— На все, — уверенно, без тени эмоций произнес загорелый мужчина, расслабленно сидя на неудобном на вид стуле.
Помимо него, за столом остался лишь один не спасовавший игрок, который теперь казался несколько обескураженным и удивленным. Он никак не мог разобрать, блефует этот смельчак или же уверен, что комбинация его карт сильнее.
— Давай, Стив, покажи этому выскочке! — в раже выкрикнул один из зрителей.
Стив самоуверенно ухмыльнулся, решив, что посылы, по которым соперник продолжил игру, не столь важны. После обмена карт удача улыбнулась ему, он собрал фул-хаус, что в дро-покере весьма и весьма непросто. Он очень сомневался, что незнакомцу повезло больше, поэтому без особых раздумий ответил на ставку:
— Принимаю.
Внимательно следившие за игрой, коих было немало, замерли, затаив дыхание. Стив по праву слыл лучшим игроком этого города, не такого уж и маленького.
— Вскрываем карты, — объявил назначенный дилер.
В помещении воцарилась абсолютная тишина, даже пришедшие в трактир за очередной порцией выпивки с любопытством повернули головы в сторону стола, ожидая развязки.
Первым открывался Стив, он медленно, предвкушая эйфорию от выигрыша и ликование толпы, перевернул карты одну за другой — два валета и три пятерки.
— Фул-хаус, — огласил дилер, оповещая присутствующих.
По залу пронесся одобрительный гул, ни у кого не осталось сомнений в очередной победе Стива. Загорелый мужчина лениво окинул взглядом комнату, отметив снисходительные, изредка сожалеющие ухмылки зрителей и зевак, сочувствующую улыбку дилера и победный, ликующий взгляд Стива. На пару секунд он, казалось, замешкался, не решаясь сразу вскрыть карты, тем самым подливая масло в огонь накалившейся обстановки. Затем самый уголок его рта на секунду дернулся, но тут же занял прежнее положение, и мужчина, намеренно растягивая время, принялся медленно, по одной, переворачивать свои карты.
Семерка пик.
Пятерка пик.
Восьмерка пик.
По залу прошелся взволнованный шепот.
Четверка пик.
Присутствующие неверящим взглядом уставились на карточный стол.
Прежде чем открыть последнюю карту, мужчина взглянул прямо в глаза своему сопернику. И увидел застывшие в них неверие, удивление и — злость. Конечно, никто не любит проигрывать. Мужчина, не торопясь и не прерывая зрительного контакта, перевернул последнюю карту.
Шестерка пик.
— Стрит-флеш, — отрешенно пробормотал дилер.
Несколько мгновений во всем трактире не было ни звука. Слишком неожиданной была эта победа. А затем началось какое-то безумство. Со всех сторон раздавались крики тех, кто был рад за победителя, и тех, кто явно не остался доволен исходом игры. Первые тут же облепили со всех сторон стол, стараясь протиснуться как можно ближе, чтобы поздравить счастливчика и, набившись ему в друзья, заполучить дармовой виски. Остальные же недовольно бурчали, в их речи то и дело проскальзывали такие слова как «шулер», «выскочка», «везучий сукин сын», многие не скупились на словцо и покрепче.
Прошло еще несколько минут, прежде чем Стив, словно выйдя из транса, отвел завороженный взгляд от карт, точно очнувшись. Он озлобленно уставился на сидящего напротив мужчину, все еще не в силах понять, как тому удалось собрать такую сильную комбинацию. Стив до последней секунды был уверен, что этот незнакомец, недавно появившийся в их городе и сыскавший себе в игорных клубах средней руки славу, блефует, чтобы «выбить» его из банка и сорвать куш.
Надо отдать Стиву должное, несмотря на такой проигрыш, он сумел-таки сохранить достоинство, сдержав себя в руках. Хоть скулы его и были напряжены, а бровь подрагивала, за пистолет он хвататься не стал, прекрасно ведая о святости карточного долга. Он просто поднялся из-за стола, с грохотом отодвинул тяжелый стул и, бросив последний взгляд на своего противника, что на этот раз сделал его, вышел из трактира.
Один из пожилых мужчин, сидевший у бара в нахлобученной по-техасски ковбойской шляпе, громко выкрикнул:
— И как же зовут того, кто сегодня угощает нас выпивкой?
Триумфатор вечера без всякой жеманности обернулся и коротко бросил:
— Эдвард Мейсен.
После чего умелым движением руки подхватил деньги, составлявшие немалый банк, и, на глаз отделив половину, кинул банкноты на стол, сопроводив словами:
— Всем лучшего виски: в мою честь и за мой счет.
Громкий свист и гул сотрясли трактир, присутствующие, жаждая бесплатной выпивки, наперебой бросились к стойке, где бармен уже вовсю звенел бутылками. Победитель же, отлично понимая, что денег он оставил с лихвой — их хватит и на все три стакана каждому — под шум ничего не видящей вокруг себя толпы размашистыми шагами вышел из заведения, не дожидаясь хвалебных речей в свою честь.
Пустынная улица, освещаемая лишь тусклым фонарем, встретила его прохладным дыханием вечера, что блаженно остужало разгоряченную плоть. Прислонившись ко входу в трактир, Эдвард ловко достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением закурил, с жадностью вбирая дым и пропуская его глубоко через легкие. Игра все так же увлекала его, но уже давно не было триумфа от победы, азарта в процессе и заинтересованности в сопернике. Одна лишь предрешенная пустота, прикрытая высокими ставками, алчными противниками и благодарностью за щедрость в угощении зрителей и случайных зевак.
Он инстинктивно потушил сигарету, когда та стала обжигать пальцы, и прошел за угол, где недавно оставил свой автомобиль.
Не успел он завернуть, как на миг сверкнувшее в свете одинокого фонаря лезвие оказалось приставленным к его горлу. Нападавший чуть усилил нажим, и металл опасно продавил кожу, стало тут же понятно, что шутить с ним не намерены. Мужчина было медленно вывел руку к карману, намереваясь выхватить кольт, но, предвосхищая его действия, обладатель ножа со злой усмешкой предупредил:
— Даже не пытайся, Эдвард Мейсен.
Этот женский голос, в котором сейчас сквозила неприкрытая злоба, определенно был знаком ему. Мужчина попытался дернуться, но добился лишь того, что нож оказался сильнее прежнего прижат к коже.
— Не стоит дергаться, — обманчиво мягко протянула она, склоняясь вперед так, что пара прядей длинных волос оказалась в пределах его видимости.
— А ты повадок не меняешь, я смотрю. Все также широким жестом без счета бросаешь деньги, а сам не остаешься праздновать победу, — словно размышляя вслух, поведала ему она, печально ухмыльнувшись. — Неужто отмечать нечестную победу не позволяет совесть?
— Я победил честно, — бесстрастно произнес Эдвард, силясь вспомнить ее имя. — …Изабелла. Если следила за игрой, не могла не понять.
— Сейчас? — переспросила Изабелла, недоумевая, неужели он и правда не понимает, о чем она. Но и он, и она знали, что ответа девушка и не ждет. — Сейчас… честно, — уверенно подтвердила она и твердо, ожесточенно добавила: — Но не тогда.
— Сколько времени прошло? — невзначай поинтересовался он, намекая на то, что это дела давно минувших дней, а застоявшееся прошлое должно оставаться в прошлом.
— Два года, два чертовых года, — резко ответила она. — Я искала тебя весь год тогда, но тебя и след простыл. И вот еще спустя год я случайно узнаю, что ты будешь здесь. Это мой шанс, Эдвард Мейсен.
— Твой шанс на что?
— На признание проигрыша. Ты смухлевал, ковбой, — процедила она, все еще не отпуская ножа.
— Ты не смогла уследить за картами, что только подтверждает, что тебе было не место за тем столом. Не женский это спорт, признай, — осознавая, что она не собирается резать его, а просто мухлюет, так же, как и он тогда, расслабленно произнес Эдвард, и, воспользовавшись тем, что девушка утратила бдительность, резко отвел руку с ножом от своего горла и, развернувшись, припечатал Изабеллу корпусом к стене питейного заведения. В свете фонаря на ее лице мужчина заметил испуг, очевидно, такая смена позиций отнюдь не входила в ее планы. Нагнувшись к ней непозволительно близко, Эдвард одной рукой отвел волосы от ее уха и, проведя носом в миллиметре от ее прядей, пылко прошептал:
— Ты получила то, что хотела, красотка.
Губы девушки загорелись от одного лишь воспоминания, но она тут же пришла в себя и, точно очнувшись, попыталась оттолкнуть мужчину, но действия ее были тщетны. Она предприняла еще несколько безуспешных попыток.
Смирившись с положением, но не потеряв стойкости духа, Изабелла рассерженно прошипела ему в лицо:
— Нет, это ты получил то, что хотел, Эдвард Мейсен, а мне нужны были только мои деньги.
***
В ничем не примечательном трактире небольшого техасского городка, где всюду витал густой дым нескончаемых сигарет и время от времени позвякивали стаканы с виски да кружки с пивом, за простым, слегка потертым столом сидели пятеро мужчин, что уже немалое время развлекали себя игрой в покер. Помимо них в помещении, тускло освещенном медными лампами, что вразнобой были развешаны по периметру несколько обветшалых от времени стен, этим вечером было не так уж много людей: постоянно гремящий чем-то за стойкой бармен, пара медлительных официантов да столько же посетителей. Остальные жители то ли сидели по домам, наслаждаясь тишиной после изнурительного рабочего дня, то ли, предпочитая держаться в стороне от заядлых игроков и гуляк, отдыхали в менее злачных местах, которые, пусть и в небольшом количестве, но всё же имелись в их бесславном городишке.
— Ну, Джонни, собачий ты сын, снова тебе везет, — слегка захмелевшим голосом проговорил один из игроков.
— Тэд, кто же виноват, что ты такой остолоп, — хохотнул Джонни, шумно отпивая пива из кружки.
— Эй, следи за языком, — подняв указательный палец вверх, выговорил Тэд, — а не то поздороваешься с моим кулаком.
— Все махания кулаками за пределами стола, мужики; драки по расписанию не предвидится. — Эдвард равнодушно передвинул фишки дилера и баттона, сдавая карты.
Игра продолжилась, как и перебранка между двумя друзьями, что, однако, не мешало им время от времени выигрывать небольшие суммы, но бессменным лидером за столом оставался заехавший в эти места по насущным делам Эдвард.
Сбросив на этот раз не самую удачную пару карт, Эдвард поднес стакан виски к губам и уже собирался сделать глоток, как вдруг заметил вошедшую в помещение молодую девушку. Судя по поведению, она была явно новенькой и наверняка непривычной к подобным заведениям. Она с минуту постояла у входа, озираясь по сторонам, то ли пытаясь выбрать, где бы ей удачнее сесть, то ли просто изучая обстановку. Немного помявшись, брюнетка решилась и прошла прямиком к бару, где с легкостью уселась на высокий стул и сразу же обратилась к бармену с заказом. Эдвард прошелся взглядом по ладной фигурке — тонкая талия, выгодно подчеркнутая клетчатой рубахой, полы которой подвязаны на поясе; округлые бедра, облаченные в узкие линялые джинсы с высокой посадкой; длинные стройные ноги. Непохоже было, что девушка пришла в надежде соблазнить кого-то, одежда ее была вполне обыденной для здешних мест, а грубые ковбойские сапоги никак не располагали к преднамеренному флирту. Эдвард задался вопросом: что же эта малышка забыла в таком месте?
— Эд, ты в игре? — вырвал его из размышлений голос Бредли, еще одного игрока. Оказалось, что он пропустил целый круг игры, залюбовавшись красоткой. Неохотно оторвавшись от наблюдения за новенькой, Эдвард лениво кивну.
И вновь все его внимание поглотила игра, соперники, комбинации карт. Сосредоточенный вид мужчины никак не вязался с количеством выпитого алкоголя, и все же он оставался собранным и не терял концентрации, за исключением случаев, когда искоса поглядывал на сидевшую у бара незнакомку. Что удивительно, раз или два он поймал ее заинтересованный взгляд, но девушка тут же отворачивалась, едва замечала его вопросительно приподнятую бровь.
Вскоре гляделки Эдварду надоели, и он больше не смотрел в ту сторону, следя только за мелькающими на столе картами и деньгами.
Двадцать минут и бокал виски спустя мужчин потревожило негромкое покашливание за их спинами.
— Вы за своим столом новеньких берете? — заискивающе улыбнувшись, спросила та самая незнакомка, что сидела за барной стойкой. Эдвард, сделавший во многих местах себе имя за игрой в покер, не преминул про себя отметить, что улыбка ее натянута, а сама девица изрядно нервничает, хоть и отчаянно пытается это скрыть.
— И за столом берем, и на столе можем. Какие позы предпочитаешь? — широко ухмыльнувшись и откровенно пожирая ее глазами, ответил Тэд.
Девушка чуть сжалась, мысленно порицая себя за бестолковую постановку вопроса, но вида не подала, а с показной расслабленностью, чуть склонившись к чересчур скабрезному собеседнику, выдала:
— Предпочитаю в постели с мужем, я про покер спрашиваю. — Мужчина явно такого выпада не ожидал, поэтому уже было поднялся и открыл рот, дабы поставить зарвавшуюся цыпочку на место, но успел только гневно высказать, что бабам в покере не место, как Эдвард, положив руку на плечо, безразличным голосом произнес:
— Оставь ее, Тэд. Пусть садится. Посмотрим, чего она стоит.
Девушка с настороженностью взглянула на него, но Эдвард уже опустил взгляд к картам, будто бы потеряв к ней всяческий интерес.
— И правда, как мы можем отказать такой сладкой малышке? — Джонни похабно улыбнулся, демонстрируя свои неровные пожелтевшие зубы. — Садись, не стесняйся. Я даже готов поддаться, если не умеешь играть, — подмигнул он.
— Джонни, не пугай девчонку, а то убежит сразу, не раскрыв нам всех своих талантов, — предложил Бредли, даже не пытаясь скрыть двоякость фразы.
— Я не из пугливых, — уверенно ответила девушка. — Играть умею, переживать не стоит, смотрите, как бы вам не вышли боком ваши насмешки. — Она вздернула носик и, с усилием подтащив тяжелый стул от соседнего стола, деловито уселась почти напротив Эдварда.
Теперь у него была прекрасная возможность хоть и не в открытую, но рассмотреть ее вблизи: миловидное личико, почти не тронутое косметикой, темно-карие глаза и пухлые манящие губки, призывно приоткрытые и точно жаждущие поцелуя. Девушка была по-своему красива, не вычурно, естественно и совершенно не соответствующе такому месту.
— Для вновь прибывших: техасский холдем, малый блайнд — двадцать пять, большой — пятьдесят баксов. Играем? — Бредли тасовал карты, готовясь раздавать.
— Играем, — кивнула девушка.
— Как звать тебя, милашка? — вдруг опомнился Эдвард.
— Изабелла.
— Я запомню, — усмехнулся он. Однако его реплика вызвала в ней непонятную волну то ли предвкушения, то ли паники. Будучи неглупой, девушка сразу поняла, кого на самом деле за этим столом стоит опасаться.
Несколько туров спустя стало ясно, что Изабелла действительно умеет играть в покер, причем вполне неплохо. Пусть и не мастерски, но вполне достойно, чтобы составить конкуренцию подвыпившим мужчинам в этом захудалом городишке. Четверо уже спустили свой личный банк и теперь просто, расслабившись, наблюдали со стороны за ожесточенным, иначе не скажешь, поединком Изабеллы и Эдварда.
Те же не сводили друг с друга горящих взглядов, буквально просверливавших насквозь; пытались уловить мельчайшие изменения поведения соперника, дабы вовремя среагировать, и буквально стремились разглядеть отражения карт в остекленевших от напряжения глазах. Уступать не хотел никто, тем более что в самом начале игры они уже успели подлить масла в огонь. Когда Изабелла, явно чувствующая себя неловко в компании молчащих мужчин, откровенно раздевающих ее взглядами и время от времени неоднозначно переглядывающихся, попыталась разрядить обстановку и предположила, что Эдвард не из здешних мест. Мужчина просто проигнорировал ее слова, вместо этого равнодушно сообщив: зато ты местная. И, точно не заметив ее не столько вопросительного, сколько оскорбленного взгляда, бесстрастно и пренебрежительно добавил: — По тебе сразу видно.
Ей показалось, что таким откровенным образом он выразил недовольство ее внешностью и весьма скромной одеждой. Приезжие из других штатов недолюбливали провинциальные городки Техаса, не находя тут никого, кем можно было бы искренне насладиться в постели. Проституток и других особ легкого поведения хватало, но лучшие из них уже давно перебрались в города покрупнее да подальше, где и экзотичность они представляли большую, и суммы получали не грошовые.