Граймс задумчиво потёр переносицу и остановил свой взгляд на одной точке, погрузившись в раздумья.
- Я сейчас не буду говорить о том, что решать тебе. Я буду настаивать на уходе из этого места, - уверенно сказала я.
Рик сдвинул брови, с болью в глазах он обернулся на военную базу, которую уже давно не было видно за деревьями. Я понимаю, насколько горько ему было оставлять это место. Место, где все мы могли спать спокойно, не боясь быть съеденными и не боясь замёрзнуть насмерть, проснувшись уже другим существом. Там Карл мог быть беззаботным. Там Марти мог не волноваться ни о чём.
- Нам нужны одни сутки. Всего одни сутки, Джули, - вдруг сказал Рик. – Послезавтра утром мы уедем. Но я прошу…не нужно устраивать эти проверки с компьютером. Мы можем попасться, и тогда нам всем несдобровать.
Я с пониманием кивнула. Хотелось узнать тайну, найти лекарство, но здравый смысл был выше мечтаний – операция с транквилизатором была слишком рискованной.
- Ты согласен переночевать здесь ещё две ночи? – я обратилась к Дэрилу, надеясь на то, что он согласится, потому что срываться с места мне не хотелось так, как это было на ферме.
Не хотелось поспешных действий, совершённых в страхе и панике. Мы просто соберём вещи и уедем. Если военным не нужна будет кровь, и в целом, не нужны будем мы, они беспрепятственно должны нас отпустить. Зачем им лишние рты?
- Да. За одни сутки вряд ли что-то произойдёт, - к моему счастью он согласился.
- До завтра никому ни слова. Не хочу, чтобы группа с подозрением озиралась по сторонам, - шериф поглядел на нас; он всё ещё в чём-то сомневался.
- Конечно, Рик, - без особого наслаждения я вдохнула морозный воздух и пустила самодельную стрелу в медленно передвигающегося ходячего. – Вот чёрт! – по пальцу побежала струйка алой крови.
Стрела ударилась о мертвяка и вяло упала в снег, ходячий продолжил своё движение в сторону нас. Тетива моего лука порвалась, а острые подсохшие волокна впились в кожу, раздирая её. Рик мгновенно подскочил к мертвецу и вонзил нож ему в висок.
- Ну вот, нужна новая тетива, - я запихнула кровоточащий палец в рот, пытаясь как-то успокоить неприятную боль.
Ранка была неглубокой, но доставляла много дискомфорта. Она по ощущениям напоминала ранение, причинённое листком бумаги – незначительное, но заставляющее тебя перебирать все известные тебе матерные слова. Я бы предпочла быть ударенной в солнечное сплетение вместо этого.
- Подстрели белку для меня, - я мило улыбнулась Дэрилу, подбивая его на действие.
Отчего-то я рассчитывала, что его губы расползутся в улыбке, но задать ему хорошее настроение не удалось. Диксон выглядел хмурым и напряжённым. Он всё время пребывания на базе ожидал удара в спину от военных, а когда понял, что получил его, ему не стало легче. Тайн не поубавилось, а нагнетающая обстановка приносила угрозу вреда для нашей группы.
Мы молча двигались по лесу, боясь разговорами спугнуть белку или навлечь за собой хвост из ходячих. Всеобъемлющую тишину нарушал только приятный хруст снега, который мне всегда нравилось слушать. Здесь, вдалеке от океана, снег был не такой жёсткий, как в Анкоридже, из него было невозможно что-то слепить. Он был мне неродной и пугающе холодный, непривычный…
Рик не сказал, почему мы уезжаем так далеко. Может, ему просто хотелось защитить нас с помощью зимы, которая не бывает такой холодной в Джорджии.
Стрела с красным оперением пронзила воздух. С хлюпающим звуком мёртвая белка провалилась в толщу снега и почти полностью скрылась в ней, лишь пушистый серо-рыжий хвост остался на поверхности.
- Спасибо, - я вернула стелу её правообладателю.
Держа белку вверх ногами, я перерезала ей горло, и яркая кровь полилась на белый снег хлиповатой струёй. Будь белка жива, на моём светлом пальто не осталось бы и живого, не задетого кровью места. Когда животное было обескровлено, мои руки стащили с него шкурку. Это были будто бы и не мои руки вовсе. Глаза смотрели на всё это равнодушно, а душа замирала в пищащей жалости. Однако если бы не этот охотник, что сидел внутри меня в качестве скрытого резерва, нам бы с Марти было не выжить в лесу, около Мемфиса.
Вырезав эластичное сухожилие, я привязала его по обе стороны изогнутой палки, и лук снова принял прежнее состояние.
Я поймала на себе обеспокоенный взгляд Рика. Он наверняка задумывался о том, кем я была раньше и как бы отреагировала на необходимость разделывать белку.
- Я биолог, мне препарировать животных не впервой, - попытавшись усмехнуться, сказала я, взглядом, заполненным жалким оправданием, сказала я полицейскому. – Не думай о том, как сильно я могла измениться.
Граймс промолчал в ответ.
Мы шли обратно с той же тишиной, изредка нарушаемой наставлениями по поводу наших дальнейших действий.
- Если ты узнаешь что-то от Тома, немедленно скажешь об этом мне, - твёрдо сказал мне Рик.
- Конечно. Если он что-нибудь скажет…
- Хотел бы промолчать, послал бы тебя нафиг. Он всё-таки шкурой рискует, - сказал Дэрил.
- У вас с ним что-то было? – Рик взглянул на меня так, как будто ему жизненно необходимо было знать честный ответ.
- Граймс, зачем тебе это знать? – я почувствовала, как краска приливает к щекам, разнося по лицу стыдливую теплоту. – Нет, не было.
- Жопа моя чует, что ты врёшь, - Дэрил сощурился.
- Я просто была влюблена в него. Очень долго. И очень болезненно, - я подняла руки в жесте безоружности и побеждённости одновременно. – Любовь в одну сторону не считается.
- Ему можно доверять? – спросил Рик.
- Я не знаю. Он всегда был скрытным человеком, а сейчас…эта жизнь могла его изменить так же сильно, как многих из нас.
До нас начал доноситься постепенно нарастающий звук трепещущегося под натиском лопастей воздуха. Все вместе, почти синхронно, мы обернулись назад. К нам приближался вертолёт.
- Это к нам! Это из Вашингтона! – провожая взглядом улетающий в сторону базы вертолёт, воскликнула я.
Мы кинулись вслед за ним, проклиная глубокий снег за медлительность нашего бега. Ворота перед нами быстро открылись. Мы ожидали, что сейчас вертолёт опустится на землю, улыбчивые люди спросят о том, как мы живем, и вручат нужные нам вещи…но…
Выдвижная дверь летающей машины открылась и оттуда, вниз с воздуха, преодолевая высоту в несколько метров за секунду, упало несколько коробок. Четыре небольшие коробки, а после, вертолёт развернулся и улетел.
Дежурившие у входа сразу забрали их и убежали внутрь. Судя по невозмутимости их многое повидавших лиц, вертолёт так поступал всегда, не удостаивая выживших приземлением.
Ближе к тёмному, глубокому вечеру, когда стрелка часов была уже в районе восьми, я отвела Марти в гости к Бет. Хотелось уберечь его от разговора с Томом, мало ли, что он сможет из него понять и уяснить для себя.
В душе кипело волнение такой силы, будто мне завтра выходить замуж, однако оно не носило такого благоприятно-трепетного характера. Волнение было скорее разрушительным, оно билось о грудную клетку изнутри, заставляя её ноюще трепыхаться при вдохе и выдохе, заставляя меня ходить по комнате из стороны в сторону.
Стрелка часов грузно упала на цифру восемь. Я вышла из комнаты, ища глазами Стенли.
Он появился в коридоре секунду спустя, и только тогда мне удалось сделать облегчённый выдох. На его губах была улыбка, неподдающаяся разгадке, а взгляд печальный. Он идёт ко мне уверенно, но руки сжимает в кулаки. Раньше он так всегда делал, когда волновался…
Том приблизился ко мне слишком быстро и буквально накинулся с поцелуем. Его руки с неловкостью обхватили меня, как хрупкую вазу, жёсткая щетина царапала кожу, но губы были мягкими, когда-то давно желаемыми…а сейчас я была в смятении. Я лишь застыла в одном положении, позволяя его рукам прижимать меня к себе.
Стенли открыл дверь моей комнаты, не отрываясь от моих губ, и аккуратно протолкнул меня внутрь.
Как только дверь за нами захлопнулась, он резко отстранился:
- Мне нужен был повод, чтобы прийти к тебе.
Блять, Стенли, я так и думала, что в душе ты подонок. Утешения моего прошлого, оказались верны насчёт настоящего. Ты снова играешь мной, бесчувственное создание.
Он играл на камеру влюблённого, бегущего на свидание…это не причиняло мне никакой боли, какую могло бы причинить пару лет назад, но острый укол чувства того, что тебя используют…ничего, сейчас я буду использовать его, как моего личного информатора.
Осушив губы рукой, я напряжённо уставилась на лётчика военной авиации:
- Ну и. Повествуй.
Том уселся на кровать, нервно выстукивая дробь ногой.
- Надеюсь, прослушки здесь нет, - оглянула я комнату.
- Нет. В жилых комнатах нет слежения, - ответил мне Том. – Что ты конкретно хочешь знать? – он посмотрел на меня, видимо, не зная с чего начать.
- Куда уезжают машины?
- За ингредиентами.
Не ручаюсь за то, какую степень удивления носил мой взгляд. Как всегда Томас проронил фразу и замолчал, ненавижу ответ без комментария.
- Ну, продолжай, - я опасалась даже предположить, о каких ингредиентах он ведёт речь.
- Раджана знает, как нас спасти. Она хочет совершить обряд, для которого нужны определённые атрибуты и ингредиенты. И последний из них – есть у вашей группы, поэтому ей пришло видение о вашем приезде. Вы должны нас спасти.
- Ты в курсе, что звучит это бредовее некуда? Какой к ебеням обряд? Ты веришь в это?
- Я видел не только то, что видели вы. Она делает вещи помасштабнее, она может толпу ходячих контролировать. Поэтому я верю, что если кто уж и в силах нас спасти, то только она.
- Раз уж она такая крутая, зачем вам все эти камеры? Экстрасенсы и так расскажут, что к чему и кто замышляет мятеж.
- Эти камеры были здесь и до неё. Порой цыганка говорит
загадками, а Вахельбаху нужна ясность, он контролирует все действия своих людей. Мы не должны как-то спугнуть вас, поэтому обязаны молчать.
- Спугнуть? А есть то, чего мы должны бояться?
Том замолчал.
- Ну же! Чего мы должны бояться? – я повысила голос.
- Я не знаю! Вы - люди, выискивающие тревожные знаки на каждом шагу, что угодно способно заставить вас уехать.
- Скажи своему Вахельбаху, что будь он с нами открыт и честен, мы бы тоже доверяли ему и ничего бы не боялись!
Тяжело вздохнув, я опустилась на кровать рядом с Томом. Генерал под чарами Раджаны. То, как он на неё смотрит можно объяснить только слепой любовью или жёсткой зависимостью. Она контролирует его действия, а он следит за движением каждого из нас…
- Вирусологи…почему они укрывают от меня что-то? Они стопорят работу. Почему?
- Они уже нашли вакцину.
- Что?! – у меня сердце бешено забилось в груди, перед глазами быстрой полосой киноленты пробежали все мои дни в лаборатории, все мои и все их действия. Когда я успела что-то упустить?
- Они нашли какой-то белок, содержащийся в крови кролика, позволяющий ему быстро обнаруживать вирус и блокировать его. Мало того, они окружили его какой-то липидной платформой, которая позволяет избежать отторжения со стороны организма человека.
- Почему они молчат тогда? – я чувствовало, как моё дыхание с бешенными темпами учащается, я поднялась с кровати и стала расхаживать по комнате из стороны в сторону.
- Раджана сказала, что лекарство не поможет. А так как мы не должны пугать вас, мы продолжаем свою работу, как ни в чём небывало.
- Блять, ебучий мир! – я пнула тумбочку и в тот же момент заверещала от адской боли, пронзившей мой мизинец. – Как можно верить какой-то колдунье, когда на руках настоящее спасение. Вы ёбнутые все до единого! И не смотри так на меня! Плевать я с ёлки хотела на то, что она строит зомби в ряды и заставляет их приседать и отжиматься! У нас вакцина есть!
- Почему бы тебе не поверить и не посмотреть, что будет?
- А что если она убьёт одного из нас?! Мне нужно срочно поговорить с этой старушенцией. Пусть изложит весь рецепт её зелья для всеобщего счастья, пусть мне покажет его. Если там будет всё безобидно, мы остаёмся. Если же нет…я убью её сразу же, как дочитаю строчку!
- Ты совсем чокнулась?
- Я защищаю группу! Спасибо, что был со мной честен, больше мне твоя наивность не нужна!
Том оказался рядом со мной в считанные секунды и грубо схватил меня за запястье.
- Не смей поднять панику на базе.
Зажмурившись от боли, но сохранив уверенное молчание, я с вызовом заглянула в глаза лейтенанта Стенли:
- Мне нужно посовещаться с группой. Генералу я не скажу, что все, что я знаю, я услышала от тебя. Но твои коллеги сразу поймут…что любовничек проболтался, - в моём голосе послышалась ехидная усмешка.
- Вы остаётесь здесь, - Стенли вывернул мою руку в неестественное положение.
- Это мы узнаем только после разговора с Раджаной, - фраза получилась чересчур громкой, через неё прорывалась физическая боль.
- Если вы уйдёте, мы все погибнем! Ты не представляешь, через что нам довелось пройти!
- Это я не представляю? Да что ты знаешь о том, как мне приходилось выживать! У вас есть вакцина, чёрт возьми! Вы выживете! А нам дайте право выбирать!