И я поспешил в школу. Мне повезло, никто не заметил, как я вошёл в кабинет и сел на своё место. Точнее, это только я думал, что никто не заметил, на самом деле Эмил тут же подлетел ко мне с круглыми глазами и начал тараторить, периодически задыхаясь:
— Ты, надеюсь, не подумал, что лезть к нему нужно? — он сглотнул. — Вот только не говори мне, что ты собрался к нему идти на поклон и говорить, что он омега, чёрт побери! Заткни язык! Сегодня все видели, как ты рядом с ним шёл, а потом очень странно смотрел в его сторону! — парень задыхался и говорил очень тихо и быстро, так, что слова сложно было разобрать. — Я думал, ты благоразумнее!
Отойдя от первого шока, я всё же отвёл взгляд от друга, посмотрев в окно, а потом сказал:
— Я тебя понял. Перед тем, как что-то делать, я очень хорошо подумаю, — я снова шмыгнул носом. Вот блин, заболел-таки.
— Да ты придурок! Я о тебе забочусь, в первую очередь! Ты его выжидал специально?! Ты вообще чего в таком виде?! — эмоции шатена мне были непонятны, поэтому я попытался ответить как можно менее туманно, чтобы он наконец успокоился.
— Вчера были проблемы. Я никого не выслеживал. Кстати, расскажешь мне всё, что ты о нём знаешь? — посмотрел парню в глаза.
— Он… ну… я знаю не больше тебя, честно говоря. Но я уж точно не советую тебе что-то ему рассказывать. Хотя слухи уже начали ползти, что, мол, ты что-то задумал, да, — парень горько хмурится и очень заметно нервничает, а потом, отведя взгляд и слегка, кажется, зардевшись, добавляет: — Ты же ничего особенного не начал к нему чувствовать?
— У него очень приятные духи. И я буду осторожен… — я делаю глубокий вдох, предчувствуя бурную реакцию на свою следующую фразу: — Но от затеи не откажусь. Я всё ему расскажу, и он мне поверит. И не отговаривай меня.
Увы, вместо визга и воплей о том, какой я всё-таки кретин, я натыкаюсь на молчаливый шок. Это больнее, чем любой вид шума, потому что так Эмил реагирует только когда действительно отчаялся и даже не знает, что сказать. Если бы я смотрел не в окно, а на его лицо, я, наверное, заметил бы на его глазах пару злых слезинок, тут же смахнутых ресницами.
Минуты полторы мы так просидели в тишине, а потом он кинул очень сухое и веское:
— Поступай как знаешь. Умрёшь — домой не приходи. Его дружкам будет плевать, альфа ты или нет — отметелят до состояния, что в гроб краше кладут, а ты и так не первой свежести, как я погляжу, — боковым зрением улавливаю движение — он встал. Дальнейшую фразу он сказал, будто не хотел, чтобы я её слышал: — Я… буду готов подставить тебе своё плечо, когда твой план провалится, но помогать тебе я больше не буду, наверное, никогда. И не прошу прощения, ибо ты сам придурок.
И не дав сказать мне ни слова, пусть я и не хотел ничего говорить, не оправдываться же мне за тягу к науке и тайнам, он уходит в толпу ждущего его народа, которая принимает его с распростёртыми объятиями. Кажется, у меня только что пропал единственный друг. Дорогая плата за план, который мало того, что не реализован, он даже не готов. Однако если не поступиться чем-то, то и достичь чего-то будет очень сложно, таково моё мнение.
***
Весь следующий день прошёл для меня пусто и обыденно, за исключением двух постоянных мыслей, вертевшихся в моей голове: как сказать этому Рейнарду, с которым я лично даже знаком не был, что он омега и вообще, возможно, мой «истинный», и как понять, духи у него особенные, или он на самом деле мне судьбой предназначен?
Ответом на первый вопрос служила последовательность действий: надо застать его, когда он будет без друзей или с их минимумом рядом, потом надо ему показать свидетельство о рождении с неизменёнными данными, а потом, при необходимости, надо быстро и далеко бежать. На самом деле я очень сильно переживал, всё-таки не каждый день открываешь людям глаза на правду.
Я шёл по школьному коридору в сторону выхода и снова почувствовал этот резкий и сладкий запах, который преследовал меня с утра, выедая в памяти дыру, идеально для себя подходящую. Рейнард точно был здесь, где-то неподалёку. Я огляделся и нашёл его курящим рядом с окном. По идее, в школе курить нельзя, но кто ж пишет законы для этого мира, как не богатенькие дети и их родители?
Лучше момента вряд ли я смогу выждать… Я открыл на телефоне почту, благо телефон автоматически подключился к какому-то интернету, открыл ту фотографию… И, собрав всю волю в кулак, я направился к нему, навстречу запаху, смешанному с табачным дымом. Весь вид этого парня пугал до невозможности: чёрные волосы с кроваво-алой прядью, рубашка с вырванными рукавами, ставшая жилеткой, открывающая вид на его татуировку на всю руку с изображением дерева, увешенного черепами. Я был восхищён красотой рисунка так сильно, что чуть не забыл, зачем именно я сюда иду.
— И-извини, — закашлявшись начал я. Отлично, уже диалог строится криво, — Мне нужно тебе кое-что р-рассказать…
Взгляд зелёных глаз окатил меня волной презрения. Я только сейчас заметил, что мой собеседник выше меня сантиметров на десять, да и если что, убежать я вряд ли смогу с болящим-то телом после вчерашней экзекуции. Но отступать было уже некуда, Рейнард кивнул, заинтересованно выгнув одну бровь.
End POV Джеффри.
POV Рейнард.
Проснулся я от звука свалившейся где-то вазы. Видимо, кот опять бегал по всей квартире, вот и учинил бесчинство. Но это, может, и к лучшему, я предчувствовал хороший день, а раз он хороший, то и в школу можно отправиться чуть раньше, чем обычно — прийти к первому, а не прогулять весь день.
Настроение было буквально выше крыши, особенно радовало то, что вчерашний вечер завершился максимально приятным времяпрепровождением в постели с Марком… Невольно улыбаюсь, вспоминая те события.
Пока иду по пока ещё безлюдной улице, переписываюсь с любимым, который рассказывает какие-то бесполезные истории о том, что с ним вчера произошло, когда мы разошлись, и какие у него планы на этот день.
Музыка шумит в наушниках, я просто забыл колонку, вот и иду в индивидуальном музыкальном раю, не делясь им со всем окружающим миром. Воздух приятно холодит лицо, теряясь в волосах, задувая в них мелкие пылинки, из-за которых голову приходится мыть дважды в день.
Живу я достаточно близко, поэтому могу себе позволить прогулки, тем более периодически я хожу не один, а ещё чаще — вообще не хожу. И на полпути, когда до учебного заведения остаётся где-то квартал…
Я чувствую тот самый странный запах. Он в считанные секунды заполоняет всё вокруг, перебивая запах выхлопных газов редких машин, пыли и холода. Это очень странно. Прям страннее некуда. Если это снова тот парень, то почему я его не вижу? Если он у меня за спиной, то, наверное, может испугаться, если я внезапно повернусь. Хотя, когда меня это волновало?
Почему-то сейчас начало волновать. Да что за?.. Почему я не могу повернуть голову и просто в лоб спросить, что за духи он использует и где их покупает? Как бы это ни было смешно — моё тело будто одеревенело, а ноги сами несли меня вперед.
Я уткнулся взглядом в телефон, благо никаких лишних телодвижений не нужно было делать, а потом… а потом запах пропал. Я перестал его чувствовать, однако он остался у меня в памяти, рождая образ того мелкого очкарика, которого ветром сдуть могло, кажется. Он был даже ниже меня.
Нет, ну духи с феромонами это, конечно, клёво, но нахрена так душиться ими, что у нормальных людей мозги за мозги заходят? Придурок.
***
В школе меня встретили мои же друзья словами, что за мной шёл какой-то сталкер, который смотрел на меня очень плотоядно. Кто-то вспомнил, что мы его видели уже и что про его духи я что-то сказал. Я не обратил внимания.
Потом к нам подошёл какой-то парень, который начал заливать, что ко мне точно начнёт лезть его знакомый сталкер.
А вот теперь внимание обратить пришлось.
— И что он будет делать? — усмехаюсь, зеваю, потягиваюсь. В общем, всеми силами демонстрирую, что мне плевать.
— Будет доказывать тебе, что ты омега.
Меня пробирает хохот. Я? Омега? Да боже, кто в здравом уме скажет такую глупость? Рядом со мной смеются и мои друзья. Ну, хорошо хоть, что я не один считаю это идиотизмом, хотя иначе быть и не могло.
— Не смейтесь, он серьёзно так считает! — захлёбывается словами шатен. — Он псих!
— Ну раз псих, то устроим ему трёпку. Психическую, конечно же, — улыбается кто-то из моих, а я лишь думаю — надо бы всё же про духи спросить, когда подойдёт поболтать о моём происхождении, в котором я ни разу не сомневался — всё же все документы хранились в моей комнате и были перечитаны мною не раз.
Только вот странно, что парни, кажется, с дикой иронией смотрят на меня и эту ситуацию, но, может быть, это просто паранойя разыгралась.
***
Учебный день прошёл, а этот «псих» до меня так и не дошёл. Странно. Я ждал его весь день, даже взглядом, кажется, искал, забыв, что лучше бы искать по запаху.
Из открытой форточки дует свежий ветер, сдувая дым в сторону коридора, но никак не наоборот, как хотелось бы. Ну, в любом случае, шоколадный дым очень вкусен по запаху…
Но менее вкусен, чем духи парня, стоящего где-то в пяти метрах от меня.
Хрупкий, мелкий, сероглазый очкарик со следами драки на лице и страхом, проявляющемся в каждом его жесте. Неплохой мне сталкер достался. Вот его запах снова заполоняет всё пространство между нами, он что-то тыкает в своём телефоне…
— И-извини… — слышу я голос, который слишком груб для его образа. Нельзя говорить с таким заиканием, но таким голосом. Им пристало команды отдавать, как по мне. — Мне нужно тебе кое-что р-рассказать.
Смотрю на него теперь не боковым зрением, а в упор. И почему-то не могу выдавить из себя обыкновенное грубое «валяй», или «ну и чего кота за яйца тянешь?», поэтому просто киваю и выгибаю бровь. Надеюсь, до него дойдёт, что надо начинать говорить.
И он говорит. Лучше бы, право, молчал.
End POV Рейнард
========== Глава 4 ==========
POV Джеффри
Чем дольше я стою рядом с ним, тем сильнее у меня кружится голова от этого чертовски приятного запаха. В том, что он омега, и что он именно МОЙ омега, нет никаких сомнений. Он точно чувствует то же самое, я уверен. Раз ему удалось играть бету так долго, значит метка тоже схожа с температурой тела, это ещё раз подтверждает то, что он мой «истинный».
Я рассказал ему всё. Заикаясь, переживая, кашляя от простуды, путаясь и поправляясь, но рассказал. Показал фотографию…
Он смотрел с нескрываемым интересом и недоумением, а потом задумчиво выдал:
— Надушился феромонами и счастливо думаешь, что подобный трюк пройдёт? Хах. Ребят, заканчивайте тут, — Рейнард тушит сигарету о подоконник и выкидывает бычок за решётку. А потом садится прямо на пепел и начинает наблюдать ещё более заинтересованно.
Удар приходится со спины по рёбрам, из моих рук выпадает телефон, экран которого раскалывается вдребезги после грубого поцелуя с кафелем школьного коридора. Я скручиваюсь, потому что боль от этого накладывается на вчерашнюю, ещё не успевшую утихнуть. Потом меня бьют по почкам, лицу, рукам, ногам. Я не сразу успеваю сгруппироваться, поэтому болит теперь всё тело.
В конце «экзекуции» я начинаю кашлять кровью. Плакать я начал задолго до этого.
Больнее всего, что Рейнард глуп и недоверчив — ну он же чувствует мой запах так же сильно, как я чувствую его! Ну почему не поверить?! Я начинаю ненавидеть его… но только его присутствие, присутствие его аромата, который, как я читал, не закончится до первого прикосновения и дальнейшего сближения, не давало мне кануть в беспамятство, хотя этого я желал всем своим естеством.
End POV Джеффри
POV Рейнард
Смотреть за его страданиями сначала было весело, а потом стало страшно. Казалось, что сейчас мои друзья рушат мою последнюю защиту, но, господи, какой защитой может быть это ничтожество?
Я наблюдал, старательно изображая пофигизм и отстранённость, мол, такое кино для меня частая вещь, ничего необычного, просто красивое насилие. А сам я не бью его не потому, что он альфа, а я омега, и нас ударит током, а потому, что мне самому руки марать не хочется.
Сказать, что я омега? Бред, какой же бред. И фотошоп, ну господи, как можно было так извратить моё существование? Если слухи пойдут, будет некомфортно и неуютно, хотя я любому могу доказать своё право называться бетой просто дотронувшись до него — тошноты не будет, а значит, я — представитель высшей расы. Не врут же мне мои друзья и Марк. Вот он точно нет, он даже кончает подо мной, а какой может быть оргазм, если тебя тошнит от того, кто тебя трахает?
Когда парнишка отключился, я с ухмылкой сфотографировал его. Жалкого, избитого, окровавленного, еле дышащего. Будет боевым трофеем.
Плюнув ему в лицо напоследок, я направился домой. Почему-то настроение было испорчено, а ведь день так прекрасно начинался — сам проснулся, ну, почти сам, в школу пошёл… Вот только этот псих всю картину сломал. Хотя, он поплатился за это, нечего его винить.
End POV Рейнард
POV Джеффри
В сознание меня привёл уборщик, окатив холодной водой моё тело, валяющееся без сознания на полу школьного коридора. Разбитые вдребезги очки и треснутый, но живой телефон валялись рядом со мной. Хоть что-то радует.
Уборщик весьма грубо поинтересовался, как я себя чувствую и что вообще произошло. Я весьма ошарашенно спросил, нельзя ли это по камерам посмотреть. Он весьма зло сказал, что такие придурки, как я, должны для драк выбирать места, где эти камеры хотя бы есть. Я весьма опечаленно заткнулся.
Идти было тяжело и больно. Болело теперь точно всё. Те части, что не затронул вчера отец, затронула эта компания. Я чувствовал себя отбивной. Стейком с кровью, который вообще пожарить забыли. Куском мяса, плохо порубленным фаршем, недожёванной жертвой акулы… По мне, кажется, проехался каток, чудом оставив в живых. Лучше бы, если честно, не оставлял.
Пока я шёл… точнее, это громко сказано. Пока я полз, опираясь на стеночку, в моей больной голове, которой тоже несладко пришлось, вертелось множество мыслей. За что? Что плохого в том, что он омега, а я альфа? Это всё из-за того, что я такой… хилый? Или из-за того, что я бедный затворник? Что не так? Почему он вообще считает себя бетой? Как можно быть настолько клинически жестоким и тупым? Как его «друзья», дотрагиваясь до него, не выдали, что их тошнит на самом деле?
Я шёл, злился, рыдал бессмысленными слезами, ненавидел себя… но не мог окончательно возненавидеть этого «бету», который действительно мой истинный, единственный возможный и в перспективе горячо любимый омега. Я не мог проклинать его, не мог даже обвинить его нормально… Я пытался, честно, говоря себе, что я ему противен, но всё тщетно. Всё было бессмысленно. Перед глазами стоял его образ, в ушах звучал его голос. Неестественно звонкий для парня его комплекции…
А дома я отрубился, забыв даже обработать синяки и ссадины.
***
Утром я не смог встать с кровати. А отец, впервые за последние пять лет, проснулся без похмелья и был шокирован моим состоянием. Не знаю, взыграла во мне обида на него, на Рейнарда, на мир… но я просто сказал, что он виноват в этом всём. Ну, как сказал, говорить я толком не мог, однако честно пытался донести до него свою мысль. Он меня понял.
И отправил меня в больницу, где я проведу, кажется, достаточно долго, потому что, как оказалось, у меня три трещины в ноге и пять в рёбрах. Просто прекрасно, именно так и должно заканчиваться признание в чистой и искренней любви, разве не так?
End POV Джеффри
POV Рейнард.
Я честно хотел забыть взгляд этого парнишки, чьего имени я даже не знал. Его взгляд… он приснился мне в кошмарном сне. В нём я был действительно омегой, а он был действительно моим альфой. И я чувствовал, как я его люблю, как сильно трепещет моё сердце от его присутствия рядом…
В этом ужасном сне его убивали. Его убивали разными способами, но я всегда не мог ничего сделать. Каждый раз моя метка на левом запястье, которая была в форме облака, чернела, леденела, замораживая, как мне казалось, кровь в моих жилах. Я не мог остановить этот процесс. Я не мог пережить утрату этого человека. Мне казалось, что без него я не могу существовать, и я бесился от этой противной беспомощности, от этой болезненной ничтожности. Быть омегой крайне ужасно, крайне больно и крайне противно.