И мальчик улыбается. Ему даже совершенно не страшно и не стыдно.
До сам хочет этого до безумия.
Они смотрят друг на друга и ничего не говорят. Грудь так же быстро сокращается, но дыхание постепенно нормализуется.
Эти двое в этот момент самые счастливые.
Тони даже на горящий зад внимания не обращает и на альфу не обижается совершенно. Это боль, которое несёт чрезмерное удовлетворение и ему это нравится бесспорно.
Идиллию прерывает звонок на телефон мужчины. Тот даже с мальчика не встаёт, просто вытаскивает мобильник из кармана брюк и нахмурившись смотрит на входящий от друга.
— Да?
— Алекс, от своего омеги впредь глаз не отводи, — голос стеклянный, но тревожный до предела.
— Что случилось?
— Джеймса ножом пырнули. Мы чудом успели. Этот подонок смог пробраться к ним домой.
Но что-то хорошее длиться вечно не может никогда
Так просто становится не интересно.
Комментарий к
Хочу поблагодарить за Вашу отдачу. Мне серьёзно, тааак приятно!
В данный момент мои мысли со временем дружат и поэтому, главы выходят часто.
Главное, чтобы Вы не устали от этой истории, да и я не перегорела. Merci~
========== Часть 21 ==========
В помещении повисла омерзительная тишина. Страшно… Очень страшно. Мужчина в ту же секунду переводит взгляд с окна на лицо мальчика и понимает: он все прекрасно расслышал. И признаться честно, Алекс никогда такую бурю эмоций на лице человека не наблюдал. Счастье сменяется удивлением, дальше в палитру добавляется беспокойство и в конце -сильнейший испуг.
Омегу трясти начинает от эмоций.
Джонсон отбрасывает телефон и быстро сползает с Тони, в ту же секунду сильно хватая того за плечи и прижимая к себе, надеясь хоть как-то приостановить начинающую истерику у маленького.
— Ну, тихо, тихо… Не плачь.
Я хочу до безумия забрать всю твою боль.
— Мне страшно, — всхлипы сменяются глухим кашлем, — Алекс, мне так страшно…
— Малыш, ты же знаешь, что я не дам тебя в обиду, — он сжимает такое хрупкое тело ещё сильнее, — мальчик мой, всё хорошо. Он жив и это главное. С ним всё будет в порядке. Веришь мне?
— Пожалуйста, не оставляй меня, — младший всё никак успокоиться не может и только ближе льнёт к мужчине. Потому что… Потому что это его опора.
Это его судьба.
И он признал это уже давно.
Алекс же улыбается и оставляет короткие мокрые поцелуи на виске младшего. Он на самом деле так долго хотел услышать эти слова.
Мужчина к этому так давно стремился. И получить их через такое сильное чувство как горе — неимоверно больно. Но невероятно приятно.
Потому что искренне.
Альфа укладывает своего малыша, словно маленького ребёнка, чуть ли не качая того на руках и после мягко кладёт омегу на кровать, накрывая тёплым одеялом и дарит неизменный поцелуй.
Мужчина напряжен до предела и к тому же ужасно зол. Алекс в первый раз в жизни не может представить, что делать дальше. Омегу даже в университет отпускать опасно, но держать на коротком поводке он пацана не хочет. Альфа опускается на барный стул и взъерошивает непослушные волосы, обращая внимания на небольшой пакет на столе. Он своему малышу купил телефон. И уже установил навигацию этого устройства на свой. Но сейчас это кажется такой мелочью. Этим он своего мальчика никак защитить не сможет.
Неожиданно его собственный мобильник начинает противно вибрировать, отдавая неприятной трелью в бедро.
— Пожалуйста, не говори больше ничего плохого, — альфа устало потирает шею и берет граненый стакан с полки свободной рукой.
— С Джеймсом всё в порядке, — голос сильно запыхавшийся и явно находящийся не дома, — его прооперировали. Важные органы не задеты. Он много крови потерял, но слава богу, что его группа была в наличии.
— Это… Облегчение. Вы ищите его?
— В четыре утра? Мы начнём поиски с утра, так что…
— Вы начнёте поиски прямо сейчас, — голос вмиг грубеет, — я не позволю этому уроду добраться до моего мальчика.
Если что-то с ним случится я просто жить дальше не смогу.
— Пока ты с ним рядом, его никто и пальцем тронуть не сможет и ты это прекрасно знаешь.
— Я не всегда смогу быть рядом. Я найму охрану, я убью эту мразь, которая… Стив я схожу с ума? Моя жизнь превратилась в круговорот вокруг одного единственного человека. Я словно каждый день на иголках и даже думать не хочу, что случиться со мной, если Тони как-то пострадает, я… Сука.
— Ты не слышал фразу «чем сильнее оберегаешь, тем больше теряешь?
— Ты, блять, серьёзно? Ты, конечно, молодец. Успокоил друга.
— Я тебе обещаю, что с твоим омегой ничего плохого случиться не может. Пока он окружен безопасностью с твоей стороны — он словно за каменной стеной.
И этот разговор ни к чему не приводит.
Только к мешкам под глазами у одного и взвинченному настроению у другого.
Тони встаёт спустя пять часов крепкого сна и обнаруживает Алекса на кухне, что вмиг оборачивается на тихие шаги.
— Малыш, обуй тапочки. Ты простудишься.
— Мне такой сон приснился неприятный, — игнорируя слова альфы мальчик подходит к столу и с ногами забирается на на него, поджимая их под себя, — а потом вдруг понял, что всё-таки не сон…
— С ним всё прекрасно малыш, — мужчина подходит к мальчику и садится перед ним на корточки, — Я попросил Стива следить за его состоянием и при малейшем изменении, приказал сразу звонить мне.
Мальчик тянет ручки к шее Алекса и прижимается к сильному телу, упираясь холодным носом к горячую шею, — спасибо… Большое.
— Я заслужил поцелуй моего малыша? — и он чувствует рваный выдох и с его души словно камень падает. Он заставил мальчика улыбнуться. Тот через некоторое время отстраняется и тут же сам, добровольно, тянется за желанным поцелуем.
Омега уже своего альфу не стесняется и с каждым днем мужчине это нравится больше и больше. Алекс хозяйничает во рту мальчика, через секунду сплетаясь своим языком с языком его обладателем.
Непередаваемо.
— А ты делаешь успехи, — выдыхает мужчина в губу, интуитивно переходя тому на шею оставляя на ней мокрую дорожку от уха до ключиц. Тони из-за столь приятных ласк рвано выдыхает и непроизвольно подается вперед запрокидывая голову максимально назад. И это словно написанная картина в действие. До предела эстетично.
Ты словно вампир, что с каждым днём выпивает меня понемногу.
Почему бы тебе не осушить меня до дна?
Альфа чуть покусывает молочную кожу и в то же мгновение зализывая невидимые укусы. Алекс отстраняется, выбивая недовольный вздох младшего и внимательно на того посмотрев, припадает к столь желанному участку кожи вновь. Втягивая её и оставляя на ней один за другим красные пятна, что словно небосвод застилают всю эту прекрасную шею.
— Идеальный, — шепчет мужчина проводя большим пальцем по многочисленным засосам, сделанные секундой ранее, — пускай все знают, что ты принадлежишь мне.
— Они и так всё прекрасно знают, — стонет Тони. Шея всегда была его самой чувствительной частью тела, — я полностью пропах тобой.
И до конца пропал в тебе.
— Знаю, — Алекс улыбается и снова тянется за сладким поцелуем, что в момент становится грубее. Более страстным. Более пошлым.
И эти моменты самые бесценные.
Твои губы слаще мёда.
Вкуснее самых разным десертов мира.
Нежнее шёлка.
И среди миллионов других, самые красивые.
***
Уже ближе к вечеру воскресения они всё-таки выезжают обратно в город и на самом деле, настроение у обоих ниже нуля. Точнее, оно было нормальным, пока машина не стала подъезжать к дому мальчика. Алекс украдкой смотрит на Тони и замечает, как того с каждым преодолённым метром потряхивает всё больше.
— Малыш, успокойся, — мужчина участливо берёт омегу за руку и чуть её сжимает, — максимум кто там может быть — это мои ребята.
— Как-то легче от этого не становится, -в горле пересыхает мгновенно.
Он никогда себя трусом не считал. Но… Пора это уже признать.
— Мне страшно.
— Мне тоже, — альфа кивает в подтверждение своих слов, когда видит удивлённый взгляд омеги, — а что ты думал? Альфы тоже умеют бояться.
Особенно за свою истинную пару.
Дверь, как и предполагалось — открыта чуть ли не на распашку. И мужчина в первый раз в жизни готов поблагодарить небеса, что его мальчик не чувствует этот запах. Кровь смешанная с множеством других. Вероятно Стив и правда провёл со своими ребятами в этой квартире много времени, потому что буквально вся она пропахла чужими людьми. От него не укрывается запах дыма и он уже готов нестись к Тони, что секундой ранее скрылся в зале, но видит — реакции у омеги нет абсолютно никакой. И единственное, что остаётся это либо сигареты, либо запах ещё одного человека.
— Вы курили в доме? — на кухне всё ещё сидели парни, которые априори сейчас должны круглосуточно караулить этот дом и его округу. Те моментально вскакивают и тут же выпрямляются. Будто сейчас готовы пойти либо кросс сдавать либо автомат на время разбирать.
От этого Алексу до предела смешно.
Ему это кажется забавным.
— Нет, не курили.
— Но я чувствую запах дыма.
— Мы ничего не чувствуем. Только запахи других альф и Вашего… омеги, — на последнем слове самый смелый осекается и уже ментально в пол врастает, — простите, я не подумав ляпнул.
Джонсон готов испепелить взглядом его в эту же секунду.
— Я за такое ударить могу.
— Да, да простите, такого…
— Помоги пожалуйста дотянуться мне до верхней полки… — пацана перебивает сам виновник всего разговора. Появляется на кухне и также быстро исчезает. Потому что Алекс. Он резко поворачивается на звук и так же резко выходит из кухни, между тем хватая мальчика за локоть.
— Там очень много людей…
— Там очень много альф, — рычит мужчина и казалось, ещё крепче сжимает руку Тони.
— И что?
— Как это «и что»?! — он непонимающе смотрит на юношу, а потом перемещает свои руки на его плечи и поднимает подбородок мальчика вверх, — ненавижу, когда на тебя смотрят другие. И ты даже не представляешь, как меня гложет то, что я позволяю Стоуну тебя касаться…
Потому что грёбанный собственник.
Ужасный ревнивец.
Альфа втягивает воздух и неожиданно до него доходит, — запах его мальчик стал ярче. Слаще… Желаннее. И если бы мужчина не знал, что у его омеги течек в ближайшие несколько месяцев точно быть не может, то подумал бы, что это первая стадия. От этих Алекса словно током прошибает. Ему этот расклад почему-то не нравится до ужаса.
— Что-то не так?
— Нет, нет, мальчик мой, всё хорошо, — Джонсон отступает от того на шаг и внимательно смотрит в горящие изумруды, — давай быстрее соберём все твои вещи и поедем домой ты устал.
***
Мальчик стоит напротив обшарпанного здания и смотрит на него даже глаз не отводя. За эти полгода, пока его жизнь не превратилась в сумасшедший шторм событий, прошла скучная, находилась именно внутри этого дома. И по правде говоря, мальчику так не хочется отсюда уезжать, хоть и желал раньше этого всем сердцем.
Парадокс.
Опять судьба играется.
Очередная её издёвка.
На улице уже достаточно холодно и температура опускается до минуса семи, но Тони всё стоит, а Алекс терпеливо ждет того, прямо за спиной омеги.
— Зайчонок пойдём, — мужчина видит, как тот зябко вздрагивает с новым дуновением ветра и пододвигается ближе, обхватывая своего мальчика со спины и даря опору, на которую Тони вмиг опирается.
Чрезмерное доверие.
— Когда мы поедем к Джеймсу? — младший вздергивает голову вверх и встречается с такими уже родными глазами, что неотрывно и любя осматривают красивое детское личико.
— Скоро, малыш, скоро… — Алекс нагибается и прикасается ещё теплым носом к холодной, уже красной от этого ветра щеке, — а теперь поехали. Тебе надо отогреться. Не хочу, чтобы мой мальчик разболелся ещё сильнее.
Пара уходит и садятся в теплый салон BMW, что старший специально не выключал, чтобы сохранить нормальную температуру. Они искренне друг другу улыбаются и им так комфортно в этот момент, что больше даже не обращают ни на что внимания.
Им друг друга хватает вполне.
Не замечают ни начинающегося снега, который завтра утром заметёт дороги так, что добираться будет невероятно сложно, так что придётся намного раньше выходить из дома. Ни громких разговоров каких-то пьяных людей из соседнего дома, ни лай собаки, которая лает так громко, что хочется заткнуть уши, ни внимательного взгляда из окна соседнего дома, который смотрит внутрь салона глаз не отводя. Мужчина сместив брови у переносицы о чем-то думает, смотря на милую воркующую пару и понимает: сейчас добраться до этого недоростка будет намного сложнее. Этот мужик оберегает своё чудо, как самое важное в своей жизни и на самом деле это именно так и есть.
Он смысла жизни без своего мальчика больше не видит.
Но игра ещё не сыграна до конца. Счёт так и остаётся равным. Скоро начнётся новый этап и именно он сыграет решающую роль.
Не смей проигрывать, слышишь?
Не слушай ядовитый смех, что раздаётся совсем рядом.
Ты уже так далеко зашёл.
Ты уже так много выполнил.
Сделай всё, что угодно, потеряй всё, что имеешь, но ни за что его не отпускай.
Игра становится поистине опасной и ты больше не имеешь право на ошибку.
Комментарий к
Доброе время суток! Спасибо Вам за вечную отдачу и я до трепета в груди жду абсолютно такой же от этой главы.
Merci~
========== Часть 22 ==========
Над Нью Йорком восходит позднее зимнее и холодное солнце, а в комнате одного шикарного дома, в приличном районе города витает болезненная атмосфера.
Алекс просыпается в середине ночи от громкого и такого сильного кашля, словно издающего эти страшные звуки, в данный момент кого-то жестоко душат. Мальчика в кровати не оказывается, что уже заставляет напрячься альфу и он идёт в сторону уборной, рывком поднявшись с кровати.
— Всё… Тони! — он видит бедный комок, что свернулся в углу и моментально оказывается напротив младшего, оттягивая его ладонь ото рта и видит… Кровь, — Почему ты меня не разбудил?! Я звоню в скорую.
— Не… Не надо, — мальчик моментально хватает трясущей ручкой более сильную и силится в попытках сжать, остановить, предотвратить, но всё тщетно. В нём слишком мало сил.
— Как не надо?! Ты, блять, себя видел?! Почему ты такой? Почему всё сам терпишь?! — мужчина взбудоражен, мужчина зол и он до предела напуган, — откуда кровь?
— Потекла из носа внезапно. Всё нормально, правда.
— Ещё раз я услышу, что всё нормально — влеплю подзатыльник и не только.
Потому что ничего с этим мальчишкой ненормально.
Мужчина быстро возвращается в комнату и хватая с одной из многочисленных полок влажные салфетки, несётся обратно к своему горю.
— Что произошло? — он медленно поднимает подбородок своего малыша и внимательно того осматривает, подмечая для себя, что Тони неестественно бледен.
— Кровь из носа пошла же говорю, — мальчик неприятно жмурится, когда холодная и мокрая ткань соприкасается с разгоряченной кожей лица, — давление, наверное.
— Какое давление в восемнадцать? — недовольно бурчит старший и у юноши ничего больше не остаётся в козырях. Они больше не разговаривают. Джонсон вытирает последнюю красную линию и ещё раз осмотрев личико омеги, выкидывает использованное в мусорное ведро. Мужчина поднимает мальчика на руки хоть тот бурно сопротивляется и несёт в комнату:
— Я не младенец, в состоянии ходить!
— Может быть и не младенец, но по развитию, очень на него похож.
А тот снова возмущается. Возмущается только до того момента, пока его не затыкают нежным поцелуем.
Говори молча.
Дай мне почувствовать твои слова, не создавая шума.
Если чем-то недоволен — выскажись. И я всегда тебя выслушаю. Я тебя почувствую
В тебе моё спокойствие. Я тебе его безапелляционно дарю.
Мальчик засыпает, как только его голова касается подушки и ноги, ледяные от одинокого кафеля уборной, накрываются мягким одеялом.