— Что же, приступим к занятию. Начнем с азов. Женщина на Востоке неодушевленный предмет, без запросов и личного мнения. А значит, должна молчать. Она аксессуар мужчины, с которым состоит в отношениях. Во время приветствия не допускается долго задерживаться взглядом на собеседнике. Вопросы типа «как дела, как ваше здоровье», не являются вопросами в прямом смысле этого слова.Отвечать на них не обязательно, это жест элементарной вежливости.
Тучная женщина лет пятидесяти на вид, откашлялась, и после вынужденной заминки, продолжила свои нравоучения.
— Переходим к столу. Сегодня вы попробуете самые популярные арабские блюда, без которых не обходится ни одно мероприятие или свадьба.
Диего, что работал в баре при «Burlesque» подкатил тележку с множеством закусок и главных блюд, накрытых прозрачными колпаками.
— Кто знает для чего нужна вилка с тремя зубчиками?
Лухан взяла столовый прибор со стола и недоумевающим взглядом прокрутила его на вытянутой руке, всерьез задумавшись над ее прямым предназначением.
Я была уверена, что Мия, которая выросла в обеспеченной семье, без труда бы ответила на любой вопрос, касающейся правил и норм поведения в обществе, только вот ее настроение было хуже некуда. Она витала в облаках, и совсем не слушала Фатиму. Наиболее заинтересованной из всех нас выглядела Сол, она была искренне рада чему-нибудь научиться.
— Ммм… — протянула Пилар, — как вкусно, что это?
— Коровьи мозги, — при упоминании ингредиентов, девушку едва не стошнило на стол. Она, не пережевывая, сплюнула содержимое своего рта на салфетку, и уложила ту на колени.
— А это что? Сол указала на тарелку, что стояла на противоположной части стола.
— Не тянись через весь стол, — Фатима раздраженно ударила девушку по руке. — Для этого нужно вежливо попросить кого-нибудь из соседей.
Риварола хотела было ей возвратить, но Блас был на подхвате, поэтому ей хватило житейской мудрости, чтобы проглотить обиду и исправиться. — Сеньорита Линарес, не будете ли вы так любезны, передать мне вон то блюдо.
— Конечно. Лухан понравилось разыгрывать из себя приличных особ поэтому, натянув вежливую улыбку на лицо, девушка подала тарелку.
— Премного вам благодарна…
Не знаю сколько прошло времени, но этикетом я была сыта по горло. После занятий нам с Мией поручили убраться на первом этаже.
— Ты в порядке? — я еще раз попыталась заговорить с ней о Мануэле.Колучи бросила тряпку, которой мыла пол и опечалено вздохнула.
— Я не знаю, что сказать. Наверное, так должно было случиться однажды. Не нужно было полагать на человека, которого я знала всего ничего. Но не беда, — Мия попыталась улыбнуться, хотя вся ее боль откровенно читалась на ее лице. — Готова поспорить, — ее тон стал в два раза тише, — что у тебя уже появился новый план нашего побега. Ведь я права?
Я зависла от того, что не ожидала от нее такого прямого вопроса. Мой язык просто онемел во рту, а в голове не было ни одной ясной мысли.
— Мия…это все очень сложно. Тем более, ты слышала Блас с нас глаз не спустить.
— О, что за ерунда, тебе удалось сбежать из этой тюрьмы, а уж из места, где будет проходить мероприятие тем более получится!
— Нужно все хорошо продумать и взвесить. Это может быть очень опасно.
Мия поднялась с колен, и встала прямо напротив меня.Ее глаза просто пригвоздили меня к стене.
— Мариса, я не собираюсь идти по рукам! Раз уж этот мексиканец бросил меня здесь умирать, я зубами выгрызу себе свободу. Мы сбежим, как только окажемся вне стен этого проклятого дома!
— Пойми же, это очень опасно…
— Я что-то не поняла, — Мия оступилась и зависла в неверии, — ты боишься?
— Нет, дело в другом! Просто все не так просто как может показаться. Сбежать то мы сбежим, а что делать дальше? В полицейском участке нам не помогут, куда бежать за помощью? Нужно все тщательно продумать для начала…
— Нечего тут думать! — Мия перешла на крик, а потом сама же испугалась, понимая какую мою реакцию вызвали ее возгласы. — В одиночестве или нет, придется идти вперед. Я сбегу, а там будь что будет. Колучи убрала влажную прядь со лба и снова принялась натирать пол.
Я стояла и не двигалась. Меня трясло при мысли, что не дай бог, все пойдет не по плану, и с Мией что-нибудь случится. Мне нужно было ее предупредить.
Рассказать о том, чем она рискует, решив сбежать на долгожданную свободу. Сомнения, сомнения, но в конечном итоге, я поддалась моменту и выпалила как на духу.
— Нам некуда бежать, Мия.
Едва она услышала мои слова, ее рука остановилась и зависла в ведре с теплой водой.
— Повтори.
Я сглотнула, понимая, что сейчас мне предстоит сказать ей самое тяжелое из всего того, что мне приходилось говорить. Я не хотела стать ее личным палачом. Не хотела лишать ее веры и надежды в лучшее.
— Как это понимать?
— Наши родственники нас больше не ищут.
— Как…как это?
— Вера показала мне видео из новостей. Вся Аргентина думает, что мы мертвы. Нас похоронили, Мия!
— Нет, нет!!! Я не верю тебе, зачем ты все мне это говоришь? — Хватая меня за футболку, она пригвоздила меня к стене. Никогда бы не подумала, что Колуччи может быть такой сильной. Она то и дело качала головой, не веря собственным ушам и повторяла как в бреду. — Нет, нет! Забери свои слова назад, — она кричала, и закрывала уши.
— Это правда, — я избавилась от ее рук и ухватилась за ее лицо, зажимая его между своих ладоней.
— Нет, нет, не верю, — Мия начала плакать и отбиваться, но я силой заставила посмотреть себе прямо в глаза.
— Послушай, мы теперь сами за себя. И мы выберемся отсюда, живыми или мертвыми. Обещаю, что как только появиться реальный шанс сбежать, мы так и сделаем, а пока… Пока мы будем выжидать время и собирать информацию.
Глаза Мии растерянно забегали по моему лицу, а ее слезы застыли на щеках. Она позволила себя обнять, и я что было сил, обхватила ее двумя руками и уложила ее голову себе на плечо.
— Все хорошо, плачь, девочка. Я буду рядом, — то и дело повторяла я, приглаживая ее мягкие волосы. — Я всегда буду рядом…
Я смотрела на отражение в зеркале и не могла поверить своим глазам. Платье кремового оттенка, обтягивало силуэт и струилось в пол. В ушах красовались длинные серьги с бриллиантами, которые подчеркивали открытую шею. Загадочная надпись на арабском языке, которая красовалась на одной из стен, привлекла мое внимание. Я провела пальцами по незнакомым символом, и задумчиво приложилась губами к своему бокалу с игристым напитком.
— Умереть за любовь не сложно. Сложно найти любовь, за которую стоит умереть.
Голос за спиной заставил меня немедленно оглянуться.
Молодой мужчина в классическом костюме «тройка» черного цвета, загадочно смотрел на меня практически в упор.
— Здесь так написано. Извините, я не хотел вас напугать.
Я слабо улыбнулась, за чем-то вспоминания тонкости поведения, которые вкладывала в наши головы Фатима последние два дня.
— Я не представился. Хоакин Парондо, — незнакомец попросил руку и оставил невесомый поцелуй на тыльной стороне моей ладони.
Задержавшись на глазами на Бласе, который все время крутился рядом, я поспешила назвать свое имя, чтобы не создавать лишних проблем. — Мариса.
— Очень приятно познакомиться, Мариса — Хоакин интонационно выделил последнее слово и прошелся глазами по моему платью.
— Прекрасно выглядите, вы гостья со стороны жениха или невесты?
— Простите? — переспросила я, не понимая о чем идет речь. Вера заранее нас не предупредила на какого рода мероприятие мы были приглашены.
С центрального зала донеслись возгласы и громкая восточная музыка. Мы оба одновременно повернули головы в сторону доносившихся звуков, и мой вопрос так повис в воздухе.
— Составите мне компанию на вечер? Я только прилетел из Аргентины и практически никого здесь не знаю. Меня подкупала его напускная вежливость и то, как непринужденно Хоакин пытался вести со мной диалог. Поэтому я взялась за предложенную им руку без особого труда.
— Мой двоюродный брат сегодня женится. Вы знакомы с Пабло? Как только я услышала знакомое имя, мое сердце бешено застучало в груди.
Мне едва ли хватило воздуха на следующий свой вдох, потому что картина, которая предстала перед моими глазами, как только Хоакин поднял занавес из бусин и стекляруса, поразила меня в самое сердце. Пабло сидел в центре зала, а рядом с ним, сидя в таком же кресле, восседала молодая девушка, которая сжимала его ладонь. На ее голове был повязан белый платок, а ее смуглая кожа рук была сплошь изрисована хной незатейливым орнаментом. Первым что бросилось мне в глаза, был счастливый взгляд девушки. Она выглядела безупречно в своем белом подвенечном платье как раз под стать всем арабским традициям и обычаям. Настоящая восточная красавица, сошедшая с обложки книги «Шантарам». Ее иссиня-черные волосы, прекрасно гармонировали со смуглой кожей лица и жгуче-карими глазами, подведенные изящными черными стрелками. На невесте было множество золотых украшений, так же ее платье все мерцало в сумрачном свете от ламп. Вокруг жениха и невесты то и дело мелькали гости праздника, которые по всей видимости подходили к ним, чтобы поздравить с началом новой семейной жизни. Лицо Пабло мелькало, на фоне танцовщиц в ярких нарядах, исполняющих танец живота. Мне хотелось знать счастлив ли он на самом деле, или эта его улыбка только лишь притворство, игра на публику.
— Пабло повезло, его невеста настоящая красавица.
— Да… — я не могла отвести глаз, и топила свое любопытство в бокале с шампанским. Пока восточная музыка одурманивала своими мотивами, гости торжества, во главе с родителями невесты пустились в пляс, исполняя обрядный танец. Приглашенные со стороны жениха, поддерживали их своими оглушительными аплодисментами, и наконец Пабло предложил своей жене тоже в этом поучаствовать. Взяв ее за руку, он повел ее сначала к отцу, как бы спрашивая благословения, и как только Бустаманте получил одобрение, молодые завладели вниманием всех зрителей в зале.
Неожиданно резкий укол угодил мне прямо в сердце. Это была не ревность. Нет. Это.это было что-то другое. Чувство собственничества и не более того. Когда и сама «не ам, и другим не дам.» А может, я себя только уговаривала?
Пока я продолжала испепелять глазами молодых, меня крутило на этой карусели из собственных чувств и эмоций, бросая то в одну, то в другую сторону. Отношения, которые мы построили с Пабло за два месяца и отношениями то было трудно назвать. Но возникшие необъяснимым образом чувства, не желали тихо умирать в прошлом, они были готовы вырваться наружу, из минувшего, из памяти, из забвения — и дать о себе знать в самую неподходящую минуту. Мне оставалось помалкивать, стоя в стороне от эпицентра самой свадьбы, потому что будущего не приблизишь, настоящее потеряно, а прошлое уже далеко.
— Не хочешь присоединиться, — я едва ли могла расслышать этот вопрос от Хоакина, потому что в какой-то мимолетный миг, наши глаза с Пабло встретились. Улыбка медленно сползла с его лица, на контрасте с остальными гостями, которые пребывали в состоянии безудержного веселья. Движения его рук стали механическими и потеряли весь такт и плавность линий.
Мне стало не по себе, когда гости праздника стали просить молодых о поцелуе.
Пабло все еще смотрел в мою сторону, то и дело перемещая глаза на свою супругу. Как только я поняла, что он собирается убрать тонкую белоснежную вуаль с ее лица, мои веки самопроизвольно опустились. Я не настолько сумасшедшая, чтобы смотреть как Пабло на моих глазах целует другую девушку. Что со мной, Господи? Почему я так много думаю о человеке, который мне практически никто. Последнее, что я помнила, это медленное прикосновение губ Пабло лба невесты. В этом моменте было что-то трогательное и очень личное.Словно это была не просто дань уважения традициям Востока, а будто бы Пабло уважал ее и очень ценил ее личные границы. Совсем не так как со мной.
Прикончив бокал до конца, я извинилась перед Хоакином и вышла из главного зала.
Сердце бешено колотилось в груди, и каждый удар каблука, набатом отбивался в моей голове, мыслящей не совсем трезво. Я не знала куда шла, не видела и не понимала происходящего вокруг. Мне просто хотелось убежать, скрыться от всего, стать невидимкой и испариться. Я летела как будто бежала от преследования, пока голос Пабло за спиной не настиг меня у одной из дверей. Проскользнув внутрь незнакомого мне помещения, я прислонилась к двери и постаралась запереть замок, но из-за того что руки дрожали, ничего не вышло.
Для знакомства нужно одно лишь мгновение. Для взгляда нужно всего мгновение, но чтобы полюбить человека нужно сначала испытать к нему всю гамму возможных эмоций. На это уходит время, а иногда и вся жизнь. Именно так и начинается история любви. Сначала ты отрицаешь, что чувствуешь что-то. Затем, ненавидишь, когда убеждаешься в обратном. Далее идет этап на котором, ты пытаешься оправдать все глупые поступки объекта своего вожделения. Он на самом деле не такой, говоришь себе, и сама не веришь. А потом ты просто принимаешь все как есть, перестаешь бороться с собой и бросаешься в омут с головой.
— Что ты тут делаешь? — Пабло ворвался в спальню подобно урагану.Я зависла посреди тишины комнаты, обхватывая себя двумя руками, словно пытаясь согреться от его холодного взгляда.
— Я не знала, клянусь. Я не знала, что это твоя свадьба, так бы я сделала все возможное, чтобы не быть здесь. Уходи, Пабло, — взмолилась я. — Блас следит за каждым моим шагом, мне не нужны проблемы!
— Почему ты на меня так смотрела в зале?
— Никак я на тебя не смотрела, я просто… просто — совсем растерялась я и стала заикаться, — любовалась твоей невестой… Она… она такая красивая, что… — у меня на глазах выступили предательские слезы, — такая… Ах! — задохнулась я, не зная, что еще сказать. — Уходи, прошу тебя. Мои дрожащие пальцы запутались в волосах ровным счетом так же, как и я запуталась в своих чувствах к этому мужчине.
— Мариса… — он позвал меня по имени, а я выставила руку вперед, показывая, чтобы Бустаманте ко мне не приближался.
— Мариса… — Пабло твердо стоял на своем, — посмотри мне в глаза…
— Нет! Нет! Нет! — у меня началась истерика. — Уходи! Не приближайся ко мне, — застонала я, когда он схватил меня за обе руки и прижал к стене.
— Пожалуйста, Пабло… Я посмотрела в его глаза и увидела в нем себя. Раненую, уязвимую и совершенно безвольную.
— Что ты со мной делаешь?
— Нет, — все не унималась я, сжимая губы плотнее, чтобы не разрыдаться еще сильнее.
— Проще было бы тебя убить, чем забыть. Ведьма! — процедил он сквозь зубы и его руки плотно обхватили мое горло. Пабло не прикладывал усилий, но и опускать тоже не собирался. Его глаза загипнотизировали меня. Пытаясь не попасться в его пленительный взгляд, я подалась чуть вперед и прошипела.
— Так убей же! Убей прямо сейчас! Накрывая его руки своими, я попробовала усилить давление на свою шею. — Ну же, убей!
— Нет, — тихий протест, который Пабло заглушил своим поцелуем, сорвался с моих губ и растворился в атмосфере абсолютного полумрака. Рот Пабло действовал властно и напористо, мне едва ли хватало дыхания, на очередные его игрища, проделываемые с моими губами.
— Зачем я встретил тебя, — пробегаясь холодными пальцами вдоль линии моей шеи, Бустаманте губами приложился к моему уху. Мелкая дрожь пробрала мое тело от макушки головы до самых кончиков пальцев.
— Я не люблю тебя. Нет, я не люблю тебя! Я не должен тебя любить, — противоречил Пабло сам себе. — Но куда бы я не смотрел везде только ты! Только ты… Ведьма! Я открыла рот, чтобы возразить ему, но он заглушил мои слова очередным влажным поцелуем.
— Ты никогда не услышишь, что я не могу жить без тебя. Я могу жить без тебя! Убеждая себя, он не рассчитал своих сил и жестко приложил меня к стене. Голову пронзила адская боль. Дыхание участилось, пульс зашкаливал, но я продолжила бороться с его испытывающим взглядом.
— Я могу жить без тебя… Мой всхлип заставил Пабло остановиться, и следующие слова он произнес уже полушепотом и глядя мне прямо в глаза. — Но в действительности я этого не хочу…