Keep Coming - fox in the forest 5 стр.


Он пробыл в больнице всю ночь и утро. Чёрт, даже спасибо не сказала. А потом удивляешься, почему он зол.

Негромкие шаги внизу кричали о возвращении хозяина комнаты, и Эффи захотелось исчезнуть, стать невидимой. Но было поздно. Она прислушалась. Противный женский смех коснулся её кончика уха.

- Тогда я быстро, - промурлыкала девушка. Тяжелые шаги возобновились. И вот он. Момент, когда тебя ловят на горячем.

Мужчина удивленно приподнимает бровь, на лице застывает вопрос.

- Какого чёрта?

Эффи шарахается в сторону.

- Я спрашиваю, Тринкет, - он подходит к ней. Девушка делает шаг назад и врезается в стену.

- Захотелось приключений, а? - и снова злость лизнула его затылок. - Где твои манеры? Я не помню, что приглашал тебя в гости? Или эти закрытые чёртовы двери уже ничего не значат?

- Я случайно зашла, - шипит девушка, вздернув подбородок. - Больно нужно.

- Боже, Тринкет. Признайся наконец-то. Ты просто бредишь мной.

- Что? - и вот оно, этот яростный взгляд.

- Думаешь я не заметил, как ты меня рассматривала?

Опять задыхается от нехватки слов. И снова эти “где манеры?”, “мерзавец”, “гад”. Словно пластинка. Неожиданно для Эбернети она теряет контроль. Будто не в силах больше подбирать нужные фразы. Срывается на крик, что моментально сносит крышу. Он хватает её за руку и прижимает к стене над головой. Смотрит прямо в глаза. Злость постепенно отходит на второй план, заменяясь на чистую ярость. Игра в гляделки, ей богу!

И вдруг эта мысль.

Хочется коснуться её губ. Совсем невесомо. Кончиками пальцев.

- Не трогай меня, - тихо слетает с этих губ. И этот испуг в глазах. Вид такой, будто разрыдается. Мужчина медленно отпускает её запястье.

Ты пугаешь её. Снова.

Ещё секунда и её уже нет. Только сладкий цветочный запах витает в комнате. Он понимает, что всё ещё смотрит ей вслед.

- Я что-то интересное пропустила? - мягкий голос заставил вернуться в комнату.

- Всё в порядке.

Девушка улыбнулась, подошла к нему вплотную и потёрлась, как кошка. Эбернети схватил её за подбородок и притянул к себе, мысленно обещая себе, что это будет грязно и громко. Чтобы Тринкет слышала.

***

Какого чёрта?

Именно этой фразой Эбернети смог бы начать любой вопрос в адрес любой своей сегодняшней мысли. Например:

Какого чёрта ты злишься на неё? Какого чёрта ты злишься чаще чем обычно? Какого чёрта тебя волнует её состояние? Какого чёрта ты смотришь на её губы ТАК? Какого чёрта происходит с тобой? Просто… Какого чёрта, Эбернети?

Он устало трет виски. Хронический недосып дает о себе знать.

Ну здравствуй, бессонница.

Он провожает девушку до двери лифта и, вернувшись, падает на кровать. Смотрит в потолок. Это место хотело выплюнуть его. Он осознавал это так четко, как осознавал, что хочет убраться отсюда куда подальше. Воспоминания отчаянно врывались в его сознание. Он оставался здесь только в тех случаях, когда сильно напивался. Либо потому что нужно было напоить спонсоров, либо потому что нужно было утопить боль от очередной неудачной игры. Это было так давно, но он помнил каждое поражение. Эбернети отчаянно пытался забыть, напиваясь до такого состояния, когда забываешь собственное имя. Но он всё равно помнил. И это бесило.

А она забыла. Вот так просто.

И снова она в его мыслях. Её вздернутый подбородок и горящие глаза. Эффи Тринкет.

Он снова напрягся всем телом, вспоминая её визг. Она сводила его с ума одними воспоминаниями о себе.

Желваки заиграли на его лице, он нахмурился.

Что если бы он не сдержался. Подлетел к ней, схватил за плечи и тряс бы её до тех пор, пока вся дурь не выветрится. А потом бы закрыл ей рот рукой. Чтобы не слышать. Чтобы не видеть её губы. Эти губы… Такие мягкие, нежные. Совсем не те, что он целовал несколько часов назад.

Чёрт возьми! Возьми себя в руки! Это же она. Откуда эта нежность?

Мужчина заметил, что расслабился, пока думал о ней. И это очень сильно напрягало.

И снова - какого чёрта мысли о ней расслабляют тебя?

Это уже не гребаное чувство вины. Это что-то новое. То, чьё название он давно забыл.

Просто нужно было закончить со всей этой хренью. И это прошло бы само собой, улетучилось из его головы. По крайней мере, он на это очень рассчитывал.

Тишина разорвалась на две части, когда Эбернети услышал крик. Тело среагировало быстрее мозгов. Опомнился, когда стоял напротив её комнаты, тяжело дыша.

Что ты делаешь, идиот? Вернись в свою комнату.

Но он стоял, сцепив пальцы на ручке двери в её комнату. Стоял, боясь пошевелиться, чтобы случайно не разрушить эту вновь возникшую тишину. Стоял и слушал. Вслушивался в каждый шорох за дверью прижимаясь лбом к двери.

Отпустило только когда почувствовал злость. Сжал челюсти, развернулся и поплелся к себе, проклиная её.

А ей снился какой-то странный кошмар. Она в платье украшенном бабочками, на огромных неудобных каблуках, пытается убежать от толпы незнакомых ей людей. Чем быстрее она пытается бежать, тем больше она спотыкается. А затем она видит эти глаза, полные ярости и пистолет направленный куда-то в грудь. Хлопок. Она резко просыпается и садится на кровати, обхватив руками колени. Слезы катятся из глаз, ключицу обжигает. На неё накатывает ужас, и она закрывает рот кулаком, чтобы не закричать от страха.

Тоска и ужас связаны незримыми узами, и Эффи убедилась в этом. Когда, обливаясь слезами от накатившего страха, вдруг на пике ужаса, посреди страшнейшего, впала в тоску и ей уже ни до чего не было дела. Просто сидела на кровати уставившись на колени. До утра оставалось несколько часов. За окном начинало светлеть.

========== Часть 7 ==========

- Нормальные люди закрывают двери, чтобы их не было слышно на весь Центр.

- Нормальные люди не подслушивают всю ночь за соседями, Тринкет.

***

На часах было десять утра. Девушка проснулась и первое, что пришло в голову был остаток вчерашнего вечера.

Вспомнила, как забежала в комнату, захлопнув дверь, запечатывая её на все замки. Прислонилась спиной, для верности, наверное, и стала прислушиваться. Тихо.

Чёрт. Чёртчертчертчерт! Конечно тихо. Что это вообще сейчас было? Эти глаза. Блин. Ты маньяк Эбернети! Чёртов маньяк!

Она закусила губу до крови, но вкуса так и не почувствовала. Нахмурилась. Ведь так не должно быть. Эффи перестала чувствовать вкус, но удивлялась тому, как легко выбросила из головы этот факт. Это точно ненормально. Думать о нём так часто, забывая обо всех проблемах.

Внизу снова послышались шаги, заставляя девушку напрячься всем телом. И снова этот голос. Затем странных хлопок, будто бы чьё-то тело припечатали к двери.

Бред. Ты же не собираешься слушать их? Эффи!

Но девушка только сильнее стала вслушиваться в тишину. Пока первый стон не оглушил сознание.

Чёрт. Дура. Где же звукоизоляция?

Эффи поднялась с пола, в два шага пересекла комнату и устало упала на кровать. Стоны в соседней комнате участились и стали громче. Она вдруг осознала, что ей просто необходимо выпить все таблетки снотворного. Залпом. Нарастающая страсть в соседней комнате подтверждалась равномерными глухими толчками в дверь. Эффи издала полу рык, накрывая голову подушкой.

Протяжный стон и на выдохе, она была уверенна, что именно на выдохе, эта женщина протянула его имя.

Захотелось закричать, забежать в его комнату и избить до полусмерти. Но она только плотнее прижала подушку, теперь уже к уху. Прижимала пока снотворное не начало действовать.

- Бред какой-то, - шепнула Тринкет, возвращаясь в реальность.

Заставила себя спуститься на завтрак. Мужчина его проигнорировал, что, конечно же, не удивило девушку.

Нужно перестать думать о нём. Это уже непозволительно часто. Ненормальная, честное слово.

Вкус еды она так и не почувствовала. Это чертовски расстроило девушку. И Тринкет, через силу дожевав омлет, вернулась в гостиную. На часах было около одиннадцати. Она заметила книжный шкаф. Скорее всего стоял он там для антуража. Никто бы и не подумал использовать книги, когда технологический прогресс достиг невероятных высот. Но Тринкет это не остановило. Она осторожно взяла одну с полки и, устроившись на диване, стала читать. Это здорово помогало отвлечься от ненужных мыслей и проблем.

***

Эбернети почти не спал. К восьми утра он уже был собран для встречи с Хэвенсби, которую тот назначил час назад. И если бы не многочисленные ударения на “это очень важно” и “касается Тринкет”, Хеймитч бы проигнорировал приглашение.

Выходя из комнаты задолго до назначенного времени, он прислушался. Тихо. Спустился в гостиную.

Она ещё спит, наверное. Может уронить что-нибудь тяжелое? Случайно, конечно же…

Гостиная была истоптана уже вдоль и поперёк, а шаги всё не прекращались, отдаваясь в голове. Стреляя по вискам.

Всё, нужно идти.

Плутарх встретил его в главном холле. Мужчина выглядел так, как и обычно. Быть может, лишь немного осунувшееся лицо, в последнее время он стал выглядеть немного напряженным. Он посмотрел на время, натянул приветливую улыбку и пошел на встречу.

- Хеймитч, рад, что ты пришел. Это действительно важно.

Здороваться с ним вот так, почти с улыбкой, почти непринужденно, стало чем-то вроде ритуала. Теперь их объединяла одна проблема, и она чертовски обязывала к таким жестам вежливости. Эбернети кривится, думая о том, что он должник.

Нужно иметь в виду, что он практически спас Тринкет, после того, как ты практически убил её. А это, блин, не мелочь.

- Прежде, чем мы начнём, предлагаю тебе выпить, - Плутарх улыбнулся, заставляя бывшего ментора чувствовать себя сбитым с толку.

Они прошли в его излюбленный бар, что всего на секунду заставило расслабиться. Но как только Хэвенсби делает шаг в помещение, скупо осматриваясь, как будто впервые зашёл сюда, Хеймитч снова напрягается, сверлит своим ледяным взглядом. Он готов был клясться, что Плутарху становится не по себе.

- Как Эффи? - Плутарх был спокоен и расслаблен, по крайней мере, так складывалось впечатление при подобном освещении. Он выбрал место в самом тёмном углу, подальше от лишних ушей. Эбернети знал зачем, и поэтому непринужденный разговор казался ему лишним. Это только раздражало.

Не верю. Не верю, тебе, что ты переживаешь за неё. И ни одна улыбочка не переубедит меня!

- Нормально.

- Вспомнила что-нибудь?

- Мне она не докладывает, - равнодушно бросил Эбернети, уставившись в бокал, покручивая его в руках.

- Очень жаль. Я надеялся…

- Давай покончим с любезностями, - перебил его мужчина. - Мы бы ещё век с тобой не виделись и оба были бы рады. Просто скажи, что тебе нужно?

Хэвенсби молчал. Только скептически смотрел на мужчину, будто сомневаясь, можно ли ему доверить тайну. Но через минуту, улыбнувшись, в его глазах проблеснул огонёк притворного интереса.

- Ты никогда не принимаешь чужую помощь и почему-то всегда отталкиваешь от себя друзей. Но ты прав, я тут не просто так. Убийства капитолийцев до сих пор продолжаются.

- Их же поймали.

- Не всех, как ты помнишь. Но мы стараемся.

- Плохо стараетесь.

Плутарх снова замолчал. Хеймитч сжал челюсти. Он перевёл острый, почти режущий взгляд на бывшего распорядителя, который сидел напротив него и показано-безразлично рассматривал меню.

- Так что же ты хочешь от меня? - мужчина поймал себя на мысли, что подбирает правильные подходящие слова. И это чертовски неправильно.

- Я хочу устроить приём в честь выздоровления Эффи, - спокойно произнес Хэвенсби.

- Нашел время.

- Проведем его в Центре, - продолжил он, игнорируя последнюю фразу. - Пригласим половину города. И пустим слух, что память нашей дорогой мисс Тринкет порадовала нас новыми подробностями. О том вечере, в частности, когда на неё совершили нападение.

- Чёрт, - Эбернети оскалился. - Хочешь использовать её?

- Хочу приобщить к общему делу. Она ведь не единственная капитолийка на весь Панем, Хеймитч. Капитолийцы умирают, и я готов поставить крупную сумму, что за этим стоят люди, которых мы не успели поймать в тот вечер. Всё это приводит к панике. А паника не то, что мне сейчас нужно.

Только о своей шкуре и заботишься. Могло бы быть иначе?

- Приём значит. Будет много людей, - Эбернети тяжело выдохнул. - По крайней мере, можно будет улизнуть пораньше.

- Эбернети, - он ужасно устал, и Хеймитч осознал это, смотря в покрасневшие глаза бывшего распорядителя. И, насколько он мог судить, сейчас его выражение лица могло означать, что Хэвенсби был ужасно раздосадован. - Она станет большой проблемой для тех, кто совершает преступления. И мы не знаем, кто и как именно захочет устранить её. Ты должен её защитить в случае, - он запнулся, подбирая нужное слово, - нестандартной ситуации.

И Хеймитч кивнул. Потому как мозг прокручивал фразу, что он должник не только для Плутарха, но и для Тринкет. Он мог бы отдать должное и снова забыть о капитолийке, как в прошлый раз. Как и каждый раз после очередных игр. Как и всегда.

Тогда какого чёрта Эбернети?

Он несётся по коридору, чтобы быстрее добраться до нужного этажа, пролетая мимо вчерашней пассии, одаряя её прохладной ухмылкой “не сейчас”.

Понятно, что ему не до того. Ясно, что он думал только о том, в какой форме сказать Тринкет, что она долбанная наживка. Он представил, как бы она отреагировала. Представил, как зажигаются глаза, как слетают с её губ упрёки и слова разочарования. Нет, она бы точно не согласилась. И теперь ему нужно было соврать. Соврать так, чтобы в его слова поверили. И это нормально, чёрт возьми, что он слегка нервничает.

Открывает дверь, заходит внутрь. Он больше не нервничает. Он почти в панике. А Тринкет спокойно читает книгу, совершенно не замечая Эбернети. Он мог бы свернуть ей шею, и она бы ничего не поняла.

Возьми себя в руки, придурок.

- Доброе утро, солнышко.

Тринкет вздрогнула всем телом, одаряя вошедшего взглядом, что говорил сам за себя:

Вот так просто, да? После всего, что было вчера?

Пронзительный стон ворвался воспоминанием в мысли Эффи, и она просто не успела сдержать эту эмоцию призрения, с треском выдавая себя.

Назад Дальше