как нежно она смотрит на парня.
— Это? — снова слышится женский голос, девушка внимательно и осторожно осматривает незнакомца.
— Лиам, — Пейн решает вступиться, слабо улыбаясь.
— Сафаа, — девушка также слабо улыбается, но мгновенно одёргивается, снова смотря на Джавадда. — Камран уже приехал за мной, — она тихо говорит ему, но Лиам всё равно слышит.
— Вы едете сегодня? — тихо слышится возле, кивок девичьей головы следует в ответ. — Я буду завтра утром, — он смотрит в серые глаза девушки, слабо улыбаясь ей.
— Позвони, — она тихо просит, уже готовясь уходить.
— Я доведу тебя, — он тут же вызывается, не смотря даже на непонимающего Лиама, уходя вслед за девушкой по залу галереи. Пейн хмурится, смотря вслед обоим, когда ищет взглядом того самого человека, кто организовал мероприятие.
— Джек? — он слабо улыбается, вытаскивая из толпы чуть старше его мужчину, которому махал до этого.
— Как не вежливо, Пейн, — светловолосый смеётся, понимая, что Лиам не стал ждать, а буквально вытащил его из круга знакомых.
— Что за парень здесь был? — он спрашивает интересующий вопрос, пока друг вскидывает бровь вверх.
— Здесь много парней, Лиам, — он пожимает плечами. — Думаю, что некоторые из них согласны помочь тебе, — он ухмыляется, и Лиам закатывает глаза, шепча ругательства.
— Чёрные волосы, карие глаза. Стоял вон там, — Лиам показывает в сторону картины с изображением двух женщин в летнем саду, где несколько минут назад произошёл их разговор.
— Зейн? — Джек понимает, о ком идёт речь.
— Нет, кажется, его звали Джавадд, — Пейн пожимает плечами.
— У людей два имени, Джеймс, — Джек мгновенно вспоминает второе имя друга.