— И кто же ты? На оборотня ты не похожа, на огра тоже. А трупоеды? Что за трупоеды?
— Трупоеды, падальщики или некрофаги. Разве из названия не ясно? Те, кто едят трупы. Оборотни по сути своей ведь тоже падальщики. Но вы этим занимались на Земле двести-триста лет назад. В современности вам это не нужно. И, однако, я не сомневаюсь, что остались те, кто не изменяет своим инстинктам до сих пор.
— Что? Нет, моя семья таким не занималась! И уж тем более я!
— Ну, я не осуждаю. Это нормально, вы же хищники, — говорит Катарсис, пожимая плечами. — Но я не поверю, что тебя никогда не влекло к мясу трупа. К мясу убитого только что врага или…
— О, Создатель! Нет, Катарсис, нет! — восклицает Хром, активно замахав головой и руками. — Давай лучше поговорим о тебе? Раз ты не оборотень и не огр, то… может, вампир?
— Очень сомневаюсь, что я вампир. Я бы ни с чем не перепутала ту извечную жажду крови, которая заполняет весь твой разум и мешает просто думать. Как бывает у оборотней в полнолуние, когда вы впадаете в ярость и мчитесь за своей добычей. Хром, ты знал, что Каренн тоже страдает от жажды? Она, конечно, тебе об этом не рассказывала, но каждый вампир страдает от нее. Частенько у вампира бывает две безумные страсти. И одна из них всегда жажда, а вторая чтобы заглушить ее на время. Иначе они просто сойдут с ума. У Каренн такой второй страстью являются сплетни. Поэтому ее поступки попахивают иногда безумством.
— Ты считаешь, что она так любит сплетни из-за жажды крови? Чтобы хоть немного отвлечься от нее?
Хром останавливается, протяжно вздыхает, задирая голову. И видит зеленые листья, укрывающие небо и солнце.
Ветер дует в спину, проникает под плащи и одежды.
— Да, я так считаю, — отвечает Катарсис, убирая ветки со своего пути. — Знаю я одну девушку, она тоже вампир. Она-то мне и рассказала многое о том, что чувствует вампиры большую часть своей жизни. Не скажу, что она боролось с жаждой, но у нее все же была другая страсть, отвлекающая ее время от времени. Медицина. Смешно, не правда ли? — спрашивает Катарсис, ухмыляясь.
Сиджи вновь замечает странный в глазах блеск.
— Она в одинаковой степени, как спасала людей, так и убивала. Одних она лечила, других выпивала. Она рассказала мне, как однажды принимала роды в маленькой деревушке. Как держала кричащего ребенка на руках и вонзала в него раз за разом свои клыки. Прямо на глазах у обессиленной матери. Бедную женщину она тоже убила, но намного позже. Что она только не делала с ней… она не один день издевалась над ней со своими друзьями. А потом, когда наигралась, пошла и выкупила место на кладбище, построила склеп и похоронила мать и ребенка. Наверняка она все еще посещает тот склеп. Не для того, чтобы зачитать молитву, попросить прощение, а для напоминания. Чтобы помнить, что она такое и как могут страдать люди. Чтобы помнить, что она должна спасать, а не убивать.
Сердце неприятно ноет.
Сиджи молчит, закусывая губу, и идет дальше, сквозь лес. Старается смотреть под ноги, но раз за разом взгляд поднимается на Катарсис. И брови сходятся на переносице.
— Хром, если твоя цель Каренн, то будь готов, что она может вонзить клыки в твою шею. Вампиры, влюбленные не в подомных себе, жаждут крови своих возлюбленных намного сильнее, чем других.
— Каренн не поступит так! — возмущенно бурчит Хром, а затем более энергично спрашивает: — Ты поэтому отказываешь Невре?
— А он мне что-то предлагал? — удивленно спрашивает Катарсис, остановившись возле настороженного Магнуса. — Ты что-то нашел?
— Да, лагерь близко, — шепотом отвечает Магнус, разглядывая видневшуюся вдалеке натянутую ткань и дым от кострища. — Катарсис, ты слышала, что сказал Алекс. На этом я с вами прощаюсь. Прощайте, Хром, Сиджи. И прости за вчерашнее, Сиджи. Было не очень красиво.
Сиджи молчит, гордо отвернув голову.
— Пока, мужик! Хоть мы с тобой толком и не знакомы, но ты вроде нормальный. И счастья тебе! — говорит Хром, улыбаясь.
— А тебя, Катарсис, я буду ждать на своей свадьбе. И надеюсь, что приедешь не одна.
— До скорой встречи, Магнус. Постараюсь приехать. Может, и не одна.
Магнус встает, отряхивает штаны и уходит в противоположную от лагеря сторону. Шелестя листьями, он скрывается за густыми кустарниками.
Дует ветер, донося запах горелого дерева и… чего-то еще. Сиджи закрывает ладонью нос, кривя лицо в отвращении.
— Не хорошо, — шепчет Катарсис, вытаскивая меч из ножен. — Останьтесь здесь, я гляну, что там такое. Хром, не отходи от Сиджи.
— Ей! Это же мне нужно туда! — восклицает Сиджи, резко подходя ближе. — Я пойду с тобой!
— Господи, Сиджи, не дури. Я гляну, что там такое, а если все нормально, то сразу позову. Хром услышит, у него хороший слух.
— Но…
— Я сказала, сидеть здесь и ждать, — твердо говорит Катарсис, впиваясь взглядом. — Я не знаю, что там может быть, а при случае ты вряд ли успеешь убежать. Хром, внимательно следи за ней.
— Хорошо, — неожиданно серьезно произносит Хром, кивая головой и вставая возле Сиджи.
Катарсис осторожно переступает через камни, убирая ветки, и идет по небольшой поляне к натянутым шатрам. Ее силуэт быстро, но тихо, иногда сверкая лезвием меча, добирается и скрывается за первой палаткой.
Сиджи внимательно наблюдает, прижимая руки к груди. В висках пульсирует, а живот скручивает при каждом дуновении ветра.
Хром и Сиджи простояли не так долго, когда послышался крик.
— Пошли, — говорит Хром, облегченно вздохнув. — Наверно, там все нормально.
Сиджи протяжно выдыхает и идет за Хромом, переступая камни и наклоняясь под ветки.
— Но чем же так воняет? — спрашивает Сиджи, морща нос.
— Горелым мясом.
Сиджи резко оборачивается и видит вертикальные зрачки и горящие золотом глаза, что выжидающе смотрят на лагерь. На небольшой столб дыма между палатками.
Сердце пропускает удар.
Сиджи быстро опускает взгляд и ускоряет шаг.
В центре лагеря стоит Катарсис, хмуро оглядывая почти затухший костер и лежащие возле него тела.
Сиджи стоит на месте и не находит сил отвернуться.
Лучи палящего солнца освещает сильно обгорелые тела. Из-под черноты виднеется красное мясо, на которое уже слетаются и ползают насекомые. Между расплавленными частями стальных доспехов виднеются белые кости. Многие сломанные и раздробленные. Некоторые тела скручены в неестественных позах и все еще держат в руках мечи и топоры. Лезвия черны и уже не сверкнут на солнце.
С каждым вздохом нос режет горелый запах, вызывающий рвоту.
Сиджи стоит и всматривается в пустые глазницы. В голове пусто, слышны только удары сердца об ребра.
— Выживших нет, — говорит Катарсис, вставляя меч в ножны. — Но можно поискать бумаги или еще что. Вдруг что-то осталось.
Сиджи молчит, смотрит на черноту, укрывающую красное мясо, и насекомых, ползающих в глазницах. Пальцы трясутся.
Катарсис подходит ближе к Сиджи, слегка дотрагивается до плеч и всматривается в глаза.
— Хром, уводи ее. Ей нехорошо.
В горле пересохло, комок в горле не дает спокойно дышать.
Из настежь открытого окна доносятся цокот копыт, крики детей, бегающих по площади, и треск проезжающих тележек. До носа доходят запахи горящего дерева, сладкой выпечки и… чего-то отвратительного. Протухшего, сгнившего.
Хром сидит на кровати и наблюдает, нахмурив брови, за Сиджи. Она молчит, опустив голову и потупив взгляд. Не двигается и, кажется, почти не дышит.
Но Хром слышит тихое, слабое дыхание и стук сердца. И облегчено вздыхает, когда Сиджи поднимает голову и смотрит на него. Долго, протяжно, но точно не осуждающе.
— Все нормально? — глухо спрашивает Хром, сжимая руки в замок.
— Хром, как часто ты видел смерть? — Сиджи хмуриться, морщит нос, когда с порывом ветра доносятся резкие запахи, и смотрит. Все так же протяжно. — Почему убили тех людей? Почему когда я пытаюсь найти ответы на свои вопросы, кто-нибудь обязательно умирает? Почему я не могу найти ответы?
Хром молчит. Тяжело сглатывает и опускает голову.
— Почему мне все время что-то мешает вернуться домой?
Слышится быстрый топот и шорох одежды. Дверь скрипт и в комнату входит Катарсис, держа в руках кипу обгорелых бумаг.
— Это все, что я нашла в том лагере, — произносит Катарсис, аккуратно положив бумаги на комод. — Надеюсь, там будет что-нибудь полезное. Кстати, тебе повезло, Сиджи, там есть остатки записей их главаря. И они на английском.
Сиджи встает, подходит к комоду и, вздохнув, тихо говорит:
— Спасибо.
***
«Припасов не хватает. Водки не хватает. Боюсь, что скоро начнут бунтовать. Им бы выпить, да кусок мяса. И все, жизнь прекрасна. Ну, и золота. Иногда бабу. Но я слышал, что кое-кому и баба не нужна. Главное чтоб дырка.
Разбили лагерь возле маленького городка. Баленвия. Тут какие-то проблемы с грибами. Лучше к пещерам не подходить. Запретил своим, но какой-то дебил все-таки пошел. Не вернулся.
Нашли торговые пути. Грабим и убиваем. Мужики довольны. Припасы пополнили».
Сиджи сидит в седле и вчитывается в сохранившиеся записи. Иногда хмуро поглядывает на спину Катарсис, которая разговаривает с Хромом:
— У многих на серебро аллергия. И на железо, кстати, тоже. Феи очень боятся раскаленного железа. Мало, конечно, кто его не боится, но все же. Раскаленное железо на все случаи жизни. Но, если подумать, как-то это жестоко в современное-то время.
Дует холодный ветер, проникает под плащ. Сиджи ежится, крепче сжимая бумаги. И откашливается. В носу все еще стоит резкий запах.
— И что, у тебя аллергия на железо?
— Нет. Я бы тогда пользовалась не мечами, а луками. Кстати, Хром, а какое оружие ты предпочитаешь?
— Мечи, кинжалы. Вообще, не знаю. Арбалеты нравятся.
— В пятнадцать лет я предпочитала кулаки и ловкость. Иногда подбирала увесистую палку. И мне вполне этого хватало. Сейчас, если так подумать, то главное, чтобы не стрелковое.
Сиджи щурится, заметив знакомые камни, поросшие мхом и травой, и прячет бумаги в сумку.
— Мы почти приехали, — говорит Катарсис, разминая плечи и шею. — Сиджи, узнала что-нибудь?
— Нет. Главарь писал, как быстро заканчивались припасы, и мужики начинали самовольно уходить из лагеря. Один такой не вернулся, наверное, отравился ядом миконидов. Здесь ни слова намекающего о том, что они с Земли. Просто какие-то разбойники, любящие выпить.
— Тогда кто пустил слухи о том, что они с Земли? Откуда Каренн услышала о них? — спрашивает Хром, нахмурившись и бросая взгляды то на Сиджи, то на Катарсис. — И кто их убил? Там замешена магия.
— Может, как раз кто-то поверил этим слухам и пошел проверять. А потом понял, что слухи врут, и просто убил тех наемников? Может, настоящие наемники с Земли все еще в Баленвии? И мы просто попутали лагеря? — взволновано задается вопросами Сиджи, все сильнее сжимая поводья.
— Нет, — спокойно отвечает Катарсис. — Алекс уже неделю торчит в Баленвии и обшарил все окрестности. И мы побывали в единственном разбитом лагере в округе. Я думаю, что местные сравнили их жестокость с людской и поэтому до Каренн дошел слух, что где-то вблизи Баленвии есть наемники с Земли.
Сиджи молчит, потупив взгляд. Вдыхает, а потом выдыхает, пытаясь успокоить сердцебиение.
— Знаете, предлагаю отдохнуть в пабе. Говорят, там сок вкусный.
— Ну да, ну да, именно за соком ты туда и пойдешь, — говорит Хром, ухмыляясь.
— Я туда пойду не за соком, — отвечает Катарсис, закатив глаза. — Это вы будите пить сок. Кстати, Хром, твое зелье все еще действует, а ведь прошло уже больше суток.
— Да, и это не хорошо…
— В пабе придумает, как нейтрализовать эффект. Думаю, придется просить Нуалу о помощи.
— А если она расскажет Мико? — спрашивает Хром. — Меня из-за этого могут и выгнать из Гвардии.
— Пф, ей будет немного фиолетово, что ты там натворил. Она просто откажет. Но надеюсь, что все же не откажет, — произносит Катарсис, вздохнув. А затем, увидев стены города Эль, радостнее добавляет: — О, считай, приехали! Ну, так что? Пойдем в паб?
— Пойдем, — отвечает Сиджи. — Будет странно, если Рауль и Софи пойдут в комнаты Сиджи и Хрома.
Смех, громкие разговоры и песни менестрелей ударяются о деревянные стены паба, доносятся до ушей и пронзают затылок. Свечи тускло освещают веселые лица посетителей, их выпивку в больших деревянных кружках и закуски. Дым от свечей поднимается вверх, окутывает и вырисовывает в воздухе незамысловатые узоры.
Сиджи сидит в дальнем углу на втором этаже и настороженно наблюдает за столами, за которыми пьют знакомые гвардейцы. Сиджи, натянув капюшон, отпивает сладкий сок и пытается вчитаться в бумаги.
Закатив глаза и тяжело вздохнув, потирая пульсирующие виски, Сиджи закидывает в рот округлый крекер и складывает в стопку бумаги и книжонки, края, которых сильно обгорели.
— Веселишься? — спрашивает Катарсис, облокотившись о деревянные перила на лестнице. — А то вот Хром вовсю танцует с Аней. А нет, уже с Икар. Он и Икар очаровал! Ну, ничего не скажешь, любит рыжих очаровывать.
Сиджи закатывает глаза и делает глоток сока.
— Я присяду? — спрашивает Катарсис, подойдя к столику Сиджи.
— Конечно.
Катарсис ставит на столик бутылку и садится на стул, вальяжно положив локоть на перила и повернув голову на танцующих на первом этаже.
— Никогда не видела, чтобы ты танцевала. Не любишь или не умеешь?
— Не люблю, — отвечает Сиджи, щуря глаза. — Нуала согласилась помочь?
— Да. Она должна скоро прийти, ей нужно спросить у Хрома некоторые вещи. А потом сразу же уйдет.
Сиджи кивает и делает глоток сока, наблюдая за головой со стоящими ушами, возвышающейся над макушками низеньких девушек. И давиться, заметив знакомую брюнетку.
— Все нормально?
— Да, нормально, — хрипло отвечает Сиджи, вытирая рукавом подбородок. — Все нормально, просто подавилась.
Катарсис бросает взгляд на мямлящего Хрома и, гаденько ухмыльнувшись, оборачивается к Сиджи.
— Ну, раз все нормально, то все нормально.
Сиджи тупит взгляд и вздыхает.
— Так все-таки Каренн? М-м, Хром? — спрашивает Катарсис и отпивает из бутылки. — Или все-таки не Каренн?
И смотрит на Сиджи, ухмыляясь и приподняв бровь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Совершенно ничего.
Катарсис делает глоток и вновь оборачивается к танцующим.
Сердце больно ударяется об ребра и ноет. Живот скручивает.
Сиджи видит в центре зала Хрома и Каренн. Они разговаривают, время от времени неловко жестикулируя. Когда подвыпивший гвардеец проходит мимо и случайно задевает Каренн, та падает. И Хром ловит ее. Они неловко хохочут, почесывая затылок.
Сиджи закатывает глаза.
— Знаешь, а мне ведь нравятся брюнетки, — произносит Катарсис и протяжно вздыхает. — Я это не так давно поняла, когда заметила, что все девушки, с которыми я встречалась, были брюнетками. Но, к сожалению, одна такая на днях все-таки мне отказала.
Сиджи озадаченно приподнимает бровь, смотря на Катарсис, что отпивает с горла бутылки.
— Хром, почему Каренн?
Комментарий к Глава восьмая. Может, лучше не стоит?..
еще одна глава )0))))0)
кст, она предпоследняя. так что, осталось совсем немного
========== Глава девятая. К сожалению, не все является таким, каким мы хотели бы это видеть ==========
Сиджи тяжело и протяжно вздыхает, берет кружку в руки. И, бросив взгляд на бутылку рома и наполненный до краев кувшин сока на столе, небрежно говорит:
— И, казалось бы, мне же наплевать. Совершенно без разницы. Фиолетово, по барабану. И похеру. Не интересен, совершенно точно не интересен. Пусть танцует с Аней, Икар и, чтоб его все-таки под хвост отодрали, с Каренн. — Сиджи глядит на вишневый сок в кружке, а затем поднимает взгляд на Катарсис, которая внимательно слушает. — И вот ты. Ты! Со своими чертовыми намеками! Думаешь, я не понимаю, на что ты там намекаешь? Все, блин, я понимаю! Все время на что-то намекаешь, скрываешь… и недоговариваешь. Вот ведь точно ты что-то скрываешь. Что-то знаешь такое, что… не знаю. Но точно что-то такое, что может стоить жизни. И запросто не одной. Хром прав. Подозрительно все это. Все то, что связано как-то с тобой. Вся ты подозрительна.