— Я хочу, что бы ты отвез меня назад! — требовательно закричала девушка. В голосе проступили нотки обиды и капризности.
— Не-а, — с легкостью ответил Саске, который считал всё это лишь забавной игрой.
Учиха поднялся по ступенькам на крыльцо, тяжело вздохнул и полез в карман за ключами. Поняв, что эта вещица была безвозвратно утеряна, брюнет чертыхнулся, поднял руку и приставил большой палец к дверному звонку, но не нажал. Девушке показалось на секунду, что Учихе проще провалиться сквозь землю, чем сделать то, что сделать было необходимо. Потоптавшись еще несколько секунд на месте, Саске всё же собрался с духом, стиснул зубы и с силой надавил на звонок. Всё это время Сакура с тревогой и надеждой одновременно ожидала, когда кто-нибудь откроет треклятую дверь и окажет ей реальную помощь.
Минуту спустя дверь распахнулась и на пороге девушка увидела высокого молодого человека, напоминавшего ей ожившего мертвеца. Какая-то смертельная скука застыла на его идеальном мертвенно-бледном лице. Мужчина повел плечами и осуждающе уставился на своего гостя. Равнодушными темными глазами он осмотрел его с ног до головы и тяжело вздохнул. Молодой человек был несколько крупнее Саске.
«Видимо родственник», — подумала девушка. — «Наверное, братья».
— Ты опять ключи потерял, братец? — наконец-то буркнул новый знакомый.
Сакура оказалась права в своих догадках.
Несколько минут парни стояли в упор, прожигая друг друга ненавистным взглядом. Вернее злостью был переполнен уже знакомый девушке Саске Учиха, а вот второй молодой человек, что был явно постарше, был до жути спокоен и невозмутим.
— Где опять дворецкий? — огрызнулся Саске, вновь чем-то недовольный. Настроение его быстро пошло на спад. — Нужно уволить его к чертовой матери!
Девушка обомлела. Она с замиранием сердца разглядывала точную копию своего похитителя. Новый незнакомец был жутко похож на Саске вплоть до мелочей, и только немногим они отличались. Тот в свою очередь тоже, не отрываясь, смотрел на Сакуру, словно бы пытаясь найти в ней какой-то изъян. Правда, в отличие от своей точной копии, которая обнаружила множество недостатков в считанные секунды, не находил.
«Красивый», — отметила по себя девушка. Почему-то именно к этому молодому человеку Сакура почувствовала стальное доверие. Что-то было в нём такое надежное, чего не было в его братце. Это что-то в считанные секунды зацепило её.
Саске, заметив это странное переглядывание, чертыхнулся и цыкнул, напоминая брату о себе. Сакура с удивлением покосилась на своего похитителя, на лице которого быстро появилось раздражение и… ревность?
— Итачи! — возмутился он. Тот отвел взгляд от девушки и тяжело вздохнул.
«Красивое имя», — подумалось официантке.
— Ты идиот, — коротко ответил Итачи, скрестив руки на груди. — Кто это? — он кратко кивнул в сторону Сакуры.
— Не знаю, — равнодушно бросил Саске, попытавшись проскользнуть мимо брата в дом, но последний лишь злобно рыкнул в знак своего недовольства.
— Многоуважаемый Итачи-сама! — спохватилась Харуно, сделав шаг вперед. — Ваш брат без каких-либо прав и без моего согласия привез меня сюда и отказывается отвозить обратно! Я хочу домой! — требовательно и с долей детской обиды проговорила Сакура.
«Дурнушка», — пронеслось в голове старшего Учихи.
Итачи посмотрел на брата и еще больше нахмурился.
— Саске? — низкий приятный баритон звучал осуждающе. Отчетливо слышались нотки смертельной усталости и злости, точно Итачи уже надоели причуды своего брата.
— Что хочу, то и делаю, — в свое оправдание буркнул Саске и вновь попытался пройти в дом. Однако встретившись с ледяными глазами брата, он остановился и потупился.
— Я терплю все твои выкрутасы уже очень долгое время, но вот этого терпеть не намерен, — вкрадчиво произнес Итачи. — Понял, мой маленький глупый братец?
Саске поежился, повел плечами, а затем тихо сказал:
— Если надо — сам отвози её обратно. Или она сама дорогу себе найдет. А теперь дай мне пройти.
Учиха-младший зашёл в дом, пихнув локтем своего брата в ребра, и тут же принялся что-то ему вкрадчиво толковать. Итачи спокойно последовал за ним, оставив входную дверь открытой. Девушка поспешила зайти за братьями, чтобы услышать их окончательное решение и одновременно её приговор. Она искренне надеялась, что старший Учиха окажется разумнее, нежели его младший брат.
Осторожно зайдя в дом, она опешила. Внутри раскинулись буквально царские хоромы. Дорогущий ремонт, какой девушка даже на обложках глянцевых журналов не видела. Сакура внимательно изучала глазами помещение, пытаясь найти хоть какой-нибудь изъян. Однако ничего найти не могла.
Девушка внимательно осмотрела прихожую. Она была сделана в светло-коричневых тонах. В шаге от неё стояло огромное зеркало и небольшой комод с изысканной резьбой, а на противоположной стороне — картина Айвазовского, на которой буйствовало море. Впереди — винтовая лестница, а чуть дальше — арка, ведущая в просторный холл.
«Странное расположение», — отметила официантка, поежившись.
Девушка аккуратно сняла балетки, поставив их в углу, и тихонько прокралась в длинный коридор. Затем, пройдя в холл, откуда и доносилась пара низких мужских голосов, она успела заметить, как один из братьев проскользнул в какую-то комнату, опять же оставив дверь открытой. Их горячий спор не прекращался ни на секунду.
Сакура взволнованно поспешила за ними, страшась потеряться в этих хоромах и бесконечных коридорах. Странно, ведь обычно такие богатые люди никогда не строят дома поблизости с такими захудалыми городками…
Холл, посередине которого девушка и оказалась, был сделан всё в тех же пастельных тонах, в стиле Барокко. На белом потолке, с золотой росписью по краям, висела массивная хрустальная люстра, а на полу — мрамор, отполированный до того, что возможным стало видеть в нём собственное отражение. Два белых кресла и стеклянный столик располагались справа от двух лестниц, которые, изгибаясь, тянулись на второй этаж. Расстояние между ними было около трех метров, и здесь же свободно разместилась белая дверь, обведенная по контору золотым обручем.
Огромное зеркало в два метра высотой висело на стене напротив гостьи. Сакура видела в нём невысокую девушку с круглым запуганным лицом. Нос и подбородок вымазан в крови. Потрёпанная одежда официантки. Короткие, кривоватые ноги и нескладная фигура. Волосы, выкрашенные в ярко-розовый цвет, растрепаны. Большие зеленые глаза сверкают, как два фонарика. Сакура с прискорбием отметила, что в зеркале стояла чудаковатая, наивная овца в лохмотьях; девушка, похожая на проститутку, удрученную всеми неправдами жизни.
«Итачи пытался найти не изъян, а хоть какое-нибудь достоинство», — прискорбно заключила по себя Сакура и нахмурилась.
Из-за той самой красивой двери, обведенной золотым обручем, доносились разъяренные крики, смешанные с преспокойными лаконичными замечаниями. Обладателем громкого голоса был определенно Саске, чей вспыльчивый характер ну никак не позволял ему вести разговор в низких тонах. А вот равнодушные короткие реплики — Итачи.
Девушка приблизилась к приоткрытой двери и осторожно заглянула внутрь. Комната оказалась просторным личным кабинетом. Всё в том же стиле Барокко и всё в тех же пастельных тонах. Сакура разглядела только пару больших мягких кресел, обтянутых бархатом, и художественную роспись золотой краской на стене и потолке — нечто вроде фресок. На полу — всё тот же отполированный мрамор.
Итачи, сидевший в одном из кресел, устало потирал переносицу, в то время как брат не смолкал ни на минуту. Девушка не понимала, как ему удавалось сохранять это смертельное спокойствие.
— У меня от тебя голова болит, — спокойно произнес, наконец, Итачи. — Не раздражай меня. Я не люблю и не хочу повторять тебе одно и то же.
Саске расхаживал из угла в угол, злясь и ненавидя своего близкого родственничка за крайнее равнодушие. Они были до жути похожи друг на друга внешне, отличаясь разве что длиной волос — у Итачи они были длинными, завязанными в низкий хвост, но передние локоны также падали на идеально-ровное лицо. Однако их несуразное ярко-выраженное отличие внутреннего мира и характера было настолько очевидным, что, только опираясь на это, возникали некоторые подозрения в подлинности их родственных связей.
— Почему ты вечно указываешь мне, что хорошо, а что плохо?! Я не ребенок и сам могу принимать решения! И могу делать всё, что мне пожелается! Будь это похищение шлюхи или продажа наркоты в этом чертовом городишке! Если я захочу, то я свяжусь с местными барыгами прямо сейчас! Даю пари, что они сами обкурятся в говно! Тому фраеру прострелил голову я, а не ты!
Девушка обомлела. Ни жива, ни мертва, в её голове мгновенно появилась мысль — бежать. Её пугало это озлобленное выражение лиц молодого брюнета и спокойное — его старшего брата. Они не отражали ни капли иронии, словно сказанное было абсолютной правдой. Сакура переводила взгляд с Итачи на Саске и пыталась понять, что здесь происходит. Она не сразу осознала, что стала свидетельницей не просто семейной ссоры…
Это ведь всё объясняло: и наглость, и смех в ответ на угрозы, и роскошный дом, и чащу леса, и близость захудалого городка… Абсолютно всё.
— А ты молодец, мой маленький глупый братец, — устало поговорил Итачи. Ведь он заметил напуганную до смерти девушку, застывшую в дверях кабинета.
Саске оглянулся и, заметив Сакуру, громко чертыхнулся. Он даже притопнул ногой от негодования и злости, охватившие его в считанные секунды. Учиха быстрым шагом направился к свидетельнице состоявшегося разговора, скрипя зубами. Парень, казалось, совершенно потерял над собой контроль. От былого приподнятого настроения не осталось и следа.
Итачи вновь устало потер переносицу и с какой-то жалостью снова обратил свой взор на девушку. В черных глазах Сакура уже не заметила былого равнодушия. Одним взглядом он точно говорил: «Мне жаль».
Наверное, именно в этот момент бедная официантка поняла, что связалась не с теми, оказавшись не в том месте и не в то время. Не ударь девушка брюнета в том злосчастном кафе, сейчас бы она отправилась спокойно домой с пренеприятным осадком на душе после странного поцелуя и оскорбления. Однако теперь её задница воспламенилась из-за огромного количества проблем, свалившихся на её голову в одночасье.
Сакура даже не успела опомниться или сообразить, что нужно спасать свою шкуру. Мысль о побеге только и делала, что крутилась в голове — не более. Учиха грубо схватил девушку за локоть и поволок её за собой. Харуно сопротивлялась, на руке сразу же появился лиловый синяк. Сказать, что ей было страшно — ничего не сказать.
Вдруг брюнет резко остановился возле винтовой лестницы, отпустив вырывающуюся девицу. Та гневно посмотрела на него снизу вверх, чувствуя себя ничтожной букашкой по сравнению с высоким накаченным парнем, чьи глаза сверкали недобрым огоньком. Учиха нагнулся к ней (ему пришлось согнуться в три погибели, ведь девушка с её метром с кепкой была чересчур низкой для него) и зашипел, сквозь зубы:
— Тебе разве родители не объясняли, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?
— А тебе разве не объясняли, что похищать людей тоже нехорошо? — съязвила Сакура, насупившись.
— Нет, этого не объясняли, — отрезал брюнет.
Девушка начала задыхаться от охватившего её негодования и злости. Она поднялась на цыпочки, заглянула в глаза брюнета и, пихнув кулачком в его грудь, быстро и горячо заговорила:
— Тогда слушай меня, избалованный мальчишка! Если ты сейчас же не отвезешь меня домой, то я устрою тебе веселую жизнь! Ты потом из судов не вылезешь! И не смей мне угрожать и тыкать пальцем! Не смей указывать мне, что хорошо, а что дурно! Ты на себя хоть когда-нибудь смотрел?!
Саске нахмурился, словно грозовая туча, хмыкнул и показательно закрыл уши руками, не желая слушать очередные нотации. Со стороны он выглядел всё тем же ребенком, каким его выставлял всю жизнь его старший брат. Почему его постоянно кто-то отчитывает?! Учиха просто недоумевал и злился. Лицо девушки от гнева приобрело цвет спелого помидора.
А ведь со стороны это казалось довольно комичным. Два упрямца, совершенно не знакомые друг с другом, ругались, точно были уже как пару десятков лет любящими супругами-ворчунами. Увидев подобное со стороны, Сакура только бы мило улыбнулась, возможно, позавидовав счастью молодых.
Однако сейчас она являлась непосредственной участницей этой ссоры и совершенно не знала этого брюнета. Это раздражало обоих, и обоим хотелось, как можно скорее, закончить этот бессмысленный разговор.
— Это ты не смей мне угрожать! — зарычал младший Учиха. — Ты не знаешь, с кем связалась! Скорее с законом проблемы будут у тебя, нежели у меня, самоуверенная дурнушка!
— А ты не будь так уверен! Зачем ты привез меня сюда?! — не унималась девушка. — Я хочу домой! Я не желаю оставаться здесь ни минуты! Понимаешь?! Или тебе нужно с самого начала всё опять разжевать и в рот положить?!
Учиха топнул ногой, окончательно разозлившись, и перед тем, как уйти, шикнул:
— Сейчас ты — мой гость. И я запрещаю тебе покидать этот дом и этот коридор до тех пор, пока я не разрешу!
С этими словами разъяренный «мальчишка» скрылся в глубинах огромного дома, чертыхаясь и кроя благим матом девушку. Сама Сакура зло рыкнула, развернулась и устремилась прочь из этого проклятого дома.
Один лишь Итачи, сидя в кресле и слушая отдаленную ругань, обеспокоенно размышлял, что именно успела услышать эта девчонка. Учиха-старший не знал, где нашел её брат, и как она умудрилась разозлить Саске до белого каления. Однако глупой её точно нельзя было назвать.
Итачи знал лишь по рабочей форме этой незнакомки, что та работает официанткой. Внешность у неё была яркой и запоминающейся, да и характер оставлял желать лучшего. Брюнет взял телефон, немного повертел его в своих руках, а затем набрал нужного ему человека…
***
Девушка еще раз порылась в карманах формы, но так и не смогла найти ни копейки. Она была на нуле. Все деньги остались в её сумке в кафешке. Нахмурившись, Харуно продолжила вышагивать по пыльной дороге прочь от владений Учиха. Она приблизительно помнила, как выбраться из этого треклятого леса. Проблема состояла в другом: ночь не за горами, а путь долгий. Девушка пыталась сообразить, как ей выкрутиться из этой пренеприятной истории, но в голове — радужные пони, гадившие под коврик в доме Учих.
Сакура была подавлена. Она только недавно переехала в этот городок, но уже успела найти себе приключения на задницу. На глазах то и дело желали навернуться предательские слезы, но упрямая официантка смахивала их рукой, стискивала зубы и продолжала путь. Харуно обещала своему брату быть сильной, и не подведет его. Однако не успела она и километра пройти, как уверенность в себе бесследно исчезла. Сакура тихонько всхлипнула, проклиная этот день и этого чертово Учиху.
Девушка засунула руки в карманы и нащупала что-то холодное. Затем нахмурилась, вытащила инородное тело и с удивлением уставилась на iPhone. Подумав еще с секунду, обиженная розоволосая бестия размахнулась и, что было сил, кинула дорогущий телефон куда-то в сторону. Спустя секунду послышался приглушенный стук, а затем треск и шорохи крыльев испугавшихся птиц.
Девушка нахмурилась уже в который раз. Тяжелый вздох и бедняжка продолжила свой путь, шаркая ногами о землю и пиная камешки.
Солнце уже почти село. Ночь тянулась костлявыми пальцами к уставшей земле. При мысли, что придется идти в полной темноте одной, да еще и не один десяток километров, девушка поежилась и разочаровано прикрыла глаза.
***
— Саске, я в город, — проговорил негромко Итачи, поднимаясь с дивана. Его лицо выражало крайнее равнодушие и чрезмерный холод. Учиха-младший с опаской покосился на брата и нахмурился.
Только около получаса назад их ссора, наконец, закончилась. Праздновали перемирие они по обычаю в молчании, лежа на диване и бездумно переключая каналы. Никто и не думал всерьез смотреть телевизор, а лишь размышлял каждый о своем, изредка осыпая друг друга колкими фразочками. Причем, Итачи — со скукой и презрением, а его брат — со злостью и гневом.
Однако Саске не мог не заметить, что перемирие в этот раз сложилось как-то иначе. Учиха-старший ничего не говорил и не бросал должные замечания в адрес брата, не отчитывал его, не ругался, а держался отстраненно, точно пытался отгородить себя от всего и всё от себя. Конечно, он вел себя таким образом каждодневно и ежесекундно, но Саске всем нутром чувствовал некие изменения. Какая-то повышенная холодность и равнодушие… По возвращению младшего братца и странной незнакомки домой, Итачи был сам не свой. Младший братец не мог понять, в чем причина этого феномена, и заметно нервничал.