И, вероятно, никакой человек в жизни не поймёт по этим фото с одного из недавних событий, что это кто-то из SK, потому что не имели даже примерных подозреваемых. Но Хёнджин и Сынмин имели. И они увидели, что на руке одного из трёх действующих лиц были красно-белые часы, а на другом белая с синим кепка, самая простая, каких тысячи. И всё было бы ничего, не видь Хёнджин такую кепку на Уджине, а часы у Чана на полке в гостиной. Конечно, это могло быть совпадением, таких вещей у многих дочерта, да и даже в таких комбинациях. Но это было ещё одним совпадением, а когда тех становится очень много, они перестают быть совпадениями.
А потом Сынмин связался с тем, кто выложил это фото и спросил нет ли ещё чего. И, о чудо, прислали фото, на котором было смазано, но, если присмотреться, видна часть лица одного из троицы, в котором можно узнать лицо Чана. Хёнджин бы узнал. По-любому.
Ироничнее всего было то, что отправил это фото Уджин. Оба фото. Они были с их личных камер и не особо понятна локация, где происходят события. Поэтому даже если бы Сынмин и Хёнджин понесли в полицию эти фото, то никто бы им не поверил. К тому же Ким надеялся, что так он спугнёт Хёнджина, что тот наконец одумается и убежит, но тот не хотел.
Поэтому в тот день, когда Хёнджин пришёл всё узнать от Чана и остальных, Уджин понял, что тогда точно пути не будет. Что тогда Хёнджин фактически станет соучастником, потому что, зная всё точно, выслушав это именно от них самих, не доложил в полицию. Неважно, что там бы вряд ли купились, но был шанс. И тогда Уджин волновался именно о Хёнджине. Потому что тот никогда бы не рассказал в полиции правды, подставив тем самым себя по полной. Хёнджин слишком хороший мальчик, который тоже Уджина полюбил, как никто его ранее не любил. И Уджин всё время разрывался в плане того, что ему делать. Но когда в тот момент понял, что Хёнджин в шаге от знания всей правды, от уголовной ответственности, что взвалится на него, что он, Уджин, сам сделает из него преступника… тогда он был готов пойти на всё, чтобы Хёнджин больше ничего не узнал.
Уджин уже тысячи раз проклял план Чана «давать дозированно им информацию о нас, чтобы они не впали в панику», потому что по нему они должны были проверить Хёнджина и Феликса на чувства (если по Хёнджину было понятно на все сто, то Феликса Чан хорошенько расспрашивал пару раз), и всё более и более погружать в это всё. Но чувство справедливости и любовь к Хёнджину у Уджина обострилась сильнее, чем можно было бы подумать, поэтому его стало ломать.
Сначала Уджин пытался притворяться самым обычным парнем. Он подумал, что сможет закрыть глаза на свои тайны и быть счастливым так. Но появился Минхо и спустил с небес на землю, напомнил ему кто он такой. И тогда осознание всего окончательно свалилось на Уджина. В жизни он не мог подумать, что, влюбившись, станет таким дураком.
Искренне, совершенно искренне он пытался оттолкнуть от себя Хёнджина, когда тот подобрался к нему и его тайне слишком близко. Но их обоих ломало. У Уджина не оказалось столько силы воли, чтобы оттолкнуть полностью. Он пробовал сделать это раза три, два из которых радикально, но не смог.
Чан говорил, что стоит им рассказать, что стоит дать себе шанс быть счастливым, но Уджин боялся.
Феликс знал про них всех, что они связаны с Чанбином. Это понял Уджин, когда Феликс пришёл в гости и, в момент когда Чан отлучился в туалет, глянул на телефон того. Тогда Уджин высунулся из комнаты, чтобы перехватить Чана и попросить принести воды, но увидел лишь Феликса, сидящего с телефоном Чана в руках. И лицо Ли было настолько перекошено гримасой страха и желания отказываться верить, что Уджин всё понял. Феликс как-то догадался насчёт них. Он был так увлечён своей паникой, что даже не заметил смотрящего на него Уджина, о присутствии которого в квартире тот явно позабыл. Это было на руку.
Но Уджин не сказал об этом Чану, сделал вид, что ничего не произошло. Он надеялся, что Феликс расскажет о своих открытиях Хёнджину, но тот оказался таким же героем, как и сам Хван. Постарался сам вести этот «бой». К тому же ещё бесстрашно поехал к Чанбину, а после постарался начать отрицать свои же догадки. И тогда у Уджина была лишь попытка постараться убедить Хёнджина не ввязываться во всё это.
Но она провалилась из-за его друзей, искренне считающих, что Хёнджин и Феликс должны всё знать.
И знай изначально сами Хёнджин и Сынмин то, что знает Феликс, то быстрее бы сложили два и два, могли бы поберечь себя, но… Феликс промолчал и тем оставалось только гадать.
Чанбин боялся прямо всё рассказать. Он собирался поговорить с Феликсом, прямо в тот самый день, когда всё и произошло, но его планы сорвались. Сорвались Хёнджином и Сынмином, что героично решили влезть во всё это и поиграть в защитников. Дай они им с Феликсом больше времени, Чанбин объяснил бы всё нормально, но сейчас у него не было никаких объяснений, что могли бы исправить ситуацию, потому что Феликс всё узнал даже не от него.
Если так брать, то Чанбин с самого очень неоднозначно реагировал на все упоминания SK, а потом, на переживания Феликса сказал, что в SK никого не убивают. Он пытался показать, что SK не такие опасные, что не причинят вреда. В отличии от Уджина, Чанбин верил в то, что всё может решиться мирно, без всех этих страхов. Но прав оказался именно Уджин.
Осталось радоваться только тому, что Хёнджин, Феликс и Сынмин дали слово ничего не говорить, если SK уберутся как можно подальше.
***
Дни шли сменяясь один за другим, ничего не происходило. Прошло два месяца, потом четыре. Выпускной класс и скоро экзамены. Ни Феликс, ни Хёнджин, ни Сынмин понятия не имели как будут их сдавать. Первые двое выглядели убитыми и ничего не помогало. Сынмин чувствовал себя немногим лучше. За это время они очень сблизились и стали вновь друзьями. Возможно, если бы не Сынмин, то эти двое уже скатились бы в бездну отчаяния с концами, но неожиданно Ким стал их лучиком солнца. Ну, максимально, как мог.
Но это не отменяло того, как сильно события повлияли на Феликса и Хёнджина. Феликс разом растерял всё своё хорошее настроение, жизнерадостность и стремление. Хёнджин потерял сон и спокойствие. Никогда ранее они даже подумать не могли, что будут так страдать из-за чёртовых чувств.
Феликс уже через месяц пробует написать Чанбину, но так и не знает его номер. В соц.сетях они не были знакомы. Никакие запросы на имя Со Чанбина ничего не выдают. В квартире SK живут другие люди, а дом детства Чанбина пустует. Никаких зацепок. Будто их всех никогда и не существовало.
У Феликса не остаётся ничего. Его ломает, его рвёт, он не может собрать себя. До того, как Чанбин ушёл, он даже и не подозревал, что так сильно нуждается в нём. Пару недель он провёл не выходя на учёбу. Хёнджину пришлось говорить, что у друга бронхит. Сам он не лучше выглядел, но когда слышал, как кричит в голос Феликс, думая, что дома один… вряд ли Хван это сможет забыть.
Как и то, как Феликса прорывало пару раз и он рыдал на коленях Хёнджина, а Сынмин в итоге успокаивал обоих. И Чанбина Ли почти возненавидел, так сильно он пытался это себе внушить. Он кричал на стены и утверждал, что лучше бы Со не появлялся в его жизни, а потом садился над его фотографиями и колотило сильно.
Это впервые, когда Феликс влюбился, и кто мог знать, что это настолько сильно подкосит его? Хотя нет. Все знали. Даже сам Чанбин. От которого нет ни слуху, ни слова, ни намёка о существовании. Всё, что было от него сейчас стёрто им самим же. У Феликса остались только фото. Но он понимает, что сам Чанбина и оттолкнул. Попросил исчезнуть из его жизни, попросил больше не появляться. И тогда лицо Чанбина перекосило от боли, но он кивнул. Всё, что сказал Феликс на эмоциях, поспешило стать правдой. Со Чанбин перестал существовать в их жизнях.
И Феликс тысячи раз жалел, тысячи раз ненавидел себя за это, но и понимал, что Чанбин поступил ужасно. От одних только воспоминаний о Чане, Чонине и Уджине сердце начинало болеть. Те врали им из-за Чанбина. Все они тоже исчезли из-за Чанбина. И Феликс не знает сможет ли простить за это всё. Ведь понимать правду казалось одним, а знать точно — другим. Но Феликс уже простил Чанбина. Глубоко внутри простил. Потому что ненавидеть долго не смог. Потому что всё ещё любит и это ужасно.
Хёнджину тяжелее. На самом деле, ему гораздо тяжелее. В отличии от Чанбина, Уджин всё время волновался о нём, пытался прекратить всё это, ради него пошёл на многое. Столько раз спасал. Уджину было сложно ему врать. Он предпочёл уйти, чтобы не подставлять Хёнджина под угрозу, хотя его самого это уничтожало. Уджин до последнего доказывал, что его чувства не обман и никогда ими не были.
В голове Хёнджина и прямо перед глазами до сих пор стоит мягкая улыбка Уджина, его тёплые руки, кожей чувствуются крепкие объятия. Он помнит как Уджин волновался, когда дело заходило о чувствах и как отчаянно целовал, потому что знал, что, возможно, это никогда больше сделать не выйдет. Как смотрел на Хёнджина, словно он самое дорогое, что может быть в его жизни.
Хёнджин помнит как они вместе пили чай на кухне, как Уджин мягко смеялся над рассказами Хёнджина о Феликсе и учёбе. Помнит, как тепло и нежно его называли дураком и гладили по голове. Как Уджин провожал его домой, даже если ему было идти в обратную сторону, а дорога занимала больше часа. Помнит, как Уджин стоял тогда в дверях и то отчаяние и боль, что были в его глазах, когда Хёнджин всё понял. Даже в тот момент он позаботился о Хёнджине и попытался его уберечь. Он всегда пытался ничего не давать знать о SK, но рассказывать про себя, если Хёнджину было интересно. И в тот день он предпочёл уйти навсегда ради хоть малейшего шанса, что Хёнджин больше не будет в этом всём замешан, что его жизнь не станет всё же чередой опасностей, он не будет нести груз их преступлений на себе, сможет жить нормально.
А ещё потому что понимал, что если пойдёт вместе с остальными к Хёнджину в школу, то больше не сможет от того уйти.
На самом деле, им всем раз написал Чан с одноразового телефона. Сообщение было коротким. Чан в нём ещё раз попросил прощения, сказал, что Чанбин начал пить и ему очень плохо, как никогда ранее, а Уджин остался в Корее, не смог уехать. Но найти его вряд ли выйдет, да и Ким не хотел бы, чтобы его искали. И добавил, что Феликс и Хёнджин всё равно навсегда останутся для него младшими братьями, даже если они его теперь ненавидят.
Это было в начале четвёртого месяца и Хёнджин с ужасом понял, что воспрял духом. Что, возможно, Уджин не смог порвать с ним все связи. Но его телефон всё так же оставался вне сети, страница в фейсбуке удалена, а местонахождение неизвестно.
Сынмин сначала отказался с этим помогать. Причём яро. Он не мог позволить, чтобы его друг во второй раз в это влез и страдал. Вообще, Сынмин сначала надеялся, что Хёнджин начал приходить в себя, но когда узнал в чём причина, то вышел из себя. Причём настолько, что швырнул клавиатуру ноутбука в стену и ушёл, хлопнув дверью. Правда, спустя два дня вернулся и согласился помочь. Сынмин не мог отказывать друзьям, особенно таким разбитым, как Хёнджин и Феликс. И хоть он и понимал, что ничего найти не выйдет (и слава богу), что это в итоге ещё раз ударит по друзьям, но тех ещё больше ударит, если окажется, что они ничего не сделали, когда, в теории, могли бы.
Ожидаемо, ничего не нашлось. Никаких зацепок, никакой информации. А тот аккаунт, который скинул Сынмину в своё время фото, оказался удалён.
А потом, в середине четвёртого месяца, Уджин восстановил страницу, но ничего не писал и не был в сети вообще. Трясущимися руками Хёнджин написал всего одно предложение.
«The XXX
Я скучаю»
И каково было его удивление, когда он увидел через четыре часа ответ.
«Special Dork
Я тоже»
Сердце Хёнджина замирает. Он пару раз просчитывает сообщение и думает ответить, но у Уджина пропадает онлайн. Тогда Сынмин пробует отследить месторасположение Уджина. Больше шансов. Проблема в том, что, в отличии от самого Уджина, Сынмин не гениальный хакер, а всего лишь человек, помешанный на технике, а это чертовски большая разница. В понимании Феликса и Хёнджина, Сынмин делает невероятные вещи с компьютерами и прочим, а в понимании Сынмина ему далеко до уровня Уджина, как до космоса.
И, как бы не хотелось этого признавать, но Сынмин бы многое отдал за парочку уроков от Ким Уджина.
Смотреть на воспрявшего духом Хёнджина оказывается больно, потому что все понимают возможность падения всех надежд. Так, вероятнее всего, и будет. А вместе с Хёнджином воспрял и Феликс, ведь если найти Уджина, то есть шанс найти и Чанбина. И всё это сваливается на Сынмина, который боится такой ответственности. Он не настолько отчаян, как его друзья, но это тот случай, когда вразумить их просто напросто невозможно.
Сынмин соглашается сделать всё, что может.
Поиски идут безрезультатно почти. Уджин не выходит в сеть. В полицию идти ни в коем случае нельзя. Уджин вряд ли в опасности, но, если они дойдут до полиции, то точно будет. Нельзя идти в полицию. Ни в коем случае нельзя. Но что тогда делать?
— Мы его найдём, — обещает Сынмин, хотя и видно, что он сам в это не верит.
Хёнджин слабо кивает, тоже не веря. Вдруг ему на плечо кладёт руку Феликс.
— Он зачем-то объявился всё же, значит, возможно, и сам покажется, — неожиданно мягко говорит, улыбаясь слабо.
И это впервые за всё время, когда Феликс делает что-то такое и выглядит так… будто у него есть надежда.
— Ну или он сорвался и больше не будет, — не выдерживает Сынмин. Он больше так не может. Не может делать вид, что всё становится лучше, когда ничерта нет.
— Он любит Хёнджина, — напоминает Феликс.
— Или любил, — жестоко поздравляет Сынмин.
— Тогда бы не стал рисковать так ради одного сообщения. А он посчитал важным напомнить, что скучает тоже, — Феликс складывает руки на груди. — А зная Уджина, — Сынмин саркастично хмыкает и на него шикают. — А зная Уджина! — с нажимом повторяет Феликс. — Можно сделать вывод, что он на крайней точке отчаяния, раз написал. Вспомните сами, он пытался много раз скрыться и не причинять своим присутствием Хёнджину вреда, но! Так же Уджин никогда не мог видеть, как Хёнджин страдает. Особенно из-за него самого. Так что… — неопределённо пожимает плечами. — Уджин и вправду сорвался, и если попробовать додавить, то, возможно, он появится.
Хёнджин качает головой.
— Так нельзя, — голос ломается. — Если он захочет, то сам вернётся, понимаете?
— А что если он, твою мать, и так хочет, но не может, потому что думает, например, что больше тебе не нужен? Или всё испортит? Или что подвергнет опасности?! — повышает голос Феликс, сжимая и разжимая кулаки.
— Ты этим успокаиваешь самого себя, — Сынмин поджимает губы. — И да, чёрт возьми, Уджин реально опасен и подвергает опасности!
Феликс почти что рычит.
— Но кто сказал, что сам Хёнджин против этой опасности?!
И Хёнджин правда не против.
Но лишь качает головой.
— Я не буду ничего делать. Пока что.
Слышит ликующий хмык Сынмина и чувствует на себе тяжёлый взгляд Феликса.
Он идёт спать часов в десять, долго ворочаясь на одном месте. Не может заснуть часа четыре, всё думая и думая о словах Феликса. Что если и вправду стоит попробовать? С этой мыслью он борется ещё час, как и с решимостью. И в итоге достаёт телефон, быстро набирая сообщение.
«The XXX
Пожалуйста, вернись. Я тебя люблю»
Поняв, что ещё немного и заплачет, Хёнджин убирает телефон обратно, обещая себе до утра не проверять. И когда, проснувшись, видит уведомление о сообщении, сердце замирает. Уджин ему… ответил.
Дрожащими руками, Хёнджин открывает сообщение и сглатывает.
«Special Dork
Не могу, прости
Я тебя тоже»
Посомневавшись с секунду, Хёнджин отвечает.
«The XXX
Я не боюсь происходящего
Если ты думаешь, что я перестал тебя любить из-за этого, то ты дурак, понял?
Нет, конечно, я адски зол
Был
Ещё два месяца назад
Но сейчас я понимаю, что это и близко не стоит с тем, как я по тебе скучаю. Ты мне нужен. Вернись ко мне. Я хочу, чтобы ты был рядом
Special Dork
Малыш
Я и так всегда рядом
И я присматриваю за тобой