Джеймс смеется, но я долго думал об этом и знаю, что эта его легкость поведения — чистый блеф. До моего отца этому “недоаврору” не добраться, а до собственного отца — тем более. Да и не было ничего, к чему можно было придраться, а если Джеймс будет стоять на моем пути, то и не будет.
— Я всю ночь об этом размышлял, ты просто взял меня на испуг. И, знаешь, кажется в этом все и дело, — все-таки сажусь на его кровать — буквально на минуту — чтобы договорить, донести и довести мысль до конца. — Люди становятся взрослыми, когда перестают бояться своих страхов. Не убегают от них, не идут на поводу, не ищут лёгких дорог. Люди становятся взрослыми, когда перерастают страх. И свой я перерос.
Идеальный момент — чтобы уйти, а потом вспомнить — как красиво я всё провернул. Ни одного лишнего слова, ни одного лишнего движения, ни одного отведенного взгляда и ни одной заминки. Радость — от ставшего еще более серым лица Джеймса, и это трепетное ощущение отвоеванной свободы. Жаль только, что я не повел себя так с самого начала.
— Интересно, что произошло, что заставило тебя прийти к такому выводу за одну ночь? — задает риторический вопрос Джеймс, и меня охватывает паника. — Мне тоже надо поразмышлять.
Все-таки нахожу силы закрыть за собой дверь и не обернуться.
*
“Это все очень опасно”, — сказал недавно мистер Поттер и тогда я не согласился, но не мог не согласиться сейчас. Это все действительно очень опасно, поэтому обязательно нужно посвятить мистера Поттера в то, что мне известно.
Он сидит у камина, читает что-то, подперев голову рукой, а я сижу на коленях в коридоре и пишу на небольшом листке: «Нам есть что обсудить. Срочно.»
Затем складываю лист в самолетик и старательно примериваюсь, чтобы запустить его в воздух. Очень плохо, что мне пока нельзя использовать магию вне Хогвартса, иначе все было бы гораздо проще.
Самодельный самолет падает рядом с креслом, и каким-то чудом мистер Поттер улавливает это падение. Поворачивается, замечает мое творение и, не задумываясь, магией отправляет его в каминный огонь.
— Вообще — это послание, а послания надо разворачивать и читать, — я вхожу в гостиную и мистер Поттер отвечает с толикой замешательства:
— В чем проблема, чтобы подойти и сказать? К чему послания?
К лишней осторожности? Которая никогда не помешает.
— Ладно, — мотаю головой и отгоняю лишнюю тему для перепалки, — я написал: “Нам есть что обсудить. Срочно и важно”, — замолкаю и смотрю пытливым взглядом. И если сейчас он ответит что-то типа «выкладывай сейчас» или «слушаю», то я совершу безуспешную и короткую попытку убийства.
— Я тебя понял, — кажется, он уловил всю серьезность момента и ко мне приходит полное ощущение уверенности в том, что я все делаю правильно и это не так трудно, потому что я делаю то, что хочу. Теперь всегда следует поступать именно так, это просто блаженство.
*
Он не будит меня, а я и не сплю. Аккуратно закрывает дверь, накладывает заклинание и садится на самый край кровати возле моей руки. Наконец — он пришел ко мне ночью, наконец — это свершилось.
— Хорошо, что вы все-таки пришли, я ждал, — приподнимаюсь в постели, подкладываю вторую мягкую подушку под спину и приступаю сразу к сути: — Джеймс шантажировал меня и пытается делать это до сих пор.
— Как? — безэмоционально спрашивает он и я развожу руками:
— Не знаю, каким-то способом Джеймс в курсе всего, — и спохватываюсь, — я, честно, ничего не говорил! Никому!
Мистер Поттер не обращает внимания на мои заверения и некоторое время сохраняет напряженное молчание… До следующего вопроса:
— Шантажирует?
— Да, он говорит, что если я не буду с ним, то вы попадете… — закусываю губу, — уж без понятия куда попадете, но куда-то точно. А также он знает про моего отца и… — с трудом подбираю слова, судорожно глотаю, — я не рассказывал, простите, думал — вы меня из дома выставите.
Он снова молчит, а после смеется — тихо и беззлобно — словно все, что я только что рассказал, не вызывало в нем какого-то волнения. Совершенно бесстрашный человек! И этот бесстрашный человек ложится рядом, кладет голову на подушку около моего плеча и смотрит в потолок. И, черт знает, что это значит!
— А вы любите миссис Уизли? — поворачиваюсь к нему и немного сползаю вниз для удобства.
— Нет, — отвечает спокойно и добавляет с тем же равнодушием, — и она это знает.
И я всегда знал. В дом, где царит любовь, никого чужого даже на порог не впустишь, а я тогда свалился на него со своими проблемами.
— Почему вы живете вместе?
Мистер Поттер прикрывает глаза, и я осторожно подаюсь вперед, чтобы едва-едва нависнуть над ним. Умиротворенный, внушающий бесконечное доверие, взывающее к преданности; передающий мне свою непоколебимую уверенность в происходящем и в том, что только начинает происходить. Я хочу его поцеловать и абсолютно ничего мешает мне это сделать.
Чужие губы — твердые, теплые и поддающиеся. Я раскрываю их своим языком и проскальзываю им внутрь. Еще больше тепла и влажности, ещё больше чувственности и я уже полноценно возбужден. А он?
— Вы хотите меня, мистер Поттер? — спрашиваю я, разрывая поцелуй и горя желанием немедля его продолжить. Но вопрос очень важен, точнее вовсе не вопрос, а ответ.
— Конечно, хочу.
— И всегда хотели? — шепчу в его губы и мистер Поттер опаляет мои горячим дыханием:
— И всегда хотел.
Это вполне достаточно чтобы потерять голову на ночь, на день, на сутки и на целую неделю.
Торопливо его раздеваю; пальцы не слушаются, но продолжают свое дело, а мистер Поттер совсем не помогает, хорошо что не препятствует.
«Конечно, хочу».
Трогаю ставшими влажными ладонями чужую прохладную кожу и прихожу в восторг от того, что всё это лучше, чем виделось во снах и было наваждением. Ради этого стоило мучиться, бороться с собой и потратить на это лето перед заключением в школе на целый год. Просто ради того, чтобы этот взрослый мужчина меня захотел, чтобы этот взрослый мужчина взял меня такой вот темной ночью.
Он ничего не говорит, когда я оказываюсь на нем; ничего не говорит, когда я эротично стараюсь двигаться; только смотрит из-под полуприкрытых век и время от времени громко сглатывает.
И, если честно, это мой максимум, потому что, что делать дальше, я представляю весьма смутно, да и соображать в данный момент очень сложно. Поэтому я радуюсь, когда мистер Поттер опрокидывает меня на кровать и под головой у меня та самая мягкая подушка, а тело мое накрывает не теплое одеяло, а возбужденный мужчина, которого я хочу.
Хватаю его за плечи, притягиваю к себе и зажмуриваюсь, когда меж ягодиц проникают чужие скользкие пальцы и на короткий миг мне становится очень-очень неприятно.
— Все хорошо? — этот самый миг мистер Поттер улавливает и, тяжко выдыхая, я уверяю:
— Все чудесно, продолжайте.
С поцелуями все легче. Он осыпает мою шею короткими влажными прикосновениями, но я их чувствую до тех пор, пока мистер Поттер не решает, что я готов.
Больно до слез; я кричу, забывая про все на свете, но он не останавливается, двигается медленно, и с каждым толчком боль уменьшается, а накатывается чувство чего-то, приносящего чистое удовольствие. Теперь уже не кричу вовсе, а издаю стоны, ведь я никогда не ощущал кого-либо с такой полнотой. Никогда не чувствовал себя частью чужого организма, чужой сущности, никогда не был частью чужого целого.
— Прости меня, Скорпиус…
“За что?”
И мистер Поттер словно читает вопрос в моих глазах — таких близких для него сейчас.
— …что не смог оставить тебя.
И эти слова только крепче связывают нас друг с другом. Это ведь превосходно, что не смог оставить, лучше пожалуй и быть не может.
Я кончаю быстрее него и весь мир для меня меркнет, только под ладонями по-прежнему ощущение чужой, уже по-настоящему горячей и распаленной кожи. Весь мир теряется и обретается вновь, когда мистер Поттер уже не во мне, а лежит рядом. Дышит загнанно, больше не извиняется и не бросается с объяснениями вперемешку с сожалениями. И, все же — жалеет ли он?
Хочу задать вопрос и поворачиваю голову, но мистер Поттер опережает меня:
— Не позволяй Джеймсу заглядывать в твои глаза.
И все вопросы исчезают, мне надо просто быть увереннее в нем, в себе. Надо просто почувствовать себя взрослым.
*
Ловлю странный взгляд Альбуса, перевожу свой взгляд на молчащую миссис Уизли и, наконец, на мистера Поттера, который упрямо смотрит вдаль в распахнутое окно. Свежий ветер приносит прохладу, жаль Джеймс не с нами.
И, похоже, Джеймса с нами уже не будет. Я поднимаюсь по лестнице к нему в комнату, коротко стучу три раза и открываю дверь.
Один большущий чемодан и одна большая сумка, которую Джеймс вешает через плечо. Он оглядывается и отворачивается вновь:
— Прощаться пришел?
— Ну, ты бы сам со мной прощаться не пришел, верно? — прикрываю за собой дверь и Джеймс посмеивается:
— Верно, не очень-то хочется, — качает головой, отгоняя морок и заговаривая опять. — Это все ненадолго, просто две недели.
— Но через две недели меня уже здесь не будет.
— Да, судьба распорядилась так, — он снова смеется сам над собой и хватается за ручку чемодана.
— В спецподготовительном лагере будет здорово, — подбадриваю я этого мерзавца, который смеет огрызнуться:
— Да, только вот еще два дня назад я в нем не нуждался, — и засмеявшись в очередной раз, идёт к выходу, таща за собой чемодан и поправляя ремень сумки на плече. — Ты сделал свой выбор, развлекайся, эти деньки отметь как следует, они ведь совсем короткие.
Последнее произнесено с веселой издевкой, со злорадством и крыть мне нечем. Да, две недели — это маленький срок, но и за маленький срок можно успеть многое. Так же, как и за маленькое лето.
========== Эпилог ==========
Отец поправляет мою мантию, убирает непонятно откуда взявшийся тонкий черный волос и после сжимает мое плечо.
— Пара слов благодарности за то, что ты невредим, — говорит он. — Будь учтив.
— Будь учтив тоже, отец, — поворачиваюсь к двери и берусь за металлический круг, чтобы постучать.
Мы стоим под дверью несколько минут, и я с тоской вспоминаю, что еще на прошлой неделе стучать в этот дом не было нужды. Это был и мой дом тоже. Я там жил, бодрствовал, питался и засыпал в холодной постели, мечтая проснуться в тёплой с ним вдвоем.
— Мистер Малфой, Скорпиус, — наконец дверь распахивается и миссис Уизли стоит на пороге. Те же самые рыжие волосы, та же самая мягкая улыбка; она запахивает халат получше и пропускает нас вовнутрь. — Добрый вечер. Мы чем-то обязаны?
— Нет, я обязан, — отец и бровью не ведет, но я точно знаю — насколько тяжело ему даются эти слова. Но, все же даются и я им горжусь.
— Простите? — миссис Уизли хмурится и отец поджимает губы с явным неудовольствием:
— Я могу видеть мистера Поттера?
— Конечно, — и мистер Поттер сам выходит к нам. Белая рубашка застегнута не до конца, волосы уложены, улыбка… Кажется, я вечность его не видел, но это только кажется. — Пройдем в кабинет или…
— Не стоит, — задирает подбородок отец, — я хотел поблагодарить за сохранность моего сына.
Они просто смотрят друг на друга упрямо и пристально, и никто не решается продолжить разговор.
— И что не задаете никаких вопросов, — договаривает отец, намекая вероятно на возможные, весьма закономерные расспросы о том, почему Драко Малфой, бросив меня, поспешно сбежал.
Хотел бы я сказать ему, что беспокоиться не о чем, что я обо всем позаботился. Что папа может быть благодарен мне, а мистер Поттер ему.
— Принято, — холодно отвечает мистер Поттер и я даже не догадываюсь, что творится в его голове. — Что-то еще?
— Мой сын высказал стойкое намерение стать аврором, не сочтите за наглость…
— Мы обсуждали это со Скорпиусом, — тактично обрывает мистер Поттер. — Я, как вы понимаете, окажу ему весомую помощь и поддержку.
— Спасибо, — я отвлекаю его внимание на себя, и он медленно кивает.
— Да, спасибо, — сквозь зубы произносит отец и спешит проститься.
Я оглядываюсь, пока миссис Уизли не закрыла за нами дверь. Мистер Поттер стоит, засунув руки в карманы. Его лицо серьезно, а взгляд очень внимателен. Именно таким я его и запомню, и обязательно вскоре увижу вновь.