Муж угрюмо кивнул и покорно повел супругу в спальню. Наташа и Иванна остались в коридоре.
Замкнутое лицо Карамазовой тот час сложилось в насмешливо-ерническое.
— Что вы думаете об этом коридоре, мой дорогой Ватсон? — шепотом спросила она, имитируя великолепный ливановский апломб. — Ась? — Ведьма весело подмигнула «ассистентке».
— Нашла время для шуток, — неодобрительно шикнула на нее та.
В тех редких, известных Могилевой случаях, когда Иванна восставала из мертвых, она мгновенно превращалась в черта из табакерки. И это воплощение казалось Наташе ничем не лучше первого, поскольку чертова Карамазова постоянно язвила и все время норовила щелкнуть певицу по носу.
— Я, к сожалению, могу сказать только одно, — презрела предупреждение чаровница. — По сравнению с этой моя квартира — образец порядка и чистоты.
«Ее лицо хранило остатки былой красоты», — говорят про дам. То же можно было сказать и о Мириной прихожей. Она еще хранила остатки уюта и вкуса хозяйки, некогда любовно продумавшей интерьер: оригинальные светильники, авторские картины, металлическую вешалку причудливой формы…
Но теперь пол был захламлен неухоженной зимней обувью, которую уже два месяца как следовало бы вымыть и отправить в сезонную ссылку. Картина покосилась. В углу, прямо на полу, лежала растрепанная стопка макулатуры. На зеркало улегся толстый слой пыли.
— Боюсь, паршивый из меня Шерлок Холмс, — пропела Карамазова, заботливо поправляя раму.
Послышались шаги Леонида, ведьма отпрянула от стены, приняв прежний непроницаемый вид. Люк недоверчиво посмотрел на гостей и, по всей видимости, хотел что-то сказать, но Иванна не дала ему такой возможности.
— Пройдемте в кухню, — распорядилась она. — Не нужно, чтобы Миру тревожил наш разговор.
Кухня оказалась маленькой — крупное тело Леонида заполняло ее почти целиком. Наташа предусмотрительно ввинтилась на табуретку между столом и модным серебристым холодильником. Беднягу следовало основательно помыть. Такой же несчастный, неряшливый вид был и у прочих кухонных обитателей.
— Чай, кофе? — машинально предложил супруг. Он явно не знал, что сказать.
— Воды, если можно. — Иванна стояла, сложив руки на груди и глядя на него сверху вниз.
Люк открыл холодильник.
— Обыкновенной или кока-колы?
— Кока-колы.
— Вы как моя жена. — Он говорил только для того, чтобы заполнить паузу. — Мира хлещет ее будто воду. Каждый день покупает. Сколько раз я ей объяснял: это вредно…
— Вам не нравится кока-кола? — светски поинтересовалась Карамазова.
— В жизни эту гадость в рот не возьму…
Леонид достал полулитровую бутылку и налил из нее гостье.
— Простите, больше не могу. — Его рука с бутылью зависла над чашкой. — Я забыл. Жена может проснуться, захочет пить, а другой бутылки нет… — Люк чувствовал себя крайне неловко.
— Надо было купить литровую бутыль, — невозмутимо посоветовала ведьма.
Наташа занервничала: разговор получался бестолковый.
— Я ее не покупаю. — Муж уже проявлял признаки нетерпения. — А Мира всегда берет маленькую бутылочку. Утверждает, что из большой газ выветривается раньше, чем она успевает ее допить. Так о чем вы хотели поговорить со мной?
Карамазова сделала неспешный глоток.
— О состоянии вашей жены, — произнесла она важно. — Вы, насколько я знаю, в курсе истории с браслетом.
— Да, — обреченно согласился супруг. — На хрена я только его купил! С тех пор как я его привез, Мира изменилась до неузнаваемости. Вначале я, конечно, совершенно не связывал эти перемены с моим подарком. Только когда она его потеряла, а потом нашла, жена нежданно объявила, что именно браслет наставил ее на истинный путь и вычленил в ней главное желание — писать. А потом своим возвращением доказал, будто бы она — настоящая писательница. Херня какая-то… Глупость. Абсурд! Ну а после такое завертелось! Временами мне казалось: она сходит с ума. Я рад, что жена пошла к врачу. Я сам просил ее об этом.
— И правильно делали.
Карамазова снова поднесла чашку к губам, надпила и задумчиво слизнула холодную каплю с верхней губы.
— Кстати, вы ведь солгали ей про браслет? — ненавязчиво полюбопытствовала она.
— Да, черт меня дернул солгать ей про музей Вуду и творческих женщин…
— Я не о том, — уверенно перебила его собеседница. — Миры сейчас нет. А я врач, и мне вы должны говорить только правду. Вы солгали вашей жене не в первый, а во второй раз, не так ли? — кивнула она и, не скупясь, подсластила грядущее признание лестью. — Вы хотели сделать ей приятное. Но не уверяйте меня, что нормальный, взрослый мужчина, твердо стоящий ногами на земле, мог сам измыслить подобную басню…
— Верно, — с облегчением сознался Люк. — Я действительно был в музее Вуду, где продавались эти дурацкие цацки. И продавец сказал мне… ну, всю эту ерунду. Мне даже пришлось записать, чтобы не забыть. Я знал, что Мира обрадуется. Она обожает всякую мистику и поведена на творчестве, а у меня подобная дребедень и в голове-то не держится… А разве это важно? — встрепенулся он вдруг.
— Нет, — успокоила его Иванна. — Просто я должна знать все. А вы часто бывали у Миры на работе?
Этот невинный вопрос почему-то вывел его из себя.
— С какой стати я должен бывать там?
— Ну мало ли… — Врач была воплощенным спокойствием. — Может, заходили за женой, чтобы забрать ее домой.
— Вы правы, — поник супруг. — Наверное, я должен был поступить именно так… Приходить и силой уводить ее домой, чтобы она не торчала там до темноты за своим дурацким компьютером, не шлялась где попало… Я сам позволил ей отбиться от рук. Смирился, что в холодильнике у нас всегда только два продукта: кока-кола и снотворное. И спокойно смотрел, как она запивает одну гадость другой, как сама доводит себя до сумасшествия… Да, нужно было забирать ее с работы.
— Почему же вы не делали этого? — подняла брови ведьма.
— Так уж получилось… — сокрушенно ответил он.
Из нагрудного кармана Леонида раздалось нетерпеливое бульканье. Люк нервозно нащупал мобильный и, извинившись, взял трубку.
— Алло. Подожди. Извините, пожалуйста… — повторил он и вышел на балкон, тщательно притворив за собой дверь.
Гостьи навострили уши. Приглушенный стеклом, его голос звучал тем не менее четко и ясно.
— Я не могу говорить. Мира была у врача. Он привез ее домой. Да, я тоже очень рад, что она пошла… Не знаю, мы как раз разговариваем… Думает то же, что и мы… Конечно, ведь с тобой все в порядке… Все, пока. Перезвоню позже.
Карамазова победоносно улыбнулась.
Леонид вернулся, положил телефон на холодильник и послушно посмотрел на врача.
— Это с работы, — пояснил он. — Друзья беспокоятся. Так что вы хотели еще спросить?
— Вы на самом деле выкинули Мирин браслет в мусоропровод?
Леонид недовольно сжал челюсти.
— Браслет полетел в мусоропровод. Это совершенно точно, — с нажимом подтвердил он.
— И вы лично были свидетелем, как ваша супруга выбросила его с моста?
— Я видел это собственными глазами.
— В таком случае, как вы объясните то, что сейчас браслет снова находится на запястье вашей жены?
— Хотел бы я знать… — выговорил он тоскливо. — Как бы я хотел это знать!
— А вы читали рассказ «Тайна браслета Вуду»?
— Еще не хватало, чтобы я читал этот маразм! Хватит того, что она его пишет! — злобно выпалил Люк.
— Спасибо. Не буду вас больше отвлекать. — Иванна вежливо закруглила беседу. — Последняя просьба. Мне нужно, чтобы вы пошли в спальню, незаметно сняли браслет с ее руки и принесли его мне.
— Но… — засомневался муж.
— Когда Мира проснется и узнает, что браслета нет уже несколько часов, — чванливо пояснила врачиха, — а она тем не менее жива и здорова, это и будет началом нашей рациональной психотерапии.
— Да, наверно, вы правы… — поспешил согласиться Люк и, стараясь ступать неслышно, направился в спальню.
— Наташа. — Иванна досадливо щелкнула пальцами. — Будь добра, догони его. Пусть захватит бумажку. Ту, где он записал информацию про браслет, чтобы рассказать потом жене.
Наташа пораженно вскинула брови: она что, девочка на побегушках? Но, решив доказать свое умение хранить слово, молча отправилась выполнять поручение.
Леонид уже вышел из спальни. Услышав просьбу, он озабоченно почесал затылок, затем обрадованно кивнул несколько раз, отыскал в коридоре свою барсетку и выудил из нее записную книжку.
— Точно, я записал это здесь, — с облегчением сообщил он Иванне, заходя на кухню. — Могу вырвать вам листок.
Ведьма бесстрастно приняла протянутую бумажку.
Заглянув подруге через плечо, Наташа прочитала запись, сделанную ровным почерком делового человека.
Браслет жрицы Вуду.
Ж.В. не имеют детей и мужей. Носят браслет, чтоб избежать искушений. Круг браслета ограничивает их желания, вычленяя главное. Рекомендуется всем творческим женщинам. Наделяет их невероятной творч. силой.
— Я очень надеюсь, что ей это поможет, — тихо сказал Леонид, опасливо отдавая Иванне черный браслет.
Врач равнодушно сунула его в карман, поднялась и кивнула Наташе.
— Подождите… — испугался супруг. — Вы разве не выпишете никаких лекарств, не дадите никаких указаний? — Он неприкрыто трусил, боясь остаться один на один с бездыханной женой, ее непредсказуемой болезнью и вполне предсказуемой реакцией на исчезновение браслета.
— Завтра утром я вам позвоню, — величественно пообещала Иванна. — Случай очень сложный.
Леонид проводил их до дверей.
— Знаете, — сказал он, пытаясь разредить гнетущую атмосферу, — ваша ассистентка очень похожа на одну известную певицу.
— Знаю, — с грустью кивнула Наташа, — мне часто об этом говорят.
В молчании они вышли на улицу и, не сговариваясь, вытянули сигареты.
Наташа тщетно пыталась разгрести по полочкам эклектичную смесь чувств, порожденных этим долгим днем: раздражение и вину, сомнение и сочувствие, неуверенность и убежденность.
Пожалуй, она и сама не могла сказать, зачем ввинтилась в эту историю и почему ни на шаг не отходит от своей подруги. Возможно, ее увлекала загадка, одновременно притягивающая и раздражающая своей неразрешимостью. И еще желание раскусить саму Карамазову, которая вела себя столь заносчиво и самоуверенно, Карамазова одновременно притягивающая и раздражающая, как все, чего она не могла объяснить.
Но все ее противоречивые эмоции странным образом складывались в одно цельное намерение — довести это дело до конца, чтобы разобраться в нем и в себе. Понять Иванну, каждый поступок которой опровергал предыдущий и тем самым ставил ее в тупик.
— А ты уверена, — спросила певица осторожно, — что представляться врачом-психиатром безопасно? Любой мало-мальски сведущий человек мог бы попалить тебя на вранье.
— Не мог, — безразлично отозвалась Карамазова, — потому что я не врала. Я закончила медицинский.
— Вот откуда ты знаешь латынь?
— Да.
Снова тупик.
«Ну уж нет, — сжала кулаки Наташа, — я таки докопаюсь до истины. Причем сейчас и немедленно».
— Ваня, — попросила она голосом девочки-паиньки. — Можно я переночую сегодня у тебя?
Иванна кинула на нее подозрительный взгляд.
— А как же Олег?
— Он в командировке.
Больше задавать вопросов она не стала.
Глава пятая
Страшный сон Могилевой
…существует два противоположных взгляда на творчество — как на процесс демонический или как на процесс божественный. Сторонники первой точки зрения утверждают, что искусство происходит от мятежного ангела, что в основе творчества — гордыня, бунт и узурпация права, принадлежащего Творцу.
Чиркнув спичкой, ведьма развела огонь в камине, не пытаясь выпускать дым изо рта, демонстрируя подруге прием, который та, окончившая цирковое училище, и сама могла повторить без труда.
Добравшись наконец до покупок из супермаркета, Наташа с аппетитом ела малиновый йогурт «Волшебный».
— Так ты считаешь, это не самовнушение? — начала она вежливым реверансом.
— Наверное, только ты, Наташа, могла так самозабвенно перечеркнуть реальные факты, объясняя их самовнушением, — ответила Карамазова.
— Это я игнорирую реальность? — От возмущения Наташа чуть не поперхнулась «волшебством». — Да я — единственный голос разума во всем вашем сумасшедшем доме. Я самая нормальная из вас!
— В том-то и подвох.
Карамазова вертела в руках свою черную шапочку, но почему-то не спешила надеть ее на голову.
— Все дело в том, что ты — нормальна. Сознание нормального человека смертельно боится любых паранормальных явлений. Ведь они разрушают его базовые представления о жизни. Потому, увидав, к примеру, привидение — материалист не поверит в него просто из чувства самосохранения. Он постарается найти тому десяток разумных объяснений. Не найдет, попытается проигнорировать его существование — забыть, не думать, выбросить из головы — сделать вид, что того нет. А коль упорное привидение не даст забыть о себе, навязчиво заявляясь к нему вновь и вновь, материалист скажет: «Наверное, я сошел с ума». Ему будет легче признать себя сумасшедшим, чем привидение — реальным. Поскольку сумасшествие вписывается в его представление о жизни, а привидение — нет.
Сунув шапку за пояс халата, Иванна подошла к книжному шкафу и сосредоточенно водила пальцем по корешкам книг.
— Но самое страшное, если привидение докажет материалисту свою неопровержимость, он может сойти с ума по-настоящему. Ибо трещина, сквозь которую в его сознание проникло привидение, заставит треснуть весь его мир. То же самое чуть было не произошло и с Мирой…
— При чем тут привидения? — вскинулась Могилева. — У нее просто навязчивые идеи.
Не найдя нужную книгу на нижних полках, ведьма полезла на стремянку и теперь копошилась наверху, распугивая пыль.
— Браслет, который навязчиво возвращается домой три раза подряд, — это не идея. Это факт. И не признавать его смешно. Более того — опасно. Поскольку с каждым своим возвращением он приносит все больше бед. На этом нехитром трюке попадаются все герои Стивена Кинга. Ты читала Кинга, Наташа?
— Ну? — насупилась певица.
— Почитай!
Описав полукруг, одна из книг пролетела через комнату и шмякнулась прямо на колени певице.
— Практически каждый его герой имел время убежать от опасности, но он оставался на месте только потому, что упрямо отказывался признавать опасность, которой «не может быть». До тех пор, пока это «не может быть» не впивалось в его шею зубами.
— Но послушай… — Могилева неприязненно отодвинула книгу. — Разве Мира не могла в состоянии помутнения рассудка сама подбросить себе браслет?
— Один раз — да. В двух других случаях — нет. Разве ты сама не понимаешь это?
Недоеденный йогурт внезапно показался певице тошнотворным — аппетит сбежал. Могилева нахмурилась.
«Иванна права, — тягостно подумала она. — Мой мозг отказывался сосредоточиваться на подробностях, предпочитая опровергать все оптом. Ведь если рассмотреть все факты и попытаться объяснить их логически, получается… так, как сказала Иванна».
Но ее ум продолжал отчаянно искать лазейку.
— А разве нельзя предположить, что муж, забрав ее браслет, затем подкинул его Мире в сумку?
— Можно, — с готовностью подтвердила Иванна, — но только во втором случае. Ведь третий раз Мира выбросила браслет в Днепр, причем на его глазах. Тут уж ни у одного из них не было возможности смухлевать, ни сознательно, ни бессознательно. Браслет оказался на дне реки — это главная данность, которую мы должны принять. Согласна?
Она спустилась с лестницы со стопкой литературы в руках и свалила книги на письменный стол.
— А на следующий день он снова лежал на ее рабочем месте… — Наташа нервически хихикнула.
В ее сознании началась революция. Иллюзорная жизнь, которой она сегодня объявила войну, грозно шла на баррикады, размахивая флагами и транспарантами и намереваясь свергнуть с трона жизнь реальную. Или, как минимум, поставить под сомнение ее самодержавие и тоталитарный режим.