Сегодня она была какой-то подавленной и даже вместо своего привычного омлета с ветчиной взяла кусок Наполеона.
- Торт? Как же ваша диета? – улыбнулся я, расставляя перед ней тарелки. — Хотите что-то еще или подождете друга?
Она приуныла еще больше и, схватив кусок торта руками, буквально вгрызлась в него.
— О, знаешь, тут грустно вышло… Он бросил меня и ушел к другой женщине.
- Сочувствую.
- И у нее есть член. Да, тут мне нечем крыть.
Я даже не нашел, что ответить, и лишь молча смылся с горизонта.
- Эй, официант, – за пятым столиком сидел мой школьный знакомый Дима. Его длинные волосы, вечно собранные на макушке в дурацкий хвостик разноцветной резинкой, я узнавал буквально за километр. Мы не то чтобы были неприятелями, но и особой любви друг к другу не водилось – когда-то он встречался с Софией, за что я сломал ему нос, который сросся криво и до сих пор напоминал об этом всем своим видом.
Он щелкал пальцами поднятой в воздух руки, словно пытался что-то вспомнить.
- Официант! Мой лосось по вкусу как курятина!
— Очень странно, потому что это свинина, – заметил я, подходя и скрещивая руки на груди. Слишком много свинины в моей жизни последнее время.
Он сдулся. Я мысленно показал ему средний палец.
– Чего ты тут делаешь в субботу утром?
- А что еще я могу делать в кафе? Где мой тост? Я уже придумал, как лучше сформулировать это в книге жалоб. Я сижу и жду, ты забыл про меня? Память подводит? – кажется, он был чем-то раздражен. Да что за день такой сегодня? День ужасного настроения и стремных вестей?
- У меня плохая память на лица, которые я больше не хочу видеть, уж звиняй, - развел я руками и уже привычно дал стрекача.
Время тянулось невероятно долго.
Двери в очередной раз открылись. Я оторвался от написания заказа, посмотрел на порог – и едва не выронил ручку.
Юри, помахав мне, совершенно спокойно сел за свободный столик в углу. Удачный выбор для человека, желающего видеть всех, но в то же время для остальных не быть на виду. Мила, протирающая задницу у кассы, тут же ринулась к нему.
- Эй! – вскинулся я и успел ухватить ее пояс. – Помедленнее, дамочка, это исключительно мой клиент!
- Твой клиент перед тобой, сидит и ждет, когда ты запишешь его заказ. Кто успел – тот и съел. И не хватай девушек за одежду, извращенец, - мило улыбнулась она, нарочито аккуратно освободилась от моей хватки и походкой от бедра направилась к Юри. Сучка.
- Ох уж эти женщины, - вздохнул посетитель, про чей заказ я почти забыл. Я кивнул.
- И не говорите. Так, значит, поменьше бекона?
К Юри я сумел пробиться лишь после того, как отдал Молочнику бумажку с заказом, разнес три подноса на разные концы зала и заменил упавшую вилку у ребенка, отчитываемого за что-то родителями. Подойдя к нему и опершись о стол, я слегка перевел дух. Юри с интересом смотрел на меня, покачивая кофе в чашке.
- Тебе идет эта форма.
Ок, это определенно было совсем не то, что я ожидал услышать. Наверное, надо было начать с «привет», нет? Но так мне нравилось даже больше.
- Эм, спасибо?
- Не смущайся, я не заигрываю с тобой, просто констатирую факт, - он улыбнулся и склонил голову набок. – Ну, может быть, совсем чуть-чуть заигрываю. Самую капельку.
- О да, теперь я точно не стану смущаться. Но мне понравилось, - усмехнулся я. – Я задал этот вопрос уже трем людям за сегодня и он мне ужасно надоел, но все же – что ты тут делаешь? По-моему, это кафе немного… - я замялся, пытаясь подобрать определение.
- Не моего уровня? – угадал он. Я кивнул. – Виктор, ты постоянно пытаешься выставить меня каким-то снобом. Я такой же обычный человек, что и ты.
- Не считая того, что тебе на обед подают фруктовое парфе, а твоя комната размером с это кафе? Разумеется, ты точно такой же, как я, – я заметил, что он начал хмуриться, и поспешил разрядить обстановку:
- Извини. Надеюсь, Мила не сильно тебе докучала?
- У нас вполне теплые отношения, так что нет, всего лишь пожаловалась на тебя и свою жизнь.
- Как вообще получилось, что вы знакомы? Я был в шоке, когда увидел ее на фото в твоем инстаграме.
- О, ты смотрел мой инстаграм? – он удивленно округлил глаза и отпил кофе. – Я тут же начал вспоминать, нет ли там чего-нибудь неприличного… А Мила – моя старая знакомая, наши семьи тесно общались раньше, но сейчас их дружба как-то охладела, и мы с ней редко видимся. Она хорошая, правда, влюбляется постоянно в каких-то идиотов, а потом расстраивается.
- Действительно, - пробормотал я. – Видимо, это единственное, в чем мы с ней похожи.
Юри помолчал, глядя на свою чашку. Когда я уже хотел извиниться и отойти, чтобы работать дальше, он перевел задумчивый и какой-то грустно-усталый взгляд на меня.
- Ты все еще о ней думаешь?
- Прости?
- О той девушке, про которую ты мне рассказывал. Которая поступила с тобой как последняя тварь – ты все еще любишь ее?
Я задумался и поймал себя на мысли, что за последние недели вспоминал о ней всего пару раз, и то – вскользь, без особого тепла, и уж точно не думал в романтическом плане, как когда-то. Если честно, это было облегчением. Я хотел забыть о ней. Действительно хотел.
- Думаю, нет. Я вспоминал ее пару раз, но без какого-то… такого умысла. Пожалуй, даже наоборот.
- Наоборот? – уточнил Юри. Мне показалось, или он был доволен?
- Ну, что-то вроде «Я выиграю соревнование, и пусть она локти от досады кусает!».
- Подсознательно ты все еще хочешь привлечь ее внимание.
- Вовсе нет!
- А если привлечешь, и она попросит у тебя второй шанс – кто знает, что ты ей ответишь.
- Разумеется, я ей откажу! – я сердито хлопнул ладонью по столу. – Она буквально вытерла об меня ноги, а у меня тоже есть гордость.
- И только поэтому? – Юри вздохнул. – То есть, если бы не твоя задетая гордыня, ты бы согласился?
С каждой секундой этот разговор раздражал меня все больше.
- Я не понимаю, чего ты хочешь добиться. Я действительно любил ее, и теперь мне сложно перестать это делать, не думаешь? Если бы она не оказалась такой… То есть… - я запутался в словах, вздохнул и замолчал, чтобы не сделать ситуацию еще более неудобной. Но, кажется, Юри все додумал за меня.
- Просто разберись в себе, Виктор. Пожалуйста. Я пойду, спасибо за кофе, сдачу можешь оставить себе, - он, не дожидаясь счета, кинул деньги на стол, резко поднялся и, не оборачиваясь, прошел к выходу, перебросившись по пути с Милой парой слов. Я стоял, глядя ему вслед непонимающим взглядом, и чувствовал себя так, словно он выплеснул этот чертов кофе мне прямо в лицо.
========== Глава 8. О предательстве и гордости ==========
Притворюсь, что ты совсем неинтересна мне, и отведу свой взгляд.
Я понимаю,
Что рискую всем.
Лишь окинув тебя взглядом, о да,
Я понял, как ты отличаешься от других.
Оглядываюсь
и понимаю, что удача улыбнулась мне.
Мы больше не будем сталкиваться взглядом?
Не будем общаться? Не будем любить?
Возвращение к реальности причиняет боль, рвет на части.
Это все изменится? Это возможно изменить?
— Жизнь становится хуже всякий раз, когда может. У жизни в резюме среди особых умений сказано: «Отлично умею делать хуже».
— Ты, как всегда, ждешь самого худшего!
— Да? В моём резюме сказано: «Отлично умею ждать худшего».
Географичка что-то монотонно бубнила – кажется, про конец света. Какое отношение это имеет к теме занятия? Ой, даже не спрашивайте. Но плюсы в этом определенно были – Крис всегда приходил на географию в мой класс, мы садились на задние парты и развлекались как могли, а преподавательница не заметила бы, даже если на ее пару пришел бы медведь, какой уж там один левый ученик.
Но сегодня мне было не до развлечений. После ссоры с Юри прошло два дня, и я никак не мог отделаться от мысли, что потерял что-то очень и очень важное – что-то, делающее меня мной. Никак не мог полностью смириться с тем, что больше не будет многочасовых разговоров по телефону, шуток, подсказок и советов, рассказов и прогулок, мягкого голоса Юри, его улыбки и смеха. Его присутствия.
Вик-чана я тоже вряд ли увижу, и уж тем более не поеду с ними на горячие источники. И план мой, само собой, тоже разрушился под корень.
Но самое обидное – я даже не понял, из-за чего все это произошло. Пытался и звонить, и писать – Юри упорно отклонял все мои попытки с ним связаться, адреса его я не знал – когда в первый и единственный раз ехал к нему - был в отключке, назад – думал о чем-то и не глядел на дорогу. Даже названия гимназии он не говорил, а их в городе насчитывалось несколько.
В общем, полнейший тупик.
Кто бы мог подумать, что такая глупая, по моему мнению затея станет едва ли не делом всей жизни, а такой раздражающий до скрежета в зубах в начале общения человек – тем, без кого жизнь поблекла и потускнела.
География, к счастью, была последним уроком, и после нее нам с Крисом пришлось разойтись – его ждал электив, а меня – мама дома, чтобы пройтись по магазинам и присмотреть мне новую одежку. Однако этим планам не суждено было сбыться – когда я получил куртку, мобильник звякнул оповещением о новом сообщении.
Я покосился на экран и едва не выронил рюкзак. С номера Сони, который я когда-то выучил наизусть до последней циферки, было отправлено всего одно предложение. Юри бы назвал это безграмотностью: «Привет я хочу поговорить это очен важно приходи к моему подезду после школы целую».
Я проморгался, но сообщение не исчезло. Она хочет поговорить? Сейчас? Неужели решила вернуть отношения?
А ведь с Юри мы поссорились как раз из-за этого… Он словно чувствовал, что произойдет что-то подобное, и теперь я стоял на перепутье, не представляя, что же мне делать.
Впрочем, чего я беспокоюсь, решил я, возможно, она и правда хочет поговорить, а я хотя бы смогу спросить ее, почему она так поступила. С этой мыслью я надел куртку, закинул рюкзак на плечо и, откопав в памяти нужный адрес, быстрым шагом покинул территорию школы.
Я уже подходил к ее дому, когда услышал за спиной шаги. И шагал явно не один человек. Но не успел даже обернуться – лишь заметил краем глаза знакомую долговязую фигуру позади, когда на мою голову обрушилось что-то тяжелое и сознание уплыло, помахав на прощание ручкой.
- Состояние стабильное… думаю, ничего серьезного…
- Он очнется?..
- …гарантий, что…
Мне в уши словно запихали ваты. Я слышал голоса рядом, но различал лишь отдельные фразы и никак не мог сообразить, о чем речь. Я вообще не мог сосредоточиться ни на чем – вокруг меня была темнота, и она засасывала.
Голова болела, пульсировала где-то в области затылка.
Я попытался пошевелиться. Что-то мне это напоминает…
Рядом что-то зашумело, запиликало, голова взорвалась болью. Я охнул и распахнул глаза.
Белый потолок, противный писк, испуганное лицо мамы, склонившееся надо мной… А. Больница.
- Витя, Витюша, ты меня слышишь? Ты помнишь меня? Понимаешь, о чем я говорю? – я никогда до этого не видел маму такой встревоженной. Кажется, она готова была удариться в панику.
Я открыл рот и попытался что-то сказать, но язык словно присох к небу, поэтому я ограничился невнятным бурчанием.
Как там было, моргнуть один раз – да, два раза – нет? Я моргнул, но мама, кажется, этого даже не заметила. Она обернулась и почти закричала:
- Он не может говорить! Это что, навсегда?
- Он просто только что очнулся, - успокоила ее миловидная девушка в белой свободной рубашке и таких же брюках. Врач? Медсестра?
Я просто хочу пить! Пить!
- Или вы хотите попить? – словно прочитала та мои мысли? Я усиленно заморгал. – Вы понимаете меня? Моргните один раз, если да.
А я что, мать вашу, делаю уже минут пять?!
Она кивнула, увидев мой знак, и ушла куда-то. Надо мной вновь склонилась мама, почти касаясь волосами моего лица.
- Витя, господи, ты так напугал нас с отцом! Нам позвонила с твоего номера незнакомая женщина и сказала, что нашла тебя за домом без сознания с окровавленной головой и вызвала скорую. Мы тут же сорвались следом, пришлось еще искать больницу и забирать твой телефон у этой доброй женщины…
Ее болтовню прервала девушка, вернувшаяся и чем-то шебуршащая у моей койки. Головная часть поползла вверх, и вот я уже находился в полусидячем положении, а мама, которой передали кружку, осторожно поила меня водой. О да, вот он, кайф. Теперь поспать бы еще немного…
Когда я напился, а кружку вернули на прикроватный столик, я вновь попробовал заговорить. На этот раз более удачно.
- Голова… болит.
- У вас легкое сотрясение. Пожалуй, даже сильно сказано – удар был не таким сильным, вы очень вовремя повернулись, а добить, видимо, не успели. Тошнит?
- Есть такое.
- Это нормально, - успокоила меня незнакомка.
- Врач сказал, что нарушений мозговой активности нет, кости черепа целы, и ты, скорей всего, придешь в норму в течение недели-двух, - влезла мама. Я поморщился.
- Что мне, две недели тут торчать?
- Сегодня чуть позже вы сможете уехать домой. Просто старайтесь соблюдать постельный режим. Доктор объяснил вашей маме, что вам нужно принимать.
Я вздохнул. Просто прекрасно. Сходил, блядь, в гости к бывшей… Кстати об этом. У меня закралось очень нехорошее подозрение. Слишком много совпадений.
- Мама, возьми, пожалуйста, мой телефон и посмотри последнее входящее. От кого оно?
- Сейчас, мой хороший, - мама порылась в сумке, нашла мой мобильник, окончательно покоцанный, и несколько раз нажала на экран. – Ммм… От Криса, вчерашнее, он звал тебя в скайп.
Я закрыл глаза.
Сообщение удалили, и у меня даже сомнений не возникло по поводу того, кто мог это сделать.
Меня развели, как последнего лоха.
Опять.
А Юри, мой замечательный Юри во всем был прав. Жаль, что я понял это слишком поздно.
Мама ушла спустя пару часов, и я остался в одиночестве до тех пор, пока за мной не пришла уже знакомая девушка – все же медсестра, звали ее Лера, как она сама мне сказала, - и не отвезла меня на обследования. МРТ, КТ, энцефалограмма и всякое такое. На все про все, включая очереди, ушло около получаса. Затем я вновь оказался в родной уже палате и часик поспал, пока не пришли Мила, Крис и еще парочка моих приятелей, узнавших обо всем от мамы. Они поохали, поахали, потусовались со мной пару часов, поднимая настроение, и пожелали скорейшего выздоровления, когда Лера отправила их домой, заявив, что мне нужно принимать лекарства, под которыми подразумевались обычные обезболивающие.
Когда я запил таблетку и протянул ей пустой стакан, мы услышали в коридоре шум, словно кто-то бежал, а остальные возмущались. Впрочем, через пару мгновений мне стала понятна причина.
Юри влетел в мою палату как смерч. Его куртка была распахнута, шарф почти размотался, а про волосы и говорить нечего. Медсестра испуганно дернулась в сторону, а он, не обращая на нее внимания, кинулся ко мне.
- Какого черта я узнаю о том, что ты в больнице с травмами, из инстаграма Милы? Виктор, ты лежишь тут который час, почему ты ничего мне не рассказал?
Не понял, что за наезды?
- Может быть потому, что ты устроил в кафе чуть ли не истерику и после этого не отвечал на звонки и сообщения? – я постарался говорить спокойно, но обида лилась из меня как из дырявого ведра. Головная боль ее лишь усиливала. – Я бы, может, хотел тебе сказать, но ты бы прочел, может, к моему шестидесятилетию!
Он молча опустился на пол рядом с моей постелью и уткнулся лицом мне в колени. Плечи его дрожали.
- Эй, ты чего? Ты что, плачешь? – я, растерянно открыв рот, обменялся удивленным взглядами с Лерой.