Земляничный пирог оказался восхитительным. Я как можно изящнее откусывал маленькие кусочки пирога, боясь запачкаться, в то время как Джерард с жадностью налетел на свою порцию, абсолютно ни о чем не волнуясь. Как так получается, что я из кожи вон лезу, чтобы произвести на него впечатление, и раз за разом терплю неудачу, а он ведет себя вопреки всем условностям и при этом остается таким совершенным?
Я и Джерард никак не взаимодействовали, только пару раз обменялись быстрыми взглядами за весь ужин. Так или иначе, инициативу в беседе взяла на себя мама, а я просто слушал и смотрел, но мы с Джерардом друг с другом не разговаривали. Отчасти я был рад, что он не пытался втянуть меня в разговор, потому что я не очень любил одновременно с кем-то болтать и есть. Слова получались приглушенными и терялись в полном рту еды, к тому же я боялся, что что-нибудь застрянет в моих зубах. Таким образом, лучше держать рот на замке и спокойно жевать, чтобы никто не заметил отвратительный кусочек зеленого салата, о котором бы я даже не догадался. В этом я был умен.
Как только мы закончили, он отнес свои тарелки к раковине и вымыл их, вежливо поблагодарив мою маму за ужин. Он вел себя довольно по-джентльменски. Не было похоже, что я хотел бы, чтобы он понравился моей маме, не было похоже, что я привел его к себе домой на первое свидание – все это он делал сам и добровольно. Но я мог сказать, что моя мама была впечатлена. Она улыбнулась мне еще раз, прежде чем мы вдвоем вернулись ко мне в комнату.
Все шло хорошо. Я боялся, когда он только появился в моем доме, но теперь все было гладко.
Мы сидели на моей постели в темноте, скрестив ноги и прислонившись к спинке кровати, в то время как на маленьком экране телевизора мелькало какое-то шоу, на которое я не обращал внимания. Я пытался придумать что-нибудь умное, чтобы начать разговор. Моя голова была пуста, но я хотел произвести на него впечатление. Прошло уже полчаса, как мы поужинали. Я думал уже на протяжении двадцати минут – ни один из нас не произнес ни слова, – но так ничего и не мог придумать. Проблема состояла в том, что у меня не было индивидуальности.
Когда вы не живете, вам не о чем говорить.
Итак, Джерард… знаешь, что мы вчера проходили на уроке? Нет, это не сработало бы, потому что я понятия не имел, что мы проходили. Я ни на что не обращал внимания, потому что как обычно мечтал о нем весь день.
Эй, Джерард, я заметил, что тебе нравится… хорошо, как я, блять, должен был закончить это предложение?
Джерард… я тут подумал, будет ли тебе интересно, если я, например, разденусь? Знаю, ранее я сказал, что не хотел этого делать, но солнце уже село, и я чувствую себя сексуальным. Потому что, знаешь, ты действительно очень горячий и… но нет, он совершенно точно этого не захочет, так как я отвратительный. Тем более как раз перед ужином я так ужасно с этим облажался! К тому же я не думал, что когда-нибудь мог бы заняться с ним сексом, даже если бы выпал идеальнейший шанс, потому что слишком этого боялся. И что, черт возьми, со мной было не так? Почему я вообще собирался делать это с ним? О боже…
Итак, Джерард… я тут знаю один анекдот. Нет, я не знал анекдотов. Меня вообще не волновали всякие приколы. Никто не спешил поделиться со мной шутками, и я был не очень избирателен в этом плане, если честно.
А потом я вдруг ощутил это жуткое покалывание, когда вы чувствуете, что кто-то на вас смотрит. Я медленно повернул к нему голову, натыкаясь на его сияющие глаза, прикованные ко мне. Вот черт, он снова это делает.
Мне не нравилось, когда он смотрел на меня подобным образом, потому что возникало ощущение, что он изучал меня под микроскопом, из-за чего я чувствовал себя еще уродливее. Я хотел спрятаться.
- Привет, - спокойно сказал я. Глупо. Ну, это было максимум, на что способен мой гениальный мозг. Когда-нибудь его это точно добьет. – Почему ты так на меня смотришь? – спросил я, наклоняя голову.
- Ты такой симпатичный… - прошептал он, внезапно заставляя меня покрыться мурашками.
Мои глаза впились в его руку, которая медленно приближалась к моему лицу. Он провел указательным пальцем по верхней губе, прочерчивая линию до подбородка. Я перестал дышать. Святое дерьмо, мне это снится? Он только что сказал, что я симпатичный? И прикоснулся ко мне?
- Я не симпатичный, я страшный. – Нет, мудак! У тебя был такой отличный шанс ответить ему то же самое. А теперь все будет выглядеть так, что ты напрашиваешься на комплименты или что-то в этом роде. Что еще сильнее его оттолкнет. Молодец, идиот, ты снова все портишь.
Он медленно покачал головой, фиксируя свой пристальный взгляд на том месте, где он только что ко мне прикасался, словно оставил там какую-то метку. О, он точно это сделал.
Я смотрел на него, ненавидя себя за то, что не мог оторваться от его лица. Мне было так жаль, что я был не в состоянии просто натянуть на голову одеяло и спрятаться от него, не желая, чтобы он понял, каким некрасивым я был на самом деле, особенно с такого близкого расстояния.
- Нет. Я считаю, что ты очень симпатичный, - нежно сказал он. – Можно мне забрать тебя к себе домой? – хихикнул он, заправляя маленькую прядь волос себе за ухо, продолжая наблюдать за мной.
- Можешь ли ты, пожалуйста, так на меня не смотреть?
- Почему ты не хочешь, чтобы люди смотрели на тебя? Честно. В чем реальная причина?
- Ты хочешь знать? Отлично. Я отвратительный. И я чувствую себя еще хуже, когда на меня смотрят. Я в порядке, когда один, потому что мне не нужно волноваться о том, какое произвожу впечатление. А когда из всех возможных людей на меня смотришь именно ты, то это еще хуже, потому что ты сканируешь меня взглядом и видишь все, что во мне не так. Я знаю, что говорят обо мне люди.
- Что они говорят? – спросил он, наклоняя ко мне голову.
- Они говорят: «Фу, он уродлив».
Его челюсть на секунду отвисла.
- Фрэнки, нет, - он поднялся с кровати, - иди сюда. Я хочу что-то тебе показать.
- Нет, извини. Мы не должны снова об этом говорить. Прости. Нет, - запротестовал я, уже жалея, что разговор снова свернул на эту тему.
- Иди сюда, черт возьми, - прошипел он, хватая меня за руку и поднимая на ноги. – Ты просто должен заткнуться, - продолжил он, подводя меня к моему зеркалу во весь рост, которое было прислонено к стене. Он встал позади меня так близко, что я мог чувствовать его прислонившееся тело, а затем обвил руки вокруг моих плеч. – Теперь посмотри на себя.
Без особого энтузиазма я поднял взгляд на свое отражение. Я не хотел этого делать.
- И что? – прошептал я.
- Что ты видишь? – спросил он. Его голос тонул в моих волосах.
- Парня.
- И что есть у этого парня?
- У него неровные глаза, и он страшный.
- У тебя неровные глаза? Это все, что ты видишь? Я этого не вижу.
- Да. Они слишком близко расположены друг к другу.
- Фрэнки, ну давай же… если бы я был похож на тебя, то я бы все время выставлял себя напоказ. Ты очень, очень красивый.
- Нет, Джерард, - начал я, уже успев расстроиться. – Ты не понимаешь. Когда я смотрю на себя, то все, что вижу, это… я даже не знаю, как описать.
Я не мог разглядеть ничего привлекательного в том, на что я смотрел. Особенно, когда он стоял позади меня, отражался в том же зеркале, я чувствовал себя еще более ничтожным. Я ненавидел это, но он принудил меня, толкая к зеркалу и заставляя смотреть на себя. Мне хотелось кричать, разбить и раскрошить эту проклятую стекляшку в мелкие осколки. Я ненавидел все. Я начал плакать, испытывая к себе еще большую ненависть.
- Джерард, разве мы не можем все это прекратить? Я это ненавижу. Ты заставляешь меня чувствовать себя ужасно… - проскулил я сквозь сдавленное рыдание. – Я не хочу смотреть…
Он сжал меня за плечи и сказал.
- Посмотри сейчас на свои губы. Они стали такими красными и пухлыми, это очень сексуально. Тебе нравится?
- Да, - виновато пробормотал я.
- Посмотри на свои глаза, посмотри, как они сияют.
- Я, блять, плачу. Я действительно могу выглядеть нормально, только когда плачу?
- Нет, - он развернул меня к себе и так глубоко заглянул в мои глаза, что я даже испугался. – У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.
- Иди в задницу, - огрызнулся я, сердито вытирая слезы со щек. Сколько раз я уже перед ним плакал? Каждый гребаный день. Я бы хотел быть сильнее.
- Может быть, - он опять повернул меня к зеркалу, чтобы снова и снова подвергать меня одной и той же пытке. Убрав руки от моего лица, он слегка их сжал. – А теперь посмотри на свой милый маленький нос пуговкой.
- Перестань, - сказал я, сдерживая улыбку. Я посмотрел в его глаза в отражении и увидел, что его губы изогнулись в кривой ухмылке. На долю секунды я почувствовал себя хорошо, когда наши глаза встретились.
- Отлично, ты улыбаешься.
Я оторвал от него взгляд и вернулся к своему отражению, что сразу вернуло меня в прежнее состояние.
- Мои брови, - торжественно заявил я.
- Что с ними?
- Они слишком высоко находятся и… они девчачьи и чересчур выразительные. Ненавижу их.
- Это выглядит сексуально. Мне нравятся твои брови, они задают тебе характер. Мне жаль, что я не могу быть похожим на тебя, Фрэнк.
- Почему?
- Ты так отличаешься от всех. Выделяешься на фоне остальных. У тебя великолепная кожа, и весь твой вид в целом… не знаю, как это назвать, но ты всегда выглядишь хорошо, что бы ты не надел, - мягко произнес он. – Честно говоря, если бы у меня была возможность стать кем-то другим, я хотел бы быть тобой. - А затем добавил шепотом: - Я думаю, ты идеальный.
- Ладно, тогда давай поменяемся телами, потому что я хочу быть тобой.
Он покачал головой.
- Фрэнки, я не понимаю, почему ты говоришь о себе всю эту ерунду. Ты, наверно, слишком часто смотришься в зеркало, и из-за этого твое отражение искажается. Такое может происходить, ты знал об этом?
- Нет, - надул я губы.
- Как часто ты смотришь на себя?
- Все время.
- Ну, так прекрати это делать! Или в следующий раз сосредоточься на чем-нибудь хорошем. Тебе должно хоть что-то нравиться в себе.
Я сделал паузу и закатил глаза.
- Эм, я не знаю.
- Ты посмотришь на себя прямо сейчас, и, черт возьми, скажешь мне одну деталь, которая тебе нравится.
Я долго вглядывался в зеркало и мог отметить только одну вещь, которая действительно привлекала меня в отражении.
- Мне нравится парень, который стоит за моей спиной.
Он встряхнул меня за плечи и снова впился взглядом.
- Фрэнки, ты немедленно прекратишь упрямиться, или я тебя стукну.
У меня слегка закружилась голова от такой встряски, а глаза расширились от страха и шока, когда я снова посмотрел в зеркало. Я оглядел себя сверху вниз. Что мне нравилось? Мне нравились мои джинсы. На самом деле мне нравился весь комплект одежды.
- Мне нравится то, что на мне надето.
- Хорошо… это для начала. И что твоя одежда тебе дает?
- Мы что, на чертовом «Мода 101»?**
- Фрэнк, - сквозь сжатые зубы выдавил он. – Темные цвета подчеркивают твои глаза, - сказал он, снова понижая голос. – Твои прекрасные большие гребаные идеальные глаза.
Я позволил себе снова изучить свое тело, обращая более тщательное внимание на одежду.
- Я толстый и коротконогий, - сказал я, скрещивая руки на животе. Это напоминало чертову пытку. Я не мог сбежать от него, продвигаясь все дальше и дальше, утопая в море оскорблений. Исключительно плохие вещи – это все, что я мог видеть, я действительно никогда не замечал в себе ничего привлекательного вне зависимости от того, во что был одет, или насколько прямыми были мои гребаные волосы. Я занимался этим постоянно – смотрел в зеркало и выделял черты и детали, которые ненавидел в себе, и теперь кто-то стал свидетелем этого.
Он просунул руку под мои скрещенные руки и деликатно погладил мой рыхлый живот.
- Ты милый.
Хорошо, с меня достаточно. Я больше не мог этого терпеть. Я резко обернулся, вырываясь из его захвата, и дал ему пощечину.
- Ты можешь просто, блять, заткнуться!
Он посмотрел на меня, ошеломленный, а затем схватил за шиворот и толкнул на пол. Я ахнул, глубоко вздыхая, как будто из меня разом выкачали весь воздух.
- Извини! – быстро проговорил я, когда он оседлал мой живот и уставился на меня. Загнанно дыша и задаваясь вопросом, что, черт возьми, он собирался сказать или сделать, я только молча пялился на него.
Он склонился еще ближе и скользнул взглядом сначала по моим губам, потом – по моим глазам, расширенным в испуге, своими горящими и серьезными.
- Почему ты это сделал? – прошептал он. - Зачем ты меня ударил?
- Потому что я хотел, чтобы ты прекратил говорить мне всю эту чушь, – также тихо пробормотал я, хаотичным взглядом бегая по его лицу. Наши слова вырывались из наших ртов и тут же попадали в рот другого, настолько близко мы находились друг к другу. Кончики его волос щекотали мою кожу, одновременно будоража меня и пугая.
- Какую чушь? Гребаные комплименты? Я просто хочу, чтобы ты перестал постоянно себя принижать! – он впился пронзительным взглядом и слегка подскочил на мне.
Сначала это было не так плохо, но теперь я отчетливо чувствовал на себе весь вес его тела. Я уже представил, как мои внутренности сплющиваются где-то в районе копчика, а желудок сжимается в тонкую трубочку.
- Остановись… пожалуйста… не надо… - кое-как прохрипел я, катастрофически нуждаясь в кислороде.
- Не надо что? Ты думаешь, что я в ответ тоже сделаю тебе больно?
- Я не знаю… я не могу дышать! Мои внутренности… болят.
- Не бей меня. Мне это не нравится. А теперь, - шептал он прямо в мои губы, - вернемся на твою гребаную кровать и сделаем вид, что этого никогда не было. Потому что очевидно, что ты все равно ни хрена не понимаешь.
- Ох…
Он поднялся на ноги, благодаря чему я сразу же смог вздохнуть полной грудью, однако тупая боль в спине никуда не делась. Я медленно потер поясницу, чтобы облегчить свои мучения. Все еще лежа на полу я беспомощно посмотрел на него. Он взял меня за руки и потянул на себя. Я стоял перед ним с глупым видом и давящей болью в груди и животе, ожидая следующий шаг, который он сделает. Это было так страшно.
- Джерард, я думал, что ты меня ударишь, - снова прохрипел я, когда мой голос начал постепенно тонуть в очередном рыдании. Господи, эти слезы когда-нибудь перестанут течь? Серьезно, иногда мне было трудно представить, что в моем теле было столько воды, что ее хватало пропитывать мои глаза. Казалось, что это никогда не прекратится.
Я был ужасно смущен и сгорал со стыда из-за того, что снова сорвался перед ним. Он взял меня за руки и притянул ближе к себе. Поднимая голову в надежде, что так слезы быстрее испарятся в воздухе или затекут обратно под веки, я посмотрел на него, продолжая думать о том, что только что ему сделал. Я ужасно себя чувствовал. Я коснулся кончиками пальцев его щеки – той, которую испачкал своей грязной рукой. Его кожа горела и была покрасневшей в этом месте.
- Прости меня, - прошептал я дрожащими губами, - прости. Я не хотел тебя бить. Мне очень жаль.
- Тшшш, - ответил он, все еще сжимая мои руки. – Слушай, все в порядке. Извини, что довел тебя до такого. Не плачь, - он обнял меня и поцеловал в макушку. – Тебе нужно быть более уверенным в себе, малыш.
Я закрыл глаза в ожидании, когда перестану плакать, и сказал:
- Хорошо, я постараюсь. Прости.
Мы вернулись к кровати и сели на нее.
- Я всегда плачу.
- Это нормально, - мягко произнес он. – Все мы должны иногда плакать. Я тоже плачу, - он придвинулся ближе и снова обнял меня, поглаживая по спине. – Все нормально.
- Но я всегда плачу перед тобой. Я все порчу.
- Все в порядке. Я ведь знаю, что ты просто хочешь, чтобы я тебя потрогал… как сейчас. Тебе это нравится.
Я отстранился, окидывая его игривым взглядом. Он шутил. Пусть он и не понимал, что плачу я не по той причине, которую он назвал, но я действительно хотел, чтобы он меня обнимал.