========== Часть 8. Грандиозный финал или The show must go on ==========
Сложно определить, весело Хейли, или нет. После действия усыпляющего газа она очнулась на полу в своей комнате. Сон длился пару часов, не больше, но дальнейшая сонливость была обеспечена ещё на три, как минимум. Казалось, прошли месяцы, так как выйдя из своей комнаты, Хейли обнаружила Галавана, его сестру, Барбару и Джерома за обсуждением чего-то, наверное, планов на вечер, как в старые добрые времена, в самом начале существования банды «Маньяков». Единственное, что человек стало существенно меньше. Они стояли у окна, почти в кругу, как заговорщики. Босс был серьёзен, Валеска внимательно его слушал, театрально нахмурившись, а девушки обнимали друг друга за талии, всем видом показывая, что делают одолжение тем, что слушают, хоть и в пол уха. Растрепанную и шатающуюся из стороны в сторону Хейли первой заметила Барбара. Увидев это, Галаван обернулся и, указав на девушку пальцем, произнёс: «А ты немного побудешь официанткой», не учтя, что кроме лишних вопросов эта информация ей ничего не даст.
Официанткой? Где? Когда? Почему? Какой сейчас день недели?
Недоумение на её лице было настолько ярко выражено, что Галаван закатил глаза и бросил Барбаре «Объясни ей».
— Если вкратце, то будешь участвовать в бойне под видом официантки, — произнесла блондинка, подойдя к Хейли и протянув ей стопку черно-белой одежды, сверху украшенной пистолетом.
Девушка рассеянно кивнула, беря этот подарок и поражаясь невинности в глазах мисс Кин, с которой она смотрела после того, как нагло солгала боссу о своей непричастности к освобождению Хейли из тюрьмы, тем самым переложив всю вину на Джерома. Конечно, глупо было надеяться, что после того случая эта стерва почувствует раскаяние и, тем более, покажет это, да и доброжелательная улыбка была лишь маской, самовнушением, чтобы не дать себе повыдергивать все волосы на голове нахальной глупой девчонки, но всё же дыхание сбивалось от жгучей ненависти.
— Ты точно сможешь быть фокусником? — услышала девушка обрывок фразы Галавана.
За ней последовал удивительно тихий смех Джерома:
— Конечно! Раз плюнуть. Я в цирковом балагане всю жизнь провёл.
«Фокусник? Как классно!» — в духе ребёнка, невероятно любящего цирк, подумала Хейли и начала представлять, как рыжий снимает с головы чёрный цилиндр, достаёт оттуда зайца, а потом бросает ей, стоящей в толпе зрителей, цветок, который достал из рукава фиолетового пиджака… Её передёрнуло. Нет, он бы этого никогда в жизни не сделал. Это слишком мило даже для неё самой. Да и фиолетовый этому парню не особо идёт. А ещё Джером больше похож на клоуна. Клоуна-убийцу, если быть точнее, как в страшных историях. И снова девушка тихо смеётся от того, насколько нелеп Валеска в её воображении в качестве обладателя зелёных волос.
***
— Но ведь дети…
— Чего дети? Не будет там детей, успокойся.
Вот так всегда. Благотворительный вечер для детской больницы Готэма, с фокусником и другими развлечениями, а сами дети об этом и не подозревают. Очередная пьянка для богачей, завуалированная под благородное дело. И слава Богу, думает Хейли. Особенно в этот вечер, когда никто не выйдет из того места живым.
— Снова святошу из себя строишь? — Джером скептически приподнял одну бровь, глядя на четыре желтых шарика, которыми жонглировал.
— Да, глупо, знаю, — тихо ответила девушка, не отрывая взгляда от предметов, порхающих между его руками и радуясь, что перед глазами не может всплыть образ мистера Сисеро, кричащего, когда в его глаз вошёл кухонный нож. Она просто не помнит, как делала это. Газ заставил выпасть из реальности в самые ответственные секунды. Если бы не этот нюанс, отец рыжего начал бы приходить к ней во снах каждую ночь.
— Вот и правильно, — нараспев протянул Джером, ускоряя темп подбрасывания мячиков. Внезапно все четыре взмыли в воздух и приземлились в цилиндр, появившийся из ниоткуда.
Хейли широко раскрыла глаза, смотря на всё это, и захлопала в ладоши со счастливейшей улыбкой, когда Валеска поклонился, довольный её восторгом.
— И долго ты учился вытворять такое? — спросила она первое, что пришло в голову после мыслей о том, что и ей самой было бы неплохо так уметь.
— Всю жизнь, — пафосно протянул тот, сделал грустное лицо, вытер несуществующую слезу и сделал вид, будто сморкается в руку. Хейли скривилась, когда он протянул ей ладонь, но снова заулыбалась, когда увидела в ней две монетки. Джером сжал пальцы в кулак, произнёс какое-то подобие заклинания и через пару секунд в руке была уже только одна монета. Ещё немного манипуляций, и все деньги испарились.
— Так и целого состояния лишиться не жалко, — восхитилась девушка.
— Особенно, если ты его и не лишаешься вовсе. Проверь карманы.
Хейли уже надела костюм официантки, поэтому кинулась проверять небольшие карманы на чёрной жилетке, затем на белой рубашке, и, наконец, на небольшом фартучке. Хейли восхищенно ахнула, обнаружив там три монетки.
— Ты просто волшебник! — воскликнула она, чувствуя, что уже бы просто потеряла дар речи, будь ей лет на двенадцать поменьше.
Валеска лишь скромно отмахнулся, хотя не скрывал, насколько доволен таким признанием своего таланта.
***
Барбара и Галаван тоже вовсю обсуждали предстоящее шоу.
— Я говорил, что умею угадывать желания людей. Готэму нужен герой. И он его получит.
— Со смертью Джерома? Жалко такого хорошего злодея.
— Он слишком настырный и живучий. Я искренне восхищен им, он перспективный парень, но не настолько, чтобы хотеть иметь с ним дело. Я знал, что он протянет дольше всех, но не выживет. Еще я думал, в самом начале что-то случится с Хейли, но Джером хороший пример живучести для неё. Не прогляди момент и убей её так, чтобы не было неприятных последствий.
— Конечно. Я уже в предвкушении.
— Красивый плащ, — легко бросает Галаван и уводит мисс Кин под руку.
***
Сдержать смех при виде этой жуткой лохматой рыжей бороды, которую нацепил на себя Джером, было сложно. Он объяснил, что её необходимо будет надеть, чтобы скрыть лицо, а Хейли и не возражала, но всё же…
Они уже прибыли на место. Естественно, такая авантюра продумана до мелочей: и среди организаторов и среди уборщиков были многочисленные люди Галавана. Поэтому страхи Хейли по поводу её неубедительности в качестве официанта не оправдались. Всем было просто плевать. Она получила указания от повара, который был хоть и «своим», но настоящим профессионалом, когда, как и куда носить еду.
А пока Джером, явно вошедший во вкус, уже привычно молча поволок её за собой. Девушка не сопротивлялась и лишь терпеливо ждала, когда же ей объяснят, что происходит. Они двигались к сцене и остановились за поворотом, чтобы их не заметил кто-то, копошащийся за кулисами.
— Это — приглашенный фокусник, — шепчет Джером, останавливаясь и разворачиваясь лицом к девушке, — Отвлеки его. А при возможности сцепи его руки этим. — он протянул ей обычные полицейские наручники.
— Зачем? — недоумевает Хейли, складывая их в карман фартучка.
— За кулисами, — почти мастерски избавляет себя от необходимости объясняться парень.
Хейли заглянула за маленькую площадку, отгороженную шторкой от такой же небольшой сцены.
— Он? — уточнила Хейли, рассматривая высокого темноволосого мужчину, готовящего реквизит.
— Да, иди уже, — толкает её вперёд Джером.
Девушка выходит из-за угла, набирает в лёгкие побольше воздуха, и, натянув на лицо кокетливую улыбку, направляется к мужчине. Надо же, настоящий фокусник, которого пригласили для выступления перед гостями праздника…
— Мистер волшебник, — она окликнула его и лишь сейчас стала придумывать, что бы сказать, чтобы отвлечь.
— Да? — тот поднял голову и как-то зловеще улыбнулся.
«Переборщила с кокетливостью» — подумала Хейли и сделала выражение лица чуть менее похотливое. Да, вот этим и надо отвлекать.
— Вы не заняты? Мне бы хотелось немного с вами поболтать, — произнесла она, останавливаясь возле мужчины и включая все своё природное обаяние и актерское мастерство. Да, она обожает фокусы, но не до такой степени. Этот человек довольно милый и статный, как положено артисту, но эта глупая улыбка и глаза, будто пьяные и сонные одновременно, отталкивают с невероятной силой.
— Что угодно для такой очаровательной дамы, — с интонацией маньяка ответил тот, приближаясь к девушке.
Сдерживаясь от того, чтобы показать своё отвращение, она лишь смущённо хихикнула.
— А вы тут петь будете? Обычно такой красотой обладают певицы, — старается флиртовать мужчина. — Что насчёт нескольких фокусов специально для вас?
Идиот. Конечно, я буду петь арию официантки из оперы «Убийство на благотворительном вечере»! Но от фокусов не откажусь…
— Выбери одну и скажи мне, — просит он, протягивая девушке колоду из 52 карт.
— Джокер. Любой из двух, — произносит Хейли, зная, что обычно такие банальные трюки легче проделывать с рядовыми картами.
— Ладно, — едва заметно нахмурившись, кивает он и начинает тасовать колоду. Он делает это эффектно, по-сценически, так, что Хейли даже чуть смягчается в отношении к нему. Он расправляет карты веером и спрашивает: — видишь второго джокера?
— Нет, — наигранно-недоумевающе говорит Хейли. Сейчас он точно достанет её из чьего-нибудь кармана. Только бы ни из её, по крайней мере не из того, где лежат наручники.
— Потому, что она здесь, — с той же похотливой улыбкой произносит фокусник и девушка чувствует, что тот медленно приподнимает пальцами её юбку.
Чёрт подери, я ясно дала понять, что не собираюсь с ним вести задушевную беседу, но не настолько же!
— Ох, кончайте, а то меня сейчас стошнит, — слышится знакомый голос за спиной волшебника.
Он оборачивается и видит улыбающегося рыжеволосого парня, который мгновенно завязывает ему рот, пока тот не успел опомниться. Хейли достаёт наручники и надевает на его запястья. Из левой руки фокусника падает загаданная карта.
Несколько секунд слаженной работы под утешения Джерома вроде «С какой-то стороны, умереть от недостатка воздуха в ящике для фокусов — вполне себе благородная участь. Ладно, как ни посмотреть, это совершенно идиотская смерть» и мужчина уже резво вырывается, перед тем, как крышка ящика, в которую он рухнул чуть ранее, закрывается на замок, его глаза утрачивают выражение превосходства и приобретают страх под блеском слез.
Хейли отходит проверить, не видел ли их кто и, не увидев ничего предвещающего проблемы, возвращается, брезгливо поправляя юбку, к Джерому, уже увлеченно рассматривающего реквизит того несчастного.
— Интересно, ты со всеми фокусниками так мастерски флиртуешь, что уже через минуту они лезут тебе под юбку? — насмехаясь, спрашивает он.
— Нет, это просто такой экземпляр попался, — нервно хихикнула Хейли.
Стоп. Неужели в этом голосе только что проскользнула ревность?
— А почему ты интересуешься? — спрашивает она, скрестив руки на груди.
— Чтобы сделать определённые выводы, — отвечает Джером, со слишком большим рвением уходя.
О, господи, неужели он смущается?!
— Значит, мне показалось, что ты ревнуешь? — улыбка на лице Хейли становилась всё шире.
— Совершенно верно, показалось. — всё более отстранённо бросил Джером.
— Не верю! — с вызовом кричит девушка и понимает, что нужно было заткнуться, когда Валеска останавливается и медленно оборачивается.
На его лице не ярость и угроза, но раздражение и неприязнь, как от жужжания назойливой мухи, которой и была девушка в восьмидесяти процентах случаев.
Чёрт. Хейли испуганно вжимает голову в плечи.
Валеска сокращает расстояние до минимума в пару дюймов. Миг — и его рука грубо обхватывает её за талию. Второй — и до боли сжимает рёбра. Третий — и Хейли понимает, что стремительно направляется вниз. Похоже, придётся снова терпеть побои, лёжа на холодном полу. Четвёртый — и её расслабленное, готовое ко всему тело оказывается удержанным в метре от пола руками, прикосновения которых она запоминает на всю жизнь. Пятый — и он с довольной улыбкой смотрит ей прямо в глаза. Так, что хочется то ли заливисто рассмеяться, то ли закричать от страха. Тело Хейли будто парализовало, поэтому она не могла ничего сделать в шестой миг, когда он внезапно свёл расстояние к нулю и впился (в данной ситуации другого слова не подобрать) своими губами в её.
И вот он всего на пару секунд совершает то, что достаточно тяжело охарактеризовать как поцелуй, но Хейли мысленно зовёт это именно так. Поэтому по её телу пробегает мелкая дрожь в то время, как сердце в груди делает тройное сальто, разгоняя по жилам потоки крови, сейчас будто превращающийся в раскалённую магму. Парень закусывает её губы до боли, яростно, пропуская язык между зубами и так же резко отстраняется, приводит подругу в горизонтальное положение и уходит, не оглядываясь.
Хейли едва не падает, у неё кружится голова. Осознание произошедшего приходит не сразу, но когда покрасневшие губы начинает слегка покалывать, она касается их пальцем и уходит в сторону кухни, покрывшись румянцем.
Всё-таки ревнует.
А пока до начала шоу остаётся полчаса.
***
— Для следующей иллюзии я хочу пригласить на эту сцену заместителя мэра, Харрисона Кейна.
Начинается, думает Хейли и, проклиная затрепыхавшееся с бешеной скоростью сердце, проверяет наличие пистолета в кармане фартучка. Джером, успешно исполняющий роль фокусника, скрывающий лицо за бородой и маской, берёт со столика с оружием нож и крутит его в руке.
— Кстати, никто не уйдёт отсюда живым.
И люди смеются, подальше отгоняя мысли о том, что это может быть правдой.
Лезвие входит в живот по самую рукоятку, заместитель мэра хрипит и оседает на пол. Зрители до последнего ждут чуда, надеются, что он вот-вот встанет, рассмеется и скажет, что фокусник — садист, но поистине волшебник. Этого не происходит.
По команде от официанта, которого все считали главным, четверо человек, включая мисс Маккарти, открывают огонь в воздух. Залп оглушителен, гости банкета кричат от ужаса, Валеска громко хохочет, а Хейли, успевшая привычно проклясть всех вокруг за тот самый первый день, когда её выкрали из Аркхема, понимает, что, окажись она на их месте, умерла бы первой после мэра. От инфаркта. Но вдруг что-то внутри с треском надламывается и страх, запреты резко оседают пеплом на дне души…
Вот он — переход точки невозврата. Был совершён так давно, но лишь сейчас Хейли отпускает чёртовых внутренних ангелов, что так мешали, сговариваясь с совестью и уничтожая девушку изнутри. Она расслабляет лицо, страх сам собой сменяется улыбкой и руки будто становятся сильнее. Ну, или пушка легче.
Вопли, рыдания, паника. Она полной грудью вдыхает этот воздух, пропитанный слезами, кровью и потом. Жалеет, что так долго изображала хорошую девочку, так много времени потеряно, и стоило раньше обратить внимание на то, что мосты сожжены, а от блестящего, хоть и далёкого от того, что когда-то видела в мечтах тринадцатилетняя Хейли, будущего её отделяет шаг. Надо лишь протянуть руку одному рыжеволосому бесу, хозяину тёмной стороны, всё это время неосознанно шептавшего ей на ухо оды своему миру безумия.
Охранники, что, естественно, были заодно с бандитами, не дают гостям вечера покинуть помещение, а особо отважные богачи получают кулаками по лицу, животу и другим чувствительным местам.
Хейли стреляет в воздух и пули, разрезающие воздух, создают настоящую музыку. Кажется, она прекрасней произведений Моцарта или Бетховена. Люди в панике мечутся, те, кто поумнее — прячутся. Остерегаются людей с оружием все кроме одного высокого тощего мужчины лет сорока пяти, прячущего панику за маской бесстрашия и знания цены собственной шкуры. Когда девушка прекращает палить и складывает свой пистолет в карман фартука, он трясущейся рукой разворачивает её за плечо лицом к себе и с напускным презрением произносит:
— Я требую, чтобы меня выпустили отсюда. Вы пожалеете о своей причастности к этому безобразию, когда узнаете, кто я.
Хейли приподнимает бровь, усмехается и интересуется, сложив руки на груди:
— И чем же ты мне угрожаешь?
Паника прорывается сквозь маску храбрости и мужчина, не зная, что делать, сжимает пальцы на шее девушки.
Такого она не ожидала. Одной рукой хватаясь за его запястье, второй она ищет на ближайшем столе тупой столовый нож и, нащупав его, с яростным криком всаживает нахалу в живот с такой силой, что тот входит в плоть по самые пальцы, держащие рукоять. Тот человек хватается за рану, судорожно вдыхает воздух и оседает на пол, ложась у ног Хейли.