Тот повернулся и молча вышел прямо под летний дождь.
Комментарий к Глава 13 Робко: автору все еще хочется читать отзывы... не ругательные, конечно.
====== Глава 14 ======
Несмотря на нелестное мнение Поттера о Гонте, тот не был настолько эксцентричным человеком, чтобы всерьез ухаживать, а тем более жениться на бывшей жене человека, с которым его связывало столько неприятных, а если честно говорить — травматичных событий.
Поэтому Джинни Поттер вскоре опять стала Джинни Уизли, и замуж не торопилась. И разумеется, ей и самой не очень хотелось так скоро вновь связывать себя узами брака и снова играть роль инкубатора для очередного чистокровного рода.
Поэтому Морган с Джинни продолжали свое дружеское общение, а Морган тем временем с помощью министра начал наконец ухаживать за женщиной, которая ему пришлась по душе. Она была красивой брюнеткой, слизеринкой-полукровкой, всего на пару лет младше него, и чем-то была похожа на Джинни — наверное, таким же легким и спокойным характером, великолепным чувством юмора и живым умом — всем тем, что он любил в женщинах.
Начав общаться, он предпочли не затягивать события, осенью сыграли тихую свадьбу, и к Рождеству леди Гонт уже объявила мужу и министру о своем интересном положении.
Министр все еще лечился, но лечение теперь было нацелено на поддержание жизни и относительно хорошего самочувствия. После того, как продолжение Рода стало реальностью, он вплотную перешел ко второй части своего плана — введению Поттера в дела министерства и подготовку скорой замены министра.
О болезни Гонта особо не распространялись — но было известно, что Министр недомогает, и его племянник был назначен официальным лечащим врачом.
По этой причине, если до Рождества Моргану как-то удалось ни разу не встретить Поттера, то теперь, когда оба находились возле Министра большую часть своего дня, избегать того стало на порядок труднее.
Какое-то время они очень удачно друг друга просто не замечали — официальный этикет это позволял, у каждого была при министре своя роль, и они не пересекались. Лорд же в силу своего характера был абсолютно равнодушен к отношениям между подчиненными — его никогда не волновали конфликты между вассалами, и уж тем более он не пытался их как-то примирить. Он считал, что оба — и «советник Поттер» и «советник Гонт», как их теперь официально величали в министерстве (Морган не хотел быть «советником», но его никто не спрашивал) сами разберутся — пока это не мешало им исполнять все их прямые обязанности. А оба выполняли свои обязанности на совесть.
Поттер вникал в тонкости высокой политики, параллельно искал замену себе на пост Главного Аврора, и, как и Джинни, не собирался жениться во второй раз — по крайней мере, в видимом будущем. Он проводил все свое свободное время с сыновьями, и Морган даже раз видел малышей в министерском саду, где они играли под присмотром домовика, пока Поттер, сидящий тут же, просматривал документы от одной из иностранных делегаций.
Но, чем хуже становилось самочувствие Лорда, тем чаще двоим врагам приходилось пересекаться по делам. Поттер отдавал распоряжения, и Морган должен был подчиняться — или же Гонт действовал от имени умирающего министра, и Поттер вынужден был идти с ним бок о бок. Так или иначе, невозможно было бойкотировать друг друга и дальше.
Тогда они нашли удовлетворяющий их обоих способ общения. Безличный, сухой. Два абсолютно чужих друг другу человека, случайные собеседники.
Обоим сразу стало легче.
К весне Поттер полностью перевел дела на своего заместителя в аврорате и официально перешел в Министерство. Лорд уже доверял ему переговоры и сотрудничество с магловским правительством и Ми-5 и Ми-6 — и бывший аврор справлялся с этим великолепно.
Сам Маркус Гонт почти перестал появляться в министерстве. Морган разрывался между работами в больнице и в министерстве, умирающим дядей и беременной женой. Домой он приходил поздно ночью, валился на кровать и засыпал мертвым сном. А утром все шло по новой.
Второго мая посреди ночи Моргана разбудил звонок от Поттера.
— Приезжай к Маркусу. Немедленно. Морган встал, слегка пошатываясь, оделся и аппарировал к дому Гонта-старшего. Поттер сразу же открыл ему дверь. — Умирает — сухо сообщил он. Морган молча прошел в спальню. Министр лежал в своей великолепной необъятной кровати. Морган сразу увидел ауру смерти вокруг него — их учили это видеть, и то, что было привычным в больнице, сейчас отозвалось глухой болью в груди. — Маркус — тихо сказал он. Лорд открыл глаза. — Морган? — Да, это я. — Хорошо… что ты пришел. — Гонт сжал его ладонь своими сухими тонкими пальцами. Он очень сильно похудел за последние месяцы, его кожа была почти прозрачной и обтягивала череп. — Знаешь, — со смешком сказал бывший Лорд — я никогда не думал, что буду умирать… так. В кругу… опечаленных. Всегда думал, что день моей смерти станет… национальным праздником. Он говорил с паузами, переводя дыхание. Но он все равно был самим собой.
Морган через силу улыбнулся.
— Я отдал последние распоряжения… Поттеру. Теперь… тебе. Министр тем же прерывающимся голосом дал Моргану инструкции для действий после своей смерти. Потом закрыл глаза.
Морган все еще держал его руку.
За спиной стоял Поттер.
Они оба ждали.
Через какое-то время целитель почувствовал холодное дуновение. Он поежился, зная, кто пришел за своей жатвой.
Аура вокруг Гонта мигнула — и исчезла. Теперь он стал просто предметом, лежащим на кровати.
Морган поднялся. Засек время смерти. Поставил запись в папку с историей болезни.
Потом спохватился, обернулся на Поттера. Тот стоял «в позе Снейпа», как это называл про себя Морган: опершись спиной о стену, руки сложены на груди.
— Иди домой, Поттер. Я вызову группу из Мунго, его перешлют в морг. Тебе тут уже делать нечего. — А ты? — спросил Поттер. — Я тоже поеду в Мунго, надо будет заполнить кучу документов. Иди спать. Мы увидимся утром, в министерстве. Поттер поколебался. Потом кивнул и аппарировал.
Морган вздохнул. У него впереди была еще длинная ночь без сна.
Смерть Министр Гонта была встречена с положенной долей печали. Переход власти от одного министра к другому прошел гладко — целый год они работали для этого на износ.
Поттер полностью погрузился в свои обязанности.
Морган ожидал, что теперь, со смертью Лорда, он сможет покинуть свой пост в министерстве и вернуться к обычному режиму работы в больнице. К его удивлению, ему это сделать не позволили. Сначала не было подходящего заместителя. Потом оказалось, что слишком много завязано на нем — и от него ожидают «исполнять свои обязанности еще какое-то время». То, что было временной мерой, стало его основной работой. Лорд таки добился своего, устало думал Морган. Вот он, торчит в министерстве, целует любимую беременную жену — все, как хотел Маркус. С трудом он упросил Драко оставить ему хотя бы две смены в больнице в течение недели — он не мог себе представить жизнь без этой работы.
Малфоя он почти не видел, и они даже как-то отдалились. Малфой не переносил Поттера, а тот теперь был почти всегда там же, где и Гонт. Точнее, Моргану приходилось почти всюду следовать за ним.
Морган сам с трудом терпел Поттера в таких лошадиных дозах. А новый министр, казалось, совсем не замечал этого.
Характер их отношений опять претерпел изменения. Слишком много они за этот год прошли вместе. Теперь оба общались друг с другом спокойно, как и следует начальнику и подчиненному, которые работают бок о бок с утра до вечера.
Ранней осенью леди Гонт родила первенца-мальчика, и Морган получил передышку и возможность побыть немного дома с семьей.
Министр прибыл через пару недель поздравить их с прибавлением.
— Морган, Элизабет, мои поздравления. Как назвали малыша? В министерстве ведут споры — будет это «Маркус» или «Мерлин». — Марволо — усмехнулся Морган. — шучу я, Поттер. Назвали Аврелиусом. Традиции хороши в меру. — Ясно — Поттер с облегчением вздохнул — от шутки Моргана он отошел не сразу.
Жизнь потихоньку налаживалась, работа была интересной и затягивала. Поэтому новые изменения в поведении Поттера к нему Гонт заметил не сразу.
====== Глава 15 ======
С какого-то времени отношение Поттера к своему советнику перешло на другую волну. Вроде бы, все было по-прежнему. Но Морган ловил на себе непонятные взгляды того. Потом осознал, что Поттер очень часто стоит слишком близко к нему, чтобы это было комфортным.
Клятва все еще действовала — он чувствовал иногда, как Министр пытается продавить ее, и сопротивление магии. Он помнил, что Поттер сказал ему, что умеет обходить клятвы, и еще он очень хорошо помнил угрозу Поттера в тот дождливый день. Рано или поздно узы, навешанные на Поттера Лордом, спадут. И тогда ничто не сможет защитить Моргана. Он знал, что бывший министр предполагал такой исход. Но того не особо волновала судьба Моргана, как впрочем, и всегда. Он знал, что к тому времени у племянника будет хотя бы один наследник, а детям Поттер мстить не будет.
Он старался об этом не думать — просто держать свои дела в максимальном порядке, чтобы в случае чего его семья не испытала бы трудностей.
Долг и обязательства перед Родом требовали еще одного ребенка, и Морган, скрепя сердце, согласился с женой не ждать еще пару лет. Она забеременела всего через несколько месяцев после первых родов — и сразу двойней.
Эта беременность далась тяжело. Элизабет еще не восстановилась после первой беременности, и ее тело было истощено. Почти весь срок она провела под ежедневным наблюдением врачей, борясь с тошнотой и почти не набирая вес.
Морган ждал рождения малышей с тяжелым сердцем. Успеет ли он увидеть их хотя бы? Он подумал, что ему нужно искать кого-то, кто позаботится о его жене и детях. В деньгах у них нужды не будет — но им нужны будут защита и покровительство.
Снейп на это не годился — он тоже жил в режиме жизни взаймы.
Оставался Малфой.
Тому никак нельзя было знать всю историю целиком. Признание в участии в возрождении Темного Лорда в лице Гонта все еще могло закончиться для Моргана Азкабаном — а рассказав о Поттере, пришлось бы говорить и об этом. Поэтому Морган отговорился общими объяснениями: «никогда не знаешь, что случится», «мы все внезапно смертны» и прочей дребеденью. Малфой сделал вид, что поверил, и взял на себя все обязанности покровителя семьи Гонтов в случае безвременной кончины главы Рода.
Морган некоторое время игрался с мыслью поступить так, как это делали в магловских фильмах, которые он смотрел в детстве: подготовить конверты с компроматом на Поттера, которые попадут в случае его смерти к… кому? Магическая Британия не была демократической голливудской Америкой, и министр магии тут был ближе к статусу монарха былых времен, чем избираемого народом чиновника. Слабохарактерный Фадж был исключением, служа скорее марионеткой Дамблдора — но и он имел в период своего управления куда больше полномочий, чем глава любого нефеодального государства.
Именно по этой причине любой компромат на Поттера был бы таким же эффективным, как мертвому припарки. МКМ не особо желали вляпываться в дела Британии и разгребать авгиевы конюшни местной политики; противники Поттера… даже имея на руках все подробности сотрудничества с Лордом, они будут слабее него. Поттер даст отпор, и все закончится войной, в которой семья Моргана будет уничтожена первой — тут Поттер колебаться не станет и уберет всех Гонтов под корень, во избежание будущих недоразумений. Увезти их из страны Морган тоже не мог — министр давно уже принял меры: все семьи высших чинов были невыездными с самого начала правления Поттера.
Гонт понимал, что можно и нужно отделаться малой кровью: он и его молчание в обмен на благополучие его детей.
Близнецы родились в срок, девочка и мальчик. Морган на миг задумался, почему в последние несколько лет он видел так много рождений близнецов в магическом мире. Он смотрел на своих новорожденных детей, которых принял сам Малфой, и не знал, что чувствовать. Потом плюнул. Он счастлив — и черт с ним, с Поттером.
Как-то утром они сидели вдвоем в министерском кабинете. Поттер работал над очередным пакетом законопроектов. Морган подошел к боссу, протянул ему стопку документов на подпись.
Поттер взял бумаги, не глядя на Гонта, потом замер, словно прислушался к себе изнутри. Перевел на того взгляд, в котором не было ничего хорошего.
Морган попятился, но было поздно.
— Экспеллиармус. Ступефай. Империо. — три заклятья были сказаны очень тихо и быстро. И стало понятно, что все клятвы пали.
Морган очнулся в полной темноте. Дернулся. Он был опутан веревками — значит, Поттер наложил вдобавок и Инкарцеро. Решил перестраховаться?
Зажегся свет. Перед ним сидел Поттер.
— Гонт — сказал он. — Вот и пришло твое время. Гонт молчал. Очень хотелось начать умолять, просить пощадить. Несколько лет назад он мог смотреть смерти в глаза со страхом, но не теряя достоинства. Теперь, понимая, что не увидит как вырастут его дети, ему было страшно как никогда. Сердце билось, как бешеное, и к горлу подступила тошнотворная паника.
Он с трудом взял себя в руки.
Посмотрел в глаза Министру.
— Что будешь делать? — спросил он. — Начнем с моего давнего обещания. Круцио!
Много позже Морган пришел в себя лежащим на полу комнаты. Пощупал языком рот. Несколько зубов превратились в крошево, так сильно он, оказывается, сжимал челюсти. Но язык был цел.
«Ничего, еще не вечер» — мрачно напомнил он самому себе.
К нему подошел Поттер, похлопал по щеке, словно проверяя — живой ли. Потом он снова услышал «Империо».
В третий раз Морган пришел в себя снова в министерском кабинете. Он сидел в кресле, уже свободный, но с тем же крошевом во рту. Поттер сидел на своем обычном месте.
-Я всегда выполняю свои обещания, Гонт — негромко сказал он. — Но я — не убийца. Ты получил свое. И Снейп получит. И все у нас пойдет по-другому — теперь так, как хочу я. А пока что ты дашь мне клятву о неразглашении. Нерушимую, конечно же.
Поттер вернулся из Шотландии через два дня. Не глядя на Моргана, прошел в свой кабинет и занялся делами.
Морган, к тому времени уже вылечивший свои раскрошенные зубы, наложил чары непрослушивания на свой кабинет и позвонил Северусу. Тот ответил, голос у него был совершенно обычный, разве что слегка более раздраженный.
— Сперва Поттер, теперь вы. У голубков не все ладно? — Поттер у вас… был? — вполголоса спросил Морган. — Да, приехал на пару дней, очень злой. Что вы с ним сделали, Гонт? — Я?! — Моргану показалось, что он ослышался. — А кто же? Он готов был всем тут головы пооткусывать. — Он… ничего не сделал… вам лично? — Сделал, разумеется. Выпил половину моих запасов огневиски, и весь вечер говорил мне, что он обо мне думает. Потом перешел к вашей характеристике. Я думал, что он примется и за Лорда, но, к счастью, с его скудным словарным запасом он скоро истощил весь репертуар, стал повторяться и заснул прямо в моем кресле.
— А потом?
— Потом проснулся и вспомнил аврорские замашки — принялся задавать мне свои обычные идиотские вопросы. — Какие? — с облегчением спросил Морган. Снейп жив и здоров — это главное. Судя по всему, все свои садистские склонности Поттер проявляет исключительно на нем, Моргане. — Например, почему в ту ночь я предложил вам выбор из Лорда и Дамблдора, и не увез вас к родителям, министерство или Аврорат. Или к себе домой. — А что вы ему ответили? — Что министерство и аврорат были бы просто обходным и более опасным путем к Альбусу, а родители и мой дом — к Риддлу. А Лорд — это был ваш выбор, Гонт. Вы сами согласились. И то, что вы ему тогда дали, было куда больше, чем требовалось. Кстати, я всегда хотел знать — почему? «Потому что он был болен, и нуждался в помощи, а я был наивным 15-летним дураком, мечтавшим стать целителем и всех вылечить.» Вслух же он ответил: — Какая теперь уже разница… Снейп тоже помолчал секунду. — Надеюсь, вы сможете когда-нибудь вернуться в больницу, Гонт. Вам в самом деле нечего делать в министерстве. «Скажите это Поттеру» — подумал Морган и повесил трубку.