И. А.
«И звали ваших отцов так же, как и вас: Вейкко и Пшёлты!»
(«Кукушка»)
Я подъехал, сверяясь с незнакомым адресом по бумажке, на пятнадцать минут раньше назначенного срока.
Хотя точное время прибытия носило реальный и угрожающий смысл лишь в том случае, когда тебя вызывало начальство.
Приглашение же к бывшей однокласснице принципиально не могло иметь такой временнОй значимости для тридцатипятилетнего мужика.
Тем более, что я и сам не знал, зачем сюда приехал: неожиданный звонок после нескольких лет отсутствия каких бы то ни было контактов и еще более неожиданная просьба подъехать в строго определенные день и час, исходящие не от кого-то произвольного, а конкретно от Ирины не значили вообще ничего.
И в то же время значили все.
Поскольку Ирина была женщиной.
Не курицей и не кокоткой, а просто женщиной.
1
Я вряд ли смог бы передать двумя словами суть проблемы – объяснить на пальцах, кем была Ирина и что она значила… и, кажется, продолжала значить для меня до сих пор.
Но этого, наверное, и не требовалось. Меня должен был понять любой – ну почти любой – мужчина. Поскольку в каждом смешанном коллективе найдется хоть одна подобная представительница противоположного пола.
Намекающая, дразнящая, манящая и обещающая.
И в то же время более недоступная, нежели обратная сторона Луны.
Женщина с большой буквы: раздающая авансы, которые казались весомыми в момент получения, но всякий раз таявшие, лишь только дело доходило до тела.
Учась с Ириной в одном классе, я начал хотеть ее с того момента, когда некоторая моя часть без слов дала понять свое назначение.
Думаю, не я один строил относительно нее далеко идущие планы – равно как и не только мне не удалось осуществить ничего существенного.
Надо сказать, что в школе – смешно вспомнить! – я считался одним из первых красавцев, поскольку имел хороший рост и невероятно густые черные волосы, редко встречающиеся в нашем регионе; за них меня даже прозвали «цыганом». И без ложной скромности я мог сказать, что практически любая девчонка была готова повиснуть у меня на шее… и, возможно, не только на ней.
Но мне оставались безразличными эти самые любые; я не был коллекционером трусиков – мне требовалась только Ирина.
Максимума возможного я добился на последнем из школьных вечеров, весной одиннадцатого класса, когда мы топтались под музыку в гулком спортзале.
Сначала истискал все ее мягкие места, пользуясь медленным танцем. Потом при полном ее попустительстве, со смешками и шутками – хотя имея самые серьезные намерения – увел ее на последний этаж, в самый дальний, плохо запиравшийся класс.
Там-то я кое-чего и достиг.
Я не говорю о поцелуях; целовались мы все, с кем ни попадя – это вообще не считалось.
Я сумел большее: расстегнул до пояса ее платье в черную и красную клетки и вытащил наружу ее молочную железу.
Всего одну, но все-таки вынул. Левую с моей стороны – значит ее правую.
Белую-белую девичью грудь небольших размеров с коричневатым соском идеально круглой формы.
Совершив данный поступок, я онемел от гордости, вожделения и восторга. Разумеется, сквозь одежду я исследовал столько грудей разного калибра, что вести им счет не имелось смысла. Но в натуральном виде созерцал это сокровище впервые.
Ирина хихикала, но по рукам меня не била, а сосок ее, действуя вперед хозяйки, твердел и стягивался в узел.
И этот отзыв соска обещал все дальнейшее.
Но Ирине послышались шаги в коридоре – скорее всего, она их выдумала, поскольку в моих ушах колотилось сердце. Она отобрала у меня все – вырвала кусок своей плоти из моих трясущихся рук – и засунула обратно в бюстгальтер.
А я…
Из меня разом выпустили воздух. Я даже не пытался бороться, трезво осознав бесполезность попыток.
И мы вернулись в спортзал, где продолжались танцы.
Больше подобной ситуации не повторилось.
Мы выбрали разные специальности и наши пути разошлись.
Я женился; Ирина вышла замуж.
Но зная ее, я не сомневался, что и в институте она доводила сокурсников до белого каления своей мнимой доступностью – обещая все и ускользая в последний момент.
Равно как то же самое наверняка проделывала и с последующими сослуживцами, равно как и со всеми прочими мужчинами.
Такой уж она уродилась, эта чертова Ирина.
2
Причем, как ни странно, даже в нынешнем моем возрасте дьявольская сила этой обольстительницы оставалась столь мощной, что и сегодня я примчался к ней по первому зову.
Хотя и не знал, для чего.
По телефону Ирина очень туманно сказала, что ей нужна помощь в крайне важном деле.
Которое она назвала интимным.
Последнее слово вряд ли означало нечто действительно интимное; Ирина наверняка хотела просто подчеркнуть, что с подобной просьбой можно довериться лишь очень близкому человеку. Не в смысле физической близости, а надежному старому другу: меня она считала именно таковым.
Я полагал, что речь шла лишь о том, что надо срочно решить какую-то компьютерную проблему: все мои знакомые регулярно обращались ко мне с такими просьбами и я никому никогда не отказывал, поскольку не пренебрегал никаким новым опытом.
Однако, положа руку на сердце, я вынужден был признаться, что столь разумное объяснение прошло бы с любой женщиной, кроме Ирины. Слова об интимности, произнесенные ею, вызвали однозначную реакцию организма.
Я был обычным, просто-таки обычнейшим мужчиной: хорошим семьянином, изменяющим жене время от времени чисто для разнообразия, но не делающим из этого самоцели. Я понимал, что возвратившиеся нескромные мечты об Ирине иррациональны в самой своей сути, поскольку предшествующий опыт говорил о том, что желание иметь ее было априорно неисполнимым невыполнимо… но она всегда умела возбуждать именно неисполнимые желания.
И хорошо известная своими привычками, даже за минуту разговора ухитрилась капнуть в душу ядом каверзной надежды.
Я взглянул на часы. Оставалось еще десять минут, но было глупо сидеть в машине и ждать, пока передвинется стрелка.
Проклиная ее хитрость и свою дурость, я вылез наружу.
3
В последний раз мы виделись с Ириной невесть как давно, я понятия не имел о ее нынешней жизни. Но устроилась она явно неплохо, поскольку жила в хорошем кирпичном доме с наглухо запертым подъездом.
– Кто там? – хрипло спросил домофон.
И кляня себя, я ощутил, как организм мой вздрагивает.
– Это… я.
Голос мой запнулся.
– Восьмой этаж, – невозмутимо ответила Ирина. –.
После чего замок щелкнул и дверь пропустила внутрь. Выйдя из удивительно чистого лифта, подтвердившего догадку о красивой жизни, я краем глаза заметил, что на лестничной площадке нервно курит хорошо одетый – в костюме и при галстуке – мужчина средних лет.
Правда, я тут же забыл о нем, предвкушая непонятную встречу с Ириной.
– Привет, – сказала она, подставляя щеку для поцелуя.
Обычный жест, принятый даже среди малознакомых людей, она совершала так, словно готова была отдаться сразу, прямо здесь и до капли.
– Что за… проблема ? – спросил я, не в силах больше гадать.
– Не сейчас, – она встряхнула прической. – Подожди, пока все соберутся…
Я не успел даже отреагировать на внезапное «все», как Ирина вела меня по коридору со словами:
– Всерьез ни с кем не знакомься, ни о чем не беседуй, телефонами не обменивайся…
Потом втолкнула в большую гостиную и закрыла дверь за моей спиной.
Я даже не успел как следует рассмотреть свою прежнюю одноклассницу.
Понял только, что квартира у нее большая, как минимум трехкомнатная.
4
На противоположных краях огромного дивана сидели два мужчины, на вид тоже мои ровесники.
Увидев меня, они взглянули каждый по отдельности, но не переглянулись и не сказали ни слова.
Я опустился в кресло около пышно раскинувшегося мелколистного фикуса.
Пару минут в гостиной стояла странная тишина.
– Виктор, – первым не выдержал я.
– Коля, – ответил один из мужиков.
Огненно рыжий и с лицом записного бабника, он казался копией известного артиста вторых ролей. Тот, правда, был черным и во всех фильмах носил одни и те же усы, но даже в самых малых ролях умел создать образ несокрушимого… точнее, неукротимого охотника за юбками.
Второй промолчал, держа на коленях свой пивной живот.
– Блин, сидим уже хрен знает сколько, и хоть бы понять, зачем она нас сюда вызвала, – сказал Коля. – Как в ментовке перед дознанием, ёкарный бабай.
Видимо, они хранили гробовое молчание, а мой приход сорвал лавину.
– Черт ее разберет, – я вздохнул. – Мне позвонила и сказала, что нужна помощь в важном деле. Причем не просто важном, а в интимном.
– То же самое, – кивнул Коля. – Слово в слово. А тебе ?
Это он спросил у пузатого.
– В общем да, – после секунды молчания буркнул тот.
Где-то в глубине квартиры прозвучал сигнал вызова.
Через полминуты дверь раскрылась, пропуская в комнату четвертого гостя.
Того самого, который курил на лестнице – видимо, пунктуально выжидая время. Своим костюмом, белой рубашкой и галстуком он напоминал директора банка.
Новый гость оказался в таком же неведении относительно цели приглашения, как и мы трое.
Домофон звонил еще и еще, Ирина вводила новых и новых посетителей.
От нечего делать я сосчитал всех по головам.
Нас собралось восемь человек, примерно одинакового возраста – в пределах сорока лет плюс-минус самую малость.
Видимо, число визитеров было запланировано, поскольку когда пришел восьмой, и сел на последний остававшийся свободный стул, Ирина обвела нас хозяйским взглядом.
Вот сейчас я наконец ее рассмотрел.
За минувшие годы она не особо изменилась – во всяком случае, светлое платье подчеркивало ее достаточно стройную, хоть и по-женски раздавшуюся фигуру.
– Всё, – сказала она, не поясняя смысла. – Все по местам. Теперь несколько подождите минут, мне надо приготовить остальное. Потом объясню, что от вас требуется.
И ушла, взметнув подол.
Позволив оценить белизну своих ляжек над очень ровными икрами.
5
Некоторое время все послушно сидели и столь же послушно молчали.
Потом, махнув на требование ни о чем не беседовать, все-таки представились. Правда, я не запомнил ни одного имени, кроме рыжего Коли: тот был слишком выразителен и без меры словоохотлив.
– И все-таки, мужики, – опять заговорил он. – За каким хером Ирка нас сюда пригласила?
Никто не ответил, но я не видел смысла хранить самые мелкие секреты, и сказал то, что подумал с самого начала:
– Я решил, что у нее винды упали и их нужно срочно восстановить.
– А я думал, мебель надо передвинуть, – признался пивной толстяк.
– А я полагал: требуется срочно подписать документы, которые она домой с работы забрала, – усмехнулся «директор банка».
– А я…
– А я…
– А я…
Предположения оказались разными. Но, разумные по отдельности, они рассыпались в прах от бессмысленности вызывать для этого всех восьмерых мужчин сразу, в субботу и к определенному времени.
Последним из всех высказался Коля.
– А я, – последним признался он. – Честно говоря, надеялся, что она просто позвала потрахаться. Мудаком родился, мудаком и помру.
По тому, какой шелестящий гул усмешек пронесся по комнате, я понял, что озвученная мысль витала в голове каждого, хоть все и казались разными. Видимо, привычки этой женщины с годами не изменились.
– Слушай… признайся, как мужик мужику, – «директор банка» обернулся к рыжему. – Ты с Ириной Львовной хоть раз трахался?
– Стыдно признаваться, – честно ответил Коля. – Именно как мужик мужику, потому что какой я нахер мужик после такого признания? Ни разу.
– А возможность была ?
– Не то слово.
Рыжий замолчал, потом потер затылок, и продолжал.
– Мы с Иркой тем летом в Турции оказались в одном отеле. Я с семьей, она с подругой. Уже не помню сколько раз я все до последнего винтика планировал, жену с сыном на пляже оставлял, в город по магазинам усылал, и так далее. Потом с Иркой огородами и в отель, к ней в номер, ясно – моя-то бы не то что запах, волос чужой на полу бы нашла… Но блин горелый, каждый раз одно и то же: не успею трусы спустить, как подруга ее в дверь стучится!
– А она сопротивлялась ? – спросил один из мужчин, бритый наголо.
– Кто – «сопротивлялась»? Подруга?!
– Да нет, хера-то подруга… Иришка!
– Какое сопротивлялась?! Сама все начинала, доводила до не знаю чего, а потом динамила. Причем вроде как и не по своей воле.
– Знакомо, – вздохнул «банкир». – Мы с Ириной Львовной работаем в одной фирме – она главбухом, я коммерческим директором. Нравилась она мне сами догадаетесь, до какой степени. И вот года полтора назад, самой зимой вызвали нас в центральный офис, в Нижний Новгород. У нас в каждом филиале служебная машина, одна на всех по необходимости. Мы с ней сели и отправились – вдвоем, я сам люблю, потому что с водителем скука смертная. В один конец тысячу километров, двенадцать часов как ни крути. Туда выехали затемно, добрались нормально. На следующий день совещание, после совещания банкет. Ну и ясное дело, наутро я за руль был годен только ближе к обеду…
– Так-так, – вставил Коля. – Интересно. И заманчиво. И что-то обещает.
– …В общем, на обратном пути около Казани начало смеркаться, а километров через сто снег повалил – ну чисто «Метель» и Пушкин. И хоть сейчас двадцать первый век, но по сути ничего не изменилось, а я не самоубийца по зимней трассе при нулевой видимости…
– Да уж, – подтвердил очень волосатый мужик в клетчатой рубашке. – Известное дело – полторы полосы в обе стороны и навстречу фуры с дальним светом.
– …Хотя в общем не это главное. Я по командировкам привык мотаться, и знаю, что почти любую метель на трассе можно пересечь, перегнать или пропустить вперед. В крайнем случае, взять себя в руки и ехать аккуратно. Просто… Просто мы едем, в машине тепло, Львовна шубу сняла. Теперь мне кажется, специально так сделана – сидит рядом, коленками из-под юбки сверкает и пахнет от нее… Не духами – то есть духами тоже, но главное – женщиной. Понимаете, что это такое?
– Куда уж не понять,– рыжий вздохнул. – Мать ее вдоль и пОперек налево с тазовым предлежанием…
– …И вот въезжаем мы в Набережные Челны. Последний город на трассе, после него до нас километров триста гнать через деревни по холмам. А времени уже одиннадцать часов, и пурга. Пурга, чтоб ее – нашу скорость выдерживает с точностью до километра в час, не убегает и не отстает, а висит над нами…
– А коленки Ирэн сияют у тебя прямо под носом, – вставил длинный мужик, выглядевший моложе всех.
– Точно мыслишь, товарищ майор! – рассказчик кивнул. – Вот я и подумал – пурга-то как нельзя кстати пришла. И говорю так осторожненько и даже с досадой: «Думал, домчимся в два счета, но этот снег, ничего не видно и дороги под колесами не чувствую. И стоит ли рисковать неизвестно зачем, а не заночевать ли нам в Челнах?» А Ирина Львовна отвечает – «А почему бы и нет?» И глазищами – вот так…
– Знаем как, – перебил кто-то из угла. – Ира это умеет!
– …Отыскали гостиницу, зашли, я ее на диван у входа отсадил, сам к администраторше и тихонько на ушко: «Нам бы номер, на одну ночь, двухместный». А у самого и коленки дрожат от радости и боюсь – вдруг та сейчас закричит на весь холл, что может предложить два одноместных. Но женщина ушлая оказалась, в гостиницах дуры не служат. «Пожалуйста, – говорит. – Только там две кровати отдельные».