— Ты притащил вражеское отродье в своё царство, куда уж мне сомневаться в твоей решимости, — саркастично бросил маг, поражаясь тому, как легко ему было говорить об этом с Одином.
— Мне жаль, что ты так к этому относишься, мучаешь себя и нас всех, — отозвался верховный ас. Он шёл уверенно, но не торопился, просто показать себя слабым - не самый лучший вариант в ситуации, когда он рядом с Локи. Ётун словно хищник чувствует слабость и давит на неё, его не волнует, что Один так или иначе его отец, он отринул этот факт и не желает признавать, что большую часть жизни, пусть даже это и был обман, всеотец был и его отцом.
— Ответь, только честно, без прикрас, — Локи смотрел на отца искоса, они не останавливались, продвигаясь по аллее среди цветущих деревьев. — Ты бы позволил мне занять трон Асгарда? Ты был объективен, когда прочил трон Тору?
— Он - моё наследие по крови, — отрезал царь и вздохнул. — Не хитрец и не политик, он не раз споткнулся бы о подводные камни правления, но в итоге из него получился бы хороший царь, защитник всех девяти миров.
Локи вздохнул, что ж, он получил правду, хотя в некотором смысле Один был прав. Он хотел поступить как царь и желал оставить своё золотое царство под защитой воина.
— Но это вовсе не значит, что ты хуже, — снова заговорил всеотец. — Ты умён и хитёр, ты мог бы многого добиться, но избрал короткий путь.
Они свернули направо, и теперь им уже попадались на пути слуги и воины, которые бросали недоумённые взгляды на шествующих рядом Одина и Локи. Однако никто из встреченных по дороге асов не шептался за спиной, не выкрикивал в адрес изменника оскорбления, царскую чету просто обходили стороной.
— И какой, по твоему мнению, другой путь? — озадаченно поинтересовался маг, он наконец поймал взгляд отца, тот обернулся к нему, и уголок его губ дёрнулся в подобии улыбки.
— Престол Ётунхейма, ты кровный наследник Лафея, в тебе течёт кровь ледяных великанов и их сила, — отозвался Один. — Но в своей слепой ненависти к себе подобным ты готов был уничтожить целый мир.
Локи вдруг стало стыдно, впервые маг остро чувствовал отцовскую правоту. А ведь он мог заявить о правах наследника, подчинить себе Ётунхейм и править спокойно в свою угоду, как и хотел. Однако маг даже не задумывался об этом, он малодушно желал встать во главе Асгарда, «сесть на всё готовенькое». Когда всеотец изгнал Тора, и Локи занял трон, его опьянило чувство власти. Он — владыка всех девяти миров! Об этом он и мечтал. Но всё вышло из-под контроля, пошло кубарем, и Локи не смог остановить брата в его решимости свести счёты, не смог предотвратить разрушение радужного моста, который чудом восстановили. По сути, он нарушил размеренное течение жизни в золотом царстве, ему предоставили править, но асы всегда будут помнить его как самодура, а теперь и предателя, и эта слава никогда не изживёт себя.
«Всё, что я когда-либо делал, было впустую» — подумал Локи, и от этого ему почему-то стало невыносимо муторно идти рука об руку с царём Асгарда. Воплощением настоящей мощи и власти.
— Я хотел запереть тебя до перевоплощения, — снова привлёк внимание сына всеотец. — Я пришёл к Фрейе и просил её дозволения пленить тебя в теле животного. Она не позволила, много мне наговорила, но самое главное я понял. Я был зол на тебя, но злиться надо было на себя, в том, что ты стал таким алчным до власти, виноват только я. Я единственный отец, которого ты знал, и не лучший отец, если ты решил, что я могу тебя казнить.
— Это всё пустое, — отмахнулся маг. — Это больше не имеет значения. Я хотел сказать тебе следующее: даже если Регер очнётся, он вряд ли вспомнит хоть что-то, экстрактом отравили его внутренности, ему долго придётся восстанавливаться. А действовать нужно как можно быстрее. Визит должен быть крайне официальным и убедительно нейтральным по отношению к враждующим кланам, твоё появление едва ли будет выглядеть нейтрально.
— К чему ты ведёшь? — насторожился Один.
— Я пойду, — сообщил маг так, словно дело это было уже решённое. — Тор желает для меня достойного искупления, он его получит.
Один тут же остановился, с беспокойством воззрившись на сына. Второй раз он уже говорит о брате в таком контексте, словно что-то ему должен.
— Это исключено! — отрезал Один. — Я прикажу, Хеймдаль не откроет тебе радужный мост, один ты не пойдёшь!
— А мне не нужно твоё разрешение, — надменно отозвался Локи. — Я всё равно ускользну, ты же понимаешь. Я бы мог просто сбежать, я знаю лазейки и могу скрыться от взора Хеймдаля. Но я не сбежал. В этот раз я полон решимости. К тому же, согласись, в качестве пушечного мяса я подхожу блестяще, удастся что-то узнать — хорошо, а нет - никто не расстроится и над телом моим плакать не будет.
Один сокрушённо покачал головой, иногда с Локи невозможно было говорить. Он всё переворачивал с ног на голову. Сейчас же он просто выворачивал отцу душу и, судя по всему, получал от этого удовольствие. А может, просто так ему было легче, он предполагал, что никто его не ждёт и не любит, так проще. Но только Одину от этого не легче.
— И ты отлично понимаешь, что Тора отправлять нельзя, он хороший воин, но против колдовской силы ему не выстоять, они запутают его, дезориентируют, — продолжал напевать Локи.
Всеотец был сокрушен его тирадой, почему младшему обязательно надо балансировать на краю бездны? Играючи исполнять танец смерти, ходя по острому лезвию ножа.
— Локи, — Один опустил ладонь на плечо сына. — Зачем ты снова прыгаешь в бездну, когда я держу твою руку? Зачем?
— Не знаю, — пожал плечами Лофт, он действительно не знал почему, может, из-за Тора? А может, из-за их связи? Громовник дал ему почувствовать себя необходимым, любимым и понятым, он так старался помочь. Но их пути всё равно разойдутся, брат вернётся к своей смертной или подберёт себе бессмертную деву, так или иначе вместе им не быть. — Просто так складывается, кроме меня некому. Тора надо приберечь, а тебе и подавно нечего рваться, ты стар и слаб. Я отправлюсь сегодня вечером, но Тор не должен об этом знать. Ни в коем случае.
Один покивал, его ладонь соскользнула с плеча сына, и всеотец заговорил повелительно:
— В таком случае всё решено, мы идём вместе.
Решение далось Одину быстро и легко. Одного Локи всеотец всё равно не отпустит, он и без того волей или неволей отдалил от себя сына. Сейчас самое время хотя бы постараться вернуть его расположение. Даже если маг не примет попытку наладить отношения, Один должен попытаться.
— Что? — на лице Локи было выражение полного недоумения. Но всеотец уверенно зашагал вперёд, и магу пришлось нагонять его. — Мы не можем! Ты не можешь!
— Мы идём вместе, — снова повторил Один. — В одиночку ты не пойдёшь, а если пойдёшь, я отправлюсь к Хеймдалю, и если он не найдёт тебя в Асгарде, то я последую в Нифльхейм следом за тобой.
— Ты пойдёшь на это? — поражённо вопрошал Локи, всё ещё удивляясь. — Зачем?
Такого выпада маг не ожидал. Он просто не понимал, к чему такие сложности. Не похоже, что Один просто не верит Локи, в его взгляде крылось нечто более глубокое и затаённое. Вина? Желание вернуть утерянное? Едва ли это возможно. Лофт вздохнул.
— Ты мой сын, — маг хотел было возразить, но Один жестом руки заставил его замолчать. — Ты мой сын, и больше не будем возвращаться к этой теме. А если будешь и дальше упорствовать, я расскажу Тору.
— Нет! — взвился Лофт, неосторожно продемонстрировав своё волнение по этому поводу. — Он не должен знать!
— Отправишься в Нифльхейм один, я и Тора с собой позову, и мы придём за тобой вместе, — продолжал давить на больную мозоль всеотец.
Он понял, что между братьями что-то происходит, если Локи с таким упорством желает доказать именно Тору, что он не плохой по сути и готов идти на крайние меры ради этого доказательства. Стоило бы узнать, что именно кроется за этим откровенным самопожертвованием, но всеотец чувствовал — сейчас не время поднимать эту тему.
— Хорошо! — признал поражение маг. — Мы пойдём вместе. Я согласен.
— Вот и отлично! — Один даже улыбнулся. Маленькая победа на его счету, Лофт был вынужден согласиться с ним. Локи бросил взгляд в сторону пышных кустов шиповника, как из-за поворота выскочили троица воинов и леди Сиф. Вездесущие друзья Тора! Всеотец даже не обратил на них внимания, снова заговаривая с сыном. — Тебе потребуется оружие, хочу, чтобы оно было у тебя, так будет правильно.
— Какое оружие? — смутился маг, он тут же отвлёкся на слова отца и больше не смотрел на спешащих к ним воинов. Они отлично помнят о его предательстве и попытке убить Тора, эти неугомонные асы такого поступка ему уж точно не простят.
— Ларец, которым ты уже имел возможность воспользоваться, — отозвался царь Асгарда. — Он по праву принадлежит тебе, я думаю, тебе легко будет управлять им, к тому же с помощью льда мы сможем урезонить магов в Нифльхейме.
— Я не подумал об этом.
— Стратегически проще управлять военными действиями, когда враг знает, что ты слабее его, неожиданного выпада он и не ждёт, — отозвался верховный ас. — Но иногда нужно биться голыми руками, чтобы показать свою силу, показать все, на что ты способен.
— Хороший совет, обязательно воспользуюсь, — Локи хохотнул, вся их с Одином беседа была похожа на какой-то удивительный сон. Никогда они не говорили откровенно, никогда отец не давал ему ценных рекомендаций.
— Всеотец! — послышался резкий окрик, отец и сын остановились, поскольку дорогу им преградили четверо друзей Тора, лица их вытянулись от удивления. Ещё бы! Однако удивление быстро сменилось решительным, воинственным настроем, и весь он был обращён на предателя. Слово взяла Сиф. — Всеотец, мы слышали, что-то произошло…
— Ничего не утаить, — сокрушенно бросил Один, хмурясь, он заметил, как смотрели воины на Локи, и во взгляде их было тихое презрение, понятное царю, — друзья Тора радели за своего обожаемого полководца и друга по оружию, и как и многие они относились к Локи с подозрением. — Ситуация под контролем, но вы можете помочь Тору, он у чертогов целителей, ступайте к нему.
— А как же вы? — проронила леди, взирая на Локи, словно на огнедышащего дракона, готового заживо спалить царя Асгарда.
— А что со мной такое? — грозно бросил Один, распрямил плечи и окинул воинов притязательным взглядом.
— Вам требуется помощь… — начал было добродушный Вольштаг, но тут же был прерван царём.
— Со мной Локи, так что помощь мне не требуется, — уверенно бросил верховный ас, и воины недоумённо расступились, уступая дорогу царю и предателю, которые шли вперёд по аллее, беседуя как равные.
***
Когда Огун, Фольштаг, Фандрал и Сиф достигли чертогов целителей, их возмущению не было предела.
— Откуда он вообще взялся?! — не переставал задаваться вопросом Фандрал. — И такая наглость - идти вместе с царём.
— О! Тор! Расскажи, наконец, что происходит? — взволнованная Сиф подошла к Тору. Но тут же заметила хлопочущую возле грядок Фригг. — Моя царица, приветствую! До нас дошли странные слухи…
— Всё в полном порядке, — тут же заверил Тор, окинув друзей взглядом, и добавил. — Благодаря Локи.
Фандрал от этих слов изумлённо вытаращил глаза. Разумеется, он не стал при царице говорить как-то неуважительно о младшем принце, но что-то ему с трудом верилось в то, что обманщик был способен на благородные поступки. Фрига довольно кивнула, поддерживая сына, и, быстро поцеловав его в щёку, поспешила вслед царю. Когда царица удалилась, слово взял Огун.
— Что же всё-таки произошло?
— Регера отравили в Нифльхейме, всучили ему наркотическую траву и отправили в Асгард. Отец надышался парами этой отравы. К счастью, Локи понял что происходит. Если бы не он…
— Тор, ты серьёзно в это веришь? — не выдержал Фандрал. — Это же Локи, он сам и подстроил это!
Громовник весь вспыхнул от такой несправедливой речи в адрес брата.
— Для начала уясни, что он тут не причём! — рыкнул взбешённый Тор. — На него пары тоже подействовали, он был сам не свой. Он тут не причём.
— Тор, правда, — постарался поддержать Фандрала Вольштаг, ему не по нраву были ссоры. — Локи мог подстроить это, сам подумай. Снова хочет избавиться от тебя.
— Думайте как хотите, у меня нет ни времени, ни желания спорить с вами, но знайте одно, ещё раз услышу что-то подобное, или узнаю, что вы распространяете о нём грязные слухи…
— Тор, да ты что? — взмолилась Сиф, она совершенно не понимала, откуда в нём взялась эта слепая вера в Локи. Предавший раз предаст снова.
— …вышлю из Асгарда, — закончил свою мысль Одинсон. — Не потерплю, чтобы за его спиной шептались. А теперь ступайте по своим делам, мне тут помощь не нужна.
***
Какое-то неприятное тягостное ощущение осталось после беседы с друзьями, они слепо не верили Локи. Но ведь Тор точно знал, что брат здесь не причём, он всю ночь был с ним. Всё больше громовника одолевало волнение, а не прикинулся ли маг жертвой ядовитых паров. А если это его рук дело? Тор отрицал такую возможность, но вместе с тем червь недоверия копошился внутри, пожирал его внутренности, терзал плоть, выедая доверие. День был долгим. Ближе к вечеру отравленные парами стражники и целители полностью восстановились, Один был вполне бодр, силы к нему вернулись. Регер всё ещё был в плохом состоянии, но когда вечером Тор зашёл узнать, как у него дела, целители сказали, что Локи сам приходил, чтобы сменить повязки, наказал не тушить курильницы всю ночь. Регера перенесли в чертоги целителей, где уже нестерпимо пахло мятой. Тор не видел мага весь день, тот словно прятался от него, но ближе к вечеру явился в его покои, тихо отворив дверь. Громовник и сам только-только вернулся в свои покои.
— Привет, — Локи оглянулся, видимо, удостоверившись, что в коридоре никого, и, быстро проходя в его комнату, прикрыл за собой дверь.
Тор нахмурился, весь подобрался. Стоило бы спросить на прямую о том, что его беспокоило, но это было бы грубо, и громовник решил подождать.
— Всё в порядке? — с порога поинтересовался Локи, он тоже выглядел усталым, но на губах мелькала мягкая улыбка. Лживая или настоящая, как знать. Тор неопределённо повёл плечами. — Кажется, я взял за правило являться к тебе только по ночам. День был напряжённый, я с отцом разговаривал, он сказал, что подумает, как я могу искупить свои грехи, и даст мне какое-то поручение.
Локи скользнул к нему, широко улыбнулся, но Тор его энтузиазм не оценил, вздохнул, отвечая молчанием.
— Вижу, ты не в духе, — немного сник маг. — Тоже устал. Извини, я не стану тебе мешать, я вообще только пожелать хотел доброй ночи. Ты не против, если я сегодня лягу спать у себя?
— С чего бы мне быть против? — резко бросил Одинсон, лишь бы не вырвался этот чёртов вопрос: «Это ты отравил Регера, отца и меня?!».
— Тор, что случилось? — Локи не мог не почувствовать этой гневной энергии, и она была точно направлена на него. — Всё в порядке? Ты какой-то странный.
— Локи, давай завтра поговорим, — попросил воин напряжённо. — Я действительно устал.
Маг понимающе кивнул и потянулся к губам громовника, но тот отвернулся, взволнованно выдохнул и сжал кулаки. Напряжение стало физически ощутимым, Локи было как-то не по себе от этой холодной отстраненности брата. Маг судорожно выдохнул, его горячее дыхание опалило щёку, а затем последовал осторожный целомудренный поцелуй. Маг отстранился, и Тор снова взглянул на него.
— Доброй ночи, — тихо сказал Локи, всё равно что прощаясь навсегда.
Тор хотел было ухватить брата за руку, но тот отстранился и прошёл к двери. Бог грома, ведомый каким-то внутренним беспокойством, пошёл следом за ним. Но Локи резко обернулся и улыбнулся, вскидывая руку, не дозволяя приблизиться. Во взгляде ётуна было обещание, но Тор так и не понял какое.
— Локи?
— Ложись спать, — отозвался маг и покинул его покои. Тор обескураженно уселся на постель. Ну зачем он так с братом? Громовнику оставалось только надеяться, что Лофт не догадался, не догадался о том, что его снова подозревают в предательстве. А ведь Тор не имеет на это права в свете последних событий. Одинсону страшно было даже думать о том, что всё это было просто хорошо продуманной игрой, для такого ловкого стратега не составит труда задурить голову справедливому воину.