Эффи слышит, как Эбернети сильнее впился в пухлые и покрасневшие от поцелуев губы. Ей больше не нужно смотреть, чтобы убедиться в этом. И вдруг, словно по голове ударили чем-то тупым и тяжелым - сладкий и нежный стон. Заставляющий отпрянуть. Посмотреть, ослабляя хватку капитолийца. Злость отступила, уступая обиде.
Почему тебя это волнует?
Один взгляд, чтобы понять: ты такой идиот, Эбернети! Мужчина словил её взгляд и сейчас смотрел прямо в глаза. Широко открытые, почти горящие. Нежные. Её.
Он больше не чувствует Дафну. Она будто испарилась из его сознания. Там была только Тринкет.
Что стало полной неожиданностью для Дафны, и это ввело в лёгкое замешательство. Но девушка лишь повторила положение рук Тринкет, на спине Тилопилуса. Дафна все понимала, и это несомненно радовало. Она лишь подчинялась его направлениям, реагировала на прикосновения так, как хотел Хеймитч. Умница.
Мыслей не стало. Он просто смотрел ей в глаза. Слушая её шепот:
- Я так соскучилась по тебе.
Девушка почти невесомо трётся подбородком о плечо капитолийца, слегка касаясь тонкими пальцами его затылка. Запуская их в волосы, переплетая пальцы - и Эбернети чувствует это прикосновение.
Он рывком опускает голову, прижимаясь щекой к макушке Дафны. А Эффи прикрывает веки, открывая рот в беззвучном выдохе, словно это её он сейчас держит в своих руках. Эбернети, не отрывая взгляда от ясных глаз Эффи, неосознанно повторял все движения того ублюдка, на месте которого должен был находиться. Он и только он. Потому что она его чёртова капитолийка.
Тилопилус перехватил взгляд Тринкет, и от этого стало больно. Чертовски больно. Эффи дернулась в сторону, но капитолиейц только сильнее вжал её в стену. Потерся возбудившейся плотью о её бедро, заставляя сжать зубы от отвращения.
- Может уединитесь где-нибудь, это уже не прилично, - последовало отвратительно-наигранное хихиканье.
Дафна. К чёрту, пусть болтает.
Эбернети хватает капитолийку за руку, уводя к двери в гостиную. Он бросает взгляд на Эффи, в которую почти вдалбливается этот придурок, видит, как она пытается оттолкнуть его. Он готов помочь ей. Но капитолийка открывает дверь в их гостиную, хватаясь за руку Эбернети.
Щелчок. Мозг срабатывает быстрее спускового механизма бомбы. Хеймитч захлопывает дверь, которую тут же выносит ударная волна.
Пыль, осколки и ошмётки того, что было мебелью пару секунд назад. Оглушительный протяжный звон в ушах и тёплая жидкость, стекающая по шее. Эбернети отключался, шепча:
- Блин, Тринкет…
========== Часть 13 ==========
В воздухе висели пыль и дым. Пол был покрыт осколками стекла вперемешку с кровью. В зале воняло порохом.
Эффи не знала, сколько именно времени она провела без сознания. В чувство её привело ощущение нестерпимой боли в районе шеи. В ушах сильно звенело, и прежде чем откинуть от себя мычащего капитолийца, она несколько раз моргнула, зажмуриваясь от боли.
Ей повезло больше всех, так как благородный Тилопилус своим не совсем благородным поступком неосознанно накрыл её телом, защищая от ударной волны.
Девушка попыталась подняться на ноги, осторожно сбрасывая с себя мужчину. Капитолиец протяжно застонал и, рассыпая проклятия, сел на полу, обхватив голову обеими руками.
Сердце Эффи подскочило, когда она разглядела в дымовой завесе Хеймитча.
- Эбернети, блин! - Эффи быстро, на сколько могла, подлетела к мужчине, падая на колени, стащила с него доски и обугленные обломки.
Его белая рубашка была пропитана кровью. А тело было изранено мелкими осколками стекла: на открытых участках кожи виднелись глубокие царапины.
Из глаз стремительным потоком начали литься слезы. Неконтролируемо. Словно глаза больше ей не подчинялись.
- Хеймитч, очнись, - девушка положила его голову себе на колени и начала аккуратно бить по щекам, пытаясь привести в чувство. - Если сейчас же не скажешь какую-нибудь глупость или оскорбление, я обижусь! Чёрт. Твою мать, Эбернети!
Только не бросай меня сейчас, пожалуйста.
- Нам пора прекращать так просыпаться, - прохрипел Эбернети, натягивая на себя улыбку.
Сперва он ничего не понимал, но постепенно пришел в себя и обнаружил, что лежит у стены, отброшенный к ней взрывом. Он хотел бы быть мёртвым, только бы не чувствовать адскую боль во всем теле. Хеймитч осторожно ощупал лицо, голову. Была повреждена бровь, небольшой осколок застрял в тканях лица и Эбернети небрежно вынул его. Из ранки засочилась кровь. Жар опалил его волосы, и они крошились под пальцами.
Он осмотрелся, замечая сидевшую рядом с блондинку, на чьем лице сияло облегчение.
Поднявшись в одно движение, он принял сидячие положение, и Эффи, что есть сил обняла его и еле слышно всхлипнув уткнулась носом ему в шею.
- У тебя вообще бывают спокойные дни, а, Тринкет?
- Заткнись, - тихо шепнула Эффи, глупо улыбаясь.
Всю эту идиллию нарушил достаточно озлобленный крик Тилопилуса, и резко оторвавшись от Хеймитча, перед ней предстала весьма странная картина.
Незнакомый парень, наставляя нож на капитолийца, бил его по щекам, пытаясь донести до него суть своего вопроса. Но Тилопилус только скулил от боли, пока его рука не взлетела вверх, указывая в сторону Эффи и Хеймитча. Незнакомец резко развернулся, оставляя рыдающего капитолийца, медленно двинулся в указанную сторону.
- Твой очередной знакомый? - съехидничал Эбернети, поднимаясь на ноги.
Парень, как успел заметить Хеймитч, был снаряжен тупым мачете. И это показалось ему забавным, он даже попытался подать на тему “какой хозяин, такое и оружие”, но незнакомец выругался и ударил Эбернети в челюсть. Тринкет вскрикнула, когда парень схватил её, резко разворачивая спиной к себе, наставляя нож к горлу.
- Да чтоб тебя, - Хеймитч ощупал переносицу. - Лучше не трогай её, заразишься ещё амнезией.
- Сучка!! - парень закричал от боли. Эффи укусила его за палец, из которого хлестала кровь. Парень снова развернул её, но уже лицом к себе. Он замахнулся и отвесил ей пощечину. Из глаз девушки посыпались искры. Она отступила на шаг.
- Ну вот и всё, ты заражен, - безразлично бросил Эбернети, замахиваясь обломком двери. Удар пришелся на голову. Парень осел на пол, выпуская меч из рук.
- Ты в порядке, - он почти обернулся, чтобы посмотреть на Тринкет. Она с трудом сдержалась, чтобы не съязвить, кивнула в ответ и отвернулась.
Эбернети поднял оружие, прокрутил в руках и наставил на незнакомца. Замахнулся…
- Эбернети! - Эффи упала на колени возле Дафны, которая так и не пришла в себя. Тринкет заботливо поглаживала её волосы.
- Чёрт, - он сжал челюсти и одним ударом вырубил парня рукояткой мачете.
- Эй, малышка, - слишком заботливо произнес он, присаживаясь рядом с капитолийками, осторожно приподнимая голову Дафны. - Ты же крепкий орешек.
- Крепче, чем ты, - прохрипела она в ответ.
Эффи сжала губы и нервно вздохнула. Таким она Эбернети ещё не видела. А если и видела, то редко, и сейчас не смогла бы вспомнить ни одной ситуации. Он засмеялся. Чёртов-Хеймитч-угрюмая-задница засмеялся. И это разозлило Тринкет.
Я не ревную. Просто он меня бесит. Да. Просто так. Это не ревность!
- С тебя выпивка, Даф, - он подхватил её на руки, и девушка хихикнула.
Эффи закатила глаза.
Не ревнуешь? Правда?
- Ты с нами или так и будешь сторожить своего кавалера? - Эбернети кивнул на Тилопилуса, забившегося в угол.
Ну надо же! Ты наконец-то заметил, что я всё ещё здесь!
- Она пойдет со мной, - улыбнулся Плутарх, выходя из-за угла. Рядом, с двух боков от него шагали миротворцы. Хэвенсби отдал им распоряжение, и ребята подняли парня (теперь уже без мачете), утаскивая его в главный холл.
- Удивительно, что взрыв не разрушил этаж. Но лучше нам убраться отсюда, - он подал руку Тринкет, помогая ей встать на ноги.
Тон чиновника можно было бы назвать холодным и полным безразличия, но Эбернети, слишком хорошо разбирался в интонациях капитолийцев. Настолько досконально, что безразличие, за котором прятался Плутарх, не произвело нужного эффекта и осталось помеченным как показательно-наигранное. Более того, Хеймитч заметил, толику беспокойства в его словах. Это был прокол в его четкой системе, и Эбернети чувствовал, как слабеет его уверенность.
Они спустились в холл вслед за миротворцами, которые то и дело заглядывали во все комнаты, проверяя наличие живых, раненых и убитых. К счастью, убитых не было. Как и раненых. Только несколько непуганых капитойцев, один из которых бахнулся в обморок. Это конечно же не осталось без внимания Эбернети.
Уже внизу он оставил Дафну на диванчике, и её сразу же окружили врачи. Один из них дал Хеймитчу носовой платок, и тот вытер лицо, отлепиливая от него куски штукатурки. Он почти не сводил глаз с Плутарха, увлеченно ведущего диалог с Тринкет.
- … мне жаль, что так вышло, но это были осознанные меры предосторожности. Мы с Хеймитчем даже не подумали о взрыве, так как здание всегда охранялось. Пронести бомбу, пусть и не большую, казалось очень непосильным заданием. Но я согласен, что это просчет.
- Вы с Хеймитчем? - она широко раскрыла глаза.
- Он тебе не сказал, - это определенно должен был быть вопрос, но за счет отсутствия удивления на лице Плутарха, получилось лишь разочарование при констатации факта. Он выдохнул, устало, тяжело. - И сейчас ты очень удивлена покушением.
Девушка молча уставилась в сторону Хеймитча. И ничего, пустота внутри, полное отсутствие эмоций.
- Тогда знай: ты отыграла в этом огромную роль, Эффи. Вся команда мародеров была поймана сегодня. Думаю, капитолийцы могут спокойно вздохнуть.
Она слушала его, но слова словно пролетали мимо. Эффи готова была плакать от обиды на весь мир, когда Эбернети подошел к ним.
- Ты знал?
- Это была не моя идея, солнышко, - мужчина нахмурился, и стал разминать плечо, пытаясь перенять эмоцию безразличия у Хэвенсби.
- Ты знал, что я на этом вечере была наживкой. Но не сказал, потому что… Что?
- Ты могла всё испортить.
- Меня же убить могли. Ты понимаешь, Эбернети? Это моя жизнь! - она срывается на крик. Но не яростный, глаза не горят знакомыми огоньками. И это вгоняет бывшего ментора в состояние неловкости. Это злит.
Какого хера ты собралась реветь сейчас? Когда всё закончилось…
Кристальная капелька скатилась по щеке, оставляя влажный след. Она, кажется, дрожала всем телом. Ей было страшно, а он не знал, что делать. Ему хотелось рычать. Вскрыть себе грудную клетку, спрятать Тринкет где-то под рёбрами, и рычать на каждого, кто хоть пальцем попытался бы коснуться её.
- Эффи, я думаю, что какое-то время ты можешь пожить у друзей, пока я буду заниматься твоим новым домом, - Плутарх осторожно накинул на её голые плечи свой пиджак, и отошел в сторону, бросая на последки что-то про помощь от Эбернети.
- Тринкет в моей квартире - я и мечтать не смел, - он рассмеялся, но получилось как-то неискренне.
Она яростно всплеснула руками, выдохнула через рот и с громким рычанием пихнула его в плечо, заставляя отступить на шаг.
- Даже и не думай! Не подходи ко мне!
Слова эти пролетели мимо ушей, потому что она уже бежала по коридору, направляясь к выходу, стискивая руки в кулаки и часто моргая. От злости в груди можно было ощутить физическую боль. Сильную, нарастающую, словно миллион раскалённых игл. Можно было, но она не чувствовала. Как и мелких порезов на коже, которых казалось было миллион. И раны, рассекавшей локоть. Она вообще ничего не чувствовала, кроме бессилия и подавленности.
- Тринкет!
Хэвенсби и ухом не повел, когда она пробежала мимо него к лестнице, звонко стуча каблуками, быстро спустилась на нижний этаж и хлопнула дверью так, что, казалось, полстены заходило от удара. Ещё один такой, и здание бы точно обвалилось.
- Во славу Панема! Милая моя, мы так переживали! - Октавия первая подскочила к девушке, уводя её к машине, дверь которой придерживал Цезарь. - Нужно быстро уезжать, пока журналисты не очнулись.
И правда, словно по команде, несколько репортеров подхватили камеры и почти бежали к Эффи.
- Я хочу быстрее уехать отсюда, но теперь даже и не знаю куда…
- Поживёшь у меня, - улыбнулась Тави.
Эбернети выскочил на улицу сразу же за ней, успевая заметить, как Цезарь закрывает дверь машины, обходя её с другой стороны.
Чёртов Фликерман. Давай, Тринкет, беги жаловаться. Расскажи ему, какой я больной ублюдок, что попытался уберечь тебя. Что постоянно пытаюсь спасти твою жизнь!
Выругавшись, Эбернети отмахнулся от журналистов, и вернулся в холл. Видит Сноу, ему до чертиков хотелось надрать зад Хэвенсби.
***
Ехать долго не пришлось, Октавия жила недалеко от Центра, и Эффи словила себя на мысли, что все места, которые она посещала после потери воспоминаний находились около этого места.
Это была последняя мысль за весь день. Девушка равнодушно смотрела в окно, сквозь город, словно она была где-то далеко, в другой реальности, но точно не в машине с друзьями. Октавия нервно кусала губы, бросая взгляд на Фликермана, и капитолиец опустил руку на плечо Тринкет.
- Ты в порядке? - спросил он, возвращая Эффи на землю.
- Да, нормально, - она улыбнулась Тави, которая почти издала облегченный писк.
Машина вывернула на стоянку, и Цезарь учтиво открыл дверь девушкам, помогая им выйти. Он осторожно обнял Тринкет, затем посмотрел на неё, прямо в глаза, словно искал что-то. Девушка вновь улыбнулась, только в этот раз более искренне. Устало-изнуренно. Фликерман пообещал, что скоро всё наладится, и попрощавшись с Октавией уехал.
Стилистка приобняла Эффи за плечи и повела в квартирку.
Поднимаясь, они не обмолвились и словом.