— Кажется, я лишний, пойду… куда-нибудь, — Рейнер подмигнул обернувшемуся Лейти. Предвечный на мужчину внимания не обратил, и пожарный отправился по своим делам — в душ и переодеться.
Эмек подхватил под попу мальчишку и довольно ему улыбнулся, впрочем, острые зубы благоразумно не демонстрируя. Ни к чему нервировать Лейти, а вот отпускать своего претендента Эмек даже и не думал.
— Вообще-то, я и сам стоять в состоянии, — возмутился мальчишка.
— Но мне так приятнее, — звездочки в глазах заблестели ярче. — Поцелуешь?
Лейти фыркнул и потянулся к губам мужчины. Мягко, не торопясь, принялся их ласкать своими, впрочем, уже почти привычно старался даже не задевать страшных, слишком острых зубов. Пальцы сами собой зарылись в тяжелый шелк волос то ли лаская, то ли просто разрушая прическу, на которую Эмек потратил утром почти полчаса. Лейти периодически открывал глаза, чтобы полюбоваться на загорающиеся и гаснувшие звезды в глазах предвечного.
Эмек облизнулся и чмокнул Лейти в подбородок, тихо попросил:
— Осторожней с волосами, некоторые украшения в них колются и могут порезать, а иногда и отравить, — предвечный подошел к только что образовавшемуся в стене окну и усадил на подоконник мальчишку, так его можно было не только целовать, но и обнимать, чем Эмек и воспользовался, сразу пристроил ладони на талии и начал легко поглаживать бока. — А чего ты так быстро согласился поцеловать? Я уж ждал фейерверка, торгов и сопротивления.
— Встречный вопрос: а почему ты не начал приказывать, хотя мог бы не возиться с просьбами? — чуть наклонив голову набок, спросил Лейти. — По большому счету, сделку с проводником я заключил, лучше Рейнера понимая, что меня ждет. Целоваться с тобой мне нравится, это первое; второе, подкупает, пусть и чисто номинальная, возможность выбора.
— Потому и не приказываю. Я сам ценю свободу, и моя тоже относительная, — улыбка стала печальной. — И мне важно знать, что тебе приятно. Не бойся, я не обижу за так.
Эмек потянулся за новым поцелуем и просительно замер у самых губ, пальцы погладили коленки.
Мальчик, не раздумывая, поцеловал такие близкие губы, но руки предвечного со своих коленей убрал. Помня об опасных заколках, Лейти ограничился тем, что обнял Эмека за шею, притягивая ближе.
В этот раз язык Эмека скользнул между губ мальчишки, пощекотал, подразнил самый кончик языка Лейти и тут же скрылся. Руки уперлись в широкий подоконник: вроде и придерживают, не давая убежать, но и не настаивают, учтя пожелания Лейти.
Претендент, набравшись смелости, провел языком по острым зубам, которые тут же приоткрылись в безмолвном приглашении. Ладони Лейти уже не просто обнимали, они поглаживали по спине сквозь ткань. Чуть помедлив, мальчишка все же принял приглашение и углубил поцелуй, невольно поражаясь тому, что такие острые на вид зубы не ранят язык.
Эмек совершенно спокойно выполнял роль пособия для тренировки и не пытался перехватить инициативу, только ласкался в ответ, открывался и наслаждался тем, как уверенней ведет себя с ним мальчишка. Почему-то именно это казалось важнее всего. Лейти действовал не спеша, чувствовалась его неопытность, но парень быстро учился и смелел с каждым касанием. Не прерывая поцелуй, он уже не гладил спину сквозь ткань, попытался протиснуть ладонь за ворот рубашки, затем расстегнул пару пуговиц и добрался до теплой кожи предвечного, тихо застонав тому в рот.
Эмек задышал чаще. Действия Лейти будоражили кровь, голос волновал тело. Предвечный не выдержал, ладони легли на бедра, резким рывком Эмек подтянул мальчишку к себе и вжался пахом в пах. Язык жадно сплелся с языком Лейти, глухой рык, и Эмек перехватил лидерство.
Мальчишка напрягся, неоднозначно чувствуя, насколько сильно предвечному нравится происходящее и протестующе замычал, упираясь ладонями в плечи. Только мужчина не спешил отпускать, а страх отступал, под напором чужого желания, и Лейти начал вновь расслабляться. Эмек, чутко следивший за реакциями Лейти, сбавил напор, но действия стали откровенней. Он забрался ладонями под рубашку парня, пальцы затанцевали по спине и ринулись вниз. Рука сжала маленькую аккуратную ягодицу.
Лейти ничего не оставалось, как сдаться, привыкая к тому, что руки предвечного трогают его, где им угодно и как угодно. Впрочем, неприятно не было, только слишком близко, слишком откровенно, и мальчик покраснел, стараясь особо не шевелиться. Эмек дорвался губами до шеи, руки вновь перебрались на поясницу, предвечный поцеловал в ямочку за ушком, а затем задрал футболку на Лейти и накрыл ртом маленький темный кругляшок соска, пощекотал твердую вершинку языком.
— Стоп… Пожалуйста, остановись, — забормотал Лейти.
Эмек затих где-то в районе живота. Его частое дыхание щекотало кожу, но предвечный больше не двигался. Постояв так с полминуты, он выпрямился и посмотрел на парня сверху вниз, погладил по щеке и медленно, чтобы не испугать, обнял.
— Хорошо. Я остановился.
Теплые ладони успокаивающе гладили по плечам и спине. Эмек и сам понял, что увлекся, просто Лейти отвечал так искренне, неумело, но с чувством, и целовался так жарко, что мозг поплыл. В груди часто колотилось сердце, и Эмек чувствовал такое же быстрое биение сердца мальчишки. Предвечный тихой лаской старался успокоить их обоих, вернуть пошатнувшееся равновесие. Лейти обнял его в ответ, уткнувшись лицом в грудь и тихо пробормотав:
— Спасибо, — и тут же переменил тему на более безопасную: — Как вы сами не теряетесь в этом доме? Он ведь меняется, я точно помню, что окна за моей спиной не было. А слуги, способные разговаривать, тут есть?
Эмек поцеловал мальчишку в висок и нехотя отстранился.
— Дом захотел с тобой поиграть, поэтому вел тебя другой дорогой, — улыбнулся предвечный. — Наверное, это из-за меня, ты мной пахнешь, а я иногда люблю менять окружающую реальность. Дому нравится такое внимание, и он решил к тебе присмотреться. В общем-то, окно появилось, потому что я захотел. Слуги все разные и не только мои. Одни говорят, другие нет. Молчаливых больше, нам так спокойней.
— Я тебя, собственно, чего искал, хотел забрать с собой на тренировку. Сейчас пробежимся километров пятьдесят, потом по две тысячи прыжков, отжиманий, подтягиваний, подъема корпуса, — спокойным тоном перечислял Эмек, — и пойдем на обед.
— Думаю, после этого обед мне не понадобится, — чуть ошалело ответил Лейти. — Я просто умру в процессе — и все.
— Не умрешь, — хмыкнул предвечный, звездочки озорно блеснули. Эмек полюбовался удивленно-испуганным видом Лейти, чмокнул в кончик веснушчатого носа и пояснил, — я шучу. Просто хочу еще побыть вместе. Пока я спаррингую, постоишь рядом, посмотришь?
— С удовольствием, но при одном условии, — мальчик прищурился. — Ты меня поучишь потом драться. Согласен?
Эмек, которому не только польстило любопытство Лейти, но и желание оказаться у него в учениках, быстро кивнул и, сняв мальчишку с подоконника, потянул за собой в парк. Ничего не может быть лучше тренировки на свежем воздухе! Разве что потом принять ванную вместе, но стеснительному Лейти лучше пока не знать о подобных планах. Улыбка предвечного стала шире, а скорость шага увеличилась.
*****
Пай стучала в комнату к Кофи минут десять, и когда Рейнер открыл двери, с порога спросила, небрежно стряхивая пепел на ковер:
— Где те кожаные штаны?
Мужчина посторонился, впуская женщину в комнату.
— Кажется, я их в ванной бросил. Зачем они?
— Сейчас дежурят двое судей: Джейми и Рок. Если первый вообще еще мальчишка, то у второго за последние несколько тысяч лет не было ни одного приговора, кроме казни. Нужно его заманить домой, процесс над Кофи уже идет, — Пай подмигнула. — Надевай, и пошли! По ходу поймешь.
Рейнер дураком не был и, куда клонит Пай, понял почти сразу, но даже влезая в обтягивающие до невозможности узкие штаны, надеялся, что заблуждается. Пай выглядела суровой и решительной, так что шанса отвертеться или предложить альтернативный вариант, который, кстати, надо еще придумать, а время поджимает, не выпало. Мужчина встал перед Пай полностью готовый к злоключениям, через силу скинул рубашку и скрестил на обнаженной груди руки.
Ловко ухватив мужчину за руку, Пай потянула его за собой, по ходу поясняя:
— У Рока есть супруг, весьма экспрессивный, ревнивый молодой человек. Я выдам тебя за претендента для предвечного. Боюсь, что ближайшие пару недель Рок проведет дома, пытаясь наладить мир в их буйном семействе.
— О, Господи, — не сдержался Рейнер, — на что ты меня подписала… Ладно, поторопимся к этому Року. Но учти, вертеть перед ним задницей я не буду!
Пай рассмеялась, переступая порог дома, и тут же из тела женщины во все стороны полезли оранжевые нити. Через минуту голос мохнатого колобка раздался в голове мужчины: «А это и не понадобится. Просто стой рядом со мной и желательно молча. Пошли, нам недалеко».
Рейнер ускорил шаг, постоять спокойно — это ему под силу. Ухмыльнувшись скорой авантюре, мужчина подивился: он еще и суток не провел в этом доме с предвечными, а уже ввязался во что-то, хотя собирался тихо и мирно изображать живую мебель в течение двух месяцев, после чего вернуться домой и выяснить, есть ли у него работа или из пожарки уволили за прогулы. Теперь же он с превращающейся в мохнатый колобок женщиной пытается спасти от казни навязанного судьбой хозяина. Рейнер бросил долгий взгляд на Пай. Как заметил мужчина, многие из местных существ и слуг, если и не все, имеют вовсе не белоснежно-чистое прошлое, а ведь Пай упоминала, что в другой жизни была человеком из мира пожарного и даже видела Рейнера. Интересно, какое прошлое у нее?..
«У меня? Я убила своего сына», — безразлично отозвалась проводник, уловив мысли о себе, и открыла двери чужого дома не стучась. На пороге тут же возник домовой, маленький, зеленый, похожий на сухофрукт старикашка и замахнулся веником.
— Домовой, не смей! С гостями так себя не ведут, — с верха лестницы раздался заинтересованный голос.
Может, Рейнер и ожидал увидеть кого-то другого, но на лестнице стоял мужчина лет сорока, в испачканной краской одежде, с торчащими во все стороны волосами, худой, нелепый, некрасивый.
— Вы проводник? — удивленно обратился он к Пай.
«Да, проводник вашего супруга, а это его претендент», — ловко выдвинула вперед Рейнера Пай и спряталась за его спиной.
Пожарного смерили взглядом, тяжело вздохнули, и тут же приказали домовому:
— Собирай мои вещи!
Зеленый старик, радостно насвистывая, понесся выполнять поручение.
Рейнер недобрым взглядом посмотрел на Пай, похоже, при желании женщина могла читать его мысли, иначе ответить про сына не смогла бы, ведь мужчина не обращался к ней с вопросом напрямую, а только подумал. Убийца ребенка?.. Как-то не вязалась новая информация с общим впечатлением о Пай, но сейчас не время задавать вопросы. Рейнер склонил голову, так он выглядел более покорным, а заодно прятал появившееся в глазах торжество — события развивались по нужному сценарию.
«Жаль супруга Рока, он ни в чем не виноват. Теперь нам лучше спрятаться от хозяина дома?» — Рейнер как бы невзначай принял наиболее выигрышную позу, теперь его и без того длинные ноги казались еще длинней, а тень падала на торс так, что мышцы живота и груди стали еще заметней и рельефней.
«Не успеем, честно говоря, да и не зачем. Рок чужих не тронет, — ответила проводник. — Хотя я бы предпочла быть отсюда как можно дальше. Рок за ним лет двадцать ухаживал, прежде, чем смог заполучить. Мы услышим много нового о себе…»
Дверь за их спиной с грохотом распахнулась, только тонкие оранжевые нити не позволили Рейнеру оглянутся.
— Твою мать, Максимильен, что за выходки? — выругался за их спинами предвечный, наблюдая за тем, как зеленый старикашка, пыхтя и отдуваясь, тянет по лестнице два огромных чемодана. — Куда ты, самоубийца мой любимый, собрался?
— Это ты решил обзавестись претендентом! Вот с ним и оставайся! — вспылил Максимильен.
Предвечный обошел Рейнера и встал перед ним, зло прищурившись, спросил:
— Претендент? Да еще мой? Ты, что ли?
Высокий, темнокожий, здоровенный и явно злой Рок дырявил Рейнера взглядом.
Пожарный втянул голову в плечи и показательно шаркнул ножкой. Нарваться на драку или выяснять отношения в чужом доме — последнее, чего хотелось. Грохот за спиной судьи наконец прекратился, зато теперь рядом с ним появилась пара чемоданов и разве что не извергающий огонь супруг.
— Он, что ли, а в чем дело? Экземпляр тебе притянули явно более симпатичный, чем я, — огрызнулся человек и попытался пройти к двери.
Чемоданы полетели в стену, человек оказался прижатым к стене, и Рок прорычал в лицо супругу:
— Это не мой проводник, не мой претендент, и вообще — по мне, он больше похож на пожарную каланчу, чем на претендента.
Максимильен дернулся и по-подлому, исподтишка, заехал супругу коленом по самому дорогому.
«Все, сматываемся!» — приказала Пай.
«Пожарная каланча» дважды себя просить не заставил, и Рейнер с Пай припустили со всех ног и нитей, остановились они только у порога своего дома, и мужчина весело и облегченно рассмеялся.
— Черт, я уж думал нас вместе с чемоданами будут от стены до стены швырять! А Максимильен не промах, как он всполошился, а как ударил! У меня у самого все аж болезненно сжалось, — продолжая посмеиваться, Рейнер открыл входную дверь и услужливо пропустил вперед Пай. Стоило шарику с очаровательными вишневыми глазами пересечь порог, как вместо «колобка» появилась пухленькая, но привычная и симпатичная в своей естественности женщина. — Думаю, Рок из строя выведен, осталось молиться, чтобы судья Джейми не подкачал.
— Все, что могли, мы сделали, — рассмеялась Пай. — Бедный Рок, я, конечно, слышала о том, что супруг у него с характером, но чтобы так… Несчастный судья сегодня точно будет не в форме.
*****
Эмек лениво хрустел листьями салата, мысли о брате и его наказании беспокоили все сильней. Пусть между предвечными не замечено родственной симпатии, но чувства, что один из своих сейчас в опасности, красноречиво покусывало изнутри натянутые нервы. Даже Лейти сидел тихо, раскладывал по составляющим содержимое тарелки: кусочки мяса в одну сторону, лук и морковь из подливы в другую, картофельное пюре — в третью, затем мальчишка все смешивал и начинал заново. Эмек взял его руку в свою, поднес к губам и поцеловал пальцы, ничего не говоря, прикрыл глаза и щекой оперся на тыльную сторону ладони. Близость претендента успокаивала, его запах стал ближе, да и Лейти, почувствовав неладное, не возразил. Сидел тихо и свободной рукой продолжал возить вилкой по тарелке. Претендент Кофи тоже сидел вместе с ними в малой столовой. Рейнер никак не выражал своего отношения к напряженной ситуации и не выглядел радостным от своего скорого возвращения домой. Мужчина невидящим взглядом смотрел перед собой и почти не шевелился.
Эмек потерся о ладонь и вздохнул. Все-таки хорошего претендента нашел ему Оли, вот только предвечный, кажется, не вызывал у него ничего, кроме любопытства и редкого, но неизменно появляющегося раз от раза, страха. Но это даже неплохо, потому что и Эмек не смог бы высказать своего отношения к Лейти. Ну, довольно милый и симпатичный, не глупый, чуткий и не избалованный для сына владельца каравана.
Не заметно в мальчишке и хитрости, хотя тот явно думал иначе, нет и высокомерия, фальши, Лейти реагирует на все искренне и открыто, что для Эмека, не терпящего лжи, было наиболее важным.
Вначале в столовую с повинной головой и едва скрываемой улыбкой зашел Тамил, затем Пай с сигаретой в зубах и только потом Кофи.
— Эмек, поздравляю тебя, еще одна отлично отработанная смена и тебе пора будет заводить собственный дом. Теперь к вам троим. Там, Пай, Рейнер, вы не хотите мне объяснить, куда посреди суда сбежал Рок? Нет? Ну да ладно, все равно спасибо. Рейнер, у меня для тебя две плохие новости и одна хорошая, с какой начать?
Пай демонстративно затянулась, Тамил закашлялся и постучал себя по груди. Оценив реакцию соучастницы и явно введенного в курс дела темного, Рейнер мужественно сказал:
— Давай с плохой.
— Плохая, ты останешься тут на все два месяца, — предвечный ухмыльнулся и сел. — Хорошая — приказывать будешь ты, а не я. Наслаждайся, Рейнер.