Таких кораблей, как транспортник дальнего следования «Стар Бридж», я ещё никогда в жизни не видел. На Земле принято создавать корабли стандартной ракетовидной формы, с вертикальным взлётом-посадкой, быстрые и маневренные. Эквилайн выбрал иной путь кораблестроения – большинство звездолётов создаются прямо в космосе, обслуживаются и загружаются в космосе, а смену экипажа (или там, погрузку грузов), производят при помощи отделяемых модулей. Так что их суда имеют самую разнообразную форму. «Стар Бридж» представлял собой образец кораблей данного типа. И пока шаттл «Конго» подлетал к нему, я успел хорошо рассмотреть звездолёт со всех сторон.
Конструкция корабля оказалась… Неожиданной. Корпус его состоял как бы из двух цилиндров. Носовой цилиндр, менее длинный, зато более широкий, служил для размещения кабины управления, и его передняя часть представляла собой выгнутый новостеклянный купол. Тонкой переходной трубкой первый цилиндр соединялся со вторым - этот был едва ли не в два раза длиннее, хотя и уже, кормовая его часть оканчивалась просто громадной дюзой, а от бортов цилиндра под равными углами отходили три гигантских «крыла». Каждое такое крыло, длинное, прямоугольной формы, заканчивалось сверкающей полусферой, где – я об этом уже знал – находился груз. Кроме того, каждое крыло также несло один большой двигатель. При виде этого корабля, мне почему-то мне на ум пришло сравнение с китом. Как кит может жить лишь в воде, так и этот корабль навечно прикован к космосу, потому что стоит ему оказаться на планете, как он немедленно развалится под воздействием собственной конструкции.
«Конго» развернулся и, то включая, то выключая дюзы, направился ко второму цилиндру. Инопланетный корабль медленно вращался, поэтому я не сразу заметил лапы-зажимы для шаттлов, находившиеся на его корпусе. Пролетев вдоль ряда иллюминаторов, «Конго» завис напротив зажимов и те немедленно сомкнули свои «пальцы» на выемках в его носу и крыльях. Затем зажимы подтянули шаттл к борту, и от переходного люка цилиндра к люку шаттла выдвинулся специальный мостик-гармошка.
- Всё, дело сделано! – сообщил мне мой пилот, странный рыжеволосый парень, весь полёт бросавший на меня заинтересованные взгляды. Кстати, его голос явно соответствовал его половой ориентации. – Быстрее летают только гонщики «Формулы».
- Спасибо, - смущенно пробормотал я, подхватил свой старомодный саквояж - идиотская покупка студенческих лет - и быстро подошёл к люку. Убедившись, что на мониторе возле входа горит зелёная лампочка, я набрал трёхзначный код, и створки люка с шипением раздвинулись. Сделав широкий шаг, я сошёл на ровный пол «гармошки» и пошёл по направлению к чужому кораблю. Признаюсь, из всех тех разнообразных опасностей, что несёт космос, я больше всего боялся разгерметизации такого “мостика” – то ли сказывалась моя клаустрофобия, то ли рассказы бывалых космонавтов, но я всё равно попытался пройти “мостик” как можно быстрее. Остановившись перед вторым люком, я уже хотел постучаться, но тут раздалось знакомое шипение, после чего створка люка уехала вверх. Я быстро прошёл внутрь и остановился перед тем, кто меня впустил. А точнее – впустила.
- Здравствуйте, - негромко сказал я на космоарго, повернувшись к инопланетянину. – Ветеринар Николай Гончаров, на борт прибыл.
- Вообще-то вам бы больше подошло слово «доктор», господин Николай. Впрочем, как вам будет угодно. Меня зовут Рейнбоу Дэш, я первый пилот этой посудины.
Я кивнул. Впрочем, слово «ветеринар» всё равно подходило больше – ведь моими будущими пациентами будут такие, как она. А «она» - это невысокое, ростом мне до пояса, создание, несколько напоминающее лошадь. Они и сами себя так называют – equestrian ponies, прибавляя к названию вида ещё и название рода – alicornus, zebrus, terrarus, unicornus, pegasus, и так далее. Рейнбоу явно относилась к «pegasus» - кобыла прижимала к бокам два недлинных, но крепких крыла. Как и у большинства представительниц её вида, голова у кобылки была круглой, по-настоящему круглой, с вытянутой заострённой мордашкой. Шёрстка тоже была очень нестандартной – короткая и жёсткая шерсть имела голубоватый цвет. Но это ещё нормально для их вида, а вот грива и хвост имели удивительный окрас даже для Эквилайна – в неё были красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые и фиолетовые полосы. Разница лишь в том, что грива начиналась с красной полосы и заканчивалась фиолетовой, а хвост – с фиолетовой и до красной полосы.
- Я думаю, что сначала вам нужно познакомиться с экипажем, - продолжила кобыла, не замечая моего пристального взгляда. – Так что – за мной!
Не дожидаясь моего ответа, пони развернулась и зачем-то взмахнула хвостом. Я поперхнулся.
- Что? – спросила пегас, обернувшись ко мне.
- Прошу прощения… Вы просто…
«Голая!» - пронеслось в моей голове. Когда эта пони взмахнула хвостом, мне открылся вид на то, что он призван скрывать. Конечно, с точки зрения ветеринарии ничего особенного я не увидел – анальное отверстие, вагинальное, ну ещё соски… Только вот одно дело – смотреть на неразумное существо, и совсем другое – видеть всё это у существа, имеющего разум.
- У вас достаточно большие коридоры, - «выкрутился» я. – Высокие потолки, широкие стены…
Кстати, я не врал. До потолка оставался ещё минимум метр – это при моём-то росте!
- Это необходимость, - пояснила пони. - У нас, пегасов, очень сильно развита боязнь замкнутого пространства. Первые корабли строились под размеры пони и однажды транспортник «Сильвер Спайс» не вернулся на родную планету, а экипаж патрульного фрегата «Инвинсибл» пришлось поголовно сдавать в психлечебницу. Хорошо ещё, что их удалось вылечить… После этого случая наши специалисты осмотрели корабли и пришли к выводу, что замкнутость помещений и невозможность хотя бы краткого полёта вызывают у летающих, у пегасов и фестралов, потерю… Э-э-э, потерю координации движений, рвоту, нарушение стула и, наконец, помутнение рассудка. С тех пор все коридоры и все помещения на наших кораблях имеют высоту от трёх метров, и ширину от четырёх метров.
- Очень хорошо, что вы мне это сказали, Рейнбоу. Я изучал вашу анатомию, а вот психологии не касался…
- Не волнуйтесь, у нас тоже есть медик. Я вас познакомлю с ней прямо сейчас.
Мы прошли по ещё одному коридору и оказались, похоже, в центральной части цилиндра – во всяком случае, теперь мы шли по очень широкому помещению, в стенах которого находились двери. Рейнбоу быстро рассказывала о каждой:
- Здесь у нас отдельный туалет. Тут – душевые. Ванная комната. Вот это – совмещённый санузел, думаю, он будет для вас. Нет-нет, вы не подумайте ничего, просто от нас везде остаётся шерсть, а вы, люди, уж больно брезгливы… Ничего страшного? Хорошо. Вот это – дверь в тренажёрный зал, напротив него – пустое помещение, игровое, там мы с Флатти обычно летаем. Помните, я вам говорила о пси-хо-ло-гии пегасов? Ага. Вот отсюда начинаются каюты, они идут по порядку. Вот тут – каюта Пинки Пай, второго пилота, земной пони. Напротив каюта Эпплджек, нашего механика, но она сейчас в кабине, смотрела за вашим прилётом. Каюта Флаттершай. А вот эта – ваша, только мы пока в неё не пойдём. Каюта Рарити, единорога, она отвечает за сохранность груза, за запасы продовольствия, ну и так далее… А вот это – каюта нашего капитана Твайлайт, единорога, кстати, ученицы самой принцессы Селестии!
- Селестия, - перебил я пони. – Это такой белый пегасоединорог, да?
- Пегасоединорог – это аликорн. Очень редкий вид! Они умеют летать между звёзд и управлять ими, а ещё наделены огромными магическими силами! Даже единороги слабее их.
«Магия». Я вспомнил, как несколько дней назад изучал своих будущих пациентов по научно-документальным фильмам. Никогда не забуду, как простой «земнопони» копытом поднимал чашку с чаем, а единорог при помощи «магии» переносил вещи, вообще не касаясь их. Впрочем, ничего необычного или «магического» в этом не было. Весь фокус состоял в том, что раса пони пошла по пути развития не анатомических, а психических качеств. Вот возьмём человека. У него в процессе эволюции происходила перестройка всего организма – изменение тех же рук, стоп, таза… У пони же эволюция коснулась внешнего вида несильно, но повлияла на психику, на мозг, позволив им силой мысли влиять на материю. Тот же «копытокинез» - обычное изменение молекул, природный магнетизм. Поверхность копыта перестраивается таким образом, что предмет буквально «прилипает» к нему. У зебр, в частности, копытокинез очень сильно развит и позволяет им выполнять такие манипуляции с предметами, которые недоступны даже для пальцев людей. С другой стороны, единороги и аликорны имеют специальный конденсатор для своей внутренней энергии – рог, который позволяет фокусировать мысли на каком-нибудь предмете (или предметах) и влиять на их структуру или структуру окружающего их воздуха.
- Селестия – богиня, - заметила тем временем пегас. – Только благодаря ей мы сумели перевести наши планеты в статус планет-курортов.
И это я тоже знал. Пони – очень миролюбивый народ, уже несколько тысяч лет они не знают войн, а все их технологии направлены лишь на мирное развитие. Такие расы очень быстро порабощаются более высокоразвитыми планетами или захватываются космическими пиратами – но любовь пони к родной природе позволила им избежать такой судьбы. Около ста лет назад, ещё во времена Первого Контакта, правительница Эквилайна принцесса Селестия предложила дать её планете статус «курорта». Многим системам это предложение пришлось по душе, ведь развитие всегда требует жертв. На той же Земле вы уже не найдёте ни одного столетнего леса, ни одного чистого озера, лишь бетонные коробки городов и мусорные свалки. Побродить по чистейшим лесам, поплавать в приятно-прохладной воде, насобирать ягод и грибов – вот чем можно заняться на Эквилайне, поэтому планету и взяли под защиту несколько могущественных звёздных систем. Может быть, и мне удастся побывать в этом прекрасном месте, когда наш полёт закончится…
Пока я мечтал о планете пони, мы дошли до переходной трубки. Приложив копыто к прямоугольной панели, пони открыла очередной люк и мы вошли внутрь небольшого и узкого коридора, по стенкам которого протянулся ряд иллюминаторов. Рейнбоу заметно прибавила скорости, поспешив пройти замкнутое пространство и не дав мне полюбоваться видом окружающих нас звёзд. Открыв вторую дверь, пегаска прошла в кабину управления, и мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней.
Первый цилиндр представлял собой одно большое помещение. Возле купола кабины находились два подкововидных столика – места пилотов. У самого выхода я увидел интерактивную звёздную карту и столик для прокладки курса, запасную панель управления, несколько кресел с вогнуто-выгнутой спинкой и ещё карту-схему корабля, висевшую на стене. В центре же кабины возвышалась небольшая стойка, на самом верху которой сидела фиолетовая единорог… Единорожка с сиреневой гривой, имевшей неширокую красно-фиолетовую полосу, и сиреневым хвостом, полоса на котором была гораздо шире и тянулась от крупа до кончика волос. В отличие от Рейнбоу, эта кобыла оказалась одетой в своеобразный серый комбинезон: брюки-шорты с прорезью для хвоста и что-то вроде рубашки, при этом «штанины» и «рукава» опускались только до подколенного сустава и предплечья соответственно. Такая же форма была на остальных четырёх кобылах - розовой земной пони с розовой гривой и розовым хвостом, оранжевой земнопони с жёлтой гривой и жёлтым хвостом, белой единорожки с лиловой гривой и лиловым хвостом, и жёлтой пегаски с розовой гривой и розовым хвостом. Слава Богу, ядовито-яркого окраса грив и хвоста, как у Рейнбоу, ни у кого больше не было. Все пони имели разные размеры тела, но сказать, что кто-то из них слишком худощава или толстовата, я не мог.
- Ух, ты! – воскликнула оранжевая земнопони. – Человек!
Она подскочила ко мне со скоростью курьерского поезда и принялась описывать вокруг меня круги, при этом натужно сопя.
- Эпплджек, ну что за манеры! – фыркнула белая единорожка. – Вы уж простите её. У некоторых пони нет никакого знания правил приличия! Вы наш корабельный доктор, не так ли?
- Да-да, - кивнул я, улыбаясь. – Николай Гончаров. Можно просто Коля.
- Очень рада вас видеть на моём корабле, - ответила мне фиолетовая единорожка. – Меня зовут Твайлайт Спаркл, я капитан «Стар Бридж». Это моя команда – Рарити, - белая единорожка чуть согнула ноги, поклонившись мне. – Пинки Пай, - розовая земнопони подпрыгнула, - Эпплджек, Рейнбоу Дэш, с которой вы уже наверняка знакомы. А это ваша ассистентка, наш будущий доктор, Флаттершай.
Жёлтая пегаска смущённо пробормотала «Здравствуйте».
- Очень рад познакомиться, - сказал я.
- Флаттершай раньше работала ветеринаром, а теперь проходит службу с целью переклассификации в степень доктора, - продолжила Твайлайт. – К сожалению, у неё пока нет практики, поэтому мы и решили пригласить на борт ещё одного медика.
- Я поспешу вас разочаровать – я всё же ветеринар.
- В вашем резюме сказано, что вы занимались лечением лошадей, - выгнула чёрные брови Твайлайт.
- Это так.
- Тогда у вас не возникнет особых проблем. К тому же, Флаттершай будет вам ассистировать. Думаю, из двух ветеринаров мы получим одного первоклассного доктора.
- Я тоже так считаю, - согласился я. – Мои услуги вам сейчас требуются?
Твайлайт добродушно усмехнулась.
- Пока, слава Селестии, никто из нас не болен. Но наш полёт займёт двадцать суток до станции «Санлайт» и ещё около десяти суток от станции до самого Эквилайна. Если честно, я не хотела бы, чтобы вы применили свои знания на практике, но… Всякое может случится. Пока же вы можете располагаться в своей каюте. Но сначала… Флаттершай, покажи Коле наш медицинский блок. Думаю, ему будет интересно взглянуть на своё рабочее место.
- Конечно, - едва слышно проговорила пегаска. – Сейчас я всё сделаю.
- Твай, это нечестно! – внезапно заявила Эпплджек. – К нам на корабль впервые пришёл человек, а ты даже поговорить с ним не даёшь!
Судя по всему, Эпплджек больше всех остальных кобыл питала интерес к инопланетянам.
- Поговорите позже! – отрезала Твайлайт. – Сейчас мы берём курс на «Санлайт», поэтому я, как капитан, приказываю вам всем быть на своих местах. Это и тебя касается, ЭйДжей, - уже более мягким голосом добавила она. – Ты же знаешь, что тебе нужно следить за двигателями. А с нашим гостем мы пообщаемся за ужином.
- Знаю-поняла. Прф! – фыркнула земнопони. – Если что – я в двигательном отсеке. Пока-сь, девочки.
Она развернулась и вышла из кабины, при этом как бы случайно зацепив меня хвостом. Флаттершай же подошла ко мне и осторожно ткнула копытцем в колено.
- Пойдёмте, я покажу вам медблок, - пригласила она меня.
- Пойдёмте, - в тон ей ответил я. – До встречи, пони.
Когда мы снова вышли в коридор, я вдруг осознал, насколько Флаттершай отличается от Рейнбоу. Кобылка шла медленно, неуверенно подёргивая крыльями и бросая на меня какой-то странный взгляд – то ли она, как и Эпплджек, никогда раньше не видела людей, то ли была другая причина для этого. Я отметил также неровную походку, вздыбленную шерсть и какую-то уж слишком уложенную гриву. При взгляде на эту пони мне вспомнился Молния, потомственный скакун и надежда своего клуба – увы, неоправданная. Ведя себя игриво и весело в стойле, он абсолютно терялся на ипподроме, дрожал и никак не хотел переставлять копыта. Судя по всему, Флаттершай была достаточно… Стеснительной, что ли. В отличие от всё той же Рейнбоу она даже старалась не подставлять мне свой круп, шагая так, чтобы всегда находиться сбоку от меня. Мои подозрения следовало проверить, и поэтому я решил задать простой с виду вопрос.
- У вас очень дружный экипаж, - сказал я как бы невзначай.
- А… Ну да…
Точно. Не нужно быть дипломированным психологом, чтобы понять – Флаттершай сейчас или о чём-то усиленно думает, или же не до конца уверена в своих же словах.
- А почему в нём одни кобылы? У вас нет жеребцов?
- Эта идея Твайлайт, - всё так же тихо и неспешно отвечала пони. – Она решила собрать именно такой экипаж. А вот, мы уже почти пришли!
Вообще-то до медицинского блока оставались ещё около десятка метров, но пегаска вдруг прибавила шагу. Видно было, что она не знает, как вести себя со мной – или же по жизни слишком малообщительна. Очень стеснительная пони, которой легче общаться с неразумными животными, чем с собратьями – такие личности и среди людей часто встречаются.
Пегаска тем временем подскочила к двери и быстро набрала на пульте с большим экраном знак в виде креста – вертикальную черту, проведённую сверху вниз, и горизонтальную, прочерчённую справа налево.
- Попрошу за мной! – дрогнувшим голосом проговорила пони. – Я вам сейчас всё покажу, Николай Гончаров.
- Просто Коля, - поправил я её.