Лен выпустил его член изо рта, целуя головку и глядя на Барри тяжёлым возбуждённым взглядом. Он с силой провёл ладонью по стволу сверху вниз, отчего Барри зашипел сквозь зубы, а потом сжал пальцы кольцом у основания.
— Потерпишь ещё немного для меня? — хрипло спросил он.
Барри кивнул, откидываясь обратно на подушку. Он готов был делать всё, что угодно, всё, чего Лену хотелось бы. С ним никогда не было ничего подобного. Ни перед Айрис, ни перед какой-либо другой девушкой он никогда не был так открыт и уязвим, и он никогда ещё не чувствовал себя таким защищённым. Никогда ещё он не чувствовал такой правильности, будто прибыл в свою конечную точку, в место, где ему суждено было быть. Счастливым и таким свободным. И пускай Лен сейчас был без крыльев, а вместо них на рельефной спине от лопаток вниз тянулись две тонкие полоски совсем белой кожи, похожие на шрамы, Барри всё равно видел их, и понимал, что теперь будет представлять себе Лена только так. И всегда будет чувствовать на себе эти крылья, укрывающие его от всего мира и всех проблем.
Лен подтянулся выше, чтобы накрыть его губы своими. Барри счастливо дышал его запахом, и ему казалось, что он сам теперь пахнет как Лен, одуряюще, ярко, чувственно. Он провёл одной рукой по коротким серебристым волосам, а другую уверенно опустил вниз, по груди и животу Лена, ныряя пальцами в волосы внизу живота и обхватывая горячий член. Ему до смерти хотелось ощутить его в себе прямо сейчас. Он понятия не имел, каково это — но сильное возбуждение подсказывало, что будет нечеловечески хорошо.
— Перевернёшься? — прошептал Лен ему на ухо, застонав, когда Барри начал ласкать большим пальцем уздечку. Проведя ещё раз по всей длине напоследок, Барри приподнялся, вынуждая Лена отстраниться, и повернулся спиной, тут же ощущая, как Лен прильнул к нему грудью, а его член упёрся ему между ягодиц, вызывая у Барри громкий несдержанный стон.
— Боже, — прошептал Лен, зацеловывая его шею и плечи. — Ты так прекрасен… Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя…
Барри заскулил, выгибаясь, с силой потираясь о член Лена, почти насаживаясь. Лен потянулся и поднял с пола бутылочку масла для тела, которое они нашли в ванной — то, что вполне сходило за смазку. Ему пришлось отстраниться, чтобы вылить немного масла на ладонь. Он сел на кровать позади Барри и провёл рукой между его ягодиц, аккуратно распределяя масло. Барри, тяжело дыша и постанывая, уткнулся лбом в свои руки, выпячивая задницу до боли в пояснице, мечтая, чтобы Лен сделал уже наконец что-нибудь.
— Давай же, — выдохнул он. — Ты не сделаешь мне больно, ну же, Лееен…
И он тут же замер и невольно подался вперёд, потому что один палец скользнул внутрь, легко преодолевая сопротивление мышц. Это действительно не было больно, это было… остро. Странно. Непривычно. Лен осторожно скользил пальцем вперёд и назад, шепча «Расслабься, Барри, просто расслабься, не сжимайся», и Барри послушался. Он снова прогнул спину, шире расставляя колени, и со стоном принял второй палец, мотая головой и громко выдыхая через открытый рот.
— Хватит, — с трудом проскулил он, когда Лен добавил третий палец. — Я хочу твой член, хватит меня мучить, давай уже… аах, чёрт, Лееен… я буду гореть за это в аду, не так ли? Господи, я готов, только трахни меня наконец, ну же…
Лен хрипло рассмеялся, наклоняясь и оставляя короткие поцелуи на покрытой испариной спине, после чего аккуратно убрал пальцы и снова потянулся к бутылочке с маслом.
— Нет никакого ада, Барри, — прошептал он. — А если есть, то только здесь, в вашем мире. Но ты никогда в нём не окажешься. Я никогда этого не допущу.
С этими словами он сделал первый толчок в тело Барри, обжигая, растягивая, заставляя задохнуться и зажмуриться. Барри распахнул рот, вытягивая руки и хватаясь за простынь, и уткнулся лицом в подушку, чувствуя, как в глазах собираются слёзы. В первые несколько мгновений боль была сильной, будто его проткнули ножом, но она почти сразу схлынула, и Лен замер, гладя его по бокам и шепча что-то неразборчивое, успокаивающее, нежное, побуждая расслабиться и открыться.
И только когда Барри задышал ровнее, открывая глаза и смаргивая слёзы, Лен снова начал двигаться, погружаясь в его тело медленными толчками, выбивая тихие полустоны-полувсхлипы, пока опять не замер, войдя до конца и вжимаясь бёдрами в его ягодицы. Барри буквально дурел от этих ощущений. Он никогда не мог подумать, что он, мужчина, может позволить другому мужчине делать с собой такое, и тем более не мог и представить, что это будет настолько потрясающе, несмотря на боль, которая странным образом переплеталась с возбуждением, сбивая мозг с толка и выводя его из строя.
Он поднял голову, выгибая шею, чтобы посмотреть на Лена, и тот склонился к нему, одной рукой упираясь в постель, а другой перехватывая Барри поперёк груди, от чего его член, казалось, вошёл его глубже, ощущаясь ещё острее. Он жадно поцеловал Барри в губы, скользя языком в его рот, чуть выходя из его задницы и снова толкаясь обратно. Вперёд и назад, вжимая свои бёдра в Барри, крепче стискивая его рукой и не отрываясь от его губ, пока Барри сам не начал, поскуливая и постанывая в поцелуй, подаваться назад, сжимая простынь в руках изо всех сил.
Это само по себе было круче любого оргазма. Он пропадал, тонул в Лене, плакал от возбуждения и всех этих невыносимо прекрасных ощущений, стремился полностью прочувствовать всё, и боль, и наслаждение, и экстаз, и бесконечную сладость того, что Лен с ним творил. Ему казалось, что это длится вечность, целые часы, пока Лен не выпрямился, чтобы перехватить его за бёдра, стискивая их пальцами и начиная двигаться сильнее и быстрее. Потом он просунул одну руку Барри под живот, обхватывая его член и начиная дрочить ему, хотя Барри казалось, что он кончит только от одних мощных толчков в его тело. Он несдержанно вскрикивал, слушая протяжные стоны Лена, и продолжал подаваться назад, ещё и ещё, совсем не стесняясь громких шлепков и влажных звуков, пока не почувствовал, что молниеносно подходит к оргазму, который захлестнул его как цунами, выкручивая лёгкие, до острой и сладкой боли в животе, голове, яйцах, которые, казалось, сейчас взорвутся. Лен подался вперёд, входя в него короткими, глубокими толчками, в таком же темпе лаская его член, и оргазм с полной силой обрушился на Барри, захватывая всё тело с кончиков пальцев до макушки. Сквозь красное марево, затопившее его глаза и забившее уши, он услышал длинный хриплый стон Лена, который толкнулся ещё несколько раз в его сжимающееся тело и замер, рвано выдыхая и кончая глубоко в него.
Барри не знал, сколько прошло времени. Он очнулся, лёжа на животе, и почувствовал мокрое горячее тело Лена, прижимающееся к нему сбоку. Едва шевеля конечностями, которые казались совсем чужими, он нашёл руку Лена и сжал её. Потом вернулся слух, и он услышал тяжёлое дыхание, обжигающее его шею. Разлепил неслушающиеся губы и несколько раз сглотнул, пытаясь избавиться от кома, вставшего в горле. Потом ощутил, как липко и мокро между бёдер, и поёрзал. Почему-то это тоже ощущалось прекрасно, хотя зад немного саднило, и он догадывался, что стоит ему по-настоящему пошевелится, как станет по-настоящему больно.
— Тшш, — прошептал Лен ему в шею, мягко прихватывая губами кожу и проводя по ней языком. — Подожди немного. Дай мне пару минут, и я отнесу тебя в душ.
Засыпали они в обнимку, и Барри чувствовал себя так, словно всю жизнь был только с Леном, словно они спали так уже тысячи и тысячи раз на протяжении многих лет. Он был настолько чудесным образом уставший, что никакие тревоги его не мучили; сейчас были только он и Лен, великолепный мужчина с крыльями, который стал его самым реальным и самым любимым, и Барри понимал, что другого такого никогда больше не будет для него. И это совсем не пугало, потому что он иррационально верил, что это не конец их истории, а только начало.
Уже во сне он снова сидел на каменном выступе, гладя крылья Лена, пока слёзы текли у него по щекам, и повторял: «Бог жесток, Лен, почему он так фантастически жесток?* Почему это так нечестно, почему ты должен уйти?», но Лен в ответ улыбался и качал головой, уверяя, что никуда не уйдёт, никогда никуда не уйдёт, и что бог вовсе не жесток, даже если порой кажется, что это так.
Бог есть любовь.
Это единственно верный ответ на твой вопрос.
Никогда не сомневайся в этом, Барри.**
***
А утром, когда он проснулся, по-прежнему в объятиях Лена, тревога снова вернулась. Что-то было не так. Несмотря на жаркое тело, прижатое к нему, сонное дыхание ему в плечо и руку, обнимающую поперёк груди. Барри завозился, открывая глаза и отмечая, что утро было сумеречным, мрачным, за окном только тихо шуршал дождь, совсем как вчера ночью, и больше никаких звуков, кроме чуть слышного сопения Лена за спиной. И всё же что-то было не так. Он осторожно повернулся на спину и чуть привстал, тут же вскрикивая и зажимая рот рукой.
В двух креслах по обе стороны от двери в номер сидели двое. Здоровый мужик в куртке цвета хаки и женщина во всём чёрном и обтягивающем, которая неприятно улыбалась, глядя Барри в лицо.
— Наконец-то ты проснулся, — ехидно сказала она, нисколько не смущаясь и окидывая его обнажённое тело оценивающим взглядом.
Комментарий к 9. Бог есть любовь
* Немного перефразированные цитаты из книги “Безнадёга” Стивена Кинга
========== 10. Беседы ==========
— Кто… кто вы такие? — спросил Барри, понимая, что голос его подводит и срывается на сипение.
Непослушными руками он натянул на себя одеяло и покраснел, понимая, что эти двое просто сидели там и смотрели на них с Леном, спящих совершенно голыми. Вместе с тем он понял, что не боится их: они не казались опасными, судя по всему, не были вооружены, и странная отчаянная тревога подсказывала ему, что это именно те, о ком говорил Лен. Те, кто их искал. И наконец нашёл.
Женщина усмехнулась, а мужчина во втором кресле только покачал головой и закатил глаза.
— Лен, — позвал Барри, не отрывая взгляда от странной парочки и на ощупь находя плечо Лена, чтобы потрясти его. — Проснись!
— Барри, — пробормотал Лен, не желая открывать глаза. — Ещё совсем рано, давай спать…
— Лен! — громче повторил Барри, и тот, почувствовав истеричные нотки в его голосе, заворочался и приподнялся на постели.
— Дерьмо!.. — пробормотал он, со стоном падая обратно на подушку и закрывая лицо руками.
— Доброе утро, Ленни, — елейным голоском отозвалась женщина. — Как спалось?
— Иди нахуй, — едва слышно донеслось из-под плотно сомкнутых ладоней. — Идите оба нахуй.
Барри сглотнул и поёрзал, переводя взгляд с Лена на этих двоих, не решаясь влезать.
— Фу, как грубо, — фыркнула женщина. — Тысячу раз просила тебя нормально разговаривать.
— А я тысячу раз просил тебя пойти нахуй, и что с того? — Лен отнял руки от лица и поднялся, рывком садясь на постели и быстро натягивая джинсы. — Могла бы и отвернуться для приличия.
— Что я там не видела. И вообще скажи спасибо, что это мы, а не Рип. Будь это Рип, ты сейчас по-другому бы пел.
— Лен, — несмело позвал Барри, всё ещё боясь шевелиться. — Что происходит?
Лен повернулся к нему с насмешливо-мрачным выражением на лице.
— Прости, Барри. Я знал, что они скоро заявятся, но надеялся, что у них хватит такта сделать это не… — он посмотрел на часы на тумбочке у кровати. — Не в семь часов утра, ради бога, Лиза!
— Вообще-то, — ничуть не смутилась женщина, — мы были здесь ещё вчера, но у нас хватило такта не лезть к вам, потому что вы, голубки, явно нуждались в уединении.
Здоровяк в кресле коротко хохотнул, и лицо Барри моментально вспыхнуло. Он ещё никогда не чувствовал себя настолько ужасно.
— Большое спасибо, — едко сказал Лен, вставая с кровати. — Познакомься, Барри. Моя тактичная младшая сестрёнка — Лиза, — женщина обольстительно улыбнулась Барри в ответ на это. — И мой друг Мик, — здоровяк осклабился, бросив на Аллена равнодушный взгляд.
— Здрасьте, — проблеял Барри, продолжая кутаться в спасительное одеяло. — Значит, сестра… Я думал, ты всё выдумал.
— Ну, про машину и прочее — да, выдумал, — улыбнулся Лен. — На самом деле я её одолжил. Хорошо, угнал. Но я тщательно проверял — она долго стояла без дела, очевидно, хозяин ей не пользовался, так что не велика потеря.
— А пистолет? — спросил Барри с кислой миной. — Его ты тоже… одолжил?
— Точно. В одном милом магазинчике. От них не убудет, поверь.
— А я ведь говорила, что однажды вор — навсегда вор, — рассмеялась Лиза.
— Вор? — не понял Барри.
— Сестрёнка, никогда не знаешь, когда лучше промолчать, верно? — строго посмотрел на неё Лен. — Вы и так напугали его своим… эффектным появлением. И раз уж вы подняли нас в такую рань, извольте позаботиться о завтраке.
— Ладно, — легко согласилась Лиза, поднимаясь. — Пойдём, Мик, посмотрим, что тут можно раздобыть. Дадим этим голубкам ещё немного времени. Но, Ленни, — она обернулась в дверях, взмахнув своими длинными волосами. — Когда мы вернёмся, без шуток — нас ждёт очень серьёзный разговор.
Здоровяк — Мик — молча вышел вслед за ней в сумрачное утро, и Барри почувствовал, как холодный воздух с улицы, пахнущий дождём, коснулся его всё ещё красного лица, приятно охлаждая и помогая прийти в себя.
— Открой, пожалуйста, окно, — тихо сказал он, обращаясь к Лену, который стоял и смотрел на закрывшуюся дверь.
Лен приоткрыл форточку и вернулся в постель. Он подполз к Барри, уселся рядом и наклонился, чтобы оставить поцелуй на его шее.
— Прости, — тихо сказал он, не отрывая губ от горячей кожи. — Им не стоило так вламываться.
— Нет, — покачал головой Барри, потерянно глядя на Лена. — Дело не в этом. Они ведь… заберут тебя с собой?
— Барри… — Лен обхватил пальцами его подбородок и заставил опуститься ближе, чтобы между их лицами не осталось расстояния. — Они никуда меня не заберут. Пока. Мы попробуем договориться.
— Почему меня не покидает ощущение, что ты мне врёшь? — спросил Барри, отводя взгляд и чувствуя, что в глазах собираются едкие слёзы.
— Эй… Я действительно думаю, что у нас получится договориться. Но не с ними. Они ничего не решают. Они просто пришли предупредить, что наш побег подошёл к концу. Самое главное — чтобы мне позволили остаться твоим ангелом-хранителем.
— И что тогда?
— Я всегда буду рядом с тобой, — улыбнулся Лен, гладя лицо Барри обеими ладонями.
— Но ты будешь только наблюдать за мной со стороны, как все двадцать пять лет до этого?
— Разве сейчас я наблюдаю за тобой со стороны?
— Хочешь сказать, ты сможешь быть со мной рядом физически?
— Не всегда. Никто не должен будет об этом знать. Никто не должен будет видеть меня. Но, скажем, по ночам… — он игриво потянул за одеяло, обнажая тело Барри.
— Перестань! — хихикнул тот в ответ, подтягивая одеяло обратно. — Сейчас вернутся твои… друзья, и по-моему, они уже насмотрелись на голого меня. Значит, ты правда думаешь, что это возможно?
— Я уже сказал, что сделаю всё для того, чтобы остаться рядом с тобой, Барри, — Лен серьёзно посмотрел на него, и в рассветном сумраке Барри видел, как сильно блестят его глаза. Тоска, поселившаяся где-то в районе сердца, всё равно не отпускала. Что, если им такого не позволят? А даже если и получится, он вдруг задумался о том, как это будет. Видеть Лена изредка, урывками, никогда не иметь возможности даже просто прогуляться вместе, не говоря о том, чтобы построить нормальные «человеческие» отношения, жить вдвоём, быть парой? И большую часть своей жизни ему придётся провести в одиночестве? Эта перспектива радовала едва ли больше того, что Лена у него отнимут насовсем.
— О чём думаешь? — спросил Лен, заглядывая ему в глаза.
— Ни о чём. Ни о чём не думаю.
По тому, как Лен нахмурился, вглядываясь ещё пристальнее и, видимо, ловя отголоски его мыслей, Барри понял, что скрыть что-то от Лена у него вряд ли получится. Он отстранился, чтобы вылезти из постели и быстро одеться.
— Значит, у ангелов тоже есть браться и сёстры? — спросил он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.
— Не совсем, — отозвался Лен, укладываясь на спину. — Лиза была моей сестрой при жизни.
— Что она имела в виду, когда сказала насчёт вора? — Барри поколебался, но не стал садиться на кровать, вместо этого присел на стул и развернулся к Лену лицом.