— Как же?
— Традиционно. На лоне природы, в кустах сирени или жасмина… с какой-нибудь прелестной незнакомкой.
Ауберон закусил губу и отвернулся. Аваллак’х знал, в чем было дело: король не любил подпускать к себе близко малознакомых личностей, а уж тем более открывать им доступ в святая святых.
— Так значит, нет?
— Это противно моей натуре, — наконец ответил Ауберон, и лицо его омрачилось. — А ты сам не хочешь?
— Я на природе не люблю, — снова улыбнулся знающий. — Мне все время что-то мешает.
— Значит будем глядеть на звезды, — повел плечом Ауберон. — Вспоминать, что было раньше, сравнивать с тем, что есть сейчас.
— Раньше… — на этот раз омрачилось лицо знающего. — А что раньше? Все то же самое… Вино у тебя еще есть?
***
— Будешь? — спросил Ауберон, в очередной раз предлагая Аваллак’ху коробочку с порошком.
— Я уже говорил, что нет.
Карету тряхнуло. Коробочка выскользнула из рук короля и упала в проход между сидениями, а все содержимое оказалось на полу. Ауберон грязно, не по-королевски выругался.
Аваллак’х нагнулся, чтобы поднять коробочку, и положил ее на кресло рядом с собой. Критически осмотрел свои покрытые фисштехом пальцы.
— Доставай вино, Твое Величество.
Пока Ауберон откупоривал бутылку, Аваллак’х украдкой, пока король не видит, слизал с пальцев порошок и втер его в десну языком. Прикрыл помутневшие аквамариновые глаза. Вдохнул поглубже, наполняя легкие дивным ароматом цветущей магнолии.
— Как приятно все-таки иногда выехать из города, — сказал он. — Проветрить голову.
— Совершенно с тобой с тобой согласен, — кивнул Ауберон, с удовольствием делая очередной глоток добротного вина.
***
— Ну что, есть у тебя еще бутылки? — спросил Аваллак’х, наблюдая за тем, как Ауберон перебирает спрятанные под сидением «сокровища».
— Закончились.
— А мы еще даже не на полпути.
— И фисштеха нет… — вздохнул король, но тут же вдруг воодушевился. — Но это ничего. Есть у меня кое-что…
И он достал из-под сидения перетянутый лентой мешочек.
— И что это?
— Это… посмотри сам, — он кинул мешочек знающему.
Развязав ленточку, знающий извлек на свет высохшую и сморщенную половину грибной шляпки. Повертел ее в руках.
— Мне кажется, это уже слишком, Твое Величество. Нам еще праздник открывать.
Лицо Ауберона осталось невозмутимым.
— Так откроем, в чем дело-то? Мы совсем немного: к тому времени, как приедем, как раз отпустит.
— От этого не отпустит.
— Не говори глупостей, — улыбнулся Ауберон и выхватил у знающего кусочек гриба. — Я меру знаю. Если не хочешь, можешь не есть — никто не заставляет.
========== Страх и ненависть на Беллетэйн. Ч. 3 ==========
— Креван, вот ты можешь мне ответить на один простой вопрос? Мне нужно компетентное мнение знающего.
— Валяй.
— Скажи мне, мы с тобой партию начинали в шахматы или шашки?
Прежде чем ответить, Аваллак’х на минуту задумался.
— Мне кажется… это не имеет такого уж большого значения. Доска и там, и там в клеточку.
— Но так же нельзя: у нас все фигуры перепутаны. Вот тут конь стоит, мой, между прочим, и он намного выше всех других фигур. Тебе не кажется, что это как-то неправильно?
Аваллак’х невозмутимо пожал плечами.
— Конечно, выше. Конь всегда выше, если ты не заметил. Выгляни в окно и сам посмотри.
Последовав совету знающего, Ауберон высунулся наружу и оценил размер лошади в полный рост.
— Твоя правда. И все равно как-то не к месту он тут на доске. Надо бы его переставить.
— Ну так переставь! Это ж твой конь.
— И то верно…
— Подожди, что ты делаешь? Конь так не ходит.
— Ну как же не ходит? Конь «уголком» ходит.
— Да как же «уголком»? — развел руками знающий. — Ты плохо смотрел. Посмотри, как ходит конь, — Аваллак’х выглянул в окно, чтобы убедиться в своей правоте. — Ну вот, что я говорил? Прямо мы едем, а не каким не углом.
— Но мы же можем поворачивать, — возразил Ауберон, тоже высунувшись из окна.
— Можем, но не все же время. Иначе мы кругами ездить будем. Давай не тяни время, ходи уже конем, а его все равно сейчас «съем».
— А чем это ты его съешь?
— С чем рядом поставишь, тем и съем.
— А если я далеко от тебя поставлю?
— Нельзя, — тоном знатока заявил Аваллак’х. — Кони на то и существуют, чтобы далеко ходить. Когда близко, я и пешком могу дойти. Прыгай через всю доску.
— А мне, может, коня жалко, — глаза Ауберона и вправду заслезились. — Я его лучше на потом приберегу.
— Да зачем его беречь? Конь-то все равно деревянный.
— Но это не значит, что у него нет чувств. Хороший конь, знаешь, сколько стоит?
— Не знаю, — отрезал Аваллак’х. — Saevherne на гособеспечении.
— Хм. Честно, я и сам не знаю. Мне моих бесплатно выдают.
— Ну и ходи тогда. Я уже устал ждать, — Аваллак’х протянул руку, чтобы забрать коня.
— Не трогай, это мой конь! У тебя есть свои фигуры, делай с ними, что тебе угодно. Отдай коня! Он ржет и бьет копытом! Того гляди лягнет!
Тут карету снова тряхнуло, доска дрогнула, медленно сползла с сидения и упала в проход. Фигуры разлетелись во все стороны.
— Ну вот, — философски заметил Ауберон. — Ускакали кони.
— А я только начал входить во вкус, — с досадой в голосе сказал Аваллак’х. — О чем наш возница только думает? Заснул поди там на козлах.
Знающий снова высунулся в окно, чтобы прикрикнуть на нерадивого dh’oine. Высунулся да так и застыл в этой позе с открытым ртом. Ауберон заметил, как лицо Аваллак’ха побледнело, словно тот, вместо возничего, увидел привидение.
— Что там? — только и успел спросить король до того, как Аваллак’х заорал не своим голосом.
— Ах ты ублюдок! Обезьяна недоделанная! Как ты посмел явиться сюда после всего, что произошло? А ну-ка останови!
Перепуганный dh’oine незамедлительно исполнил приказ. А спустя мгновение знающий уже вылетел из кареты, схватил возницу за горло и стащил его с козел. Повалил на землю и принялся его душить.
— Креван, ты что, ополоумел? — воскликнул Ауберон, как только оправился от пережитого шока.
— Ты что, не видишь, кто это?! — Аваллак’х мотнул головой, едва сдерживаясь, чтобы не задушить раба в тот же миг.
— И кто же?
— Крегеннан! Кто-кто? Та самая мразь, из-за которой… — знающий сжал руки сильней. — На этот раз я убью тебя, подонок!
— Креван, погоди! — Ауберон положил ему руку на плечо. — Ты что-то путаешь. Это не может быть Крегеннан: он умер триста лет назад. Как и Лара.
— А ты что, — сверкнул глазами Аваллак’х, — труп его видел?
— Но он же dh’oine. Они так долго не живут.
— Чародеи живут.
— Допустим. Только вот этот dh’oine у меня в услужении с малых лет, и я точно знаю, что ему еще и тридцати нет.
— Это может быть морок. Ты же знаешь, какими коварными могут быть эти обезьяны.
— Но в этом я уверен. Отпусти его.
Знающий ослабил хватку.
— Но он очень похож, — процедил он сквозь зубы.
— Да, похож: формой ушей. Садись обратно, Креван. Признай, у тебя просто состояние аффекта от того, что ты мне партию проиграл.
— Я не проиграл! Я собирался съесть твоего коня, и на этом игра бы закончилась.
— Игра не заканчивается с потерей коня, знаешь, — король полез обратно в карету. С неохотой Аваллак’х последовал за ним.
— Наша игра закончилась бы, — возразил знающий. — Потому что более высоких фигур на твоей стороне не было. Твоего короля я еще на третьем ходу съел, помнишь? — Аваллак’х окликнул возничего. — Трогай, чего стоишь? Или ты заснул там?
Ответа не последовало. Карета не двинулась с места.
— Я прикажу его выпороть, — вздохнул Ауберон и тоже высунулся наружу. — Эм, Креван…
— Что?
— У нас, кажется, небольшая проблема…
— Дорога кончилась?
— Хм. Нет, не то. Возничий сбежал.
========== Страх и ненависть на Беллетэйн. Ч. 4 ==========
— Я предлагаю немножко срезать путь и поехать через лес, — сказал Ауберон после того, как они с Аваллак’хом выпрягли лошадей из кареты и стояли посреди дороги, решая, как им теперь быть. Знающий поджал губы и с сомнением посмотрел на короля.
— Я этого леса не знаю. Как бы не заблудиться.
— Я тоже не знаю, — повел плечом Ауберон. — Ну и что? Будем по солнцу ориентироваться. Сэкономим минимум пару часов. А то без кареты мне что-то не хочется растягивать удовольствие.
Аваллак’х вздохнул.
— Плохое у меня предчувствие, Твое Величество.
— Не будь пессимистом, Креван. Поехали. Смотри, какая чудная погода: птички поют и солнышко как красиво проглядывает из-за крон.
— Ну что ж, если ты уверен, то вперед. Ты ведешь.
— Я на то и вождь aen Elle.
Поначалу ехать было легко и приятно. Лошади шли почти беззвучно, по молодому мху. То и дело стригли ушами, отгоняя надоедливое комарье. В кронах шумел летний ветер, перебирая свежей листвой. Ни на мгновение не смолкали птицы.
Постепенно лес густел, смыкая просветы меж деревьев. Ветви кустов уже цеплялись за одежду. Настырное комарье подвижным облаком следовало за путниками.
— По моим расчетам мы уже должны были быть на подступах к Холмам, а лес даже и не думает кончаться, — заметил Аваллак’х.
— Мы просто медленно едем.
— А может, мы заблудились?
— Не может быть: я внимательно слежу за направлением.
Уверенности в голосе Ауберона, увы, не прозвучало.
— Я так и знал, — проворчал себе под нос знающий, вяло отмахиваясь от охотящейся за его кровью мошкары.
— Не паникуй раньше времени. Лес этот все равно небольшой, мы просто продолжим ехать в одном направлении. Прямая куда-нибудь да выведет. Вперед!
— Как скажешь… Знаешь, тебе б в навигаторы.
— Смеешься? — фыркнул король. — А я, между прочим, веду нас безопасным путем.
— Единорожьи экскременты обходишь?
— Нет. Объезжаю опасные деревья.
— Это какие?
— А ты не видишь? — Ауберон натянул поводья и на секунду замер. — Деревья тут переходят с места на место. Не дают нам пройти. Я забираю вправо — и они вправо. Я влево — и они туда же. Если бы я за этим не следил, мы бы давно оказались в ловушке. Вон, видишь те две березы прямо по курсу? Склонились друг к другу и словно перешептываются. Явно что-то замышляют. Не смотри туда так пристально: еще поймут, что мы раскусили их план. Эх, заметили! Ладно, давай заставим их понервничать: расходимся. Ты обойдешь их слева, а я справа.
— По-моему, это лишнее, — прошептал Аваллак’х. — Березы глупые, как эльфки до ста лет. Лишь бы только кокетничать и хихикать. Мне кажется, вон той, что потолще, ты понравился.
— Не обманывайся! Они пытаются усыпить нашу бдительность! Тут разделимся. Это приказ! Встретимся у немого пня.
— Какого пня? — переспросил Аваллак’х, но король его не услышал, потому что как раз в этот момент, шумно ломая ветки, он уже лез в ближайшие кусты. — О, Дана! Не поеду я в объезд. Не боюсь я никаких березок! Поеду напрямую, а там присяду и подожду.
Не доехав до двух березок буквально трех шагов, Аваллак’х вдруг услышал звонкий женский смех и стал как вкопанный.
— Кто здесь?
— А здесь кто? — ответил ему до боли знакомый женский голос.
Аваллак’х осмотрелся, но никого не увидел.
— Кто ты? Покажись!
— Ты первый. А то я стесняюсь.
— Я и не прячусь.
— А я прячусь. Потому что голая.
Аваллак’х ощутил, как по спине его пробежали мурашки.
— А как же так вышло, что ты голая?
— Бессовестный чародей Крегеннан завел меня в лес, раздел, изнасиловал, да так и оставил.
— И что же теперь делать?
— Отдай мне одежду.
— Но я не могу: у меня нет запасной.
— Но ты же мужчина!
— Меня тоже комары кусают.
— Ах так?! — взвизгнула невидимая девушка. — Вот поэтому ты один, Креван! Крегеннан бы последнее с себя снял ради меня… Впрочем он именно это и сделал: снял последнее и с себя, и с меня и отодрал меня, как самую дешевую шлюху. А теперь я ношу его ребенка, и когда он родится, воспитывать его будешь ты.
— Что? — от возмущения Аваллак’х даже страх потерял.
— Да, да, ты! Ебарь из тебя, как из гуля натурщица! Так хоть на что-то сгодишься!
Смех ее прокатился по всему лесу, отразился от верхушек деревьев; его пропели птицы. Смех ее унесся с порывом летнего ветра.
Аваллак’х оперся рукой о ствол одной из заколдованных березок; другой рукой потрогал взмокший лоб. А затем его стошнило.
«Вот такую реакцию вызывают у меня мысли о тебе, Лара, — подумал он. — Душно-то как. Ладно, довольно уже отдыхать. Надо идти искать пенек. Нельзя же заставлять Его Величество ждать».
========== Страх и ненависть на Беллетэйн. Ч. 5 ==========
Как ни пытался Ауберон двигаться быстрей, нагнать пень он так и не смог. Пару раз эльфу казалось, что вот еще чуть-чуть — и он настигнет вожделенную цель, но пень был умнее, хитрее и обладал магией, недоступной вождю aen Elle. И тогда Ауберон принял единственно верное решение — вернуться к тому месту, где он оставил Аваллак’ха. Однако у леса были свои планы касаемо вождя aen Elle. Деревья двигались, водили вокруг эльфа хороводы и призывно изгибали в танце свои стволы. Пытались запутать и усыпить бдительность.
— Вы ни минуты не можете постоять спокойно? — возопил Ауберон, отирая со лба пот. — У меня от ваших плясок уже в глазах рябит!
— А по какому праву ты нам указываешь, что делать, эльф? — ответили ему хором деревья, шелестя листвой.
— Да хотя бы по тому, что я владею этой землей.
— Чем-чем ты владеешь? — засмеялись деревья.
— Вот этим вот лесом.
— Хм. А доказательства у тебя есть?
— Есть. Во дворце имеются все документы…
— А документы, позволь узнать, из чего сделаны?
— Из бумаги, конечно.
— А бумага откуда?
— Хм… Из леса.
— Значит, бумага тоже наша.
Ауберон замолчал, не зная, что на это отвечать.
— Если лес действительно твой, — как ни в чем не бывало продолжили деревья, — как ты можешь это доказать? Вот у тебя есть тело. Оно твое. Ты можешь им управлять. С некоторыми ограничениями, но можешь. А нами ты можешь так же управлять?
«Я могу приказать вас всех срубить», — подумал Ауберон, но мысль свою не озвучил.
— Срубить? — угрожающе зашептали деревья. — Как же ты можешь срубить, если мы тебя отсюда даже не выпустим?
— Вы мне еще и в голову лезете?
— Увы. Но ничего интересного в твоей голове нет, эльф. Как и у всех — мусор один. А впрочем, и ты можешь нам на что-нибудь сгодиться. На удобрение, например. Мы всегда приветствуем благотворительность. Что скажешь, эльф?
Ауберон ощутил, как у него земля уходит из-под ног. По спине пробежали мурашки.
— Хм, мне пока и в моем нынешнем состоянии неплохо живется.
— Правда? А почему тогда твое сердце настолько иссушила тоска, что по ночам ты даже плакать уже не можешь, в отличие, например, от твоего друга Кревана? Зачем, просыпаясь каждое утро, ты думаешь, сколько тебе еще осталось?
— У всех бывают тяжелые моменты в жизни, — пожал плечами Ауберон.
— Бывают, — вздохнув, согласился Лес. — Но у тебя, эльф, не жизнь, а сплошное мучение. И пользы от тебя твоему народу никакой. Ты словно стоячая вода в омуте: весь зарос тиной. Но и в омуте больше смысла, чем в тебе. Оставайся с нами, Ауберон. Приляг на мох, отдохни. Мы позаботимся о тебе, обещаем. Ни один комар к тебе больше не подлетит… Правда, налетят мухи, но это совсем не больно. Твой друг, Аваллак’х, уже принял решение и был призван в наши объятия. Мы ведь любим всех живых существ, даже эльфов.
— Я польщен вашим предложением, но, признаться, не считаю себя достойным.
— Для нас нет достойных и недостойных. Мы принимаем всех с радостью, как добровольно, так и принудительно. Что-то не так, Ауберон? В твоих чувствах смятение и страх. Никак бежать собрался? Что ж, беги: выбери себе место сам.
Изо всех сил толкнув коня в бока, Ауберон помчался прочь от страшного места. Стволы деревьев то и дело смыкались прямо у него перед носом, чтоб преградить ему дорогу. Конь метался из стороны в сторону, обильно потел, а под конец споткнулся о неожиданно возникшую перед его ногами толстую ветку и рухнул наземь.