– Что ж, женщины – противоречивые существа, но они способны производить то, что мне нужно.
– Молоко? – спросил Сэт.
– Нет, – засмеялся Грегори. – Захватывать мир с помощью молока я не собирался. Правда, ты близок к истине, как никогда. Мне нужно немного младенцев. Мелких, кричащих существ.
– Чтобы получить визгливого младенца, вам не обязательно налаживать контакт с его производителем, – ответил Сэт.
– Обязательно, мой женоненавистник. Переродиться, используя повзрослевшего ребенка, как ты уже понял, не получится. Конечно, подселение произойдет, но выгнать из дитя беса сможет любой священник. Меня это не устраивает. К тому же, маленькое неподготовленное тельце обычно может принять только слабого духа. Вселившись в ребенка, я способен убить его в ту же секунду. А это, мои дорогие, не входит в планы вашего Повелителя. Я намерен взращиваться в теле на протяжении годов, перестраивая тем временем мир под себя. Получить дитя, которое ещё ни разу не дышало мирским воздухом, можно только во время его рождения. Именно для этого мне нужен Рик.
– Он родит для вас дитя? – испуганно переспросил Жуль.
– Твоя глупость не имеет границ! – возмутился Владыка.
– Это был бы незабываемый опыт, – развеселился Рик.
***
Грегори прикрыл свои сникшие чресла любимой кошкой. Одеваться он был не намерен, так как хотел быстрее поделиться затеей с помощниками. Кошка уютно свернулась калачиком в области живота. Она довольно заурчала, заставляя хозяйский орган снова увеличиться в размерах. Приятные ощущения отвлекали Грегори от темы разговора. Он собрался с силами и продолжил свое повествование.
– Итак, роженицы и их новорожденные дети. Нам нужны они. Чтобы ребёнок стал подходящим сосудом для моего пребывания, он должен быть отмечен во время рождения. Если контакт произойдет хотя бы на минуту позже, ничего не получится. Так как я не могу переродиться без вашей помощи, я попрошу о ней еще раз. Дорогой Рик, я знаю, что тебе под силу справиться с моим заданием. Именно ты будешь ответственным за налаживание своевременного контакта.
– Как он это сделает? – скептично поинтересовался Сэт. – Будет трогать беременных? В этом есть что-то возбуждающее.
– Мне кажется, что пора отключать адское кабельное, – хмыкнул Владыка. – Нет, трогать беременных Рику не придется, разве что чуть-чуть. Понимаете, сквозь живот мы не сможем повлиять на плод. А каждая мать, даже та, которая совсем не хочет своего ребенка, инстинктивно защищает его от темных сущностей. Поэтому важно наладить контакт с малышом, изгнанным из своего убежища. Метка на нём – знак жертвы во имя Владыки. То есть, он станет тем ягнёнком, которого разрезают на жертвенном камне ради блага общества.
– Общества? – удивился Сэт.
– Да. Люди ждут меня. Они сами этого не понимают, но делают всё возможное, чтобы подать мне сигнал о готовности слушаться Хозяина. Я смогу дать им то, о чём они мечтают, когда остаются наедине со своими тайными грязными желаниями. Мне кажется, что люди – идеальные слуги. Они настолько испорчены, что нашему Жулю еще долго расти до них.
– Дети станут вашими первыми слугами на Земле? – поинтересовался Рик.
– Ну что ты! Я думал, что ты умнее. Зачем тогда я говорил о жертвах? Дети – мои ворота из этого мира в тот. Чтобы активировать портал, придется пойти на жертвы.
– Мы их убьем? – потирая руки, поинтересовался Сэт.
– Нет. Их матери сделают все за нас. Им только нужно немного помочь в этом. Кроме того, у меня будет прекрасный помощник. Главное – действовать в самый уязвимый момент для женщины.
– Когда у них накрашены ногти? – заулыбался Сэт.
– Как смешно! Когда они производят в мир моих Проводников. Нам придется прикоснуться к большому таинству – рождению ребёнка.
– Я буду исполнять роль акушерки? – удивлённо спросил Рик.
– Что-то вроде того.
***
Рик попытался понять, шутит ли Черный Владыка или говорит вполне серьезно. Он нейтрально относился к детям, поэтому не боялся к ним прикасаться. Но почему женщины станут обращаться к нему за помощью в такой ответственный момент, понять не мог. Неужели придётся принимать роды на необитаемом острове? Вопросов было много, отчего еще больше не терпелось узнать ответы.
***
Тем временем Владыка не торопился вносить ясность в голову шокированного Рика. Грегори представлял, как из его мозга высовываются тысячи остреньких язычков. Они не спеша облизывают идею, высасывая из неё лишний мусор в виде осторожности, сомнений, боязни потерпеть еще одно поражение. «Как хорошо», – думал Грегори. Вездесущие язычки обсасывали план усерднее, чем продажные дамы мужские концы. Они щекотали нервы, создавая трепетные чувства от предвкушения будущего торжества.
***
– Где я буду искать клиенток?
– В роддоме.
– О, получить маленьких крикунов будет несложно, – отозвался Сэт. – Особенно если обратиться в истрепанные государственные больницы. Конечно, я до конца не понял, как Рик научится всем этим премудростям. Хорошо, что о потере никто не будет долго переживать. Ведь если они обращаются в бесплатную больницу, то должны быть готовы очутиться в комнате для перерождения. Правда, общаться с такими клиентками весьма утомительно. Ну и ладно, мы справимся! Навести справки о самых захудалых учреждениях?
– Нет, мне нужен лучший роддом. Один "ягнёнок" станет моим сосудом. Я хочу выбирать из лучших. Понимаете, если вы хотите приобрести хороший товар, нужно идти в хороший супермаркет. А чтобы заполучить идеальную тару – вместилище для моей души, потребуется самый хваленый роддом.
***
Саманта беспокойно зашевелилась, и Грегори почувствовал себя неуютно. На время он призабыл о важном разговоре. Внимание сконцентрировалось на ощущениях. Грегори вдруг почувствовал себя отчасти виноватым за открытую демонстрацию тела. На время показалось, что такое поведение абсурдно. За час до этого Владыка был уверен в уместности затеи. "Оно стоит этого", – звучали в голове слова Джорджа. Пётр был с ними не согласен, но сильно не возражал. Остальные сидели молча. Это четвёрка вела себя подозрительно, ведь в обычное время, они болтали, не умолкая. Шесть верных друзей – шесть голосов, образов, которые никогда не выходили из головы Хозяина.
Ребята видели замешательство Хозяина, но не придавали этому особого значения. Им было больше интересно, каким образом провернуть такое темное дельце. С одной стороны, умертвить беспомощных младенцев довольно просто. С другой – как можно подбить на это матерей? Но боясь прослыть простаками, Жуль, Рик и Сэт не решались задать вопросы, которые их беспокоили. Воспользовавшись ступором Хозяина, прислужники наводили порядок в головах.
***
Боевой настрой Владыки сменился замешательством. Ему захотелось отослать прислужников, чтобы продолжить занимательную беседу с голосами. Борясь с первыми порывами, Грегори резко поднялся на троне. Не ожидая такого поворота, разбуженная Саманта решила протестовать. Ей не хотелось менять насиженное место. Хозяин был таким тёплым. Несмотря на то, что Саманта была горячим преисподним сфинксом, она не могла сравниться с силой адского тепла Владыки. Не желая соскальзывает на каменный пол, любимица босса впустила в горячую плоть острые коготки. В это время Владыка пожалел, что не подрезал ей когти последние 86 лет.
Грегори подавил первое желание – кричать что есть мочи. Хозяин раздражённо оскалился. Держась за поврежденное достоинство, Грегори снова припустился в сторону душа. Как только за Владыкой закрылась дверь, он сжал руки в кулаки и начал поочередно кричать в них. Сначала в левый кулак, потом – в правый. Владыку не беспокоила нелепость ситуации, он столько прошёл с прислужниками, что чувство стыда перед ними было нонсенсом. Сделав небольшой кружок перед дверью ванной комнаты, Грегори также резко вбежал в холл, где его заждались верные слуги. С разбега запрыгнув на трон, Грегори поджал ноги к груди. Розовые пятки скрывали "колокольчики" и оцарапанного маленького "владыку".
***
– На чём мы остановились? – как ни в чём ни бывало произнес Грегори. Сейчас он был настолько милым, что прислужникам стоило труда сдержать рвущиеся наружу улыбки.
– На роддомах, – ответил Сэт.
– На лучших роддомах! – вторил ему Рик.
– Именно! – весело заметил Владыка. Он начал непроизвольно колыхать стопами, доставляя себе новые ощущения. Нежная кожа пяток щекотала яички, придавливая к ним обиженный Самантой орган.
– Сколько вам нужно детей? – уточнил Жуль.
– Девять, – произнёс Грегори. – Девять маленьких толстых опарышей.
– Умереть должны все? – переспросил Рик.
– Как бы да. Но один из них будет условно живым. То есть, его будут считать таким окружающие. В то время как он станет безэмоциональной оболочкой. Я выем ему всё нутро, по-другому мне долго не высидеть.
– Как мы будем готовиться? – переспросил Рик.
– Тебе придётся подучить специальную терминологию.
– Мне реально придётся быть врачом? Как всё это получится организовать? Я так понимаю, что мое прибытие будет связано с подселением? Много слышал о подселении от прислужников. Насколько я понимаю, сделать это нетрудно, – рассуждал Рик, не обращая внимания на присутствующих. – Главное – это справиться за короткий отрезок времени, пока душа не научится сопротивляться чужаку. Думаю, что основная проблема состоит в грамотном общении с пациентками.
– Грамотное общение здесь ни к чему, – буркнул Грегори. – Тебе нужно проявлять грубость и пренебрегать чужими интересами.
– Зачем? Разве в этом есть смысл. Неужели такое поведение покажет во мне профессионала?
– Не знаю, как профессионал, но как толковый гинеколог ты себя точно зарекомендуешь. Чем больше пренебрежения к другим, тем больше уважение ты получишь в свою сторону. Женщина – загадка, рожающая женщина – парадокс. В то время, когда они достойны лучшего обращения, рожающие готовые собирать раздражение врачей по крохам, трактуя грубость как высшую степень беспокойства.
– Может, на это задание лучше сгодится Сэт? Он умеет быть грубым со всеми.
– Нет. Сэт слишком глуп, – сказал Хозяин, дополнительно просканировав того, о ком говорил. Владыка как будто пытался найти в Сэте капли благоразумия. Видимо, поиски не увенчались успехом, поэтому Грегори снова обратился к Рику. – Тебе раньше доводилось управляться со стадом? – Владыка подумал минуту, пытаясь понять, насколько уместно это сравнение. – Не отвечай. Лучше скажи, ты видел, Рик, как ведут себя животные, которых везут на бойню?
– Да. Большинство показывает себя так, как будто они уже расчленены и не способны на непокорность. Смотрят на своего убийцу, пытаясь разгадать его план. Они не знают, к чему им готовиться, что от них ждет хозяин. А ведь хозяин ждёт лишь одного. Ему нужно мясо. И он его получит.
– Наблюдения верные. Теперь скажи мне, ты думаешь, хозяину есть дело до того, что чувствует животное? Он изменит свои планы, если подумает, что животное ждет другого финала? Он откажется от мяса? Сможет совладать с желанием ударить живое существо огромным молотом либо сразу перерезать ему глотку острым ножом?
– Я думаю, что ему всё равно. Желание отведать мясо выше, чем сострадание к живому существу.
– Правильно. Это всё, что тебе нужно знать о врачах роддома. Им нужно настоящее мясо. И они его точно получат. Этим людям нет дела к тому, что ждет женщина. Они не видят молящих глаз. Они несут призыв, что родить должна каждая, видя перед глазами финальную сцену. Кровь, мясо, мучение, осознание своего превосходства над теми, кто не защищен, кто повелся на их речи – вот для чего всё затевалось. Они готовы кормить их с руки, рассказывая, как должно вести себя примерное животное. Чтобы в один день ударить это существо тяжелым молотом правды, перерезав ему горло и лишив возможности возражать. А знаешь, что самое страшное?
– Что?
– Искалеченные правдой и инструментами женщины остаются живыми. Они не становятся дорогой колбасой, которая радует близких на праздники. Они превращаются в безликие тени, готовые ненавидеть всех, кто рассмотрит их безжизненные глаза.
***
– Как мне это поможет? – спросил Рик.
– Урок один – ты не должен переживать. Там никто не заморачивается. Мясника не интересует, какая корова перед ним стоит. Животные не понимают, в какую западню их заманили. Дело хозяина – «кормить» и резать, задание скота – быть использованным во благо человечества. Покажи им, кто хозяин положения! Продемонстрируй, что страх тебе чужд. В тех стенах есть, кому бояться. Они должны чувствовать, что являются обычными животными. И только от тебя зависит, для чего они будут отобраны. Врачу решать, какая "корова" станет молочной, а какая пойдёт на мясо.
– Это немного жестоко.
– Может быть. Но не нам рассуждать о жестокости. Лучшие эксперты в этом деле – люди.
– Вот это ты загнул Хозяин. Уважаю! Я же тебе говорил, Рик, что женщины – обычные
коровы.
– Не нужно излишней фамильярности, прислужник. Я не говорил, что все женщины – запуганные животные, я имел в виду, что многие врачи – безжалостные мясники. Чтобы не вызывать лишних вопросов, нужно быть одним из них.
– Как будто нормальных врачей не существует! – возмутился Рик.
– Почему же? Существуют. Но заботливых акушеров-гинекологов меньше, чем акушерок с подселенцами. Если мы хотим закончить миссию, не нужно привлекать лишнего внимания нестандартным поведением.
– Ладно. Как мне поставить метку? – спросил Рик.
– Достаточно слегка разрезать кожу на голове. Небольшая капля крови на руках адского прислужника – и всё готово. Только смотри, омовение невинной кровью должно произойти до того, как младенец закричит.
– Чем я должен делать надрез? Врач, который режет головы детям – это слишком!
– Необязательно резать. Достаточно просто повредить любым способом. Например, расцарапать ногтем, задеть инструментом во время принудительного вытаскивания. Самый беспроигрышный вариант – эпизиотомия. Делаешь вид, что режешь мать, а тем временем ещё успеваешь поработать над ребенком.
– Он что, сразу умрёт? – уточнил дрожащий Жуль.
– Нет. Не сразу. Это было бы подозрительно. У каждого будет свой исход.
– Неужели ничего не удастся изменить? Они действительно обречены?
– Почему же? Всё всегда можно изменить. Даже после смерти у людей есть шанс на перерождение.
Глава 4. Роддом на Мертвой улице
Серое двухэтажное здание спряталось за тенью сосен. На отдельных окнах виднелись белые шторки. Окна первого этажа закрывались пожелтевшими листами бумаги. Они то и дело убирались растерянными обитателями, которые спешили продемонстрировать знакомым, родственникам плоды своих мучений. Обшарпанный с внешней стороны и бедный внутри – это лучший роддом города. Посмотрев на него, становится боязливо увидеть худшие родильные дома. На самом деле, роддом на Мертвой улице возглавил рейтинг благоприятных не из-за интерьера. Он был безопасным. Несмотря на загруженность персонала и несовершенство оборудования, последний несчастный случай происходил тут ещё в апреле 1968 года.
Потрескавшаяся плитка, пожелтевшие из-за протекающей крыши стены, проржавевшие умывальники, потертые кресла – лишь небольшой список "прелестей" этого учреждения. По коридорам снуют угрюмые люди в блеклых зеленых халатах, еле передвигая ноги, ходят скукоженные роженицы, кричат сморщенные младенцы. Немногочисленный персонал пьет чай, тихо обсуждая вчерашние новости.
– Людка вчера родила! Тройное обвитие было. Алексеев хорошо сработал. У малого 8/9 по Апгар. Родился светлым. Сразу закричал.
– Не верится даже.
– Так и было! Недаром же говорят, что у нас лучшие специалисты.
– Специалисты то хорошие, только платят мало. Как бы в частные клиники не поубегали.
– Ты чего? – Лиля испуганно посмотрела на подругу и трижды постучала по столу.
– Чего стучишь? Он же пластмассовый, – усмехнулась Оля. – Всё, что может позволить себе наша клиника.