Они остаются так на мгновение, сильно прижавшись друг к другу, пока Чимин не успокаивается, и его тяжёлое дыхание не превращается в смех.
— О, Боже, — говорит он, вцепившись пальцами в кожу Юнги. — О, Боже.
Юнги улыбается и целует его в висок.
— Чимин-а, у тебя теперь есть ноги.
Абсолютно счастливый Чимин убирает лицо от плеча Юнги и целует его, и колдун чувствует, что у младшего захватывает дух.
— У меня теперь есть ноги, — Чимин выдыхает ему в губы и хихикает в конце. — У меня теперь есть ноги, Юнги-хён! У меня есть ноги, о Боже, огромное спасибо.
Юнги медленно ведёт его к краю бассейна.
— Давай поднимем тебя и посмотрим на твои ноги, хорошо? А потом мы попробуем ходить.
Вместо ответа Чимин ещё больше хихикает, и Юнги чувствует, как у него в груди расцветает нежность. Это ощущение немного ошеломляет его, но оно вовсе не неприятное. Он аккуратно поднимает Чимина и сажает его на бетонный край бассейна. Тот визжит от холода, который касается его голой кожи, и Юнги поспешно вылезает из воды и бормочет на себя высушивающее заклинание. Потом он берёт заранее приготовленные полотенце и одежду и мчится назад к Чимину, чтобы побыстрее высушить и его тоже.
Он накидывает полотенце на колени Чимина, после того, как надевает на него рубашку, и только тогда позволяют себе посмотреть на его ноги. Рот Юнги восхищённо открывается от того, что он видит.
Чимин выглядит… мощно. Это одно из первых слов, которые приходят на ум Юнги. Его ноги покрыты светлыми волосками, и их кожа, практически, сияет в лунном свете. Они прекрасно сложены, накачены и выглядят очень крепкими. У него крупные бёдра. Сильные. Юнги вынужден сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к ним, мечтая, пробежаться пальцами по новой коже и ощутить под ней кости и мышцы. Не сейчас, говорит он себе. Не сейчас.
Он помогает Чимину надеть шорты и вежливо отводит глаза, когда тот теряет равновесие, пытаясь натянуть резинку пояса, и полотенце соскальзывает с его коленей. Он смущённо пыхтит.
— Хён, мм… что мне…
Юнги быстро смотрит на него и ещё быстрее отводит взгляд. Он чувствует, что краснеет.
— Просто… натяни пояс. Гм.
Слышно, как шелестит одежда. А потом Чимин тихо даёт ему знать, что он одет.
Юнги поворачивается, чтобы посмотреть.
И, Господи Боже мой, Чимин такой красивый. Юнги знает это, он знал это с тех самых пор, как тот впервые появился в его доме, но видеть его сейчас, сидящего там под лунным светом и выглядящего слегка ошеломлённым и чуть больше похожим на человека, заставляет Юнги затаить дыхание от того, какой Чимин, на самом деле, потрясающий. Предполагается, что русалки от природы должны быть красивыми, и Чимин не исключение из этого. Но даже не в этой форме он так влияет на Юнги, что у того подкашиваются колени только при одном взгляде на него.
— Юнги-хён? — голос Чимина заставляет Юнги очнуться и перестать пялиться на него.
Он быстро приседает на корточки и, мягко улыбаясь, почувствовав, что его лицо горит, протягивает Чимину руку.
— Давай поднимем тебя, ладно?
Глаза Чимина искренне сияют с любовью и счастьем. Он берёт руку Юнги в свою собственную и застенчиво улыбается, а потом Юнги помогает ему встать. Ноги Чимина ещё не привыкли к тому, чтобы поддерживать весь его вес, поэтому он спотыкается. Его ноги дрожат, и Юнги ловит его, прежде чем он может упасть.
— Осторожнее, Чимини.
Чимин краснеет, но продолжает слегка улыбаться.
— Спасибо, хён.
Юнги ничего не может с собой поделать и выглядит таким безнадёжно влюблённым.
— Хён поймает тебя, не волнуйся. Ты у нас будешь ходить в мгновение ока.
Чимин держится за него и сразу напрягается. Его улыбка становится шире.
— Я верю тебе, хён.
Они проводят всю ночь, приучая Чимина к его новым ногам. Сначала Юнги проводит его по оранжерее, позволяя ему поздороваться с каждым растением вокруг них. Потом он самостоятельно делает свой первый шаг за пределы комнаты и просто стоит там минуту, впитывая всё, что он видит, пока Юнги смотрит на него и беспомощно улыбается. Нала сбегает вниз по лестнице, чтобы поприветствовать их, когда слышит смех Юнги и Чимина, и Юнги, наконец, устраивает Чимину настоящую экскурсию по дому.
На этот раз ему больше не нужно нести Чимина на руках. Всё, что они должны делать, это просто держаться за руки.
Конечно, всё ещё остаётся проблема с оплатой.
Которая вовсе не является проблемой, потому что Чимин более, чем готов заплатить, и Юнги сделал максимально точный подсчёт расходов в соответствии с их соглашением и ситуацией, но…
— Я не буду платить тебе так мало! — говорит Чимин уже, наверное, в двенадцатый раз за это утро, сидя со скрещенными ногами на диване Юнги. Он одет в ещё один из свитеров колдуна, несмотря на более тёплую, чем обычно, погоду, но снизу на нём только пара свободных шортов, которые едва доходят до половины его бёдер (ну, они свободные на Юнги, но почти обтягивают Чимина, если тот располагает свои бёдра именно так, на чём Юнги старается не зацикливаться слишком сильно).
Последние два дня Чимин настаивает на том, чтобы его ноги оставались голыми и всегда находились в поле его зрения, как будто, если они будут закрыты чем-то, то могут внезапно исчезнуть. Юнги тоже несколько раз заставал его за тем, что он любуется своими недавно обретёнными конечностями, ощупывая пальцами кожу и мышцы, как будто всё ещё не может поверить в то, что они настоящие. Юнги находит, что это одновременно и самая привлекательная вещь в мире, а также и самое большое испытание для его благоразумия; потому что Чимин — это, действительно, одно из самых драгоценных существ, с которыми он когда‑либо имел удовольствие познакомиться, ноги Чимина на самом деле реально хороши, и Юнги вынужден физически сидеть на своих собственных руках, только чтобы помешать себе прикоснуться к ним.
Он откашливается, возвращаясь к их разговору.
— Ты не недоплачиваешь мне, — настаивает он тоже, кажется, уже в двенадцатый раз за это утро. Он стоит посреди своей собственной гостиной вот уже почти пятнадцать минут, пытаясь заставить Чимина просто забыть об этом. — Это справедливая оценка всех затрат на материалы, которые я использовал для твоего амулета.
— А что насчёт расходов за проживание? — отвечает Чимин. — И что насчёт труда, который ты вложил в него?
Юнги содрогается. По правде говоря, он не считал, сколько потратил на еду за последние три месяца. Он также, определённо, никогда не собирался выставлять Чимину счёт за пребывание в своём доме.
— Хорошо, — отвечает он, на секунду задумавшись об этом. — Я добавлю и это тоже. Но я запрещаю тебе жаловаться, когда закончу честный подсчёт, а ты снова подумаешь, что не доплачиваешь мне…
— Не забудь добавить в список стоимость телефона, который ты купил мне, — встревает Чимин.
Юнги стонет.
— Прекрасно. Но после этого, ты заплатишь мне сумму, которую я назову. Без всяких вопросов.
Чимин не отвечает сразу, он кривит губы и размышляет. Потом он прищуривается и смотрит на Юнги.
— И всё же, я чувствую, что ты всё равно выставляешь мне счёт на сумму, гораздо меньшую, чем я тебе должен, — Юнги открывает рот, чтобы опровергнуть его, несмотря на то, что именно это он и собирается сделать, но Чимин продолжает. — Но я закрою на это глаза и приму любое твоё решение, если оно будет хоть сколько-нибудь разумным.
Юнги облегчённо вздыхает и опять открывает рот, пытаясь вставить хоть слово.
Но Чимин снова не позволяет ему.
— Хотя, при одном условии, — он невинно улыбается Юнги, наклоняя голову так, что чёлка падает ему на глаза, и они оба знают, что это лишает Юнги возможности говорить «нет». — Я оплачу наше первое свидание. И я же подготовлю его.
Юнги открывает и закрывает рот, но достаточно быстро приходит в себя.
— Чимин, нет.
— Чимин, да, — упрямо скрещивает руки Чимин. — Это моё условие, хён.
— Чимин, — стонет Юнги, зажимая переносицу. — Нет. Попроси что‑нибудь другое.
— Я не хочу ничего другого. Я хочу оплатить и подготовить наше первое свидание, — настаивает он. Есть одна вещь, которая восхищает Юнги в Чимине — это его настойчивость в получении того, что он хочет, но иногда ему тоже приходится нелегко. Особенно сейчас, когда они двое ведут такие дебаты, и ни один из них не знает, как отступить.
Это… не проблема, не совсем. Юнги не думает, что они поссорятся, потому что оба склонны быть немного упрямыми, но это, действительно, может привести к некоторым более интересным моментам.
Однако, Юнги не собирается сдаваться.
— Чимин-а, — начинает он, стараясь говорить как можно нежнее. — Знаешь, у хёна уже есть планы насчёт нашего первого свидания? Было бы расточительно просто взять и отмести всё это.
На мгновение, решительное выражение Чимина меняется на сомнение, прежде чем оно превращается во что‑то мягкое.
— Хён, — говорит он таким же нежным тоном. — Твои планы не пропадут зря. Ты всегда можешь оставить их для нашего второго свидания.
И ещё одна вещь о Чимине — в добавок к его настойчивости — которую обнаруживает в нём Юнги, заключается в том, что он действительно умеет побеждать. Вот так просто, Юнги чувствует, что все его аргументы исчезают, почти как по волшебству, заставляя его со стоном резко упасть вперёд, закрывая лицо руками. Он слышит в голове голос Намджуна, говорящий ему «мягкий», но он не такой (он такой). Просто Пак Чимина слишком много (и это, о, да, так и есть).
— Ты уже захотел второе свидание? — слышит Юнги свой собственный голос; его руки всё ещё закрывают лицо. — Мы даже не знаем, как пройдёт первое.
Он слышит, как Чимин встаёт с дивана, но не смотрит на него. Он держит руки у лица, пока не чувствует пальцы Чимина вокруг своих запястий. Младший тянет за них, пытаясь отодвинуть, так чтобы они смогли посмотреть друг на друга. На его губах появляется лёгкая довольная улыбка. Юнги хочется поцеловать его (он всегда хочет этого).
— Конечно, я хотел бы пойти на второе свидание, — говорит Чимин, как будто это само собой разумеется. Он целует Юнги в щеку, нежно и сладко, прежде чем прошептать. — Я хочу пойти на все наши свидания с тобой.
И Юнги, ну… Он не знает, как можно не поцеловать Чимина после этого. Он слегка поворачивает голову, чтобы их губы встретились, чувствуя гораздо больше, чем просто слышит, как удивлённо вскрикивает Чимин. Он на самом деле не понимает, как ещё не устал целоваться с Чимином, учитывая то, что они делают это практически каждый день с того первого раза. Но вот он здесь, и он снова целует его. Наслаждаясь каждым едва заметным содроганием, каждым стоном, каждым лёгким прикосновением друг к другу. Он думает, что никогда не устанет от этого, никогда.
Чимин смеется ему в губы, когда обнимает Юнги за шею, потому что знает, что выиграл этот спор, как и планировал всё это время. Юнги даже не может рассердиться. Вместо этого он ведёт Чимина назад к дивану, разворачиваясь в самую последнюю секунду так, чтобы сначала сесть самому, а потом притянуть Чимина к себе на колени.
Раздвинув бёдра, Чимин неуклюже усаживается верхом на колени Юнги. Внезапно, он становится застенчивым, он всё ещё не привык брать на себя инициативу, но Юнги просто подбадривает его улыбкой и позволяет ему установить свой собственный темп. Спустя секунду Чимин наклоняется и целует его, он придерживает руками шею Юнги и поворачивает его голову, чуть-чуть запрокидывая её так, как ему нравится. Его большие пальцы медленно рисуют круги на челюсти старшего, вызывая этим теплоту, и Юнги кладёт одну руку на его бедро, а другой скользит под свитером вдоль линии его позвоночника.
Чимин дрожит и целует его крепче.
Когда поцелуй сам собою заканчивается, они оба чувствуют лёгкое головокружение и приятное тепло. Юнги ещё раза три чмокает Чимина в губы, и они прижимаются друг к другу лбами. Он запоздало понимает, что руки русалки добрались до его волос, и тёмные пряди зажаты между его пальцами, и что его собственные руки добрались до бёдер Чимина и просто замерли на коже под кромкой его шорт.
Юнги утыкается носом в шею младшего и оставляет поцелуй у него на горле.
— Так, когда будет наше свидание?
Чимин кажется всё ещё немного не в себе, когда говорит: «А?»
Юнги снова целует его горло, его губы порхают по чувственной коже шеи русалки. В этой форме щели, которые действуют как жабры по обе стороны от его шеи, закрыты, и вместо них там только гладкая, нетронутая кожа.
— Я спросил, когда будет наше свидание.
Чимин хнычет и тянет его за волосы.
— Хён, остановись. Щекотно.
То, как Чимин тяжело дышит, нисколько не смеясь, предполагает, что проблема не в этом. Однако, Юнги послушно прекращает свои поползновения, оставляя последний поцелуй на месте, где бьётся его пульс, а потом отстраняется и смотрит на Чимина с таким невинным выражением на лице, на которое он только способен.
Чимин фыркает, несмотря на то, что его щёки горят, а уголки зацелованных губ приподнимаются в лёгкой улыбке.
— Ты всё ещё не ответил мне.
— Так значит, ты согласен, чтобы я оплатил и подготовил его, да?
Юнги закатывает глаза, хотя не может не улыбнуться.
— Да.
Чимин поднимает руки и победно трясёт ими.
Сокджин предлагает всем собраться, чтобы отпраздновать это, и его быстро поддерживают Хосок и Тэхён. Следовательно, Намджун и Чонгук тоже принимаются в расчёт. Юнги хорошо знает по опыту, что, если его друзья берутся за что-то, даже не спросив его согласия на это, отказаться всё равно будет невозможно.
Поэтому в выходные, после завершения магического процесса, все снова появляются на пороге Юнги с целой горой продуктов, как будто они принесли с собой весь мини-маркет. Промчавшись мимо колдуна и едва обронив ему «привет», они несутся в гостиную, туда, где застенчиво стоит Чимин.
Намджун с улыбкой похлопывает его по плечу, как бы говоря, что тут поделаешь? Потом он отходит, чтобы присоединиться к остальным, издавая звуки одобрения, как только видит ноги Чимина, и Юнги не знает, как к этому относиться (хотя, наверное, он чувствует тоже самое). Он стоит там ещё в течение нескольких секунд, всё ещё держа дверь открытой, прежде чем вздохнуть и нежно улыбнуться, глядя на своих друзей. Он слышит шумиху, которую они подняли вокруг смущённого, но всё же радостно хихикающего Чимина, и думает о том, насколько его жизнь была спокойнее всего лишь три месяца назад. Гораздо более обыденной, несмотря на всю ту магию, которой он обладает.
Юнги понимает, что он никогда в жизни не был настолько рад такому шуму, как сейчас.
====== 10. ======
— Мы собираемся пройтись по магазинам и взять с собой Чимина.
От костра тепло, он достаточно большой, чтобы удерживать на расстоянии ночную прохладу, которая постепенно усиливается вместе с наступлением более холодного времени года, но пока ещё полностью не стала совсем невыносимой. Юнги чувствует себя уютно, по его венам течёт горячая кровь, слегка взбудораженная пивом, которое он выпил (по милости некого Ким Намджуна), и ощущение на себе тяжести Чимина успокаивает его. Они вытащили стулья и одеяла на маленькую полянку позади дома Юнги и разбили там что-то вроде лагеря, потому что Тэхён заявил, что Чимин был заперт в закрытом помещении достаточно долгое время.
В настоящий момент они все устраиваются вокруг костра, Хосок лежит головой на коленях Сокджина, закинув ноги на Намджуна, Чонгук и Тэхён лежат в обнимку, прислонившись к Нале, которая чуть раньше в этот день решила снова принять форму дракона (по какой-то странной причине, у неё бывает аллергия на волшебную пыльцу Тэхёна только в форме кошки), а Чимин весь прижимается к Юнги, и они оба лежат, закутавшись в одеяла. Из беспроводных колонок, которые привёз Чонгук, раздаётся разная музыка — от саундтреков из аниме до песен на английском языке, из которых Юнги узнаёт только Джастина Бибера, и в целом царит невероятно расслабляющая атмосфера.