— И что же привело тебя, Великий Саске Учиха, в мой дом? — спросил Сай, положив в рот сигару.
— Итачи хочет провести повторную встречу.
— На каких основаниях? В прошлый раз он отказал моим подчиненным, не объяснив причин. Я отправил целую группу на встречу.
«Это не похоже на Итачи», — озадаченно подумал Саске, но внимания на этом заострять не стал.
— Мне по барабану, если честно, — признался Учиха. — Ты согласен?
Сай почесал затылок и сделал затяжку.
— У меня нет так такового выбора… Я наслышан о том, что Итачи делает с теми, кто не подчиняется ему. Поэтому да, я согласен на повторную встречу…
Саске вздохнул с облегчением и бросил конверт новому знакомому и, по-видимому, в ближайшее время новому подчиненному…
— Что внутри? — Сай с интересом повертел в руках новую вещь.
— Не знаю.
Саске вздохнул, развернулся, и хотел было уйти, как вдруг вспомнил о том, о чем в последнюю очередь рассчитывал забыть. Брюнет остановился возле двери и тихо спросил:
— Где Сакура Харуно?
— О-о-о… — многозначительно выдохнула блондинка, взглянув на спину Учихи.
— Сакура? — по-доброму усмехнулся Сай.
Саске обернулся и со злобой взглянул на это ничтожество возле стеклянного столика и такого же никчемного чурбана на кровати.
— Где она?
— Да успокойся ты, — отмахнулась блондинка, зевая. — Я отдала её на попечение Чоджи, но иногда присматриваю за ней. Минут пятнадцать назад мне сказали, что этот пухляш потащил её в спальню… Думаю, завтра её ожидают не самые приятные воспоминания…
Сердце Саске неприятно кольнуло, а глаза налились краснотой.
— Где она? — уже рычал Учиха.
Блондинка испуганно икнула и поспешно прохрипела:
— Третий этаж, последняя дверь справа.
***
Она по колено в море. Все чувства притупились, и только изредка перед её глазами мелькали расплывчатые картинки, похожие на каракули современных художников. Нет ни застенчивости, которая преследовала девушку всю дорогу сюда, ни страха, который склизкими щупальцами затаскивал Сакуру в самые потаенные уголки туманного сознания. Эта легкость была сравнима только с воспоминаниями из далекого детства, когда еще были живы родители.
Сакура помнила только то, как Чоджи преподносил бокал за бокалом. С виски, если ей правильно помнится, они начали. Затем какой-то белый порошок в пакетике мелькал перед её глазами. Потом слова «Опиум Учих» то и дело ласкал её слух. А теперь этот самый полноватый паренек притащил её, в полусознательном состоянии, куда-то на третий этаж.
Комната. Белый потолок. Тихие стоны и приглушенный хриплый голос. Ткань скользит по телу. Грубые мужские руки медленно раздвигают её ноги. Тошнота. Ком в горле. Приступ рвоты…
***
Саске оттащил Чоджи в другой конец комнаты. Из носа толстяка хлестала кровь. Губа разбита. Подбитые глаза как в тумане. Он мало, что соображал. Весь в синяках и побоях. Это только лишний раз подтверждало немереную силу младшего Учиха и его знаменитый крутой нрав. Разве брюнет мог бездействовать или сохранять душевное равновесие, когда пухлый незнакомец так бесчестно лапал его дурнушку? Отныне этот злобный гортанный рык стал для Чоджи нечто вроде серены, а сам Саске — опасным объектом.
— Мать твою, Сакура! — Саске, мгновенно оказался рядом с бессознательной девушкой. Платье задрано. Туфли невесть, где посеяла. Выглядела она весьма жалко: потрепанная и грязная, с бледно-зеленым цветом лица.
На крики Чоджи сбежался народ. Теперь толпа зевак застыла на пороге комнаты и красными глазами наблюдала за происходящим. Саске мог поспорить на что угодно, что эти обдолбанные нарики и на ногах-то стоят с трудом. Учиха с силой захлопнул дверь в комнату, прищемив кому-то пальцы и еще кому-то сломав нос…
— Чем ты её накачал? — спросил Саске у толстяка, склонившись над Сакурой и придерживая её за спину. — Чем ты её накачал? — нарочито медленно повторил Учиха и взглянул на несчастного. Тот вздрогнул и испуганно пискнул.
— Бутылка виски, кокс, немного травки и… опиум, — прохрипел Чоджи. — Её вставило только после опиума!
— Её вставило после всего, идиот!
Саске попытался собрать в кулак всё свое самообладание и взять себя в руки. Он старательно пытался подражать своему невозмутимому брату. Однако получалось, как всегда: брюнета раздирало от ненависти к Чоджи и его грязному языку, побывавшему во рту девицы.
Учиха слегка похлопал по щекам полураздетую молодую официантку, но ответной реакции он так и не дождался. Сакура походила на труп мертвой шлюхи. Саске оглядел её с ног до головы с целью убедиться в том, что эта жирная свинья не успела обидеть хрупкую девушку.
Спустя пару минут Сакура всё же соизволила подать признаки жизни. Она поморщилась, что-то промычала под нос и слабо зашевелилась. Её лицо совсем стало зеленым.
Саске чертыхнулся и в охапку сгреб бедняжку. В планах парня было выбраться из этого проклятого дома, сесть в машину и уехать вместе с Сакурой домой. Брюнету было наплевать на то, что он сотворил с бедным толстячком, который, между прочим, даже сосчитать не мог, сколько костей в его организме переломали. Единственное, что заботило Учиху — это нетрезвая во всех отношениях дурнушка.
Всё произошло бы так, как запланировал Саске. Однако его планам помешало внезапное пробуждение девушки. Она распахнула зеленые глаза и прикрыла ладошкой рот. Сакура соскочила с рук брюнета и бросилась к распахнутой двери, ведущий в санузел. Благо она была открыта! Если бы не этот факт, то девушка не стала сдерживать биологическую потребность, и её стошнило бы прямо на ковер спальни, или того хуже — на парня. Как говорится — где сплю, там и гажу.
Забежав в ванную комнату, она бросилась к унитазу и дала возможность организму отчиститься. Через несколько минут Саске уже сидел рядом и держал её волосы. Он сам не понимал, зачем заботился об этой официантке, которую проклинал последние три недели.
Учиха разглядывал её плечи, нескладную фигуру, розовые волосы и всё яснее понимал, что даже в таком «убитом» состоянии, она притягивала его сильнее любой другой девушки. Саске хотел её всю. Без остатка. Он не брезговал находиться рядом с ней, а ведь до сего момента подобные ситуации с другими девушками вызывали у него неприязнь.
В последующий час случилось две вещи. Первая — Саске понял, что зря упустил свою дурнушку в прошлый раз и дал всему этому возможность случиться. Второе — весь алкоголь, что ни побывал в девушке за вечер, остался в том самом унитазе. После этого Сакура немного протрезвела. Мозг иногда даже выдавал ей информацию. Смутную и непонятную, но информацию. Жаловаться было грех, ведь состояние, которое её (благо!) покинуло, было в сотни раз хуже теперешнего.
— Спасибо, — тихо пролепетала Сакура. Она скорее сказала это на автомате, нежели взаправду оценила оказанную ей помощь.
Кое-как поднявшись на обе ноги, Сакура, покачиваясь из стороны в сторону, доковыляла до умывальника. Не обнаружив ни одной зубной щетки, девушка начала рыскать по ящикам в поисках нужной вещицы. Надолго поиски не затянулись, ибо по счастливой случайности официантка смогла найти упакованную зубную щетку и зубную пасту. Она сорвала большой куш! Победа! Целый комплект за раз! Скорее всего, Харуно не единственная, кто пользовался такими услугами в этом доме.
Пока Сакура на автомате чистила зубы, Саске облокотившись о холодную стенку, наблюдал за действиями девушки.
«Что она вообще делает?» — недоумевал Учиха.
— Дурнушка, хватит уже. Ты еле на ногах стоишь. Закругляйся.
Девушка сплюнула, прополоскала рот водой и посмотрела на себя в зеркало, висевшее напротив. Выглядела она, честно говоря, хуже, чем просто «очень плохо». Тушь растеклась и черными разводами напоминали синяки под глазами. Красная помада вся смазалась, а волосы стояли дыбом. Тихий ужас…
— Я домой, — неразборчиво прошипела Сакура и, качаясь, поплелась к двери.
— Как ты доберешься? У тебя ни денег, ни друзей, которые тебя бы подвезли. А время, между прочим, за четыре перевалило!
Саске быстро нагнал девушку и схватил её за кисть. Она сделала пару неудачных попыток вырваться, но потеряла равновесие и чуть не упала.
— Отпусти, — не унималась девушка, хотя сама же была не уверена в том, что действительно этого хотела. — Отпусти немедленно!
Всё повторялось. И Саске с изумлением отметил, что они снова оказались на начальном этапе, в точке отсчета.
— Нет, — спокойной отвечал Саске. Брюнет понимал, что в данный момент с ней разговаривать бесполезно. — Мы едем домой. Вместе.
Девушка замахнулась и в ту же секунду влепила ему звонкую пощечину. Неуместное молчание продолжалось около пяти минут. Они оба буравили друг друга озлобленными взглядами, и оба вели безмолвную схватку друг с другом. Дальше сюжет, по идее, должен был ровно спускаться по наклонной к тому моменту, когда Сакура проснется в их большом загородном доме, в пустой комнате. Она соберет вещи, встретит какого-нибудь из братьев, попросит отвезти её домой и больше никогда не вспоминать о ней. Так было бы умнее и правильнее. И сохранилась бы четкая последовательность их встреч с Учихами.
Однако этот день был сам по себе немного странным и полным безумных совпадений. Всё, что ни происходило дальше, не спускалось по наклонной, а неслось сломя о голову куда-то прямо перпендикулярно плоскости. Это в дальнейшем привело её отнюдь не в пустующую комнату дома Учих…
Сакура сделала шаг вперед и впилась поцелуем в его губы. Учиха даже не стал разбираться в том, что произошло. Парень ловко подхватил дурнушку, когда та запрыгнула на него, обхватив ногами торс. Поцелуи короткие, но страстные. В это мгновение Саске забыл обо всех тех статных красавицах, которых он с удовольствием имел везде, где ему вздумается. Одна лишь эта хрупкая, маленькая, нескладная девица с ярко-розовыми крашенными волосами была сейчас самой желанной и самой красивой.
Её пальцы путались, поэтому снять с брюнета рубашку, не порвав при этом ткань, не удалось. Пуговицы с характерными звуками попадали одна за другой на холодную плитку. В свою очередь Саске, мастер расстегивать женский лифчик, в порыве столь необузданной страсти только и сумел, что разорвать его. В таких случаях говорится: сила есть, ума не надо.
И оба они не придумали ничего лучше, чем с грохотом упасть в ванную, наспех задернуть шторку и продолжать начатое в совершенно неудобной позе. Парень со своим метром девяносто пять ну никак не умещался в этой крошечной ванне, в то время как девушка чувствовала себя довольно уютно. Однако им обоим было наплевать, где и как. Главное — есть, а остальное не волнует.
Сакура запрыгнула на него сверху, наклонившись к его лицу и ловя каждый его поцелуй и ласку. Руки брюнета скользили по бархатной спине и боялись переломить позвоночник: такой хрупкой она ему казалась. Он добрался до синей ткани платья и поспешно стянул его с девушки, а затем снова с головой ушёл в поцелуй.
Харуно особо-то целоваться и не умела, зато схватывала всё налету, потому каждое движение парня сопровождалось новой её выходкой. То она в ответ на легкий поцелуй углубит его, то после движения бедер брюнета сама полезет снимать с него штаны… Это походило на волну и её источник. Причем Саске был пульсатором, а девушка — продолжительной волной. Учиха был подземным толчком на дне моря, а Харуно — целым цунами, обрушивающимся на берега. Они дополняли друг друга, несмотря на то, что эта страсть была внезапной и необузданной.
Они оба окончательно освободились от оков одежды и набросились друг на друга с новыми силами. Парень своими большими теплыми руками обхватывал бедра девушки, двигающимися в такт его движениям. Сакура, хватаясь за бортики ванны, закидывала голову назад и изгибалась в сладкой истоме. С её губ слетали тихие стоны, которые та изо всех сил пыталась сдерживать.
В конце концов, у Саске совсем онемели две ноги из-за малых размеров ванны. Нет бы найти более подходящее место для таких дел! Но нет же! Учихи не ищут легких путей. Потому, подхватив легкую, словно перышко, девицу, он сменил положение, прижав её к холодной стенке ванной, навис над ней сверху и каким-то чудесным образом подогнул под себя ноги. Та поддалась и, встретившись поцелуем с парнем, поймала его первый стон. Сакура царапала спину Учихи, а тот прижимал дурнушку ближе к себе, словно бы боялся, что та исчезнет. С тем же, он был с ней аккуратен, страшась, что хрупкие косточки не выдержат его веса и переломятся, как прутики…
========== Глава V. ==========
Она проснулась с диким похмельем. Голова трещала по швам и, казалось, вот-вот расколется пополам. Тело ватное, и конечности совершенно не желали подчиняться своей хозяйке. Всё, как в тумане. Вчерашний день казался недосягаемой точкой отсчета этого пьяного в хлам безумия.
Сакура с трудом открыла глаза и с удивлением обнаружила себя нагой в чьих-то объятиях в ванной за задернутой шторкой. Холодный металл ярко контрастировал с её разгоряченной кожей. Девушка даже голову повернуть боялась. Совсем не хотелось знакомиться со своим вторым мужчиной, которому она отдалась по ошибке. Официантка не без труда убрала чужую руку со своей груди и быстрее пули выскочила за шторку, оставив своего героя-любовника на одну ночь в гордом одиночестве.
Девушка быстро забегала из угла в угол, подбирая то там, то здесь свои шмотки. Порванный лифчик безжалостно был выкинут в мусорное ведро. Синее обтягивающее платье она натянула прямо на голое тело. Торчащие соски, по её мнению, портили весь вид, хотя парням так не показалось бы, увидь они её. Этот вульгарный внешний вид привел бы их в восторг. Они бы встали (если бы не с бодуна) и зааплодировали (опять же, если бы не бодуна).
Свои туфли официантка в ванной комнате так и не нашла. Оставалось только попытать счастье в других комнатах дома. Однако девушка решила воздержать от поисков и по-тихому смыться отсюда, пока никто не заметил её в таком плачевном состоянии.
— И куда же ты собралась? — раздался вдруг низкий громкий голос из-за шторки.
Сакура в этот момент как раз сжимала в руке дверную ручку. Она опасливо посмотрела через плечо, размышляя о возможностях своего еще не выполненного плана побега.
«Было бы неплохо, если бы этот кто-то просто разговаривал во сне, а не со мной», — подумала официантка и медленно повернула железную ручку.
Шторка распахнулась и оттуда кое-как, с горем пополам, вылез бледный, как сама смерть, уже знакомый ей брюнет. Девушка опешила, раскрыла рот, топнула ногой, как ребенок, и выпалила:
— Твою же мать! Ты?!
— Мда, — заключил Учиха, потирая глаза и разминая онемевшие конечности. — Напиться и накуриться до той степени, чтобы утром не вспомнить меня — это успех.
— Мне нужно уходить, — поспешно буркнула девушка, но в следующую минуту её остановила мертвая хватка того самого брюнета.
— Опять сбегаешь?
— Не опять, а снова.
Саске тяжело вздохнул, словно дело ему приходилось иметь не с взрослым и адекватным человеком, а с малым ребенком без тормозов и ограничителей. Ирония заключалась в том, что официантка была о нём точно такого же мнения, какого парень был о ней.
— Не трогай меня, — взвизгнула Сакура, вырвавшись из рук неприятеля.
Саске зло взглянул на неё, а затем удивленно вскинул бровь.
— А ты неплохо выглядишь в этом платье.
Харуно залилась краской и прикрыла руками грудь, попятившись назад.
— Ой, да ладно тебе, — усмехнулся Учиха. — Этой ночью я не только видел все интимные места, но и побывал там. Так что расслабься…
— Пошёл ты, извращенец! Оденься хотя бы, а то размахиваешь тут своим достоинством!
Саске вздохнув, с прискорбием отметив про себя, что девушка непреклонна. Брюнет одевался быстро, не прекращая беседовать со своей любовницей, тем самым отвлекая её от идеи побега.
— Да признайся, тебе же понравилось, — съязвил парень.
— Не особо, — парировала девушка.
Он не злился на неё, как ни странно. Парень только тяжело вздохнул и предложил:
— Подвезти?